Газета "Правда": Ленинизм и национальный вопрос. И.В. Сталин о критериях и принципах политики Коммунистической партии в области межнациональных отношений

В теоретической сокровищнице коммунистической мысли имя И.В. Сталина заняло почётное место после выхода в свет в 1913 году его брошюры «Марксизм и национальный вопрос» (её журнальный вариант назывался «Национальный вопрос и социал-демократия»). Эта работа признана классикой научного коммунизма, потому и сторонники марксизма-ленинизма, и его противники всех мастей ссылаются на неё всегда, когда речь заходит о политике Коммунистической партии в области межнациональных отношений. Но когда мы сегодня обращаемся к осмыслению актуальных проблем национальной политики КПРФ, то, думается, не меньшее значение имеет изучение и его более поздних трудов по национальному вопросу. Кстати, на них обращается внимание и в докладе Г.А. Зюганова «Национальный вопрос и задачи партии по укреплению дружбы народов», опубликованном в канун предстоящего пленума ЦК КПРФ («Правда», № 109). Они важны как методологическая основа, как образец применения научных критериев и принципов марксизма-ленинизма.

Особенности национального вопроса в нынешней России

В течение первых 10—15 лет после насильственного возвращения России к «новому порядку» капиталистического жизнеустройства отечественный крупный капитал вёл себя «не по правилам». В истории Западной Европы национальный вопрос, перераставший в агрессивный национализм, был неотъемлемой частью буржуазного мировидения. В 14 бывших союзных республиках СССР он, хотя и в разной степени, выполнял роль отбойного молотка при разрушении антикоммунистическими силами не только союзного государства, но и всего жизнеустройства, опиравшегося на фундамент советского социализма. И только в РФ капитал вёл себя тогда «нетипично».

Между тем «основной вопрос для молодой буржуазии — рынок. Сбыть свои товары и выйти победителем в конкуренции с буржуазией иной национальности — такова её цель. Отсюда её желание — обеспечить себе «свой», «родной» рынок. Рынок — первая школа, где буржуазия учится национализму».

На эту важнейшую особенность буржуазии обращал внимание Сталин 100 лет назад в работе «Марксизм и национальный вопрос». При этом он добавлял: «Но дело, обыкновенно, не ограничивается рынком… Борьба из хозяйственной сферы переносится в политическую. Ограничение свободы передвижения, стеснение языка, ограничение избирательных прав, сокращение школ, религиозные стеснения и т. п. так и сыплются на головы «конкурента». Конечно, такие меры преследуют не только интересы буржуазных классов командующей нации, но и специфически, так сказать, кастовые цели правящей бюрократии. Но с точки зрения результатов это совершенно безразлично: буржуазные классы и бюрократия идут в данном случае рука об руку…» В общем, между капиталом и национализмом — родовая связь.

И вдруг российские олигархи и их братья по классу помельче оказались в 1990-е годы и в самом начале 2000-х выбившимися из непреложного исторического правила. Более того, они и их обслуга всячески чернили и национализм, и патриотизм, который высокомерно объявляли «последним прибежищем негодяев». Что за загадка?

А никакого ребуса. У крупного капитала России не было интереса к формированию «национального рынка». Более того, он усердно разрушал уже существовавший народнохозяйственный комплекс, который, с внешне-экономической точки зрения, был не чем иным, как внутренним рынком великой страны. У новоявленных «стратегических собственников» были другие ориентиры: только выход на мировой рынок гарантировал им место под солнцем глобального капитализма. Но завоевание места на планетарном рынке определялось тоже не конкуренцией, а отведёнными российским бонзам бизнеса сырьевыми нишами. Экономические интересы «нашего» новоявленного капитала неизбежно делали его компрадорским. В этой специфической ситуации национализм не мог стать знаменем «новой буржуазии» России.

Что изменилось в отечественной экономике после того, как на неё обратил внимание компрадорский капитал? Прежде всего вместо однопрофильных компаний появились многопрофильные холдинги. Но в этом изменении налицо две тенденции. Первая связана с расширением зоны обслуживания принадлежащих магнатам производств, которые давно допущены на мировой рынок. Фактически это означает расширение компаний, которые в современных условиях могут функционировать (и на практике функционируют) как откровенно компрадорские. Расширение зоны действия таких холдингов достигается в немалой степени за счёт подчинения им среднего предпринимательства РФ.

Вторая тенденция, проявляющаяся при формировании многопрофильных холдингов, связана с появлением внутри них второго профиля (отрасли, направления деятельности) компрадорской направленности. Известно, что отечественные магнаты и олигархи, создавшие свои миллиарды прежде всего благодаря вывозу за рубеж российского сырья, в последние годы стали энергично вкладывать свои капиталы в сельскохозяйственное производство. Отрасль была превращена за счёт продолжающегося уничтожения отечественного животноводства в крупного экспортёра зерна и обрела ярко выраженный компрадорский характер.

Фактически та же природа бурного развития торгового капитала в России XXI столетия, ибо он часто является продолжением бизнеса магнатов из экспортно-сырьевого комплекса. Этот сделавший рывок капитал, сосредоточенный в российской торговле (в том числе розничной), явно обладает чертами компрадорства, так как ведущие торговые сети являются важным средством внедрения транснационального капитала в российскую экономику.

Некоторые аналитики любят говорить о развитии в РФ фирм, связанных с информационными технологиями. Но на поверку они, как правило, оказываются структурами, сосредоточившимися на торговле иностранной продукцией и включёнными в глобальные транснациональные компании. Похожая ситуация в пищевой промышленности, в которой ведущие предприятия утрачивают даже внешние атрибуты национальной экономики.

Стремление компрадорского капитала взять под контроль сохранившиеся отечественные производства означает лишь повышение его роли в российском хозяйстве. Более того, компрадорский характер приобретают компании, находящиеся в государственной собственности Российской Федерации. Наиболее наглядно это проявляется в… военно-промышленном комплексе, деятельность которого, с одной стороны, сориентирована прежде всего на экспорт, с другой — утрачивает национальный характер из-за включения в разного рода совместные предприятия с заморским капиталом.

Следовательно, включение компрадорским капиталом в зону своего влияния отраслей, которые по своей природе должны работать на удовлетворение национальных потребностей РФ, не только не делает его национально ориентированным, но, наоборот, расширяет господство компрадорского капитала в российской экономике. Но этот процесс даёт возможности бизнесу, работающему на глобальный рынок против отечественного, провести обманную операцию: начертать на своём знамени и национальный вопрос, и патриотизм.

Национальный вопрос потребовался господствующему классу как важнейшее средство отвлечения эксплуатируемых масс от социально-классовых проблем. А патриотизм у правящего режима стал антинародным, буржуазным, казённым, государственным, то есть обслуживающим интересы вполне сложившегося буржуазного государства. Произошёл так называемый перехват лозунгов, потому что, как писал Сталин, «судьбы национального движения, в существе своём буржуазного, естественно связаны с судьбой буржуазии». Иначе говоря, буржуазия взяла себе своё, исконное.

В таких условиях пролетариат и его союзники, его Коммунистическая партия не могут не сменить лозунги: «не может стать сознательный пролетариат под «национальное» знамя буржуазии». Сталин поясняет это принципиальное положение: «Социал-демократия ставит себе целью положить конец политике угнетения нации, сделать её невозможной, и тем подорвать борьбу наций, притупить её, довести её до минимума. Этим существенно отличается политика сознательного пролетариата от политики буржуазии, старающейся углубить и раздуть национальную борьбу, продолжить и обострить национальное движение». Всякую «попытку приспособить классовую борьбу рабочих к борьбе наций», подчинить защиту классовых интересов национальному престижу Сталин называет политикой Бауэра, то есть политикой оппортунизма.

О решительном неприятии оппортунистического курса в национальном вопросе ярко свидетельствует следующее положение И.В. Сталина: «Что это за с.-д., которые в эпоху сильнейшего обострения борьбы классов организуют междуклассовые национальные союзы? До сих пор у австрийской — как и у всякой другой — с.-д. была одна задача: организовать пролетариат». А чтобы это высказывание не показалось кому-нибудь далёким от родных берёз, Сталин в той же работе подчёркивал: «В России национальный вопрос выступает не как самостоятельный и решающий, а как часть общего и более важного вопроса раскрепощения страны», то есть часть классовой задачи ликвидации всевластия капитала и эксплуатации человека человеком.

Работа «Марксизм и национальный вопрос» завершается мощным аккордом: «Принцип интернационального сплочения рабочих — необходимый пункт в решении национального вопроса».

Ленинизм — это марксизм современной эпохи

Брошюра «Марксизм и национальный вопрос», как уже отмечалось, увидела свет в 1913 году. Между тем на постановку национального вопроса, на критерии и принципы его решения с коммунистических позиций оказали решающее влияние происшедшие вскоре политические события и теоретические открытия. Начало Первой мировой войны в 1914 году обернулось крахом II Интернационала, перешедшего на позиции социал-шовинизма, то есть крайнего национализма, лицемерно прикрываемого социалистической фразеологией. А мощным теоретическим прорывом явились ленинские работы об империализме, в которых делался вывод о том, что монополистический капитализм является кануном социалистической революции. А поскольку экономический и географический раздел мира завершён, то развитие стран идёт уже неравномерно, следовательно, возможен прорыв капиталистической цепи в наиболее слабом звене.

О влиянии этих изменений на национальный вопрос Сталин размышляет в ряде своих работ.

8 мая 1921 года в «Правде» выходит его статья «К постановке национального вопроса». Само её название говорит о том, что в рамках социалистической теории и практики появилась необходимость подойти к этой проблеме иначе, чем прежде: «Постановка национального вопроса, данная коммунистами, существенно отличается от той его постановки, которой придерживаются деятели II и II1/2 Интернационала, все и всякие «социалистические», «социал-демократические», меньшевистские, эсеровские и т.п. партии».

Сталин назвал «четыре основных момента, как наиболее характерные отличительные признаки новой постановки национального вопроса». Первый: если во II Интернационале национальный вопрос ограничивался положением «цивилизованных» наций (ирландцы, поляки, финны, евреи, армяне и некоторые другие), то коммунисты поставили его применительно к судьбе народов, бывших под гнётом колониализма. Второй: расплывчатый лозунг о праве наций на самоопределение заменён лозунгом об их праве на государственное отделение.

Третий новый момент вытекал из двух предыдущих, поскольку «национальный и колониальный вопросы неотделимы от вопроса об освобождении от власти капитала». Автор статьи пишет: «В эпоху II Интернационала национальный вопрос, суженный в своём объёме до крайности, рассматривался обычно сам по себе, вне связи с грядущей пролетарской революцией. Молчаливо предполагалось, что национальный вопрос решится «естественно», до пролетарской революции, путём ряда реформ в рамках капитализма… Но последнее десятилетие вскрыло всю ошибочность, всю гнилость такого понимания национального вопроса…» Сталин подчёркивает, что победу «пролетарской революции можно считать обеспеченной лишь в том случае, если пролетариат сумеет сочетать свою собственную революционную борьбу с освободительным движением трудовых масс неполноправных наций и колоний против власти империалистов, за диктатуру проле-тариата».

Как и третий момент, чрезвычайно актуально звучит для современности выделенный Сталиным четвёртый момент национального вопроса, принципиально отличающий большевизм от меньшевизма. Это — «внесение в национальный вопрос нового элемента, элемента фактического (а не только правового) выравнивания наций (помощь, содействие отсталым нациям подняться до культурного и хозяйственного уровня опередивших их наций), как одного из условий установления братского сотрудничества между трудящимися массами разных наций».

Тезисы правдинской статьи, опубликованной в мае 1921 года, нашли глубокое и обстоятельное развитие в лекциях И.В. Сталина «Об основах ленинизма», прочитанных в Свердловском университете (они тоже были опубликованы в «Правде» в апреле—мае 1924 года). В них он опять обращает внимание на новую постановку вопроса: «Национальный вопрос в период II Интернационала и национальный вопрос в эпоху ленинизма далеко не одно и то же». И объясняет: «Ленинизм низвёл национальный вопрос с высот широковещательных деклараций на землю, заявив, что декларации о «равенстве наций», не подкрепляемые со стороны пролетарских партий прямой поддержкой освободительной борьбы угнетённых народов, являются пустыми и фальшивыми декларациями».

В лекциях Сталин возвращается к мысли о том, что «раньше национальный вопрос рассматривался реформистски, как отдельный самостоятельный вопрос, вне связи с общим вопросом о власти капитала, о свержении империализма, о пролетарской революции». Но теперь эта идея находит развёрнутое обоснование, остающееся неоспоримым по сей день: «Ленинизм доказал, а империалистическая война и революция в России подтвердили, что национальный вопрос может быть разрешён лишь в связи и на почве пролетарской революции… Национальный вопрос есть часть общего вопроса о пролетарской революции, часть вопроса о диктатуре пролетариата».

О революционно-освободительном движении

Из-за агрессивного и невежественного антисталинизма, навязанного Коммунистической партии и советскому обществу Н.С. Хрущёвым, на десятилетия оказались в забвении принципиальные положения Сталина о национально-освободительной борьбе зависимых и колониальных стран. КПРФ имеет возможность не только вернуть их в теоретический арсенал коммунистов, но и руководствоваться ими при выработке своей политической позиции по национальному вопросу.

Хрущёв абсолютизировал одну-единственную форму классовой борьбы — мирное сосуществование двух социально-экономических систем. Это наложило отпечаток и на толкование национально-освободительной борьбы. В разделе Программы КПСС, «Национально-освободительное движение», принятой XXII съездом партии, было записано: «Освободительное движение пробудившихся народов во многих странах протекает под флагом национализма. Марксисты-ленинцы проводят различие между национализмом угнетённых наций и национализмом угнетающих наций. В национализме угнетённой нации есть общедемократическое содержание, направленное против угнетения, и коммунисты поддерживают его, считая исторически оправданным на определённом этапе. Оно выражается в стремлении угнетённых народов к освобождению от империалистического гнёта, к национальной независимости и национальному возрождению. В то же время в национализме угнетённой нации содержится и другая сторона, выражающая идеологию и интересы реакционной эксплуататорской верхушки… По мере нарастания противоречий между трудящимися и имущими классами и обострения классовой борьбы внутри страны национальная буржуазия проявляет всё большую склонность к соглашательству с империализмом и внутренней реакцией».

Итак, национально-освободительное движение здесь рассматривается как самостоятельный субъект антиимпериалистической борьбы, его флагом является национализм, наполненный общедемократическим содержанием.

Буржуазия является неотъемлемой частью этого движения. При этом признаётся, что она склонна к соглашательству с империализмом. Опыт 1970-х годов показал, что буржуазия, завоевав командные высоты в странах, которые недавно вели национально-освободительную борьбу, довольно легко заменила общедемократическое содержание национализма на буржуазное. Под тем же флагом национально-освободительной борьбы и национализма она развернула свои страны в сторону капитализма, чем обеспечила победу неоколониализма. Таким оказался результат хрущёвских установок, оформленных в документах XXII съезда КПСС; и то, что национально-освободительная борьба рассматривалась формально в единстве с международным коммунистическим движением и мировой социалистической системой, ситуации не изменило.

А теперь вчитаемся в то, каким видел решение национального вопроса Сталин в работе «Об основах ленинизма». Он не закрывал глаза на то, что «несомненная революционность громадного большинства национальных движений столь же относительна и своеобразна, сколь относительна и своеобразна возможная реакционность отдельных национальных движений». Поэтому он ставил задачу подходить к политической оценке национально-освободительной борьбы диалектически, то есть по-ленински, то есть «с точки зрения интересов революционного движения».

Сталин подчёркивал, что конкретный анализ борьбы угнетённых, зависимых народов совершенно недостаточно рассматривать в рамках национально-освободительного движения. Он настаивал на том, что ленинизм предполагает ставить вопрос о революционно-освободительном движении. Слушателям Коммунистического университета имени Я.М. Свердлова он говорил: «Вопрос стоит так: исчерпаны ли уже революционные возможности, имеющиеся в недрах революционно-освободительного движения угнетённых стран, или нет, и если не исчерпаны, есть ли надежда, основание использовать эти возможности для пролетарской революции, превратить зависимые и колониальные страны из резерва империалистической буржуазии в резерв революционного пролетариата, в союзников последнего?

Ленинизм отвечает на этот вопрос положительно, то есть в духе признания в недрах национально-освободительного движения угнетённых стран революционных способностей и в духе возможности их использования в интересах свержения общего врага, в интересах свержения империализма».

Другая постановка этого вопроса является симуляцией борьбы с капитализмом, она обесценивает, обессмысливает социально-классовую борьбу. Сталин беспощадно высмеивает стремление как оппортунистов из II Интернационала, так и меньшевиков и эсеров соединить в одном флаконе их симуляцию социально-классовой борьбы с демагогией по поводу национально-освободительного характера империалистической войны. Он не оставлял никаких сомнений в том, что лицемерная «борьба таких «отчаянных» демократов и «социалистов», «революционеров» и республиканцев, как, скажем, Керенский и Церетели, Ренодель и Шейдеман, Чернов и Дан, Гендерсон и Клайнс… была борьбой реакционной, ибо она имела своим результатом подкрашивание, укрепление, победу империа-лизма».

Сталин сформулировал чёткий критерий отношения коммунистов к национально-освободительным движениям: «Речь идёт о поддержке таких национальных движений, которые направлены на ослабление, на свержение империализма, а не на его укрепление и сохранение. Бывают случаи, когда национальные движения отдельных угнетённых стран приходят в столкновение с интересами развития пролетарского движения. Само собой понятно, что в таких случаях не может быть и речи о поддержке».

К теме национального движения как революционно-освободительного Сталин возвращался не раз. 18 мая 1925 года он выступал перед студентами Коммунистического университета народов Востока (эта речь была опубликована в «Правде» 22 мая того же года). Понятно, что здесь национальный вопрос обойти было невозможно. И вновь прозвучали чеканные формулировки: «Вопрос о гегемонии пролетариата в таких странах и высвобождении народных масс из-под влияния соглашательской национальной буржуазии принимает всё более животрепещущий характер…

Из этого вытекает, по крайней мере, три вывода:

1) Добиться освобождения колониальных и зависимых стран невозможно без победоносной революции: даром независимость не получишь.

2) Двигать вперёд революцию и завоевать полную независимость капиталистически развитых колоний и зависимых стран невозможно без изоляции соглашательской национальной буржуазии, без высвобождения мелкобуржуазных революционных масс из-под влияния этой буржуазии, без проведения политики гегемонии пролетариата, без организации передовых элементов рабочего класса в коммунистическую партию.

3) Добиться прочной победы в колониальных и зависимых странах невозможно без реальной смычки между освободительным движением этих стран и пролетарским движением передовых стран…»

Какой высокий и благородный нам наказ: быть пролетарским движением передовой страны…

Корни национализма в капиталистической РФ

Если распространение национализма выгодно правящему капиталу, так как помогает отвлечь наёмных работников физического и умственного труда от классовой борьбы, уводит протестные настроения на ложный путь, в тупик национализма, то какова природа существования националистического мировидения среди трудящихся? Этот вопрос требует честного ответа, иначе в тенётах национализма может запутаться и часть КПРФ. И здесь снова обратимся к сталинскому анализу национального вопроса.

Во-первых, национализм достался современным трудящимся в наследство ещё от буржуазно-помещичьей России, от многовековой эксплуататорской системы жизнеустройства, господствовавшей во всём мире. «Есть старая специальная система управления нациями, — отмечал Сталин, — когда буржуазная власть приближает к себе некоторые национальности, даёт им привилегии, а остальные нации принижает, не желая возиться с ними». Национализм в советскую эпоху в основном спал летаргическим сном, но стоило «катастройщикам» его разбудить и стимулировать, как он быстро приобрёл агрессивность.

Во-вторых, «следует учесть при решении вопроса, — указывал Сталин, — не только внутреннее, но и внешнее положение. Россия находится между Европой и Азией, между Австрией и Китаем. Рост демократизма в Азии неизбежен. Рост империализма в Европе — не случайность. В Европе капиталу становится тесно, и он рвётся в чужие страны, ища новых рынков, дешёвых рабочих, новых точек приложения». Сегодня среди таких «точек приложения» вновь оказалась Россия. И это явилось благодатной почвой для националистических настроений в обществе, в том числе в среде трудящихся. Антиамериканизм как воплощение протеста против империалистической экспансии сегодня является существенным моментом националистических настроений в России, в том числе среди рабочего класса. Но от этого национализм не перестаёт быть буржуазным мировоззрением, помогающим держать трудящихся в узде капитала.

Главной причиной бытования национализма среди рабочего класса и других слоёв трудящихся является, безусловно, господство капиталистического жизнеустройства. 

К нему ведёт любое расширение сферы буржуазных отношений. На это не раз указывал Сталин. В Докладе о национальных моментах в партийном и государственном строительстве, с которым он выступил на XII съезде РКП(б), особо отмечалось: «Таким образом, в связи с нэпом во внутренней нашей жизни нарождается новая сила — великорусский шовинизм, гнездящийся в наших учреждениях, проникающий не только в советские, но и в партийные учреждения, бродящий по всем углам нашей федерации и ведущий к тому, что если мы этой новой силе не дадим решительного отпора, если мы её не подсечём в корне, — а нэповские условия её взращивают, — мы рискуем оказаться перед картиной разрыва между пролетариатом бывшей державной нации и крестьянами ранее угнетённых наций…

Но нэп взращивает не только шовинизм великорусский, — он взращивает и шовинизм местный, особенно в тех республиках, которые имеют несколько национальностей».

Поскольку Сталин не сомневался в большевизме Российской коммунистической партии, то тот свой доклад он закончил оптимистически: «Мы добьёмся правильного разрешения национального вопроса, мы добьёмся того, что широко развернём знамя пролетарской революции».

Сталин о «русском» вопросе

Сталин считал себя русским большевиком. Наивысшим знаком уважения руководителя многонациональной страны к русскому народу стало его знаменитое выступление на приёме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии 24 мая 1945 года:

«Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа, и прежде всего русского народа.

Я пью за здоровье прежде всего русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне всеобщее признание как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.

У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941—1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам сёла и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошёл на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства, и пошёл на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества — над фашизмом.

Спасибо ему, русскому народу, за это доверие».

Надо отметить, что с этим историческим выступлением явно перекликается заключительное слово товарища Сталина на XII съезде РКП(б) 25 апреля 1923 года. Оценивая прения по своему докладу, Сталин обратил внимание на то, что «одна группа товарищей, во главе с Бухариным и Раковским, слишком раздула значение национального вопроса, преувеличила его и из-за национального вопроса проглядела вопрос социальный, — вопрос о власти рабочего класса… Говорят нам, что нельзя обижать националов. Это совершенно правильно, я согласен с этим, — не надо их обижать. Но создавать по этому поводу новую теорию о том, что надо поставить великорусский пролетариат в положение неравноправного в отношении бывших угнетённых наций, — это значит сказать несообразность. То, что у тов. Ленина является оборотом речи в его известной статье, Бухарин превратил в целый лозунг. А между тем ясно, что политической основой пролетарской диктатуры являются прежде всего и главным образом центральные районы, промышленные, а не окраины, которые представляют собой крестьянские страны. Ежели мы перегнём палку в сторону крестьянских окраин, в ущерб пролетарским районам, то может получиться трещина в системе диктатуры пролетариата».

На первый взгляд, в разделённых 22 годами выступлениях при оценке русского народа используются разные принципы: на партийном съезде его приоритетное значение выведено из того факта, что русский народ является основой диктатуры пролетариата, а здравица на победном кремлёвском приёме сосредоточена на достоинствах нации, обладающей ясным умом, стойким характером и терпением. Но такие различия бросаются в глаза лишь при поверхностном знакомстве с текстами. Нет, в обоих случаях Сталин высоко ценит русский народ, исходя из социального критерия: его доверие Советскому правительству было следствием приверженности советской социалистической системе, государству диктатуры пролетариата. Только такой подход соответствует сталинскому масштабу оценки. Иначе мы имеем дело с фальсификацией Сталина как политика ленинского типа.

Органическое соединение глубокого уважения к русскому народу с социально-классовым критерием оценки его деятельности Сталин неизменно сохранял и тогда, когда говорил о «русском» вопросе. Как и любой национальный вопрос, он был для него вопросом классовой борьбы труда против капитала. Примечательна в этом отношении речь Сталина на заседании польской секции Коминтерна 3 июля 1924 года. В ней «русский» вопрос выделен самостоятельным разделом и самобытно:

«Некоторые польские товарищи говорят, что этот вопрос, как вопрос внешней политики, не имеет серьёзного значения для польской партии. Это неверно. «Русский» вопрос имеет решающее значение для всего революционного движения как на Западе, так и на Востоке. Почему? Потому что Советская власть в России — это база, оплот, прибежище революционного движения всего мира. И если в этой базе, т. е. в России, партия и власть начинают колебаться, значит, всё революционное движение во всём мире должно потерпеть серьёзнейший минус».

Вот он, истинный масштаб «русского» вопроса. И глубокое отступление социализма не привело истинных коммунистов-ленинцев к смене угла зрения на «русский» вопрос, не уменьшило определённого Сталиным его масштаба. К тому же есть немало оснований считать, что и в современной «цепи капитализма» Россия остаётся её самым слабым звеном.

Уже через год, как бы продолжая начатый с польскими товарищами разговор, Сталин в речи в югославской комиссии Исполкома Коминтерна 30 марта 1925 года говорил: «Большевики никогда не отрывали национальный вопрос от общего вопроса о революции, ни до Октября, ни после Октября».

В этом утверждении нет ни малейшего преувеличения. Так, в написанной в 1912—1913 годах брошюре «Марксизм и национальный вопрос» Сталин отмечал, что «осью политической жизни России является не национальный вопрос, а аграрный. Поэтому судьба русского вопроса, а значит, и «освобождения» наций, связывается в России с решением аграрного вопроса, т.е. с уничтожением крепостнических остатков, т. е. с демократизацией страны. Этим и объясняется, что в России национальный вопрос выступает не как самостоятельный и решающий, а как часть общего и более важного вопроса раскрепощения страны».

Исходя из неопровержимой сталинской логики, следует признать: сегодня сущностью «русского» вопроса является преодоление капиталистической реставрации, возвращение России на магистральный путь истории — путь социалистического созидания. Кстати, в докладе общему собранию Тифлисской организации Коммунистической партии Грузии Сталин прямо говорил, что отрыв национального вопроса от интересов социалистической революции является проявлением меньшевизма.

В докладе Г.А. Зюганова, представленном к предстоящему пленуму ЦК КПРФ, обращено внимание на известную сталинскую формулу о советской культуре, являвшейся «национальной по форме и социалистической по содержанию». Впервые эта формула была высказана в статье «Национальный вопрос и ленинизм», датированной 18 марта 1929 года. Ключевую мысль этой работы И.В. Сталин формулирует так: «Русские марксисты всегда исходили из того положения, что национальный вопрос есть часть общего вопроса о развитии революции». Таков, по мнению Сталина, принципиальный подход ленинизма в этой сфере.

Ленинизм — это самый надёжный компас в партийной работе. К тому же Программа КПРФ требует, чтобы каждое наше действие в сфере межнациональных отношений было направлено на решение стратегической задачи — возрождение Союза советских народов.

По страницам газеты "Правда", Виктор Трушков