История одного предательства

Не мстите за предательство, но никогда о нем не забывайте. А главное, знайте, что, если человек однажды предал кого-нибудь, пусть даже это были не вы, то он обязательно предаст, и не единождыы, и вас тоже. Единожды предавший предаст снова.

Если вы этого еще не знаете, почитайте биографию Хрущева. А я вам расскажу еще о Хрущеве, которого про себя называют Мазепой. Даже не Иудой - тот предал всего единожды и повесился, осознав свое предательство. А Хрущев очень напоминает того любимого украинской властью гетмана, предававшего всех и вся, которому Петр 1 даже орден Иуды организовал.

Так и Хрущев – он избавлялся даже от самых верных людей ради власти, выгоды или из боязни могучего соперника. Но речь пойдет о маршале Жукове, который оказался в числе прочих после того, как, по сути, спас шкуру Никиты Сергеевича не просто от опалы, а от кое-чего похуже, если кто помнит эту историю. Именно поэтому поступок генсека в отношении маршала кажется мне верхом цинизма и ярким примером предательства.

Жуков и Хрущев. Начало

Свела их война, хотя знакомы они были задолго до 1941 года. Впрочем, и в военное время они не сошлись близко, потому что Жуков по натуре своей был воин, а Хрущев – членом военного совета, т. е. политработником, коих маршал не выносил, считал чинушами и карьеристами (и не ошибался). Злопамятный Хрущев, я думаю, не забыл их перепалок из-за некоторых военных операций и слегка пренебрежительного отношения к себе со стороны Георгия Константиновича. Но долгие годы он рассказывал окружающим о своих близких отношениях с маршалом, кстати, особо напирая на собственную роль в разработке военных операций. Широко известна история их встречи в 45-м в Киеве, где Жуков оказался проездом по пути на 1-й Белорусский фронт.

- Берлин возьмете? - спросил Хрущев будущего маршала Победы, и услышал в ответ:

- Ждите меня в Киеве с Гитлером, сидящим в железной клетке.

Хрущев много лет спустя любил вспоминать этот диалог, интерпретируя его в весьма оригинальном варианте, мол, не к Сталину Жуков собирался везти плененного Гитлера, а к нему, Никите Сергеевичу. Хрущев даже хвастался, что именно из-за этой истории он вернул Жукова в Москву после смерти тирана.

1953 год. Сталин умер. Мы еще поговорим об этой смерти, и о ее причинах, но не сейчас. Если кто-то продолжает думать, что Хрущев обладал государственным мышлением, серьезной поддержкой в ЦК партии, выдающимися организаторскими способностями, большим умом, сильной волей или хотя бы пользовался авторитетом у коллег и годился на смену Вождю, он глубоко заблуждается. Ничего, кроме хитрости и изворотливости у него в запасе не было, мало того, его и всерьез-то никто не воспринимал. Председателем СМ СССР назначили Маленкова, Хрущеву поручили секретариат ЦК КПСС, даже не предложив стать замом председателя, коими стали Берия, Молотов, Булганин и Каганович. Тогда же замминистра обороны становится Жуков.

Обратите внимание – после 5 марта 1953 первый трон некоторое время оставался вакантным, с назначением на должность Генерального Секретаря ЦК КПСС решили подождать, что, собственно, и стало одной из первых ошибок всесильного Берии. Второй ошибкой Лаврентия Палыча стала амнистия от 27 марта 1953 года, которой он решил завоевать благодарность народа, но получил только толпы уголовников на улицах. Третьей, на мой взгляд, определяющей скорость действий противников, стало объявление "борьбы за равноправие народов", что обозначало замену русских на руководящих постах в республиках национальными кадрами, очевидно, из числа сторонников Берии. Вот тогда-то Хрущев и начал действовать решительно - в итоге заговора, который поддержали все члены Президиума ЦК КПСС, 26.06.1953 г. Берия был арестован. Жуков при этом лично участвовал в аресте, он же организовал тайный вывоз Берии из Кремля, чтобы не помешала охрана. Вообще говоря, роль Жукова, как в смещении Берии, так в последующем возвышении Хрущева была ключевой. За ним была армия. Его обожал народ. Маршал Победы – иначе его не называли даже во время опалы.

Переворот и потом

Сперва власть перешла к Маленкову, который, по примеру Берии, принялся принимать популистские решения для повышения симпатий у народа. Первой целевой аудиторией оказались крестьяне - были повышены закупочные цены на мясо - в 5,5 раз, на молоко - в 2 раза, существенно уменьшены объемы обязательных поставок государству и снижены налоги с крестьян. Однако, хитрый Хрущев умудрился не только перехватить инициативу у Маленкова, но и приписать себе саму идею вместе с лаврами. Но он сделал еще одно – вернул премии «за преданность» всем партийным работникам, отмененные Маленковым. И, как следствие, Пленум, состоявшийся в сентябре 1953-го назначил Хрущева первым секретарем ЦК КПСС. Жуков и здесь его всецело поддержал, разыграв теперь не только армейскую карту, но и убедив сомневающихся в порядочности и бесхитростности Никиты Сергеевича.

Первый мощный взрыв в партийных рядах ждал Хрущева в 1957-м году от обиженных апологетов Сталина под руководством не менее обиженного Маленкова. Воспользовавшись отсутствием «первого», 18.06.1957 г. Маленков, Молотов и Каганович, так называемая «антипартийная группа» решением президиума ЦК отстранила Никиту Сергеевича от занимаемой должности.

 И вот тут-то в игру вступил Жуков: именно он сумел настоять на созыве всего ЦК и доставил военными самолетами его членов в полном составе. Именно он сумел убедить большинство из них, что их голос в поддержку Хрущева будет по достоинству оценен, и, будем откровенны, поддержка Жукова и армии (для которой Георгий Константинович был полубогом), по сути, оказались единственным спасением для Никиты. Кстати, после этой победы он совместил две должности – Генсека и председателя Совмина и, как следствие, единовластным хозяином страны.

Последующие шесть месяцев Жуков был едва ли не соправителем СССР, став не только «силовой опорой» нового вождя, но и политической.

 Поговаривали, что, если бы Жуков отчаянно не сопротивлялся затеянным Хрущевым армейским реформам, к 1960-му в СССР армии могло бы не быть вообще. Но именно этот «камень преткновения» стал основной причиной разлада генсека и маршала. Впрочем, тем для разлада у них хватало, и Хрущев не всегда мог поступать согласно своим «хотелкам», опасаясь открытого противостояния с Жуковым.

Вовремя предать – это нее предать, а предвидеть

Историки, да и прочие свидетели того времени, в один голос говорят, что сама идея о свержении Жукова пришла в голову мстительному генсеку именно после феерической победы над «антипартийной группой» - зависть к влиянию и авторитету в стране, мощной поддержке в армии.

 Да что там говорить, малообразованный фигляр и приспособленец Никита сильно проигрывал независимому умному Маршалу Победы. И то сказать, все противники уже повержены, зачем же держать около себя потенциального соперника, да еще и столь любимого благодарным советским народом? 

Тем более, что начавшиеся хрущевские реформы избавили армию от уверенности в завтрашнем дне и любви к Хрущеву, а значит, в случае какого-либо политического «замеса», использовать ее для поддержки было уже невозможно.

Очень аккуратно генсек убедил членов президиума ЦК в «недооценке Жуковым партийно-политической работы в армии и на флоте», акцентируя на несговорчивости маршала, на опасности его безграничного авторитета и на том, что «Жуков слишком много стал на себя брать». Подготовив таким образом президиум ЦК, Хрущев отправил министра обороны к Тито «налаживать отношения» и за 22 дня умудрился убедить всех высшее военное руководство в том, что «Жуков опасен для государства и партии, поскольку вынашивает бонапартистские устремления, и что положение может спасти только немедленное удаление его из руководства партии и государства». Такие же «партийные собрания» были проведены во всех военных округах, в гарнизонах и на флотах, где в качестве докладчиков выступали заранее подготовленные члены и кандидаты в члены президиума ЦК, выливших на Жукова ушаты грязи, и, кстати, сваливших на него все негативные изменения в армии.

Не лишним будет упомянуть, что Хрущев отдельно позаботился о конспирации - всякую связь с крейсером «Куйбышев», на котором маршал отбыл в Югославию, прекратили, так что полностью изолированный Жуков только к концу октября понял - против него что-то затевается.

26 октября 1957 года он вылетел в Москву. И прямо у трапа самолета, ему сообщили о необходимости присутствовать на заседании Президиума ЦК. По прибытии, Георгий Константинович узнал, что уже не является министром обороны, мало того, он выслушал чудовищные обвинения в свою сторону и вдруг осознал – ни один человек из высшего военного руководства так и не выступил в его защиту.

Из материалов Пленума:

«Пленум ЦК КПСС отмечает, что за последнее время Министр обороны т. Жуков Г. К. нарушал ленинские, партийные принципы руководства Вооружёнными Силами, проводил линию на свёртывание работы партийных организаций, политорганов и Военных Советов, на ликвидацию руководства и контроля над Армией и Военно-Морским Флотом со стороны партии, её ЦК и Правительства.

Пленум ЦК установил, что при личном участии т. Жукова Г. К. в Советской Армии стал насаждаться культ его личности. При содействии угодников и подхалимов его начали превозносить в лекциях и докладах, в статьях, кинофильмах, брошюрах, непомерно возвеличивая его персону и его роль в Великой Отечественной войне. Тем самым в угоду т. Жукову Г. К. искажалась подлинная история войны, извращалось фактическое положение дел, умалялись гигантские усилия Советского народа, героизм всех наших Вооружённых Сил, роль командиров и политработников, военное искусство командующих фронтами, армиями, флотами, руководящая и вдохновляющая роль Коммунистической партии Советского Союза. Таким образом т. Жуков Г. К. не оправдал оказанного ему Партией доверия. Он оказался политически несостоятельным деятелем, склонным к авантюризму как в понимании важнейших задач внешней политики Советского Союза, так и в руководстве Министерством обороны.

В связи с вышеизложенным Пленум ЦК КПСС постановил: вывести т. Жукова Г. К. из состава членов Президиума и членов ЦК КПСС и поручил Секретариату ЦК КПСС предоставить т. Жукову другую работу.

Пленум Центрального Комитета КПСС выражает уверенность в том, что партийные организации, выполняя решения XX съезда КПСС, будут и впредь направлять свои усилия на дальнейшее укрепление обороноспособности нашего социалистического государства».

Пленум назначил на пост министра обороны маршала Родиона Малиновского. Да, да! Того самого Малиновского, который еще с 54-го года интриговал против Жукова, нашептывая Хрущеву пакости о маршале, предлагая установить слежку за «растущим Бонапартом».

 Кстати, большая часть нелепых обвинений в сторону Георгия Константиновича исходила как раз из доносов паскудника Малиновского. Из них перечислю только некоторые: якобы Жуков считал боевую подготовку армии гораздо более важной, чем политическую, якобы он требовал переснять документальный фильм о параде Победы, потому что при выезде из кремлевских ворот его белый конь споткнулся. Еще более бредовое обвинение состояло в том, что маршал ввел темно-синюю форму в военно-морских силах для того, чтобы на фоне синих войск его белый китель сиял, как царский мундир. Припомнили Жукову и фразу о танках, произнесенную в июне 1957 года: «Без моего приказа ни один танк не тронется с места». Теперь уже такая уверенность в поддержке армии была поставлена ему в вину. Вот уж, воистину, человеческая благодарность в политике не приживается!

Но одним из самых тяжких грехов оказалось создание маршалом школы армейского спецназа. При этом Хрущев сделал вид, что забыл свое королевское разрешение на формирование такой школы, зато не преминул сравнить Жукова с Берией, у которого были свои военизированные отряды.

Добавлю еще горького – ни один из высших военачальников не преминул бросить камень в министра обороны. 

Маршалы Иван Конев, Родион Малиновский, Константин Рокоссовский, Сергей Бирюзов, генералы армии Павел Батов и Василий Соколовский и вовсе включились в общую травлю Жукова, а ведь некоторые ему были обязаны жизнью и свободой. 

Я не буду приводить их выступлений на пленуме, скажу только, что некоторым потом было стыдно, очень стыдно. Конев, например, несколько раз просил у Жукова прощения, даже писал ему, но гордый Маршал Победы ответил: «Предательства не прощаю. Прощения проси у Бога. Грехи отмаливай в церкви. Г. Жуков».

Эх… хотела бы я задать вопросы вот этому самому генералитету, так легко предавшему своего маршала, но… Нет, не стала бы я им задавать вопросы. Просто побрезговала бы предателями. Но известную фразу бы про «предвидеть» переиначила бы: «Предатель должен быть готов к вечному презрению».

Эпилог

Предав Жукова, выбросив Маршала Победы, как сам определил Хрущев, «на помойку», Никита Сергеевич подписал себе самому приговор. И когда 14 октября 1964 года все тот же Пленум ЦК сместил самого Хрущева по им же изобретенной схеме, некого было винить генсеку, кроме самого себя, предателя. Помойка истории, в которой оказался Никита Мазепа, была гораздо более бесславной, чем даже осина для Иуды…