В условиях, когда адыгские историки, популяризаторы истории, публицисты подают исключительно этнически— и политически ориентированный взгляд на острые события прошлого, а чистая, академическая наука долгое время не обращает на происходящее никакого внимания, вокруг Кавказской войны сформировалось и продолжает формироваться огромное количество разнообразных мифов. Уровень мифологизации восприятия адыгским обществом событий Кавказской войны потрясает воображение. То, что рядовой, не искушенный в истории черкес искренне, подчеркиваю, абсолютно искренне считает Кавказской войной, находится настолько далеко от происходившего в действительности, что скорее напоминает не учебник истории, а книгу «Легенды и мифы Древней Греции» — с полубогами, фавнами и добрыми, но не очень умными кентаврами.
Причин этому три — первая, то, что национальная элита в течении полутора десятилетий давала ему исключительно односторонний, до крайней степени национально ориентированный взгляд на эти события, тщательно оберегая от любой другой информации, вторая — то, что именно такой взгляд очень желаем и востребован сейчас адыгским обществом — любая, самая фантастическая и невероятная информация о «героических предках» и «злых оккупантах» принимается горячо и никогда никем не ставится под сомнение и третья — в отсутствии ответа со стороны официальной науки. Не имея оппонирования, весь вопрос о геноциде увеличивает степень доверия к себе — всегда можно сказать, мол, «да ведь им ответить нечего, ведь мы правы!» — обрастает легендами и мифами, уходит из фактологической исторической плоскости, миф становится неотличим от правды.
ЗЕМЛЯ
Одним из таких мифов является миф о целенаправленном поселении покорившихся России адыгов в малярийные места, с той целью, чтобы они там умерли и адыгский вопрос закончился бы сам собой.
Эта идея достаточно популярна, о ней говорят, пишут в книгах, используют как аргумент в спорах о геноциде адыгского народа. Адыгские общественные деятели с возмущением говорят об этой зверской практике царской власти, но... примеров почему-то не приводят. Помните, как у Ильфа и Петрова: «Бендер звал всех в гости к горячо любимой тете, но адреса тети почему-то не оставил»?
Давайте же преодолеем свою природную скромность и попытаемся найти адрес тети — т.е. взглянуть на то куда же все-таки «геноцидоносная» российская власть селила адыгов. Если абстрагироваться от митинговщины и, как говаривал мой замполит, «подойти с умным лицом к карте Родины», то мы легко увидим, что можно говорить, по крайней мере, о нескольких принципах российской администрации по поселению адыгов.
Во-первых, это адыги, перешедшие на сторону России во время Кавказской войны. Как правило, русские власти предлагают им самим выбрать место своего проживания. Так, например, было, в случае с натухайским и шапсугским дворянством — им самим предлагают решить где они бы хотели жить. Натухайцы выбирают территорию между Гостагаевским укреплением и Анапой, шапсуги — пространство от впадения в Кубань Афипса до отделения от Кубани ее рукава — Каракубани. Отдельных людей могли в приказном порядке поселить в уже имеющийся черкесский аул, при этом учитывали мнение человека и пытались выбирать те места, где у него были родственники. Это страшный геноцид! Так «палачи адыгского народа» поступили, например, с Ченали Шемаховым, поселенном в ауле Вольном, ныне вошедшем в пределы Нальчика, а тогда стоявшем прямо напротив него, одним из старейшин которого был его двоюродный брат, поручившийся за него.
Бывших рабов, которых могли выкрасть хозяева, либо по которым завязывался конфликт с Турцией, как я уже писал, могли поселить в Области Войска Донского с зачислением в казаки и выплатой подъемных. Хатукайцы и бесленеевцы, переселяясь на занятую российскими войсками территорию, сами подыскали себе место. К 1850-м годам беглых адыгских крепостных становится столько, что начальство прекращает контроль над их расселением и просто выдает беглецам бумагу, что они свободные люди и могут жить где угодно.
Когда в ходе войны под контроль переходила целая территория, если её население было покорно, то его тоже никуда не выселяли — Кабардинские аулы стояли и стоят до сих пор. В какие малярийные места царь выселил кабардинцев? Но, когда начинаешь говорить так с некоторыми адыгами, то в ответ нередко слышишь — ну, мол, это же те, которые перешли на сторону русских... их-то, конечно, не выселяли. А вот адыгских патриотов, тех кто сопротивлялся, всех выселили в гиблые места. Хорошо, давайте посмотрим куда выселили тех, кто сопротивлялся.
Бжедугский аул Энем. Сопротивлялся отчаянно! Было около 5 военных экспедиций против аула Энем, жители героически отбивались и стояли до конца. Этот аул как стоял на своем месте — том же самом, где сопротивлялся! — неподалеку от Краснодара, так и стоит. Кстати, в этом ауле в 1942 году родился космонавт Березовой.
Кошехабль. Аул основан «беглыми кабардинцами» — злейшими врагами российской власти — теми, кто отказался подчиняться русским и ушел из Кабарды. Это были действительно идейные, непримиримые противники российского влияния, порвавшие с половиной своего народа, решившего жить с русскими в мире. Прошло 20 лет и Россия их завоевала уже на новом месте. Их куда-то выселили? Врагов «геноцидоносной» России? Подвергли страшным чисткам? Вообще каким-либо чисткам подвергли? Это не аул ли Кошехабль сейчас является третьим населенным пунктом Адыгеи после Майкопа и Теучежска?
Другой подход российская администрация демонстрирует к адыгам, территории которых были завоеваны в последние годы войны — к абадзехам, натухаевцам, шапсугам и убыхам. Несмотря на их многочисленные просьбы, им не разрешают остаться на своих местах и приказывают либо переселиться в степную Кубань, либо уходить в Турцию. Делая это, российская власть преследует три цели — а) обеспечивает расселение наиболее активно настроенных против нее адыгов на территории, где затруднена партизанская деятельность — с гор и из лесов адыгов переселяют в открытые степи, б) поселяет их на расстоянии 100-150 км от морского побережья, что исключает возможность оказания адыгам помощи со стороны турок и англичан и в) поселяет их под присмотр казаков, напротив казачьих станиц через Кубань и Лабу, либо если аулы уже стоят, размещает напротив них большие казачьи станицы. Все это делает практически невозможным их дальнейшее сопротивление.
Да, там, наверное, была малярия. Тогда, как я уже говорил, малярия вообще была распространена на Кавказе, и не только в степных, примыкающих к реке Кубань районах, но и там, где адыги проживали очень плотно исторически — на Пятигорье, на черноморском побережье, на притаманских натухаевских территориях и т.д., то есть, теоретически, чтобы черкесы страдали от малярии, их просто надо было оставить там, где они и жили. Там они точно страдали от малярии! Но их перевели на Кубань. Теперь посмотрим куда конкретно переселили адыгов. Практически все аулы, основанные в то время, стоят на противоположной стороне Кубани и Лабы напротив казачьих станиц: станицы Тенгинская и Новолабинская — аул Уляп, Усть-Лабинск — напротив аул Хатукай, Курганинск — напротив Кошехабль, Нальчик — аул Вольный) и т.д. Признать, что это сверхмалярийные места, куда людей поселили умирать от этой болезни, можно только согласившись с тем, что царская власть геноцидила и казаков — расстояние между станицами и аулами — 300-500 метров! Ну как в здравом уме можно считать, что Аслана поселили в центр эпидемий малярии, и теперь он — жертва геноцида, а Иван, живущий в 300 метров от него, является имперским шовинистом и малярии не подвержен?
Геноцид и война — не самые подходящие для шуток темы, но, чтобы отвлечь вас от тяжелого чтения, приведу анекдот про Путина, который полностью отражает нашу историю с комарами.
Владимир Владимирович Путин — Президент России — попросил сводить его на рыбалку. И вот сидит он в камышах со своей свитой, министрами, региональными чиновниками, охраной, забросил удочки, ждет. А вокруг комаров — видимо-невидимо, жужжат, тучами летают вокруг и постоянно жалят сопровождающих Гаранта, причем, что интересно, кусают только их, а самого Путина не трогают. Ни единого укуса! Свита и охрана отмахивается, бьет себя по открытым участкам тела, пшикает на себя репеллентом — ничего не помогает. И тут самый смелый министр в отчаянии спрашивает Президента
— Владимир Владимирович, почему комары нас жалят — просто мочи уже нет, а Вас ни один комар не укусил?
— А меня нельзя, — отвечает Путин.
А если серьезно, то хочу особо отметить, что цель убить всех адыгов (что действительно можно было расценить как геноцид!) не стояла в принципе.
Если бы задача была поставлена именно так, если бы царские генералы действительно хотели уничтожить адыгов, то легче всего это сделать можно было бы как раз на последней стадии войны, когда черкесы прекратили сопротивление, не представляли никакой военной силы, потеряли руководство и все племена, кроме убыхов, были полностью дезорганизованы. Вместо этого, российский император предлагает черкесам переселиться.
Да, переселение смешало адыгские народности, что привело к ассимиляции самых малых из них и разорвало единую линию расселения адыгов. Да, переселение иной раз совершалось в не самые удобные места, откуда потом приходилось сниматься и переезжать всем аулом. Это тоже было. Но так было не только с черкесами, но и с казаками — они и здесь были поставлены в равные условия. Так, только в одном 1868 году были упразднены или перенесены целых 12 станиц Кубанской области как говорилось в приказах, «по крайнему неудобству относительно хозяйства, путей сообщения и отчасти климата».
Наоборот, зачастую, переселение имеет целью не убийство адыгов, а абсолютно обратную задачу — их выживание! Так, например, было в случае с аулом Тлюстенхабль, который основали бжедугские князья и дворяне, против которых выступили крестьяне. Народ изгоняет дворян, кого ловит — убивает, те убегают к русским и просят о защите. Под прикрытием русских войск их селят на левом берегу Кубани напротив сильного русского поста, рядом с Екатеринодаром и станицей Пашковская. Бжедуги несколько раз пытаются захватить дворян и расправиться с ними, но русские не дают. В конце-концов, бжедуги ставят выдачу дворян им на расправу условием перехода целого народа на русскую сторону. Русские отказывают.
Аул Тлюстенхабль стоит до сих пор. Дворянский аул. Кто кого тут спас? Кто кому тут устраивал геноцид? Интересно, судят ли Россию за геноцид потомки тех, спасенных Россией дворян?
Вторая часть вопроса про землю — это предоставление русской администрацией оставшимся адыгам в несколько раз меньше земли, чем новоприбывшим русским колонистам. Зачастую эти два вопроса идут рука об руку и подаются вместе примерно так: «Россия согнала адыгов с насиженных мест (что в ряде случаев было абсолютной правдой А.Е.), где была очень высокая культура земледелия, прекрасные сады и т.д. (что было правдой — А.Е.) и переселила их в малярийные места, при этом крайне обделив землей, дав им участки в несколько раз меньшие, чем казакам и русским поселенцам. Вот как трактует это книга «Земля адыгов»: «В связи с этим уместно привести мнения Я. Абрамова о причинах мухаджирства с точки зрения возможности проживания адыгов на своей исторической родине. Расценивая уход адыгов в Турцию как своеобразный протест горцев против дискриминации и тяжелейшего положения, автор сформулировал следующие причины, подталкивающие адыгов в вынужденной эммиграции: несомненно менее выгодные экономические условия горцев, чем казаков. Например: если в Кубанской области казаки получали полный 30-ти десятинный земельный надел, то черкесы были наделены по 7 десятин на душу. (Я. Абрамов ошибается — 3-5 десятин. Авт. З.А.) и притом преимущественно никуда негодными плавнями по реке Кубани. Это создавало экономическую зависимость туземцев от казаков, что приводило к крайне плачевным результатам.»
Трактовка хорошая — краткая, броская, по существу. Наверняка её растащат на цитаты, что-то типа «Как говорится в книге «Земля Адыгов «, количество десятин, выделенных черкесам было…» и далее по тексту. Правда, тут есть маленькая проблемка — обратите внимание — как «говорится в книге», но не как «доказывается»! В вопросах Кавказской войны авторы этой книги вообще, как правило, не унижают себя доказательствами. Попробуем сломать этот стереотип адыгской историографии и попытаемся на фактах подтвердить то, что они пишут. Получится ли?
Для начала можно обратиться не к журналистам, а к историкам. Подтверждается ли информация о том, что казаки на Кубани получали по 30 десятин на… на что? На что казаки получали 30 десятин? И тут мы сталкиваемся с маленькой, но очень грамотной подтасовкой, таким мелким карточным шулерством, невидным неискушенному взгляду, достойным Госпремии и принимаемым людьми за чистую монету. Вчитайтесь внимательно: «если в Кубанской области казаки получали полный 30-ти десятинный земельный надел, то черкесы были наделены по 7 десятин на душу.» Как мягко и грамотно авторы уходят от фразы в расчете на что казаки получали землю, но говорят, что черкесы получали её на душу.! Высокий класс! Вот у кого надо учиться! Как говорят искусствоведы: «Набросок не закончен, но видна рука большого мастера.» Но раскроем эту мистерию — в учете казачьей земли счет наделов шел не подушно, а по количеству мужчин. Станичная земля делилась на количество мужчин. Женщин в этот расчет не включали. У черкесов же, как, наверное, и у большинства остальных народов, счет шел на всех, включая женщин. Поэтому, 30 десятин на казака нельзя сравнивать с 7 десятинами на душу — 7 десятин вполне могли оказаться больше!
Берем книгу В.Н. Ратушняка — это известный и уважаемый кубанский историк — заведующий кафедрой в Кубанском университете, доктор наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ. Вот что они пишет про земельный вопрос на Кубани: «Общины наделяли казаков землей с 17 лет в расчете 16-30 десятин на 1 мужскую душу. Для равноправного пользования землей станичные земли периодически подвергались переделу. С естественным ростом казачьего населения паевой надел кубанского казака постепенно сокращался. В 1860-е годы он составлял в среднем 23 дес., в 1917 г. 7,6 дес.» Подождите, скажете Вы, Ратушняк — придворный кубанский историк, «Землю адыгов» вон, тоже историки написали, а данные совсем другие. Почему мы всем им должны им верить? Согласен. Более того, для чистоты эксперимента нам с Вами надо считать не в душах, не в казаках и не в попугаях, а в хозяйствах. В домах. Только тогда мы перестанем сравнивать несравнимое. Есть ли такие источники?
Есть! Это книга директора музея кубанской станицы Староминской —
Э.А. Широкобородова «Наша малая родина». Человек на земле живет, от политики, слава Богу, далеко. Давайте же посмотрим насколько мала была его «малая родина». Итак, сначала у Широкобородова идет крайне интересная ремарка о 30 десятинах на казака: «Тридцать десятин — это более трех гектар… для такого наделения землей требовалось иметь 4001255 десятин, а фактически было только 2842516 десятин. Вот почему в новом Положении от 12 апреля 1847 года верхние нормы наделов были несколько снижены». Т.е. 30 десятин было только на бумаге.
Но оставим это, идем дальше: «В 1879 году Староминская имела самое большое среди станиц Ейского отдела число населения (7082 души), а станичный юрт располагал самым большим наделом. По данным на 1 января 1916 года, в станице насчитывалось 2981 казачье хозяйство с общим земельным наделом в 56559 десятин. Таким образом, на одно хозяйство приходилось 18,6 десятины земли. Вот оно! Все понятно — 18.6 десятин на двор.
Что же происходит на черкесских землях? Какие наделы были у черкесов? Есть ли
такие данные? Тоже есть. И немало. Вот, например, информация из книги С.Н. Бейтуганова «История кабардинских фамилий», там приводятся данные, как окружное начальство ходатайствует перед начальником Терской области выделить 49 переселяемым в Кабарду черкесским семьям «из казенной земли по 30 десятин на двор во внимание к действительно хорошей их жизни и весьма порядочного поведения» . Очень интересные данные приводятся в книге «Территория и расселение кабардинцев и балкарцев в XVIII — начале ХХ веков». Там цифра от 30 до 40 десятин на адыгскую семью Большой Кабарды в разном виде встречается несколько раз. Но все их мы можем пропустить ради вот этой фразы: «Определена подворная норма для надела каждого аула и проектированы, согласно определенной норме и числу дворов в ауле, границы аульных дач, причем, для тех аулов, которым доставались в надел вполне удобные земли, нормой надела назначено по 36 десятин на двор, а для …. малоудобных и вовсе неудобных земель норма увеличена… равняется 41 дес.»
Вот оно — 36 десятин удобной земли на двор, либо 41 десятина неудобий в 1860-х годах.
Это в Большой Кабарде и это, как и 30 десятин на казака, расчетная, нормативная величина. Сравните это с тем, что говорится в «Земле адыгов». Что же было фактически? Для того, чтобы понять каков был реальный средний надел на адыгский двор откроем книгу А.Х. Афашагова «История аула Ходзь». Это практически полный аналог Широкобородовской «Малой Родины» — и в одной, и в другой книге люди описывают историю своего села. Адыгский историк, в частности, дает статистические данные аула. Исходя из них, выходит, что в 1880 году аул Ходзь имел 384 двора, которые пользовались 9962 десятинами земли, через 18 лет — в 1898 году — 400 дворов с 10620 десятинами земли и еще через 18 лет — в 1916г., с определенной натяжкой, 392 двора с примерно сопоставимой площадью земли. То есть: 26, 27 и 25 десятин на двор соответственно.
Здесь нам уже пора приходить к общему знаменателю, в 1860-1880х гг. мы говорим о 23 десятинах на душу казака старше 17 лет, чему соответствует от 26 до 36 десятин на черкесский двор и к 1916 году эта цифра меняется в следующих пропорциях — 18,6 десятин на казачий двор и 25 десятин на черкесский. Интересное подушевое сравнение есть у Ратушняка «средний паевой надел в 1917 г. — 6.8 дес. у черкесов и 7.6 дес. у казаков.» Где здесь «Абрамов неправ — в несколько раз меньше?» Вне зависимости от того у кого в какие периоды земли больше, в любом случае, эти наделы сопоставимы по площади и примерно равны! О каком страшном геноциде здесь идет речь? Кто, с каким дремучим уровнем исторических знаний, с каким невероятным уровнем предвзятости может писать подобное?
Давайте взглянем на эти участки с другой стороны. 30 десятин на семью — это много или мало? Достаточен ли был этот участок для поддержания нормального уровня жизни? Здесь у нас тоже есть 100-%-ное сравнение. В начале века В.И. Ленин пишет статью «Статистика землевладения 1905 года», в ней он использует именно площадь 30 десятин на семью как показатель зажиточности и богатства, т.е. причисляет к зажиточным только тех крестьян, семьи, дворы которых обладают землей в 30 и более десятин. Таковых в России тогда нашлось целых 5% — «всего 0,6 млн. дворов». При превышении рубежа 30-35 десятин уже начиналась ситуация, когда среднестатистическая семья была физически не в состоянии обработать землю и сдавала её в аренду. Таким образом, в течении всего этого периода как казачьи, так и черкесские семьи вполне правомерно причислить либо к богатой части российского крестьянства, либо к крестьянской прослойке, вплотную примыкающей к таковой.
Но и это не дает нам до конца понять какова же была реальная цена черкесских «36 десятин на двор» и как это соотносилось с геноцидом. Представьте… 36 десятин прекрасной кубанской земли… богатейший чернозем… урожайность такова, что в народе говорят «воткни оглоблю — телега вырастет»… Сотни тысяч российских крестьян в Центральной полосе не могли и мечтать о таком геноциде! Такое положение было для них недостижимо в принципе! Даже в сладких снах! Средняя величина душевого надела в Европейской России в 1860 году была 4,8 десятин, а к 1900 году она снизилась до 2,6 десятин в 1900 г. Причем в некоторых губерниях, где земельный фонд был и так мал, крестьянские наделы к началу века измельчали вообще до фантастических размеров, например, в Тульской губернии в 1900 г. они составляли в среднем 1,6 десятин, а в Курской — 1,7 десятин земли на мужскую душу. Заметьте, это не лучший в мире кубанский чернозем, а очень часто бедные и истощенные песчаные и глинистые почвы!
Это было время когда люди, заслышав, что по Столыпинской реформе в Сибири нарезают 15 десятин на мужскую душу, бросали все и тысячами отправлялись в неизведанные, холодные и неприветливые края. Считалось, что это очень хороший выход в условиях малоземелья.
Вот такой «геноцид, не имеющий аналогов в мире». Вот такое оболванивание собственного народа. Причем, я вообще не понимаю как этот геноцид адыгские общественные деятели собрались доказывать в Европе? На основании чего? Как можно объяснить, допустим, англичанину, что выделение от 26 до 36 десятин сверхплодородного чернозема на черкесский двор является актом невиданного геноцида, когда в самой Англии, начиная с 17-го века, у крестьян земли не было вообще — ноль! — помещики и дворяне согнали крестьян с земли, после чего часть их отправилась осваивать Америку и Австралию, часть пошла работать на фабрики, чем очень сильно подтолкнула к развитию индустриализацию и капитализм, а часть стала арендовать эту же землю у помещиков и платить им за это немалые деньги. Как это ему объяснить?
Вот такие данные. Давайте оставим кабардинцев и вернемся к аулу Ходзь. Думаю, далеко не все понимают, что там произошло с землей и с геноцидом. В то время жители аула Ходзь по отношению к российской власти были не просто «здравствуй — до свидания». Это были непримиримые, идейные враги — те, кого потом станут называть «врагами советской власти», расстреливать, высылать и лишать собственности. Это были кабардинцы, которые после завоевания Россией Кабарды переселились «на плоскость» с тем, чтобы продолжать воевать против русских войск. И вот, 25 лет спустя Россия захватывает и эту землю и… оставляет поверженным врагам столько земли, сколько нарезает и их победителям — казакам! Я бы очень хотел посмотреть на человека, который будет доказывать в Европарламенте наличие геноцида адыгов, когда ему зададут подобные вопросы.
В завершение темы приведу цитату из произведений русского офицера М.И. Венюкова, в молодости воевавшего на Кавказе и ставшего потом известным этнографом. В 1880 году он писал: «Янки Соединенных Штатов выгоняют индейцев из гор, но лишь затем, чтобы их истреблять, англичане в Австралии, Новой Зеландии истребляют туземцев и в горах, и на равнинах, иногда с ружьем и собакой, как зверей. Мы долго боролись с черкесами как с равными противниками и когда одолели их, то честно уступили им земли, которые могут служить предметом зависти для самых цивилизованных племен. Немецкие колонисты, водворившиеся в той же Прикубанской низменности, могут это засвидетельствовать в качестве третьих лиц».
СОЧИ — ЗЕМЛЯ ГЕНОЦИДА
Еще одним распространенным и продолжающим набирать обороты мифом является вопрос о Красной Поляне — Кбааде. Причем, это как раз та ситуация, когда на искаженной, «подправленной» истории, на случайном или целенаправленном (этого я не знаю!) изменении фактов прошлого пытаются строить политику наших дней, когда фальсифицированные исторические события врываются в нашу современную жизнь.
Так, определенная часть адыгов, в том числе зарубежных, искренне протестует против проведения Олимпиады-2014 в Сочи. Причиной этого является само место Олимпиады — Красная Поляна или, как она называлась во время Кавказской войны — Кбаада. Позиция адыгов такова: Кбаада — это место геноцида, где уничтоженный русскими народ убыхов дал последнее кровопролитное сражение российским войскам, здесь находился уничтоженный царскими войсками черкесский аул, крови было столько, что сама земля покраснела и теперь это место называют Красной поляной. Нельзя устраивать Олимпиаду в месте, которое надо сравнивать с Дахау, Треблинкой и Освенцимом. Не позволим развлекаться на костях.
Это заявление искренне и эмоционально, лично я могу понять людей, которые не хотят плясок на костях предков — не предлагали же мы провести Олимпиаду на Мамаевом кургане или на месте Хатыни? Вопрос в другом — ничего из того, что здесь упоминается, не происходило в действительности. Ни-че-го.
Давайте посмотрим как все было. 1864 год, последний год войны. Российские войска 5 колоннами (проверить) стягиваются к черноморскому побережью. Несколько месяцев как прекратили сопротивление абадзехи. Из крупных народов сопротивление продолжают только шапсуги, убыхи и, кроме них, еще несколько мелких племен, численностью до 3 тыс. человек. Против них стянуты больше 200 тысяч российских войск. Это 7 армий современной Грузии. Внешне численность адыгов еще велика — около 300 тысяч шапсугов и 75 тысяч убыхов, но сопротивляться дальше уже нет сил — адыги раздавлены, они массово дезертируют с передовой, идет процесс переселения, у них не хватает первоочередных военных припасов, их семьи голодают. Исход войны уже предрешен.
21 февраля 1864 года, отряд генерала Геймана из 11 батальонов спускается к Туапсе. К нему выходят старейшины шапсугов, заявляют о покорности и просят разрешение на выселение в Турцию. Отряд продолжает движение на восток в сторону современного Сочи.
4 марта генерал Гейман направляет старейшинам убыхов письмо с ультиматумом о выселении либо в Турцию, либо на Кубань. 9 мая от убыхов приходит ответ, в котором они, как и шапсуги, заявляют о покорности и просят 3 месяца на выселение в Турцию. Отряд продолжает движение на восток.
И тут 18 марта происходит более-менее крупное сражение с остатками сил убыхов и небольших племен. Происходит оно в месте впадения в море небольшой речушки Годлик, там, где сейчас находится селение Нижняя Волконка, примерно в месте нынешнего санатория ВВС. Русские войска быстро разбивают горцев. Больше в военных действиях убыхи участия не принимают. В знак покорности они преподносят шашку Догомуко Берзека — легендарного воина, под чьим командованием они в 1840 году взяли несколько русских крепостей и готовятся к выселению.
Сразу после окончания войны, В.А. Гейман покупает этот участок земли, основывает имение Годлик и переезжает туда жить. Обратите внимание — Годлик — это не Красная поляна, это поселок Лазаревское — 6 км от него. До Красной же поляны оттуда более 40 километров!
Войска продолжают движение и с разных сторон стягиваются к Кбааде. 20 марта происходит действительно последнее сражение Кавказской войны. Оно происходит неподалеку от Красной поляны, участие в нем принимают батальоны генерала Шатилова, имеретинская и абхазская милиция и несколько сот медовеевцев и псхувцев (различные ветви садзов), скорее всего не более 200-300. По сообщениям очевидцев, как такового сражения не происходит — горцы устремляются в конную атаку на русские позиции, русские артиллеристы дают залп, черкесы возвращаются на исходный рубеж, в этот момент к ним в тыл выходит абхазская милиция, большую часть которой, кстати, включая командира, составляют те же садзы, и псхувцы и медовеевцы рассеиваются. Вот и весь бой. Кавказская война закончилась.
Войска смыкаются в долине Кбаада и утром 21 мая великий князь Михаил Николаевич объявляет о конце Кавказской войны и принимает парад. Причем, все это время там же — в долине, занятой русскими войсками находится садзский аул Псху, но войска заняты парадом и им просто не до него. Псху окружают уже после парада, выдвигают ультиматум — Кубань или Турция, горцы отвечают — Турция и войска уходят.
Все. Никаких крупных сражений, сожженных аулов, морей крови и т.д. Да и поляну назвали Красной не из-за крови, а от того, что там в изобилии растет особый коричневый папоротник, который в сумерках выглядит красным.
НЕ ПОВЕЗЛО С ГЕОГРАФИЕЙ
В соответствии с еще одним мифом, распространенным в адыгском обществе, Черкесии просто не повезло с географией. Так уж случилось, что географически адыги попали в сферу влияния жестокой и темной России, а не таких демократических и просвещенных стран, как Франция и Англия, тем более, что Англия симпатизировала и помогала черкесам. «Вот» — говорят некоторые черкесские общественные деятели — «мы попали под Россию, из-за этого все и произошло, а окажись черкесы в сфере влияния Англии — не было бы никакого геноцида и наступило бы вечное благоденствие и процветание. Не повезло!»
Умозаключения, в которых присутствует слово «Бы», всегда трудно воспринимаются чистой наукой — в истории есть только то, что есть и строить свою позицию на фактах, которые в жизни никогда не случались — нелегко. Но сам такой подход не нов — как говорится, «это только в варварской России человек угнетает человека, а в просвещенных странах все совсем наоборот!»
Давайте уйдем от сослагательного наклонения и не будем гадать, что было бы если б вдруг не Россия первой варварски построила крепость в Моздоке, а Англия, скажем, где-нибудь в Цемезе (нынешнем Новороссийске) и по-демократически. Давайте просто посмотрим как Англия и другие «цивилизованные» страны осуществляют колониальные захваты. XIX век, кстати, в этом плане очень показателен — в нем закончилась эпоха колониальной экспансии и уже к концу этого века в мире практически не осталось территорий, которые бы не принадлежали напрямую группе из нескольких европейских супердержав, не зависели бы от них, либо не содержали в качестве титульного населения выходцев из этих стран.
Начнем с доброй старушки Англии. Страны, давшей миру Шекспира с его стремящимся к правде Гамлетом, Томаса Мора, разработавшего идеи мирового гуманизма, лорда Байрона с его романтическим стремлением к Востоку и т. д. … Так вот список народов, полностью, до конца, до последней капли-капелюшечки истребленных Англией в 18-19 веках занимает две с половиной страницы! Только индИйских этносов англичане истребили 55. А ведь там еще есть и этносы индЕйские, и африканские, и австралийские. Если адыги сейчас постоянно оперируют словом «осталось» — «на Кавказе осталось 5% коренного населения», как бы подразумевая, что основную часть не выселили, а убили, то, например, тасманийцы этим словом оперировать не могут, потому что после появления англичан, их вообще не «осталось» — их не депортировали, не давали выбор, не оплачивали им корабли, их не ссылали в малярийные места… их просто не «осталось», они просто кончились.
Индусы, которым, в отличии от адыгов, «повезло» попасть под влияние Англии и на чьей земле англичане строили свои демократические и человеколюбивые крепости, говорят, что англичане устроили там геноцид невообразимых масштабов — только за десять лет, давайте вдумаемся, только за десять лет — с 1857 года по 1867 год — в Индии было убито почти 10 миллионов человек. Это больше, чем во времена своих геноцидов погибло армян, евреев, цыган и кампучийцев вместе взятых. Вместе взятых! И если «геноцидоносная» Россия спасает черкесских аристократов от своего же народа, то цивилизованные англичане целенаправленно и полностью уничтожают всех отпрысков династии великих Моголов, правившей Индией в течении 300 лет, которые хоть как-то могли претендовать на трон.
Причем отличительными чертами английского варианта колонизации было как, против чего как раз и выступают адыги, так и то, что Россия на Кавказе даже не практиковала — апартеид и заключение местного населения в резервации.
Другие цивилизованные страны действуют точно также. В 1903 году, когда африканское племя гереро, поднимает восстание в немецких колониях на территории современной Намибии и Ботсваны, немцы особо не раздумают, мир не предлагают, торговать с гереро не пытаются, алфавит им не изобретают и посевной материал не раздают. Они посылают солдат и выставляют африканцам ультиматум — гереро на этих землях больше не будет — их либо перебьют, либо выселят. После сражения, в котором африканцы терпят поражение, они уходят на британскую территорию, где их помещают в «демократический» концентрационный лагерь. Когда через пять лет — в 1908 году делают перепись населения, оказывается, что во всей Юго-Западной Африке, а не только на немецкой территории, осталось только 15-20% от довоенного населения гереро.
Во второй половине XIX века Конго становится колонией еще одной просвещенной страны — Бельгии. Бельгийская колониальная администрация, по прямому указанию короля Леопольда II организует там жесточайшую потогонную систему. Такой системы больше не было нигде — местное население обкладывалось огромной трудовой повинностью, как правило, по сбору каучука, за невыполнение которой сжигались целые деревни и районы. Зачастую, на весь сезон сбора каучука, бельгийские солдаты и надсмотрщики берут в заложники женщин и детей, при этом, если план по сбору не выполнялся, некоторых из них убивали. От солдат и надзирателей в качестве доказательства «целевого» расхода патронов требовали представить отрубленные руки. Первыми не выдержали сами бельгийцы — ужасная жестокость обращения с африканцами привела к всенародному возмущению и подданные просто вынудили короля Леопольда продать свои владения бельгийскому государству.
В течении 200 лет — с XVII по середину XIX века территория современной Ганы была подчинена Голландии. Так вот в 1838 году, местный король Баду Бонсу II сделал большую ошибку — он посчитал, что может вести себя с голландцами, как со своими соплеменниками. Баду Бонсу плохо убивает двоих голландских проповедников и прикрепляет их головы к своему трону в качестве трофеев, ну и вообще, так... для красоты. Провисели они там недолго, а вот голову самого Баду Бонсу II совсем недавно случайно отыскали в запасниках медицинского центра Университета г. Лейден в банке с формальдегидом, куда её 171 год назад, перед отправкой в Амстердам, поместил ни разу не толерантный голландский генерал Ян Вервеер.
Так, что, адыгам, сожалеющим, что Черкесии «не повезло с географией» и она не попала под влияние Англии, либо какой-то другой «цивилизованной» страны, возможно, стоит просто почитать учебники истории этих стран и тогда они своей географии просто позавидуют! Идея же о том, что Англия симпатизировала Черкесии, как минимум, по-детски наивна. Англия не симпатизировала Черкесии — она противостояла России и в этим смысле конфликт на Кавказе был ей как нельзя более выгоден потому, что путем посылки дешевых припасов черкесам англичане продлевали сроки Кавказской войны и создавали ситуацию, которая вынуждала русские войска находиться на Кавказе, а не где-то в Средней Азии, либо на Дальнем Востоке, где они неминуемо столкнулись бы с войсками английскими.
В этом отношении интересно взглянуть на Карла Маркса, который, будучи немцем еврейского происхождения, почти половину своей жизни провел в Англии, где написал свой Капитал и где он, кстати, и похоронен. Еще в советское время было принято считать, что Маркс стоял на прогрессивных позициях — он отвергал колониальную политику царской России, сочувствовал черкесам, считал их борьбу очень важной и ставил их в пример другим народам. Фразы Маркса «Народы Европы, учитесь борьбе за свободу и независимость на героических примерах горцев Кавказа» и «Храбрые черкесы опять нанесли ряд поражений русским, народы, учитесь, на что способны люди, желающие оставаться свободными» и сейчас можно нередко встретить в статьях адыгских публицистов с указанием, мол, «вот, гуманные европейцы нас понимали, а варвары-русские с нами воевали».
УБЫХИ
Еще одним мифом является трагическая судьба убыхов.
Почему-то в общественное сознание вошел факт, что русские войска уничтожили всех убыхов. Причем, даже если кто-то знает, что их никто не убивал, а они были депортированы, то все равно считает Российскую империю виновной в их смерти. По какой-то иронии судьбы, приводить в пример убыхов стало «модно» у современных грузин. Разговаривая с абхазами и черкесами, они любят ввернуть что-нибудь, типа «вот, мол, если уйдете от грузин и будете жить с русскими, то они с вами сделают то, что сделали с убыхами». Ну и, конечно же, к убыхскому вопросу привлекает внимание интересная и печальная книга абхазского советского писателя Баграта Шинкубы «Последний из ушедших», где он описал свою встречу в конце 1960-х — начале 1970-х годов с последним человеком, являвшимся носителем убыхского языка.
Для тех, кто не знаком с исторической канвой скажу: убыхи — это адыгский народ, который в результате Кавказской войны и депортации к нашему времени полностью исчез. То есть, до Кавказской войны из было около 80 тыс. человек, а в 1970-х годах Баграт Шинкуба уже разговаривал с последним из них.
Это трагично, это печально, это достойно памяти и всяческого сожаления. Почему же так произошло?
Это непростой разговор. И он гораздо глубже, чем это представляется многим из тех, кто полощет это имя всуе, не желая вникать в ситуацию.
Начнем с того, что убыхи не были обычным, рядовым адыгским племенем — они были не похожи на шапсугов, махошевцев или других. Они сильно и чуть ли не во всем отличались от остальных черкесских племен. Здесь налицо исторический парадокс, о котором почему-то никто не говорит: народ, который любят приводить в качестве абсолютной жертвы Кавказской войны и народ, в результате Кавказской войны исчезнувший полностью… ну… продолжайте сами… от этой войны пострадал меньше всех! От Кавказской войны убыхи пострадали меньше всех остальных черкесских народностей! По её итогам они оказались в невероятно более благоприятном положении, чем другие черкесские этносы!
Эта народность проживала на территории примерно между современными Лазаревским и Адлером, гранича с абхазами. Когда от карательных операций русских начали гореть кабардинские аулы, у убыхов было еще около 100 лет относительно спокойной жизни. Если тот же, бжедугский аул Энем горел несколько раз, то у убыхов таких аулов не было. За исключением 2-3 небольших операций, предпринятых русскими с территории Абхазии и нескольких приморских крепостей, нога российского солдата вступила на землю Убыхии только в 1864 году — произошло 1 столкновение совсем среднего характера и война сразу же прекратилась.
Убыхи — это единственная черкесская народность, которая сохранила организацию, порядок и управляемость до самого конца и даже после поражения и изъявления покорности. В 1864 году черкесская знать сумела сагитировать народ на выселение, но в значительной мере потеряла управление людьми, что в огромной степени вызвало анархичное, беспорядочное и неуправляемое бегство адыгов к Черноморским портам для отъезда в Турцию, во многом и обусловило трагедию 1864 года и многотысячные потери адыгов в ходе депортации. Ничего этого убыхи не знали. Они были единственными, кто сохранил порядок, смог сам организовать аренду кораблей и, повинуясь воле своих легендарных руководителей, организованно и в полном порядке в течении двух недель выселился в Турцию. При депортации убыхи не потеряли ни одного человека!
Убыхи — это единственная адыгская народность, которая эмигрировала в Турцию практически в полном составе. Их ушло 74,5 тысячи человек. Нам известно где их всех поселили, в какие деревни, рядом с кем и кто ими командовал. На родине остались только несколько десятков человек.
И вот он исторический вопрос — как в такой ситуации, когда народность находится в самом благоприятном положении по результатам Кавказской войны в отношении к остальным, когда они не теряют тысячи людей от голода и болезней на берегу моря во время ожидания кораблей, когда они переселяются вообще всем народом… как же так получилось, что они вообще исчезли, а другие народности остались?
Убыхи были обречены на ассимиляцию! Они не могли не уйти и не могли не исчезнуть.
Убыхи были обречены. Я удивлен почему этого никто не видит. Другого варианта эмиграция в Турцию, по крайней мере, в том виде, в котором она была сделана, им не предоставляла.
Во-первых, убыхи не могли не уйти. Я несколько раз сталкивался с высказываниями, мол «не высели Россия убыхов, не уйди они за море, не эмигрируй они — было бы сейчас в районе Краснодара или Усть-Лабинска 10-15 убыхских аулов, жил бы убыхский язык и никто бы не исчез». Пустые словопрения и ничего кроме! Убыхи более чем кто-либо еще должны были уйти. В сложившихся условиях Кавказа, как мы знаем, одной из трех основных причин добровольно-принудительного переселения были агитация и прямые приказы черкесской знати, которая рассчитывала посредством ухода в Турцию сохранить своих рабов и невольников — это обещали черкесам турки и не обещали русские. Тот же самый вопрос рабовладения, от которого сейчас всеми силами отворачиваются черкесские этнопатриоты и который, без всякого сомнения, сыграл огромнейшую роль в катастрофе адыгов в Кавказской войне!
Так вот, количество рабов из расчета на душу населения у убыхов было в несколько раз больше, чем у любого другого адыгского племени. В «Очерках истории Адыгеи», в частности, говорится, что «в среднем на 10 свободных шапсугов приходился 1 раб, у абадзехов — 2, у убыхов — 3.». Там же дается ссылка на Белля, по утверждению которого в род Берзека — высший и знатнейший род Убыхии, из которого были все последние лидеры этой народности — «входило до 400 знатных семейств, из которых каждое в отдельности имело от 5 до 20 рабов».
То есть, побудительные мотивы к эмиграции, у убыхов были сильнее, чем у кого кого-либо еще. Но… помните фильм «Кавказская пленница»? «Как говорит мой дед, имею желание жениться, но не имею возможности. Имею возможность купить козу, но не имею желания»… Если у бжедугов в 1873 году было желание эмигрировать, но уже не было возможности и поэтому они остаются, то у убыхов были и желание, и возможность. Причем, возможность в тот момент у них была бОльшая, чем у остальных племен именно потому, что они сохранили организацию и повиновение лидерам.
Теперь сведем все это вместе: народ, который дольше чем другие сопротивлялся русским; народ, который сохранил свою организацию, порядок и повиновение знати; народ, знать которого имела в 2-3 раза больше рабов по сравнению с другими родственными этносами, и, следовательно, в 2-3 раза сильнее должна была хотеть их сохранить; народ, который мог самостоятельно найти и оплатить свой переезд в Турцию в полном составе… Что это нам дает? Они не могли остаться!
Ситуация сложилась так, что в коротком периоде убыхи оказывались в намного более выигрышной ситуации, чем другие адыги. Но выигрыш в коротком периоде неминуемо вел их к оглушительному проигрышу в длинном! Приняв решение на уход, убыхи тем самым подписали себе приговор, как отдельному этносу!
Причина этого заключается в том, что их основное отличие от других адыгских племен было не в организации, не в степени военных потерь и в количестве рабов. Убыхи были вообще другими. Иными! Они имели пограничную национальную идентичность между адыгами и абхазами и были связующим звеном между двумя ветвями адыго-абхазской группы. Место проживания убыхов — на границе между адыгскими народами и родственными им абхазами — определило социальную, этнографическую функцию, которую они исполняли в адыго-абхазском мире. Не совсем похожие на адыгов, но и не абхазы, они служили связью между адыгскими народностям и абхазами, были соединительной цепочкой между двумя ветвями одной этнической группы, в некотором роде «пере-адыгами и недо-абхазами». Подтверждением этому, кстати, был и исчезнувший ныне убыхский язык, мало похожий как на адыгские диалекты, так и непосредственно на абхазский, некоторыми лингвистами он считается переходным звеном между этими языками. Среди десятка черкесских наречий убыхский язык был единственным, который другие адыги не понимали.
Объединительная, связующая функция — очень важный и нужный элемент национального единства. Проблема в другом — она могла являться таковой только в условиях традиционного общества, традиционных устоев и традиционного расселения народов адыго-абхазской группы на Кавказе, с уходом же убыхов в Турцию она полностью исчезает! В самом деле, как убыхи могли объединять адыгов и абхазов, не живущих компактно бок к боку, а расселенных турками на огромной площади, в сотнях деревень от Греции и Сербии и до самой персидской границы!
Давайте для наглядности приведем такой пример: у нас есть болт, гайка и шайба. Адыго-абхазское общество. Все вместе они образуют единый крепёжный элемент, в котором убыхи — это шайба, находящаяся между болтом — абхазами — и гайкой — адыгами. Шайба несет крайне важную функцию — она увеличивает площадь нажима на крепящуюся поверхность, как-бы «пружинит», не давая гайке соскочить с резьбы и таким образом усиливает весь элемент. Но давайте разъединим две части: снимем гайку и положим её на диван, уберем болт и поместим его на шкаф — и необходимость в шайбе исчезнет! Вне общей системы она сама будет не нужна!
На самом деле, если быть до конца точными, узкая специализация начала отмирать еще раньше — с крушением турецко-крымского замкнутого мирка и с открытием Западного Кавказа миру. Постепенно складывалась ситуация, когда еще там на Кавказе убыхский народ должен был делать выбор между собственной принадлежностью либо к черкесам, либо к абхазам. Об обреченности такой пограничной ситуации для убыхов говорит, в частности, Л.Я. Люлье, известный этнограф, лингвист, в совершенстве знавший черкесский язык и составивший в 1820-е годы первый адыгский алфавит на основе кириллицы (акт страшного геноцида, кстати!): «Убыхи говорят особым языком, не имеющим сходства ни с черкесским, ни с абхасским. Со временем язык этот может исчезнуть, по всеобщему употреблению языка черкесского.» И если такие процессы шли уже на Кавказе, то в условиях перехода в Турцию, они многократно обострялись. Это необходимо было осознать уже тогда, до принятия решения на уход в Турцию , но трагедия убыхов была еще и в том, что для понимания этого им были нужны интеллигенты, а у них были только рабы!
Так что, если бы даже не случилось никакой Кавказской войны, то, скорее всего, с течением времени и с все большей открытостью Причерноморья миру, убыхи все равно бы ассимилировались, влившись либо в один, либо в другой родственный народ. Но у капризной Мадам Истории есть только то, что есть и поэтому надо говорить о реалиях, а не о выдумках!
Будучи важной и почетной на Кавказе, убыхская уникальность сыграла с ними злую шутку в Турции — убыхи не могли её поддерживать. Исчезал важный элемент самоидентификации народа, который убыхи не могли восполнить в черкесском этносе. Адыгов — не-убыхов было намного больше — в Турцию их переселилось сотни тысяч (только на Голанских высотах было два десятка адыгских деревень) и из-за общности языка на чужбине они могли чувствовать свое единство и поддерживать свою «черкесскость». Убыхов же было всего 73 тысячи, расселены они были в нескольких достаточно удаленных друг от друга деревнях и общение с остальными черкесами было затруднено из-за разности их языков. В таких условиях должна была состояться новая национальная самоидентификация — убыхи должны были определиться кем они хотят быть в новых условиях — адыгами или турками.
Это абсолютно нормальный процесс, проходящий в сходных условиях во всех нациях без исключения, Вспомним как известный французский историк, писатель и филолог Эрнст Ренан говорил о постоянно идущем процессе самоидентификации любой нации: «Нация — это ежедневный плебисцит».
Наверняка, кто-то выбрал быть турком, кто-то адыгом. Их никто не убивал, как это зачастую преподносятся — просто их кровь теперь в черкесах и турках.
ВЫСЕЛЕНИЕ АДЫГОВ
Здесь мы подходим к вопросу о выселении адыгов. Это очень тяжелая тема, которую я оставил напоследок.
Выселение было, без сомнения, самой страшной катастрофой, постигшей черкесов за все время существования адыгского этноса. Именно во время выселения черкесы понесли самые большие потери за весь период столетней Кавказской войны, а ужасы и страдания переселенцев были таковы, что и теперь не могут никого оставить равнодушным.
Тема выселения очень широко (что совершенно правильно!) освещается кавказской историографией — именно депортация, на мой взгляд, является основным аргументом сторонников теории о геноциде и именно о ней, как правило, говорят в первую очередь, когда речь заходит о Кавказской войне. В качестве главных доказательств того, что депортация являлась геноцидом, сторонники этой теории обычно используют два типа аргументов — высказывания царских генералов, в которых они говорят о необходимости высылки черкесов и описания немыслимых страданий, которые испытывали адыги-переселенцы на черноморском берегу, в ожидании судов.
Вот примеры подобных высказываний:
«Горцы потерпели страшное бедствие, потому что иначе и быть не могло. Они отказались от милостивых предложений, сделанных им лично Государем Императором, и гордо приняли вызов на войну. Никакие договоры с тех пор уже не были возможны, да и не с кем было их заключать при царившей у них безладице. Горцы сопротивлялись чрезвычайно упорно, не только в открытом бою, но еще больше инерцией массы: они встречали наши удары с каким-то бесчувствием; как отдельный человек в поле не сдавался перед целым войском, но умирал убивая, так и народ после разорения дотла его деревень, произведенного в десятый раз, цепко держался на прежних местах.
Мы не могли отступить от начатого дела и бросить покорение Кавказа потому только, что горцы не хотели покориться. Надобно было истребить горцев наполовину, чтоб заставить другую половину положить оружие, нo не более десятой части погибших пали от оружия; остальные свалились от лишений и суровых зим, проведенных под метелями в лесу и на голых скалах. Особенно пострадала слабая часть населения — женщины и дети.
Когда горцы столпились на берегу для отправления в Турцию, по первому взгляду была заметна неестественно малая пропорция женщин и детей против взрослых мужчин. При наших погромах множество людей разбежалось по лесу в одиночку; другие забивались в такие места, где и нога человека прежде не бывала. Летучие отряды находили людей, совсем одичавших от долгого одиночества. Разумеется, такие особняки большею частью гибли; но что было делать? Позволяю себе повторить несколько слов графа Евдокимова по этому поводу. Он сказал мне раз: «Я писал графу Сумарокову, для чего он упоминает в каждом донесении о замерзших телах, покрывающих дороги? Разве великий князь и я этого не знаем? Но разве от кого-нибудь зависит отвратить это бедствие?»
«Никогда не забуду и того подавляющего впечатления, какое произвели на меня горцы в Новороссийской бухте, где их собралось на берегу около 17 000 человек. Позднее, ненастное и холодное время года, почти совершенное отсутствие средств к существованию и свирепствовавшая между ними эпидемия тифа и оспы, делали положение их отчаянным. И действительно, чье сердце не содрогнулось б при виде, например, молодой черкешенки, в рубищах лежащей на сырой почве, под открытым небом, с двумя малютками, из которых один в предсмертных судорогах боролся с жизнью в то время, как другой искал утоления голода у груди уже околевшего трупа матери».
Это тяжелые свидетельства. И правдивые. Их ни в коем случае нельзя скрывать, либо замалчивать — в первую очередь история должна быть правдивой и объективной.
Но вопрос в том, что это только ЧАСТЬ правды. Это лишь часть той большой картины прошлого, состоящей из множества различных фактов и событий, которые в конечном итоге и привели черкесов к такому страшному поражению и огромным страданиям. Это всего лишь отдельные частички той большой правды, которую современная западнокавказская историческая наука должна сказать своему народу. Должна. Но не говорит. Давайте же восполним эту картину и расскажем что было в действительности.
Вопрос о том, что делать с побежденными адыгами начинает обсуждаться русским командованием уже с 1857 года. Год, как закончилась Крымская война, еще не сдался и еще не побежден Шамиль, еще не принесли присягу не только черкесы, живущие в горах, но и многие «равнинные» народности, на Западном Кавказе еще не собрана огромная армия, а русские генералы уже рассуждают что делать с побежденными черкесами. Между Петербургом, Тифлисом, Екатеринодаром, другими городами идет активная переписка. В нее вовлечены наместник царя на Кавказе князь Барятинский, генералы Филипсон, Милютин, князь Орбелиани, Коцебу и др. Создается особый комитет для решения этого вопроса, обсуждаются разные проекты, но вскоре стороны сходятся на том, что будущее народов Западного Кавказа должно быть отлично от того будущего, что скоро придет к народам Кавказа Восточного. Если чеченцев и дагестанцев предполагалось оставить в местах своего традиционного проживания, то адыгов нужно было частично выселить, а частично оставить. Как писал Милютин в своем «Плане покорения Северо-западного Кавказа», представленном Александру II, «завоевание края», т. е. Кавказа, «производится одним из двух способов — или покорением местных жителей с оставлением их на занимаемых землях, или отнятием у жителей земель и водворением на них победителей» Причин такой разницы в подходах было несколько. Можно назвать по крайней мере четыре:
1. Милютин указывал на крайнюю разрозненность и разрозненность черкесских племен, их «тысячелетнюю привычку к безначалию, вольности и легкомысленной подвижности». По его мысли, эти «черты» черкесов не позволяли надеяться, чтобы их когда-нибудь было возможно подчинить «правильному устройству и законным властям». Барятинский пишет «Между народами восточной и западной половины Кавказа есть огромная разница... В Дагестане мы нашли уже глубоко вкорененные начала гражданственности и привычку к повиновению властям, даже к самовольному тяжкому игу». Скорее всего, здесь Барятинский имеет ввиду основы государственности, заложенные Шамилем. Далее он пишет «На Западе, — напротив того, народы раздроблены на мелкие общины или семейные союзы, не управляемые никакими властями, не имеющие между собою никакой связи гражданской. Племена эти издревле привыкли к необузданной свободе». «Бесчисленные участки и 100 дворов представляют столько же маленьких республик, не признающих над собою никакой власти», пишет один человек, относительно долгое время живший в Черкесии, личность которого мы раскроем чуть позже, это является «причиной, почему страна не может придти к благоустройству и почему русское правительство не может полагаться» на присяги черкесских старшин».
2. С раздробленностью была связана еще одна причина — черкесы находились в том состоянии, которое сейчас современные дипломаты называют «недоговороспособностью» — с ними нельзя было ни о чем договориться. В условиях отсутствия единой власти, черкесы были разделены на несколько народов, внутри которых тоже было множество групп влияния, концентрировавшихся вокруг мини-центров силы. Единого подчинения не было, интересы этих центров не совпадали, они враждовали между собой, российское командование могло договариваться о мире с одной группой, абадзехов, выдающих себя за представителей всего народа, а в этот самый момент другая группа абадзехов, никак не соотносившаяся с первой, могла нанести удар.
Практически вся предыдущая практика договоров между русским командованием и «горными» адыгами — абадзехами, бжедугами, натухайцами и рядом мелких племен была негативной — будучи поставленными в безвыходное военное положение во время русских экспедиций в горы, они с легкостью шли на заключение мира, клялись в покорности и забывали об этом как только войска уходили.
Вот как комментирует эту ситуацию генерал Карцов:
«До 1860 года цель наших действий на Кавказе состояла в том, чтобы экспедиции, предпринимавшиеся в места, занятые горцами, наносить им возможно частые поражения и, убедить их в превосходстве наших сил, заставить изъявить покорность. Результатом этих экспедиций было то, что ближайшие к нам общества, жившие на равнинах, то покорялись, то снова восставали и постоянно нас грабили, сваливая вину на соседей, живших выше их, в горах. В минувшую (Крымскую) войну все общества, бывшие покорными, одновременно восстали и пришлось снова покорять их.»
С горцами нельзя было договориться! В этом отношении показательно, что и женитьба Ивана Грозного на кабардинской княжне Гуашаней, дочери князя Темрюка, с заключением военного союза между Русью и Кабардой, (то, что сейчас официально называется Добровольным вхождением) была одним из таких примеров «недоговороспособности» — после смерти Темрюка, власть в Кабарде заняли другие князья, имевшие совсем другие интересы и ни о каком союзе с Москвой речь уже не шла.
3. Несколько основных, еще не покоренных адыгских племен располагались на территории, которая была идеально приспособлена для ведения партизанской войны, в которой так преуспели черкесы — горы и густые леса могли всегда скрыть небольшой черкесский отряд и если ситуацию еще можно было как-то контролировать, имея в горах значительное количество войск, то после грядущей победы и вывода войска, можно было быть уверенным в том, что набеги продолжатся.
4. В отличии от чеченцев, значительная часть адыгов, которых намеревались выселить, жила непосредственно на морском побережье. Этот факт определял относительную легкость их поддержки враждебными России государствами, что, кстати, и стало одной из причин затягивания Кавказской войны и выставлял черкесов в абсолютно другом свете, нежели чеченцев и дагестанцев. В то время в России считали, что Крымская война не сняла все противоречия между великими державами, что скоро обязательно начнется новая война и причерноморские адыги неминуемо станут опять инструментом воздействия на нее, а значит южные морские границы было необходимо обезопасить. Как писал Милютин, «эта часть Кавказа представляет обширное поле для тайных политических происков европейских наших врагов, которые всегда будут подстрекать легкомысленных черкесов к бесконечной борьбе с нами и, в случае открытой войны, каждая враждебная нам держава найдет на восточном берегу Черного моря усердных союзников». Это же подтверждал и Карцов, говоря, что «первый выстрел на Черном море и даже какое-нибудь вымышленное письмо султана или прибытие самозванца паши снова могло бы возбудить войну.»
Кстати, о необходимости депортации адыгов пишет Теофил Лапинский — польский авантюрист, «кондотьер без твердых политических убеждений», как называл его Герцен, который во второй половине 1850-х годов, собрав команду из европейцев, приезжает в Черкесию и воюет против российской армии. Для нынешних адыгских ультрапатриотов он выступает в роли некоего символа поддержки черкесов той Европой. Провоевав 2 года вместе с адыгами против русских, в 1859 году этот международный авантюрист возвращается в Европу и предлагает свои услуги русскому командованию, но теперь уже в борьбе против черкесов. Лапинский заявляет, что русское правительство может считать себя «счастливым», что Англия, Франция и Турция недооценили в Крымской войне значение Черкесии. Но «кто может ручаться, что в случае новой войны ошибка эта снова не повторится?» «Поэтому, Россия должна во что бы то ни стало покорить земли шапсугов и убыхов, ежели она желает спокойно владеть кавказскими провинциями».
Лапинский предлагает оставить пока абадзехов в покое и самым решительным образом завоевать шапсугов и убыхов и «изгнать» их из Черкесии. По его мнению, «с убыхами же и шапсугами мир ни к чему не поведет» и нужно во что бы то ни стало «изгнать их из прибрежной полосы Черного моря». Основываясь на своем знании Черкесии изнутри, Лапинский советует сжигать аулы, усилить морскую блокаду и вообще вести намного более жесткую политику — «с таким народом сила ведет ко всему, строгость ко многому, а снисхождение к отрицательному результату». Кстати, это его слова я приводил несколькими абзацами выше говоря о «недоговороспособности» адыгов.
Забавно, но среди «патриотически настроенных» бытует высокое мнение о Теофиле Лапинском. Его считают патриотом, борцом за свободу Черкесии, который узнав о несправедливости, бросил все и отправился далеко на Кавказ воевать, как говорится, «за нашу и Вашу свободу». Вокруг его имени образовалось немало мифов, некоторые, причем, довольно образованные адыги считают, что у Лапинского был отряд не в 200 человек, как это было на самом деле, и не в 4 тыс, как он планировал, но не смог собрать, а не много ни мало — в 20 тыс. европейцев, приехавших в Черкесию из чувства солидарности с черкесами и для помощи им. Несколько раз мне приходилось встречаться со стремлением людей поставить Лапинскому памятник!
Интересно, что было бы, если бы памятник все же поставили, а потом вскрылось это письмо! Это еще один явный пример того как можно одурманить, оболванить собственный народ если моделировать историю под свои политические цели и дозировать информацию, выдавая только то, что соответствует твоим задачам.
Но вернемся к нашей теме. Хочу отметить особо: ни в одной из версий речь об уничтожении всех черкесов не шла. Более того, одним из существеннейших причин и целей высылки адыгов генералы считали… сохранение адыгам жизни. В переписке немало говорится о том, что оставшиеся племена являются самыми непримиримыми и будут воевать до конца, следовательно, чтобы не уничтожать их, необходимо не доводить их до отчаяния, а дать им возможность выбора и ухода с Кавказа.
Члены Особого комитета понимают, что предложенное решение жестоко и приводят в пример как раз колонизацию европейцами Америки, которая вылилась в «истребление почти всех первобытных там жителей», говоря, что такого исхода нужно избежать. Эта мысль всячески и постоянно подчеркивается генералами и также всячески и постоянно вымарывается адыгскими историками, которые выбирают из переписки только то, что может хоть как-то подчеркнуть саму жестокость происходящего.
Так, Александр II требует, «чтобы это развитие (русского населения в Закубанском крае — А.Е.) было соразмерно с поземельным довольствием, которое можно доставить вновь водворяемым казакам без крайнего стеснения туземцев», Д.А. Милютин несколько раз пишет, что «наши обязанности к человеческому роду требуют, чтобы мы заблаговременно приняли меры для обеспечения существования даже враждебных к нам племен» , в какой-то момент даже созревает ссора — Барятинский посчитал себя оскорбленным тем, что члены Комитета, по его мнению, выставили его предложения так, как будто он «предлагает систему действий для покорения кавказских горских племен, основанную на истреблении всего туземного населения». Он пишет, что ему «приписывают» «бесчеловечное намерение» и по этой причине даже не считает нужным оправдываться.
Представляете себе геноцид, который совершается не из-за стремления уничтожить народ, а для того, чтобы он выжил!
Это очень важный момент, который дает нам понимание того, почему произошло то, что произошло. Никто не хотел уничтожить адыгов как народ. Предполагалось организованно переселить 3 племени — абадзехов, шапсугов и убыхов на равнину, для чего на левобережье Кубани выделялось 864 тыс. десятин земли и, кроме этого, для этих же целей в районе Пятигорья выделялось 409 тыс. десятин. Эти земли держали свободными и казаков туда не заселяли. Натухаевцев, которые тоже жили у моря, но в основном на безлесной холмистой равнине и которые показали себя гораздо более лояльными к России, предполагалось не выселять куда-то далеко, а собрать в одном месте где-то между нынешними Анапой и Новороссийском и учредить отдельный «Натухайский округ» под началом генерал-майора. К новому округу должны были отойти более 100 тыс. десятин земли.
Это были лучшие, самые плодородные земли, которые нисколько не уступали тем, которые нарезались казакам и были лучше земель, которые адыги имели в горах. Кроме этого, российское правительство подсчитало, что в условиях гористой местности, средний надел у адыгов составлял около 1 десятины на душу и рассчитало выделяемые земли так, чтобы на равнине на душу приходилось минимум 3-4 десятины, а в среднем 7 десятин с тем, чтобы семью было выделено минимум 20 десятин. При таком подсчете, с учетом уже имеющихся в степной части Кубани аулов, земли которых не принимались во внимание при расчете, на Кубани и Ставрополье можно было разместить как минимум 350 — 400 тыс. черкесов.
Вот, что пишет на этот счет генерал Фадеев:
«не было никакой надобности гнать горцев в Турцию. У нас было довольно места для них, во-первых, в миллионе десятин по левому берегу Кубани, отведенных исключительно для этого назначения; во-вторых, в 300 000 десятин хороших земель, оставшихся в Пятигорском уезде за выселением части кочевых ногайцев в Турцию еще в 1860 г.; в-третьих, в казачьих землях, покинутых населением, передвинутым на передовые линии. Все количество земель, которое правительство располагало по соседству для помещения горцев, можно считать в 1 500 000 десятин.»
Кроме этого, в качестве вспомогательной меры открывалась граница с Турцией и правительство рассчитывало, что часть народа — наиболее непримиримые — переселятся туда. Подчеркиваю, это очень важно для всего последующего понимания ситуации, переселение части адыгов в Турцию считалось дополнительной, вспомогательной мерой, рассчитанной на относительно небольшую часть людей.
Вот, что пишет граф Евдокимов:
«Переселение непокорных горцев в Турцию без сомнения, составляет важную государственную меру, способную окончить войну в кратчайший срок, без большого напряжения с нашей стороны; но, во всяком случае, я всегда смотрел на эту меру, как на вспомогательное средство покорения западного Кавказа, которая даст возможность не доводить горцев до отчаяния и открывает свободный выход тем из них, которые предпочитают скорее смерть и разорение, чем покорность русскому правительству.» [32]
Здесь давайте на мгновение остановимся и взглянем на ситуацию издалека. XIX век. Заканчивается 100-летняя трудная колониальная война, отнявшая у России много жизней, сил и средств. Непримиримые враги, коими тогда для Санкт-Петербурга являлись горные черкесы, еще не повержены, но конец их сопротивления уже виден и сомнения не вызывает. Вражеская крепость, на осаду которой потрачено множество жизней и времени вот-вот падет… Что делает Александр II, который, судя по обращению в Европарламент стремился к геноциду всех адыгов? И что в той же ситуации и в то же время делают другие государи и полководцы?
В 1799 году, французские войска в ходе Египетского похода овладевают турецкой крепостью Яффа в Палестине. 3 тыс. янычаров, сдавшихся им, расстреливают по личному приказу Наполеона.
В том же — 1799 году англичане берут штурмом столицу индийского княжества Майсур, город Серингапатам. По приказу командующего английской армией генерала Артура Уэсли — будущего герцога Веллингтона и будущего победителя Наполеона в великой «Битве Народов» при Ватерлоо — около 30 тыс. защитников Майсура, попавших в плен убивают.
В 1809 году наполеоновские войска штурмом после длительной осады берут Сарагосу. После взятия города 30 тыс. жителей и 20 тыс. солдат безжалостно убивают.
Что же делает Александр II — этот палач адыгского народа, уничтожавший всех его представителей по национальному признаку?
Он дает адыгам выбор — переселиться на равнину, где им будет предоставлена едва ли не лучшая в Европе земля и все права российского гражданства или уйти к союзникам, которые много десятилетий поддерживали адыгов, звали их к себе, обещали помощь.
Это был великолепный, просто лучший и самый гуманный выбор из всех, которые государство-колонизатор того времени давало побежденному местному народу. Подчеркиваю, лучший и наиболее гуманный выбор из всех, имевшихся в истории того времени! Я знаю, что эти мои слова станут объектом критики немалой части адыгов. Но так было! Ну не давали немцы побежденным племенам гереро права выбора — уход к союзникам, либо переселение в Германию с получением там немецкого гражданства и наделов в 3 раза больше, чем они имели в Африке! И американцы не давали индейцам, и бельгийцы — неграм. Подобных примеров в истории того времени просто нет. Не существует.
Более того, сами адыги того времени не давали столь великодушного выбора своим проигравшим врагам! Как правило, судьба проигравших врагов в адыгской среде складывалась просто — смерть или рабство. Тот же князь Кончокин, просивший Екатерину II построить Моздок, делал это именно потому, что ему грозила смерть. Никто же не давал ему выбора, мол, дорогой, ты давай или уезжай к русским и мы тебе с этим поможем, или переезжай в Большую Кабарду и мы тебе там утроим твою землю.
В результате черкесы выбрали уход к союзникам — это было их право, их выбор, который нужно уважать, но и отвечать за который тоже надо. Те, кто хотел — остался, кто хотел — ушли.
Для реализации этого варианта на переговоры с турками российское правительство посылает мало кому тогда известного генерал-майора Лорис-Меликова, начальника Абхазской линии — того самого, который в 1851 году в чине ротмистра допрашивал знаменитого абрека Хаджи Мурата и который много позже войдет в историю как один из самых известных министров внутренних дел России. Переговоры прошли успешно, кажется, ничего не предвещало беды... И тут с поистине убийственной силой в действие вступают два оставшихся фактора — интересы Турции и интересы черкесской знати.
Турция была крайне заинтересована в переезде значительной массы адыгов. Ослабленная и наполовину разоренная, к середине XIX века она уже мало была похожа на ту Блистательную Порту, которой некогда была. Её отдаленные провинции в арабских, славянских, армянских и греческих землях то и дело восставали и грозили отделиться. С одной стороны, внезапное появление в турецких землях большого количества умелых бойцов-черкесов, лояльных Турции, давало ей надежду успокоить ситуацию именно там — в провинциях. Турки решают использовать черкесов как некий аналог российского казачества — расселить их компактно по границам империи в её неспокойных окраинах.
С другой, подстрекая адыгов на борьбу против русских, а значит и на защиту турецких интересов, Турция в течении многих десятилетий обещала адыгам, что не бросит их в случае катастрофического развития событий и вот теперь, когда катастрофа наступила, она просто обязана была свое обещание исполнить.
Адыги в массе своей слепо верили подобным обещаниям.
ПРАКТИКУМ ПО СОЗДАНИЮ ГЕНОЦИДА
Да, друзья, это не ошибка и вы все прочли правильно. У нас сейчас есть уникальная возможность рассмотреть КАК и какими методами создается вопрос «страшного геноцида». Мы сможем воочию лицезреть механику создания мифов. Не волнуйтесь, это не сложно! Помните, как говорилось в 30-е годы: «Советский ученый — не просто бытописатель прошлого — он должен создавать историю!» Так как же она создается?
На сайте «Черкесский Геноцид» — http://circassiangenocide.org — представлены выводы и рекомендации Всесоюзной научной конференции, состоявшейся в Нальчике по инициативе и при участии Института истории СССР АН СССР 24 октября 1990 года. Среди прочего там упоминается и о геноциде: «политика русского царизма…, сопряженная…с покорением, геноцидом». В практическом плане сейчас, после того как обращению адыгских организаций в Госдуму РФ с требованием признать геноцид минуло 4 года, обращению в Европарламент — 3 года, а никакого признания нет и не предвидится, эта резолюция упоминается всё чаще и подается в следующем ключе: «Зачем вообще что-то признавать? Все уже давно признано до нас — была Всесоюзная конференция, она шла под эгидой Института истории СССР Академии Наук СССР, на ней геноцид был признан и, хотим мы этого или не хотим, признание геноцида было государственной позицией официальной истории позднесоветского времени. Имейте же смелость сейчас уважать точку зрения честных и непредвзятых ученых того периода!»
Сильная позиция! Институт истории СССР Академии Наук СССР — это марка! Это не просто так — прости-прощай — это ученые с мировым именем, определяющие развитие исторической науки всего Советского Союза. Уж если они действительно признали, то что-то наверняка должно быть!
Не скрою, меня это сильно смущало, возникало чувство, что я что-то просмотрел и где-то в моей позиции есть изъяны. Я не понимал где и поэтому искал. Стоит сказать, что меня сразу несколько насторожило то, что адреса тёти Бендер здесь тоже не оставил — под резолюцией нет никаких имен! Это несколько странно, т.к. существуют определенные нормы подачи подобных документов и непроставление имен ученых, подписавших их, там не предусмотрено. Ну в самом деле, давайте представим известное «Письмо трехсот ученых правительству СССР в защиту генетики» 1955 года без имен этих самых ученых… Абсурд! А здесь резолюция есть, а имен нет… непонятно.
Я долго искал материалы этой Конференции. Искал в Интернете, в исторических источниках, в Институте российской истории РАН, являющемся преемником расформированного после кончины СССР Института истории СССР, узнавал у его сотрудников, сидел там в библиотеке, копался в хранящихся там материалах всех конференций, смотрел по картотеке ученых, которые в силу своей специфики могли принимать участие в этой конференции… И что вы думаете?... Не нашел! В конце концов, сотрудницы библиотеки взмолились — Ну хватит уже нас терзать! Не принимал наш институт участия в той конференции!
Уже после путем непростых комбинаций я смог выяснить, что проводил ту конференцию Институт Гуманитарных исследований Кабардино-Балкарской Республики, а резолюция, скорее всего, писалась директором института Р.Х Гуговым или при его непосредственном участии. Естественно, никаким Институтом истории СССР АН СССР там не пахло и никакого отношения к официальной позиции (если таковая вообще может быть!) истории позднесоветского периода это не имеет.
Теперь давайте разберем механику вопроса, проследим за движением рук:
А) Можно сказать, что конференция была проведена Институтом Гуманитарных исследований КБР, адыгские историки собрались на междусобойчик, обсудили и подписали, но тогда это будет очередное «Как можно не верить в геноцид адыгов!» С учетом предвзятости и заинтересованности ученых-черкесов в этом вопросе — доверия к подобной резолюции — ноль!
Б) А можно сказать, что это была Всесоюзная конференция и что устраивал её всеми уважаемый Институт истории СССР — и тогда это совсем другое дело! Ведь подписали её, как предполагается из названия, скорее всего, советские ученые-историки с высочайшей репутацией, а может даже и с мировым именем! И, что немаловажно, непредвзятые люди, незаинтересованные в признании геноцида. Это же совсем другой эффект!
Что делают… не знаю кто это сделал, но те, кто сделал… Они убирают ИГИ КБР, ставят вместо него Институт истории СССР АН СССР, чтобы не было видно, что все подписанты — черкесы убирают фамилии подписавших и тут же начинают бурно охать и вздыхать по поводу не мало ни много официальной позиции советской историографии, якобы признававшей геноцид. Бинго! Добро пожаловать в миф!
Вообще же, это я так, из присущей мне скромности называю такую вещь мифом. На самом деле у нее есть адекватное название: ЛОЖЬ. Ложь, целенаправленная, осознанная подтасовка материалов, манипулирование общественным мнением, оболванивание собственного народа и попытка построить на этом всем серьезную политическую платформу. Это фальшивая картина, висящая на аукционе Сотбис! Я бы очень хотел, чтобы сами адыги осознали какими материалами составленными каким образом их пичкают.
ЕСЛИ НЕ ГЕНОЦИД, ТО ЧТО?
Ну хорошо, если это не было геноцидом, то что же это было? Война, абсолютно непохожая на боевые действия, к которым мы привыкли сейчас, она не подчинялась законам современных военных уставов и практических наставлений. Это была война, которая стала мельчайшей частичкой несравнимо более глубинных и глобальных процессов. Колонизация и глобальный передел мира — вот имя той войне! В ходе той войны великие державы того времени окончательно разделили весь мир и Западный Кавказ был лишь маленькой точкой на карте грандиозных переделов эпохи.
Это была война, в которой державам, чтобы разорвать мир на части далеко не всегда было нужно сражаться друг с другом — они медленно, но неотвратимо меняли чашу весов, захватывая сферы влияния, подчиняя и покоряя народы, согласившиеся войти в их орбиту и уничтожая и выдавливая тех, кто этому противился. В той войне по отношению к вовлекаемым народам у России окончательно формируется принцип, в соответствии с которым она неукоснительно действует дальше — «Покорен — Значит — Выжил». Для северокавказских народов это работает удивительно точно, без малейшего, без мельчайшего исключения.
По меркам современного законодательства, наших нынешних норм морали и нравственности, в той войне Россия являлась агрессором и интервентом. За подобные действия сейчас Россию бы выгнали из ООН. По правилам же того времени, действия России были нормальны, ожидаемы всеми и, возможно, вообще были самыми гуманными из всего того, что делали великие державы той эпохи. Тогда они были так естественны, что веди себя Россия другим образом, этого бы никто не понял! Они были насколько естественными, как для нас сейчас является почистить утром зубы. В отношении территориальных захватов люди того времени не задавали вопросов «По какому праву?», их больше интересовало «Когда?» и «Кто первый?».
В схватке с одним из многовековых стратегических противников — Турцией, Россия выходит на Западный Кавказ. Проживавшие там адыгские народности в это время находились в сложном межвременном периоде, связанном с ослаблением и разрушением турецко-крымской системы и турецкого протектората в которые они точно вписывались и в которых довольно комфортно жили в течении нескольких веков до прихода России. Будучи многократно усиленным тем, что адыгские народности находились на разных уровнях своего развития и не были единым целым, а наоборот, соперничали и враждовали как между собой, так и внутри себя, адыги по-разному восприняли появление в регионе новой сверхдержавы. Часть горцев сразу же выбрала её объектом своей внешнеполитической ориентации, другая часть сохранила традиционную к тому времени ориентацию на независимость с сильным турецким уклоном, третья, тоже значительная часть почти всю войну придерживалась нейтралитета.
Эта война не была похожа на привычную нам картинку непрерывных боевых действий. Она была сродни медленному освоению территории, сопровождающемуся как активными периодами боев, так и перемириями и полу-затишьями длиной в года и десятилетия. В ходе войны Россия не ставит целью уничтожить всех адыгов. Она довольно четко делит их на «мирных — немирных» и насколько жестоко относится к немирным настолько же лояльно и благоприятно она воспринимает других.
Одержав победу, Россия подвергает 4 адыгских народа, оказавших наиболее ожесточенное сопротивление и проживавших в наиболее опасных с точки зрения российской геополитики местностях, принудительной депортации, предоставив им выбор переселения в степную часть с получением всех прав гражданства, либо на территорию давнего союзника черкесов — в Турцию. Попав под влияние турецких эмиссаров и собственной знати, преследовавшей личные цели, эти народы практически полностью уходят в Турцию. Вслед за ними и по тем же причинам уходит и значительная часть адыгов, в отношении которых депортация не осуществлялась.
Оставшиеся получают равные права и равные условия жизни со всеми остальными подданными Российской Империи.
Всё! Заканчиваем с историей. Переходим к современности.
ВЛИЯНИЕ НА СОВРЕМЕННОСТЬ
Всё… да не всё. Помните, как Глеб Жеглов говорил еще «зеленому» оперу Шарапову: «Это ведь я только так, ловко пообещал, что возьму Кирпича. Если б это было так просто…» Так просто отойти от истории не получается. Такая история как у нас с вами бесследно не проходит. В свое время очень нелюбимый мной великий грузинский философ Мераб Мамардашвили гениально сказал про эту ситуацию: «прошлое далеко не так безопасно, как может показаться. Ибо очень часто оно может быть набито целиком не переваренным и не пережитым будущим.»
Безотносительно от всего вышеизложенного, от вопросов кто, куда и как уходил, кто должен был победить, а кто нет, кто и как к кому относился, безотносительно от всех других вещей, надо учитывать тот факт, что Кавказская война стала величайшей катастрофой за всю историю существования адыгского народа. Величайшей катастрофой! В её результате, черкесы превратились из доминирующего, практически единственного этноса, занимавшего предгорья Западного Кавказа в разбросанный, разорванный на несколько административных единиц и стран народ, 20% которого сейчас находится на родной земле, а 80% разбросано по многим странам мира.
Кавказская война привела к тому, что адыги везде стали меньшинством, живущим в окружении народов, имеющих более сильный, доминирующий уклад жизни и более значительное влияние на все происходящее вокруг. Бывшие не так давно сильным, могущественным этносом, определявшим ход событий далеко за пределами своей территории, сейчас черкесы вынуждены прикладывать немалые усилия для того, чтобы не ассимилироваться, не превратиться в русских, турок, арабов и сохранить свою национальную идентичность, язык и осколки того, некогда великого Хабзэ, трансформировавшиеся ныне в определенный морально-этический кодекс — Адыгагъ.
На пути отстаивания своей идентичности черкесы не обошлись без огромных потерь — печальны, но закономерны судьбы убыхов и некоторых других адыгских народностей, полностью растворившихся, либо в других адыгских народностях, либо отуречившихся и «обарабившихся». Но неверно думать, что ассимиляция — это только вопросы истории, нет, такие процессы происходят и сейчас — в Турции, Сирии, Иордании, Израиле, да и в России. Несмотря на то, что Россия — единственная страна, которая дала адыгам свои национально-административные единицы, где черкесский народ имеет бОльшие права и возможности, чем где-либо еще, доминирующая русская среда, русская наука и культура, русское деловое и административное окружение, неизбежно приводят, например, к выдавливанию адыгского языка из повседневной и деловой жизни, к сглаживанию этнокультурных различий между черкесами и другими нациями, к постепенному размыванию адыгского этноса.
Несомненно, это плохо. Но хуже всего даже не это… не хочу быть пророком, но уже видно, что если подобная тенденция будет продолжаться (а при современном уровне глобализации она будет не только продолжаться, но и с каждым годом усиливаться!) перспектива сохранения черкесами своей национальной идентичности в средне-длинном периоде стоит под большим сомнением. Не надо быть крупным аналитиком, чтобы понять, что через 3-4 поколения черкесское меньшинство может раствориться в массе доминирующих наций Юга России, Турции и арабских стран.
Я понимаю, что за это утверждение меня, возможно, будут критиковать — клеймить позором, вешать ярлыки и красиво вещать о великом духе и о многовековой истории. Проблема не в духе, а в том, что в современном, быстро глобализирующемся мире, когда кредитная карточка, Интернет, «рука Кремля» и «Вашингтонский обком» во многом определяют ритм жизни «от Москвы до самых до окраин», при сохранении нынешней ситуации адыги неминуемо повторят судьбу убыхов. Это видно так же ясно, как и то, почему не могли, просто фатально не имели возможности сохраниться убыхи. Не осознавать этого, закрывать на это глаза — значит забивать себе голову этнопатриотической шелухой и повторять ошибку убыхов, так никогда и не узнавших о том, что еще за 30 лет до выселения Л.Я. Люлье написал о том, что убыхский язык обречен на вымирание.
На вызовы нового времени адыгский мир ответил, если и не национальной идеей, то уж во всяком случае национальным планом, состоящим из 3-х пунктов. На первом месте стоит репатриация адыгов — возвращение на Кавказ нескольких миллионов потомков тех черкесов, которые когда-то покинули свои земли и их интеграция в российское адыгское общество — это, по мысли сторонников идеи, позволит черкесам возвратить свое былое этническое доминирование на Северном Кавказе и опять стать самой влиятельной нацией на своих исторических землях. Вторым пунктом идет объединение трех адыгских республик РФ в один субъект федерации, или в, как её называют некоторые, «Великую Черкесию», что объединит ныне разорванные этнические территории и создаст единое административное черкесское пространство на Кавказе. И надо всем этим, как тень отца Гамлета витает вопрос признания геноцида.
Триединый ответ! Но нет — это не просто ответ — это «10 сталинских ударов», которые по мысли историков середины ХХ в. обеспечили Советской армии полный перелом хода войны в 1944г., это переход Суворова через Альпы, это Ленинский план ГОЭЛРО — это план действий, призванный полностью переломить кризисную ситуацию, развернуть её на 180 градусов и сделать из чего-то обреченного на увядание его точно противоположную и успешную копию.
При этом, необходимо четко понимать, что эти 3 пункта кардинально различаются по своей сути — если первые два из них являются целями, задачами и именно тем, что в итоге должно быть достигнуто, то последний пункт — геноцид — является не чем иным, как средством, инструментом их достижения. И именно признание геноцида в этой триединой формуле должно выступить локомотивом, движущей силой, тем побудительным фактором, который растолкает вопрос, сдвинет его с мертвой точки и в конечном итоге обеспечит реализацию первых двух факторов.
Давайте разберем ситуацию. Она проста и непроста. Под кажущейся краткостью и ясностью первых двух пунктов кроется очень и очень многое. Под репатриацией потомков адыгов понимается массовая иммиграция нескольких сотен тысяч, а то и нескольких миллионов человек одной национальности и их компактное расселение в пределах одного многонационального, взрывоопасного и высокодотационного (а значит безработного) региона со всеми вытекающими отсюда последствиями. Массовое переселение должно быть организовано и проведено самой Россией и за государственный счет, но не в интересах государства вообще, а в интересах лишь одной, проживающей в нем национальности, исходя из взглядов, бытующих в среде адыгских этно-политических организаций и из складывающейся сейчас практики — без какого-либо, без малейшего учета интересов всех остальных наций, более того, просто даже без элементарного обсуждения этого вопроса с ними. При этом, надо четко понимать, что подобное переселение самым коренным образом изменит всю ситуацию на Северном Кавказе и приведет к кардинальным, к революционным переменам во всей обстановке в этом регионе. Первым же требованием, которое со всей неизбежностью вырастет из вопроса миграции будет объединение 3 адыгских республик в одну, причем, совершенно наверняка это затронет территории как минимум двух других соседних субъектов федерации — Краснодарского и Ставропольского краёв, которые тоже частично находятся на земле исторической Черкесии. Сейчас невозможно даже представить к каким глобальным переменам, к каким сдвижкам и социальным катаклизмам это все приведет, но то, что они будут крайне значительными — не вызывает сомнений.
Естественно, добиться всего этого на добровольной основе очень трудно. Аналогов этого, примеров того, когда в наше время государство добровольно, само и за свой счет, в рамках официально признанной государственной политики, исключительно в интересах какой-то одной национальности и в ущерб интересам всех других этнических групп коренным образом изменило бы обстановку в одном из наиболее проблемных, экономически отсталых и политически и военно-взрывоопасных регионов в мировой практике не существует. Их просто нет. Если, конечно, не брать примеры Зимбабве и им подобные. С государственной точки зрения это алогично и противоречит самой сути, самим основам многонациональной страны, как территории, где максимальным образом учитываются интересы всех проживающих национальностей без предпочтения какой-то одной из них. Но для реализации интересов только одной национальной группы, причем, скорее всего, в коротком периоде и если таковая реализация будет происходить без какого-либо сопротивления других этнических групп, смысл в этом существует и, значит, возникает вопрос — как этого всего добиться?
Геноцид! Вот ответ, который дается в предлагаемой триединой концепции «10 сталинских ударов»! Вот волшебная формула успеха!
Россию надо заставить! Россия должна либо добровольно признать свою вину в «одном из самых страшных преступлений, не имеющим аналогов в мировой истории» — геноциде адыгов в Кавказской войне, либо, в отрыве от всей мировой истории и политики, в отрыве от того, что действительно происходило в то время, её вину в этом должен признать Европарламент — т.е. те самые страны, которые в свое время, в рамках своей колониальной политики действовали намного более жестоко, чем Россия!
И вот здесь вступает в действие версия, упорно озвучиваемая наиболее либеральными представителями черкесских этно-патриотов: «Ну признайте уже!» — говорят они — «Признайте, что вам стоит? Мы же больше ничего не требуем. Вот только признайте и все! И будем спокойно жить дальше. Вам без разницы, а нам приятно». Огромная ошибка! Огромнейшая! Признанием геноцида этот процесс не закончится. С признания все только начнется!
Мне очень сложно представить, как это все может случиться и что для этого должно произойти, но если все-таки абстрагироваться буквально от всего, если чисто гипотетически, как говорится, для чистоты эксперимента, представить, что признание геноцида все-таки случилось, то перемены, которые это за собой повлечет на Кавказе, да и не только там, по своему масштабу будут сравнимы с катаклизмами, которые могли бы случиться, не ответь Россия на агрессию Грузии в Южной Осетии. А может быть и превзойдут их!
Во-первых, Россия сразу же станет объектом жесткой критики со стороны огромного количества как больших и уважаемых, так и малых, никому не известных организаций, которые на основе уже признанного геноцида, будут требовать от Москвы восстановить статус-кво, или, как любит выражаться на встречах с рабочими и колхозницами президент Д.А. Медведев, «вернуть ситуацию в положение «анте-беллум» — т.е. в положение, существовавшее до Кавказской войны. То есть, морально Россия теперь уже будет как бы обязана образовать черкесский субъект в границах исторической Черкесии, вернуть миллионы потомков адыгов, ушедших в Турцию, выплатить им компенсацию, трудоустроить их, дать им жилье и т. д., и т.д., и т.д. При этом, даже тогда совсем не факт, что Россия все равно пойдет на это — ну не возвращает же Турция армян после признания своего геноцида Францией! — но требовать этого, давить на Россию все равно будут. При этом только черкесы будут давить, реально желая возвращения соплеменников — остальным же все это будет глубоко безразлично. Буквально для всех остальных возможность уличить в чем-то Россию будет прекрасным средством усилить свое собственную позицию в конкурентной борьбе с Москвой, устроить очередной торг по какому-либо вопросу, не имеющему ничего общего с Кавказом, получить в чем-то очередную уступку и т.д. Ну не бывает по-другому! Жизнь такова! То есть, адыгов опять начнут использовать в своих интересах. Опять, как и 150 лет назад возникнет ситуация, когда, в любом случае в выигрыше останутся люди, к которым адыги обратятся за помощью, а они сами уже в средне-долгом периоде окажутся в числе проигравших.
Вот такая картина. И я даже не хочу думать что произойдет, когда, посмотрев на черкесов, десятки других национальностей вспомнят былые обиды и начнут выдвигать требования признать геноцид друг друга.
При этом, было бы большой ошибкой думать, что существует какой-то тайный орган, наподобие масонской ложи, или некоего мифического правительства в изгнании, о котором на этом сайте уже писалось и который бы откуда-то из глубокого подполья дирижировал всей ситуацией. Ничего подобного нет. И простые черкесы в массе своей поддерживают вопрос признания геноцида не из каких-то скрытых и корыстных целей, а абсолютно искренне — глубоко переживая трагедию своего народа и искренне заблуждаясь по поводу хода и характера Кавказской войны. Им так внушили!
Вся проблематика разворачивания вопроса о признании геноцида на Кавказе намного глубже модели «10 сталинских ударов», она уходит корнями глубоко в прошлое и оттуда уже «рулит» настоящим. Вопрос о геноциде не мог не встать. Это абсолютно логично и оправданно. Мы были должны, мы были просто обязаны пройти через него. И дело здесь не только в том, что, как уже говорилось ранее, безотносительно от того был геноцид или нет, кто был, а кто не был прав в Кавказской войне, кого депортировали, а кто ушел сам и безотносительно всех иных причин, у адыгского народа, как мы уже писали, существует немалые проблемы и их надо решать.
Дело в том, что за все последние 160 лет адыгское общество не имело возможности открыто, честно, спокойно и с точки зрения своего народа обсудить положение, сложившееся в результате Кавказской войны. Это было нельзя сделать сразу после войны, когда черкесы оказались повержены, раздавлены, раздроблены и жили в Российской империи, где имелась совершенно определенная точка зрения на недавно выигранную войну. Этого, конечно же, невозможно было сделать и в Империи Советской, когда мы все усиленно строили новую этническую общность — советский народ и сама тема предков одной части этого народа, сражавшихся против предков другой его части была в огромной степени табуирована и политизирована. Но проблемы-то от этого не исчезли! Тема национальной катастрофы жила среди адыгов все это время. Она передавалась от отца к сыну и от деда к внуку. В результате, не имея возможности получить широкую огласку и пройти через спокойное, ровное и честное обсуждение, она была загнана вглубь, скручена и как тугая пружина сжата безжалостным временем. Пружина не могла не распрямиться!
Именно это мы наблюдаем сейчас. Пружина распрямилась! Это логично, это нормально и это правильно. Тема Кавказской войны сейчас крайне популярна в черкесском обществе. И по-другому быть не может. Но! Оставшись один на один с набросившейся на них оглушительной, безбрежной свободой слова, с правом высказывать любые, самые дикие мнения об этой войне, столкнувшись с полным отсутствием какого-либо оппонирования, адыгское общество наполнилось огромным количеством слухов, сплетен, мифов и всякого рода псевдо исторической информации, которая, с учетом искренних и, да простят меня адыги, зачастую наивных ожиданий простых людей, выдается за правду и с чисто кавказской эмоциональностью искренне, подчеркиваю, искренне воспринимается таковой!
Пружина распрямилась! Сейчас мы становимся свидетелями того, как любая, самая невероятная информация, поданная с позиций превратно понятого патриотизма адыгов с налета считается правдой и принимается без тени сомнения даже без подтверждения, в то время как исторические данные, не совпадающие с таковой — «патриотической позицией» — отвергаются, вне зависимости от уровня и серьезности их доказательной базы. По сути, сейчас в адыгском обществе, как в миниатюре повторяется ситуация СССР конца 1980-х — начала 1990-х гг., когда весь советский народ просто опьянел от обрушившейся на него свободы слова и в течении какого-то времени элементарно учился с ней жить — митинговал, обижался, ошибался, платил за свои ошибки и все-таки выходил на правильный курс. Именно это происходит и должно происходить сейчас с адыгами! Как говорил Гегель: «История учит тому, что никто не учится на чужих ошибках — все учатся на своих» и мы не вправе заставлять адыгов идти наперекор этому правилу. Все должно случиться в свое время.
Еще одна важная причина того, почему вопрос геноцида получил сейчас такое развитие — это подъем национального самосознания. Вопреки всей своей истории, полной разлада и розни, а может и благодаря ей, сейчас адыги демонстрируют достаточно сильное стремление к объединению разных ветвей своего народа. Это выражается в некоем духе единения, который можно почувствовать, разговаривая с черкесами, во всепоглощающем желании общаться с диаспорой, в желании установить официальное самоназвание народа «черкес» для всех представителей адыгских народов, в стремлении объединить 3 северокавказских республики в одну и т.д. Сказать, что черкесский народ сейчас един будет все еще серьезным преувеличением, но, в любом случае, стремление к единству адыги демонстрируют очень сильно.
По сути, сейчас черкесы проходят тот период, который русские прошли в XVI-XVII веках, когда великие московские князья, где кнутом, где пряником сбивали разрозненных и враждующих жителей русских земель в одну историческую общность — русский народ. Помните, как в гениальном фильме Тарковского «Андрей Рублев» русский князь с татаро-монголами захватывает Владимир и один княжьих ратников, русский, пытается убить ученика Рублева — молодого иконописца Фому, которого пронзительно играет уже ушедший от нас Михаил Кононов? Фома кричит: «Братцы, ну что же вы делаете!? Мы же тоже русские!» — «Я покажу тебе русских, сволочь ты владимирская!» — отвечает ратник, пытаясь ударить его копьем.
Вот из таких бжедугских, шапсугских и кабардинских «сволочей», адыги сейчас и стремятся сейчас сотворить то, чего никогда не существовало в истории — единый черкесский народ. Как же геноцид относится к этому? — спросите Вы. Прямым образом! Лучшего инструмента, чем геноцид для национального сближения не может быть! Это как раз тот вариант, когда, как в присказке, если чего-то нет, то его нужно придумать. Тема совместной борьбы, единой судьбы, общих подвигов, общих потерь и страданий всегда и во все времена выступала мощнейшим средством сплачивания народа. Лучше этого еще ничего не придумали! Именно эта тема была лейтмотивом исхода евреев в Палестину, именно она сплачивала раньше и сплачивает сейчас разбросанную армянскую диаспору, во многом именно благодаря ей германский народ объединился вокруг Гитлера в 1930-е годы… и Кавказ здесь не исключение!
Ковыряясь пальцем в полузажившей болячке черкесы не столько преследуют тему прошлого, сколько обращаются к своему будущему. Постоянно муссируя и вдалбливая самим себе в головы тему геноцида, потомки тех, кто 200 лет назад воевал против России, за нее, либо не воевал вообще как бы говорят самим себе: «Мы с тобой одной крови. У наших предков было общее прошлое. Оно было прекрасно — это был настоящий «Золотой век»! Пришли русские и все разрушили. Наши предки плечом к плечу защищали Родину и русские отнеслись к ним одинаково жестоко, без различия по национальностям, сословиям и политической ориентации. Значит и нам нечего делить. Причина всех наших бед — в том времени. Решить все адыгские проблемы должен тот, кто разрушил «золотой век» — русские».
Ничего не напоминает? Это же массовый гипноз! Коллективные галлюцинации. Кашпировский в чистом виде. Но это работает! При этом, сама идея единения народа — хороша и правильна. Это действительно так. Ну кому в здравом уме придет в голову желать адыгскому народу межнациональной розни, распрей и разобщенности?! Проблема в другом — нельзя создавать народ на базе неверной, никогда в таком виде не существовавшей истории! Будущее всегда принадлежит тому, кто хорошо знает свое прошлое. Нельзя строить большое и светлое здание на зыбком, плывучем и неправильном оцененном грунте! Это исторический тупик — путь в никуда! Следуя по нему, адыги ставят будущее своего народа, своих детей и внуков в полную зависимость от заведомо ложной исторической теории. Нельзя писать под псевдонимом Пастернак!
Но, оставим пока гипноз… поговорим о более практических аспектах комфортности темы геноцида. Знать, зовет адыгов в Турцию… говорит им о том, что там им будет хорошо и комфортно и что там все их вопросы будут решены...
Стоп! О чем это мы? Не потерялись ли мы во времени? Потерялись. Потерялись! Одна из основных, из важнейших и из кардинальнейших причин широкого распространения среди адыгов теории геноцида — это педалирование его современной знатью. Ничего не меняется! Если раньше, по своим собственным причинам и для собственной выгоды знать уводила всех черкесов в Турцию, так и теперь она ведет их в геноцид! И можно только надеяться, что последствия этого зова будут менее катастрофичны.
Национальная интеллигенция — эта знать нашего времени — сразу же, окончательно и бесповоротно выступила локомотивом теории «страшного геноцида», её певцом, её агитатором, её пропагандистом. Современные адыгские историки, публицисты и общественные деятели вытащили из анналов истории отдельные факты о той войне, прилизали их, подчистили все ненужное, не совпадающее с «официальной» точкой зрения и искусственным образом подали это так, чтобы у неискушенного в истории, нетребовательного к доказательствам читателя не возникло и тени сомнений в наличии геноцида! Даже порядок подачи материалов о войне дается абсолютно уникальным, нереально далеко отходящим от действительности образом, состоящим из перемешанных частичек правды и полу-лжи, составленных абсолютно специфическим образом и вычищенным от всего лишнего и не совпадающего. Так, сначала упор делается на прекрасную жизнь адыгов ДО Кавказской войны, которая преподносится с невероятной степенью идеализации и практически полным отсутствием упоминания о сложных процессах, проходивших в черкесском обществе того времени, о раздробленности, о неготовности к конкуренции в открытом обществе, о неготовности к современной войне и т. д. . Затем происходит переход непосредственно к войне, которая, с подачи адыгских профессоров и лауреатов, предстает как непрерывная столетняя схватка всего единого народа, в одном строю и без каких-либо исключений выступившего за свою свободу. Затем, не вдаваясь в детали и упоминая в качестве причин поражения исключительно численное превосходство российской армии, адыгские историки сразу переходят к высказываниям царских генералов о необходимости высылки черкесов и смакуют картины огромных людских страданий депортируемых адыгов на черноморском берегу. То есть: «Было хорошо — Пришли русские — Мы сражались как герои — Претерпели огромные страдания». В результате, у простого среднестатистического адыга, с одной стороны, не разбирающегося в истории, а с другой, желающего слышать о великих делах предков, вкупе с действительно огромными страданиями переселенцев, складывается устойчивая картина такой Кавказской войны, которой в реальности никогда не было, но которая политически правильна! Человек начинает искренне верить в подобный бред и обижается, когда ему говоришь о том, что все было не так. Вот так и формируются мифы!
Причин подобного поведения национальной интеллигенции как минимум несколько.
Конечно же, нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что представители интеллигенции не прилетели с Марса, а являются плотью от плоти самого народа. В этом смысле симпатии и чаяния профессора целиком совпадают с симпатиями простого человека с 8-классным образованием. Их пружина тоже распрямляется! Они тоже хотят большой, красивой и чистой истории, правда, в отличии от других людей, они творят её сами! Лепят и пишут её прямо на наших глазах!
С другой стороны, нет ни тени сомнений, что определенная часть адыгской интеллигенции, прекрасно осознает всю историческую и политическую бредовость нынешней придворной версии Кавказской войны и существовавшего в ней геноцида. Ну не может быть по-другому! Ведь все лежит просто на поверхности и человек, обладающий даже не глубокими, а просто базовыми, полу-детскими знаниями о ней, чисто физически не может этого не видеть! Я никогда не поверю, что серьезный историк не видит, что при малейшей проверке и сопоставлении с фактами, вся эта сшитая из разномастных кусочков лабуда распадается на куски, как гнилая старая одежда!
И вот здесь в действие вступают совершенно другие, не имеющие отношения к науке и к исторической правде факторы. Во-первых, необходимо понимать, что в последние 10-15 лет адыгская историческая наука в отношении вопроса геноцида собственно наукой не является. То, что она делает — это не наука, а политика и приспособленчество. Это называется тщательной подгонкой данных для получения необходимой картинки и обслуживание совершенно определенного политического заказа — заказа на геноцид. Для этих целей из адыгской науки новейшего пост-перестроечного времени правящая и социально активная национальная элита практически полностью вытеснила все конкурентные идеи, выкорчевала все оппозиционное, все дискуссионное, все, что хоть каким-то образом могло оспорить эту никакую, просто-таки никакущую с исторической точки зрения теорию. А что остается делать — ведь она не выдержит мало-мальски серьезного спора! Само существование этой идеи возможно лишь при отсутствии оппонирующих ей идей — в историческом вакууме, в мертвой зоне, когда все придворные отлауреаченные и отпрофессоренные адыгские историки выплескивают в народ одну и только одну идею — идею геноцида! Идею исторической вины одного народа во всех бедах другого.
Естественно, что в течении нескольких лет тщательного административного (а не научного!) отбора все люди, кто мыслил, кто думал иначе, кто мог позволить себе усомниться и не шел в струе, были устранены. Сейчас в трех кавказских республиках на эту тему не устраиваются дискуссии, не проходят обсуждения, не идет научный диалог. Все другие идеи искоренены как класс и привитие единственной и безальтернативно «правильной» идеи геноцида начинается уже в школе! С младых ногтей детям подсовывают книжонки, где Россия выставляется геноцидоносной страной, а русские генералы — палачами адыгского народа. Произошла тотальная монополизация правды, когда группа людей, обладающих властью, в силу политических, экономических, этнических и др. причин преуспела в проталкивании в общество определенной идеи и фактически приказным порядком объявила её единственно верной. Это прискорбно, но это факт. Вот так мы и живем.
Оценили 53 человека
82 кармы