Вокруг фигуры руководителя нашего государства сложилось множество мифов. Но наиболее устойчивый — миф о Путине как о борце с неолибералами и строителе социального государства. Даже сейчас, после пресловутой пенсионной реформы, которую Путин-таки поддержал, откровенно сказав в обращении к нации, что своих друзей-олигархов он трогать не будет, миф этот сохраняется, правда, несколько изменившись.
Теперь говорят, что сначала Путин был борцом с олигархами и защитником народа, а потом попал под влияние неолибералов из правительства. Может, он действительно всегда заботился о простом народе? Давайте рассмотрим основные реформы в социальной сфере, проведенные при нем начиная с 2000-х гг.
1. ПЕНСИОННАЯ СИСТЕМА
Обратимся к пенсионной системе, ибо с ее реформирования второй президент РФ и начал свою карьеру. Уже в 2001 году появляется Федеральный закон №173-ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации», а в следующем, 2002 году — целый ряд законов: «О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации», «Об обязательном пенсионном страховании» и т.д. Согласно этим законам все население Российской Федерации было поделено на два лагеря. К первому принадлежали представители слабозащищенных социальных слоев (инвалиды, дети-сироты, ветераны Великой Отечественной войны, блокадники и т.д.), а также госслужащие (военные, правоохранители, гражданские чиновники). Для них предусматривалось государственное пенсионное обеспечение, то есть регулярные выплаты из госбюджета (для льготников — грошовое, а для госслужащих, разумеется, совсем другое).
Ко второму лагерю были отнесены все остальные — обычные граждане. Их пенсии формировались за счет страховых выплат работодателей в Пенсионный фонд России (ПФР), а также размещения их собственных средств либо в негосударственных пенсионных фондах, либо, если гражданин не высказал никаких пожеланий, — во Внешэкономбанке («накопительная часть пенсии»).
Практически сразу ведущий публицист левопатриотической оппозиции С.Г.Кара-Мурза заметил, что президент и правительство просто лишили большую часть пожилых граждан государственных пенсий, ведь гражданин и сам может откладывать себе деньги на старость в банке, без посредничества ПФР. Кара-Мурза предсказывал печальную судьбу этих накоплений чрез 10–15 лет, и тут он не ошибся: в 2014 году президент «заморозил» накопительную часть пенсий, а в 2018-м — поднял пенсионный возраст, лишив немалую часть граждан (которые просто не доживут до нового пенсионного возраста) и их страховых накоплений.
В прессе часто можно встретить утверждения, что пенсионная реформа 2001—2002 гг. провалилась, потому что совершенствование новых пенсионных механизмов не прекращалось 16 лет (своего рода микрореформы проводились и в 2008, и в 2013, и в 2015 г.). Но это так, только если считать, что главной ее целью было создать базис для благополучной жизни граждан России в старости. Если же считать главной целью этих преобразований иное — снять с государства груз социальной ответственности за большинство пожилых граждан, то они вполне себе удались. Создать страховую пенсионную систему и тем самым принципиально обосновать, что за пенсионные выплаты должны отвечать сами граждане, а не государство, — получилось.
В общем-то уже эта, первая «реформа» Путина выявила суть социальной политики, которую он будет проводить все последующие годы. Она сводится к словосочетанию «экономия бюджетных средств» под декларации о помощи бедным.
При этом все сказанное относится лишь к простым россиянам, к тем, кого в дореволюционные времена называли представителями «податных сословий». Лица, находящиеся на госслужбе РФ (военные, правоохранители, гражданские чиновники), или представители «служилого сословия», пользуются у нас услугами параллельной пенсионной системы. Они получают пенсии из бюджета, а не из ПФР. На них не распространяются «пенсионная реформа», повышение пенсионного возраста. У гражданских госслужащих его, правда, тоже повысили, и даже раньше, чем у всех остальных, — в 2017 году, но следует учесть, что чиновники получают аж две пенсии — одну страховую, как все, а другую — по гособеспечению, за выслугу лет, да еще и единовременные выплаты при выходе на пенсию. Причем коэффициент замещения у их пенсий составляет 75%, тогда как у обычных пенсионеров — в среднем 25%. Это значит, что если госслужащий получал зарплату 100 тысяч рублей, то его пенсия составит 75 тысяч рублей, пенсия обычного гражданина, имевшего такую же зарплату, будет равна всего лишь 25 тысячам.
Правоохранители и военные вообще могут выходить на пенсию примерно в 45 лет. Это, конечно, общемировая практика, специфика этих профессий требует раннего окончания трудовой деятельности. Но в Германии, например, полицейские получают пенсии из того же Пенсионного фонда, что и простые граждане, а не по отдельной статье бюджета. Может, поэтому, когда в ФРГ была своя пенсионная реформа и на улицу вышли возмущенные люди, полицейские не избивали протестующих, а зачастую присоединялись к ним…
Обратимся к другим реформам.
2. СТРАХОВАЯ МЕДИЦИНА
Как известно, в Советском Союзе медицина для граждан была бесплатной. Расходы за лечение оплачивало государство. В 90-е госбюджет «усох», и здравоохранение практически перестали финансировать. Тогда и нашли выход в форме ОМС — обязательного медицинского страхования. Государство стало требовать от работодателей отчислять несколько процентов от доходов граждан в фонд ОМС и из него финансировать лечебные учреждения и медработников. Сейчас чиновники Минздрава уверяют, что таким образом удалось сохранить бесплатное медицинское обслуживание. Это наглая ложь. На самом деле это было не чем иным, как отказом от государственной бюджетной бесплатной медицины. В случае страховой медицины, как и в случае страховых пенсий, граждане сами все оплачивают, но только через посредство работодателя.
Впрочем, в 90-е годы со всех высоких трибун говорили еще, что ОСМ — это вынужденная мера, вызванная бюджетным кризисом. Однако пришел «защитник народа» Путин, при нем бюджет, казалось бы, худо-бедно стал наполняться. Пора вроде и отменить ОМС. Но не тут-то было… В 2004 году новый президент России заявляет: «…развитой системы медицинского страхования в России по-прежнему нет, как нет конкуренции на рынке медицинских услуг». Сделав реверанс в сторону советского здравоохранения и назвав его лучшим в мире, президент заверяет, что возврата к прошлому не будет — нужно, мол, соответствовать рыночным реалиям: совершенствовать ОМС, а также стремиться к созданию частной медицины. Путин изрек: «Медучреждения не должны получать деньги только за сам факт их существования в городе или селе, они должны получать деньги за качество и количество оказанных услуг». Согласно этой логике и была перестроена российская система здравоохранения.
Деньги, изъятые из доходов работающих граждан, стали стекаться в федеральный ФОМС, из него распределяться территориальным ФОМС в регионах, страховым медорганизациям (СМО) и больницам и поликлиникам. Особый закон и подзаконные акты определили перечень услуг, которые обладатель медполиса может получить бесплатно (то есть за счет страховых выплат). Список не очень длинный. В этом году в него главным образом входят: первая медпомощь, вызов врача, ведение беременности, плановая диспансеризация 1 раз в 3 года, лечение острых заболеваний в стационаре. Если человеку требуется лечение в стационаре чаще, чем раз в 3 года, то, увы, все остальные госпитализации — на коммерческой основе. По мысли наших государственных мужей, сей факт нисколько не нарушает конституционного права на бесплатное медицинское обслуживание: в Конституции ведь не сказано. в каком объеме государство должно обеспечивать это обслуживание!
Эта система породила множество проблем. Если раньше врачи получали деньги на условиях повременной оплаты, то теперь СМО стали перечислять деньги только за факт оказания медицинских слуг. Но, скажем, зимой в больнице все палаты забиты, потому что это сезон простуд, а летом пациентов мало. Из каких же средств платить врачам зарплаты? Это привело к сокращению персонала, незаконному расширению списка платных услуг (когда анализ, который должен быть проведен бесплатно, по ОМС, проводится за деньги), а также к многочисленным припискам…
Однако СМО обязаны проводить проверки больниц и поликлиник, и они охотно это делают. Ведь страховщики, обнаружив приписки, требуют возвращения полученных за них денег в бюджет и получают с этого свой процент. В итоге «…мы имеем дивную систему: больницы наживаются на приписках, а страховые компании — на их обнаружении. Государство это устраивает, так как сложившаяся практика экономит бюджет (в среднем в год СМО возвращают в казну около 60 млрд рублей), а страховые организации действуют как канал, по которому деньги текут сразу в двух направлениях — в клиники на больных и обратно в бюджет через штрафы». Не потому ли в 2015 году государство прекратило разговоры о том, что ОМС — это лишь подспорье бюджетной медицине, и прямо перешло к «одноканальному финансированию медицины», то есть только через ФОМС?
Последствия общеизвестны. В стране огромное число самозанятых, которые не делают отчисления в ФОМС. Сами структуры ОМС работают неэффективно, процветают коррупция, нецелевые траты (в 2006 году, при министре здравоохранения М. Зурабове, вокруг ФОМС разразился страшный скандал, Генпрокуратура обнаружила многомиллионные утечки из фонда и даже были «посадки», но самого главного «монетизатора», конечно, не тронули).
И, наконец, если раньше по линии ФОМС финансировались лишь работающие граждане, а медуслуги, полученные неработающими, оплачивали федеральный и региональный бюджеты, то с 2015 года за все платит ФОМС. Отсюда — дефицит средств в ФОМС. Поликлиники укомплектованы лишь на 40%, врачей не хватает, и к ним, особенно к узким специалистам, записываются за несколько месяцев, многие больницы и медпункты в малых городах и селах вообще «приказали долго жить».
По нацпроекту «Здравоохранение» отстроили несколько современных центров в крупных городах, но до них пациента еще довезти надо… Да и не могут они компенсировать упразднение сотен и тысяч лечебных учреждений! А ведь жутко сказать: за 18 лет, по сведениям Центра экономических и политических реформ, в России ликвидирована половина общего количества больниц, причем большинство — в сельской местности! В 2000 году было около 10700 больниц, а в 2015-м их стало около 5400. В 2016 году сократили еще 23 тыс. койко-мест. В Минздраве заявили, что «это правильное решение, потому что не должно быть пустующих коек, на которые государство тратит деньги». Чиновники даже не скрывают, что главной целью путинского государства является не сохранение здоровья и жизней граждан, а сокращение расходов госбюджета на здравоохранение!
Разумеется, все это касается только простых граждан. Обеспечение медуслугами госслужащих у нас регулируется отдельным законом, по которому госслужащие вправе пользоваться альтернативной системой здравоохранения — ведомственными поликлиниками и больницами. Кроме того, в 2014 году президент внес поправки в статью 42 ФЗ № 314 «Об основах охраны здоровья граждан в РФ». Согласно им финансирование медобслуживания госслужащих производится из двух источников — из Фонда ОМС и, дополнительно, из госбюджета (тогда как обычные граждане, как говорилось, с 2015 года могут рассчитывать лишь на одноканальное финансирование — из ФОМС). Фактически закон гарантирует чиновникам особые условия медобслуживания, которые ранее полагались лишь работникам вредных производств и жителям закрытых территориальных образований.
3. ПОДУШЕВОЕ ФИНАНСИРОВАНИЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ
Реформа финансирования образования, которая была запущена Указом Президента РФ от 7 мая 2012 года № 599 «О мерах по реализации государственной политики в области образования и науки», строится на той же логике, что и медицинская «реформа». Помните, в 2004 году Путин заявил, что государство не намерено платить врачам просто за их существование и оплачиваться будет количество медуслуг? Точно так же нормативно-подушевое финансирование (НПФ) школ и вузов, подчиняющихся Минобру, предполагает, что деньги на содержание образовательных учреждений выделяются строго в соответствии с числом учащихся. Чем больше в школе учеников, тем больше финансирование (в которое включены и зарплаты педагогов и технического персонала, и расходы на содержание школы, на учебные материалы и т. д.). Причем существует подушевой норматив (затраты для обучения одного ученика). Он зависит от региона: от 9 тысяч рублей в Новгородской области до 63 тысяч в Москве. Это значит, что школа, где учатся, скажем, 100 учеников, в Новгородской области получит 900 тысяч рублей из бюджета, а такая же школа в Москве — 6 миллионов 300 тысяч.
Практика ожидаемо показала, что лучше всего при этой системе финансируются большие элитные школы мегаполисов, хуже всего дело обстоит в небольших школах малых городов. Сельские школы в таких условиях вообще выжить не могут, и они стали повсеместно закрываться. Когда этот процесс принял катастрофический характер, власть включила в новый закон «Об образовании» параграф о том, что финансирование части расходов малокомплектных сельских школ не зависит от числа учащихся (статья 13, параграф 4). Но статуса малокомплектной школы нужно еще добиться, кроме того, речь именно о части расходов, и, наконец, про небольшие школы в городах в законе вообще ничего не сказано.
Власти никогда и не скрывали, что целью введения НПФ была экономия бюджетных трат на образование. Они ее достигли: в 2017 году затраты на образование снизились на 4,6%, или на 26,3 миллиарда рублей по сравнению с прошлым годом. Понятно, правда, что сокращение финансирования привело к ухудшению качества образования. Причем особенно тяжело это ударило по вузам. Угроза отчислить нерадивого студента оставалась в вузе последним инструментом стимулирования учебы (до этого был еще материальный стимул в виде стипендии, но она стала столь мизерной, что ее не хватает даже на проезд). Уже много лет преподаватели вузов сталкиваются с ситуацией, когда студенты откровенно отказываются учиться, а руководство вуза запрещает их отчислять. Это ведь автоматически ведет к сокращению финансирования вуза! Более того, добросовестные и строгие преподаватели получают еще выговоры от начальства за то, что «не смогли заинтересовать своим предметом»! В итоге преподаватели стали закрывать на все глаза, экзамены превратились в формальность, учеба — в приятное времяпрепровождение. Общество же получает выпускников, которые не имеют даже элементарных профессиональных знаний.
Надо ли добавлять, что все это в значительной мере не относится к представителям «элиты»? Дети чиновников, полицейских начальников, судей и прокуроров учатся в гимназиях и лицеях крупных городов, которым не грозит закрытие из-за НПФ, а будущие военные, спецслужбисты, прокуроры, полицейские обучаются в специализированных ведомственных вузах, которые не подчиняются Минобру и финансирование которых носит особый, закрытый характер (к тому же на них не распространяются и ЕГЭ с Болонской реформой).
4. МОНЕТИЗАЦИЯ ЛЬГОТ
Еще одна печально известная социальная «реформа» Путина — монетизация льгот. 1 января 2005 года вступил в действие знаменитый закон № 122 (подписанный президентом в августе 2004 года), по которому социальные льготы, предназначавшиеся ветеранам войны, пенсионерам и инвалидам, предлагалось заменить деньгами. Советская система социальных льгот, к тому же еще разросшаяся за постсоветский период (правительства эпохи Ельцина решали проблемы недофинансирования введением все новых льгот), не удовлетворяла либерал-реформаторов. Архитекторы реформы — Кудрин, Греф и Зурабов (тот самый, которого потом бросят «реформировать» здравоохранение) — решили, что социальная поддержка малоимущих обходится госбюджету «слишком дорого». Это позже идеологи монетизации заговорили, что все делается, мол, в интересах самих граждан, которые не могут воспользоваться льготами… «С самого начала — как правильно заметил публицист Борис Вишневский — было просто и цинично сказано, что главная задача реформы — экономить деньги, что льготников и льгот слишком много, бюджет не справляется, нужно бы урезать. А раз была поставлена задача экономии, то с самого начала было понятно, что компенсации, которые предложат вместо льгот, ничего не скомпенсируют».
Действительно, проект закона предполагал, например, замену весомого пакета натуральных льгот Героям России, Героям СССР, Героям Социалистического Труда и полным кавалерам ордена Славы ежемесячной денежной выплатой размером… в 3000 рублей! Что же касается простых ветеранов Великой Отечественной войны, то власти планировали заменить им пакет льгот на выплату в 1500 рублей! Дело не только в мизерности этой компенсации, но и в том, что власть оценила в рублях подвиг героев! Причем это был год шестидесятилетия Победы. В одно и то же время президент и приказывал референтам из своей администрации писать трогательные спичи к майскому празднику — о «вечной благодарности» ветеранам со стороны государства, и давал отмашку Грефу и Кудрину начать замену материального воплощения этой благодарности жалкими денежными подачками.
Всенародное возмущение монетизацией заставило власть дать «задний ход». «Реформа» была приостановлена. Однако позднее тихой сапой монетизация все же была проведена. Путинскому государству и здесь удалось сократить расходы на социальную поддержку.
Как уже говорилось, монетизация распространялась лишь на льготы пенсионеров, ветеранов и инвалидов. Вместе с тем за месяц до визирования закона № 122 Путин подписал другой закон — № 79 «О государственной гражданской службе РФ». Статья 52 этого закона даровала гражданским госслужащим весьма солидные социальные льготы (которые стыдливо именовались в законе «государственные гарантии»). Это:
— помимо основного, ежегодный оплачиваемый государством дополнительный отпуск;
— ежемесячная надбавка к должностному окладу за выслугу лет в размере от 10 до 30% оклада;
— право на особый характер медобслуживания (то есть на обслуживание в ведомственных поликлиниках, а для федеральных госслужащих — в медучреждениях, подчиняющихся управделами президента);
— обязательное личное социальное страхование на случай временной нетрудоспособности и в связи с материнством (то есть госслужащий-женщина после рождения ею ребенка получает еще и денежную выплату);
— возмещение расходов, связанных со служебными командировками и с переездом в другую местность к месту службы;
— возмещение транспортных расходов или служебный транспорт;
— служебное жилье или единовременная субсидия для приобретения квартиры или дома;
— особое государственное пенсионное обеспечение за выслугу лет;
— единовременная выплата при выходе на пенсию (от 5 до 20 окладов).
О монетизации льгот госслужащих власть упомянула лишь однажды — в 2012 году. Это предложил тогдашний президент Д. А. Медведев. Но предложение, как говорится, повисло в воздухе. Оно и понятно. Эксперты, обсуждавшие его, высказали уверенность, что если бы это и произошло, то льготы чиновников монетизировали бы с избытком, а не так, как получилось с инвалидами. Напомню, что бедным инвалидам государство заменило оплату проезда к санаторию денежной выплатой аж в 83 рубля! А выдачу путевки в санаторий — выплатой в 90 рублей! В случае монетизации чиновничьих льгот, по оценкам экспертов, официальные зарплаты госслужащих могли бы взлететь до 15 миллионов рублей в месяц, что, конечно, вызвало бы возмущение избирателей. Поэтому так и живут наши министры и губернаторы немонетизированными…
5. ЖИЛИЩНАЯ СФЕРА
В том же 2005 году президент и правительство озаботились жилищной проблемой. Она и правда достигла угрожающих размеров.
Советское жилье стало ветшать, коммуникации выходить из строя, огромное число граждан не могли купить себе жилье из-за высоких цен. Требовались финансовые вложения в строительство и в капремонты. Причем средства для этого как раз появились: новая система налогообложения нефтегазовых производств позволила наполнить госбюджет. Однако президент и его команда задумали большее — переустройство всей советской системы жилищного обеспечения. Система эта строилась на государственном раздатке жилья (термин экономиста О.Э.Бессоновой), что в свое время позволило переселить из землянок, ветхих домов, общежитий и коммунальных квартир миллионы людей. Советский жилищный раздаток стал образцом для многих стран Европы. Так, он был воспроизведен во Франции и работает там до сих пор. Малоимущие граждане Пятой республики становятся в очередь на социальное жилье и примерно через 6 лет получают квартиру на условиях пожизненной аренды. Ее, конечно, нельзя продать или завещать, но это все же крыша над головой. Во французских городах возведены кварталы такого социального жилья, которые решили проблему трущоб и массовой бездомности. Однако наши руководители пошли по другому пути.
Нет, разумеется социальное жилье у нас сохранилось, недаром же наше государство имеет официальный статус «социального»! Вы не поверите, но 40-я статья нашей Конституции даже гарантирует право на жилище! Но кому государство обязано предоставить жилье бесплатно? Согласно Жилищному кодексу это:
— дети-сироты;
— ветераны войны;
— лица, чей месячный доход ниже прожиточного минимума;
— лица, проживающие в аварийном жилье;
— лица, проживающие в жилье, где приходится менее 10 кв. м на человека;
— лица, вообще не имеющие жилья;
— хронические больные-инвалиды либо лица, проживающие с больными, контакт с которыми опасен для здоровья.
Если учесть, что ветеранов войны осталось не так уж много, сирот у нас также не миллионы, а чтобы доказать чиновникам, что имеешь низкий уровень дохода, нужно очень постараться, то получателей бесплатного жилья на 140-миллионную страну сравнительно немного. Нацпроект «Жилье», который был представлен президентом в 2005 году, предлагает подавляющему большинству населения страны решать свои жилищные проблемы иначе — при помощи ипотечных кредитов. Эта модель распространена в США. Но ведь Америка — это центр глобального капитализма, куда стекаются все богатства мира. Средняя зарплата в США в 2017 году была 4833 доллара. Человек, имеющий ежемесячный доход в 1200 долларов (около 70 000 рублей), считается в Америке малоимущим и может рассчитывать на получение от государства талонов на бесплатную еду (так называемых food stamp)! И вот в этой сверхбогатой стране средняя ставка ипотечного кредита составляет… 6%!
У нас же в рамках нацпроекта «Жилье» планировалось снизить ставку ипотечного кредита для слабо защищенных слоев населения к 2006 году… до 12%! При том что в 2006 году средняя зарплата в России составляла 263 доллара США! Очень трогательная забота о населении страны, не правда ли?
При этом отношение к банкирам у авторов нацпроекта куда более теплое. В нацпроекте содержится любопытный пункт об Агентстве по ипотечному и жилищному кредитованию (ныне переименованном в АО «ДОМ.РФ»). Это акционерное общество, которое принадлежит правительству РФ в лице Росимущества. АИЖК, как сообщает портал Banki.ru, «содействует поддержанию ликвидности банков, предоставляющих долгосрочные жилищные кредиты гражданам». Выражается это в том, что, если гражданин берет в банке ипотечный кредит, банк сразу переуступает этот кредит госагентству, которое перечисляет на счет банка всю сумму займа с процентами. Таким образом, банк вообще ничем не рискует (потому что даже если гражданин не сможет платить по кредиту, то это уже забота государства), и банк с легкостью раздает направо и налево кредиты. А президент и министры называют это «доступностью ипотечных кредитов». Возникает только вопрос: о ком на самом деле заботится государство — о гражданах, которые берут ипотеку под огромные проценты, или о банках, чьи риски уже оплачены? Впрочем, вопрос риторический…
Но приобретать жилье посредством ипотечных кредитов в банках, которые дружат с государством в лице АИЖК, — это удел обычных граждан, всяких там бюджетников. Граждане, работающие на госслужбе РФ, находятся в совершенно другом положении. Об их потребностях в жилье президент и правительство озаботились еще в 2004 году — за год до обнародования общегражданского нацпроекта «Жилье». Тогда был принят Жилищный кодекс РФ, статья 93 которого гарантирует определенным лицам служебное жилье. Кто же имеет такое право?
— депутаты Госдумы и члены Совета Федерации;
— лица, занимающие выборные должности (например, губернаторы или мэры);
— военнослужащие;
— работники полиции;
— работники пожарной охраны и МЧС;
— судьи и работники прокуратуры;
— гражданские госслужащие (работники министерств и ведомств).
Правда, в этом списке фигурируют и врачи с учителями, но только те, кто готов переселиться в сельскую местность (то есть речь о деревенских домах).
Служебное жилье предоставляется на время, указанное в трудовом договоре. Но госслужащие имеют право подать заявление о передаче его в собственность, если они докажут, что нуждаются в жилье.
Итак, модель жилищного обеспечения граждан, созданная в результате путинской «реформы» 2004—2005 гг., проста:
— бесплатное государственное жилье для узкой категории социально незащищенных льготников (сироты, инвалиды, ветераны, малоимущие);
— ипотечное кредитование для большинства (прежде всего бюджетников);
— служебное жилье для госслужащих (военные, правоохранители, гражданские госслужащие).
Налицо отказ от социальной политики Советского государства в области жилищного обеспечения граждан. Большинство теперь должно позаботиться о себе самостоятельно. Государство поддерживает или уж совсем бедных и немощных, или «своих».
6. НОВАЯ СИСТЕМА ОПЛАТЫ ТРУДА
В 2008 году власть принялась реформировать и механизм оплаты труда в бюджетной сфере, отменила единую тарифную сетку (ЕТС) и ввела новую систему оплаты труда (НСОТ).
В советские времена труд работников оплачивался в соответствии с тарифной системой. В зависимости от его квалификации, опыта, производительности работнику присваивался соответствующий разряд, и он получал полагающийся при этом разряде оклад (к которому еще прилагались надбавки). Такая система гарантировала стабильность. Величина зарплаты зависела не от воли директора, а от объективного фактора, связанного, например, с уровнем образования.
В 1991 году наша страна встала на путь капитализма, но то ли Ельцину было еще не до того, то ли новая власть побоялась резких изменений, но тарифная сетка у бюджетников не только не изменилась, но и модернизировалась. В 1992 году была создана единая тарифная сетка, которая установила 18 разрядов со своими тарифными коэффициентами. Эта сетка позволила выжить бюджетникам в самые трудные времена «шоковых реформ». Она гарантировала им маленький, но твердый доход и перспективы его роста. Автор этих строк поступил в аспирантуру вуза в 1993 году и сразу же приступил со своими однокашниками к работе, получив 9-й разряд. При этом мы знали, что через два года нам присвоят 11-й разряд, а успешная защита диссертации поднимет нас еще на ступеньку выше — к 12-му разряду.
НСОТ изменила ситуацию. Теперь зарплата стала складываться из базового оклада, компенсационных выплат и стимулирующих выплат. Компенсационные выплаты не являются постоянными, поэтому их можно в расчет не принимать. Остается базовый оклад, то есть минимум, который работодатель не может не платить работнику, и стимулирующие выплаты. Про них следует сказать подробнее. По замыслу правительства, они «начисляются за рост производительности труда, то есть высокое качество работы, большие объемы и пр.», причем под «и пр." подразумевается, например, экономия фонда заработной платы. Президент, премьер, министры, телеведущие вдохновенно доказывали, что таким образом можно будет материально стимулировать лучших работников.
К чему это привело, красноречиво рассказывают сами работники бюджетной сферы: «По этой системе (НСОТ. — Р.В.) все выделенные школе деньги тратятся внутри нее самой, а все сэкономленные… средства выплачиваются сотрудникам в виде стимулирующих надбавок и премий. На практике львиная доля всех этих сумм переходит в зарплатные выплаты администрации и близким к ней лицам. НСОТ априорно поставила учителей и администраторов в состояние бизнес-партнеров с противоположными интересами: чем меньше директор заплатит учителям, тем больше сможет заплатить себе и своим сотрудникам». Дальше приводится множество фактов из реальной жизни — про то, что зарплата директора и учителя различается в 5, 6, 7 и даже 8 раз; про то, что директора увольняют опытных учителей, нанимают учителей с низкой квалификацией, чтоб не платить надбавки — все это оборачивается премиями и надбавками для них самих. Можно добавить, что то же самое происходит в больницах, где осталось уже по 1 медсестре на 2 отделения, в вузах, где ежегодно с кафедр увольняют по 2–3 человека…
Результатом стало расслоение коллективов бюджетных организаций на высокооплачиваемое начальство, которое развращено огромными зарплатами и готово выполнить любой приказ вышестоящих чиновников, и бесправных работников, которых сокращают, заставляют работать за троих, платят не больше минимума и постоянно стращают увольнением. После этого мы еще удивляемся: почему учителя соглашаются выполнять приказы о подтасовках на выборах?
Экономический смысл этой «реформы» тоже очевиден — экономия средств госбюджета, то есть тот же стимул, что и в случаях медицинской реформы и монетизации льгот.
Что же касается зарплат госслужащих, то с ними совсем другая ситуация. Например, у гражданских госслужащих есть классные чины (секретарь-референт, советник и т.д.). Их можно уподобить разрядам тарифной сетки, так как каждому классу соответствует определенный оклад. Кроме того, имеется должностной оклад, причем должность также зависит, хоть и не напрямую, от классного чина. Далее, чиновнику полагаются надбавки за выслугу лет (10% при стаже до 5 лет, 15% при стаже 5–10 лет, 20% при стаже 10–20 лет, 30% при стаже от 30 лет). Весомый вклад в доходы чиновника вносят надбавки за особые условия работы, за секретность, за ученую степень. В сумме надбавки могут составлять до 60% для младших специалистов, 60–120% для средних специалистов и 150–200% для высших должностных лиц. Наконец, имеются еще премии и единоразовые выплаты в форме материальной помощи! Действительно, кто же, как не чиновники, нуждаются у нас в материальной помощи?
Переводить чиновников на НСОТ наши президент и правительство не торопятся. Те и так неплохо материально мотивированы. Так, зарплата министра Силуанова за 2016 год, по данным Министерства финансов, достигала 1,73 миллиона рублей. Это около 56 средних зарплат, которая в 2017 году за вычетом налога составляла 30 800 рублей, или 198,8 МРОТ (равных 8700 рублям).
7. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Современные либералы, а также их предшественники — классические либералы XVII—XIX вв. — любили и любят уподоблять государство «ночному сторожу», который должен только следить за исполнением закона, но ни в коем случае не вмешиваться в экономику. Социальная помощь, мол, препятствует рынку «все устроить самому», и к тому же из-за этого работодатели вынуждены платить высокие налоги…
Социальная политика российского государства после прихода к власти Путина и его команды также очень напоминает неолиберализм. Как мы видели, выстроенная им система социальной помощи позволяет разве что не умереть от голода под мостом самым незащищенным слоям — детям-сиротам, ветеранам, пенсионерам. Широкие слои населения могут рассчитывать лишь на минимум господдержки: одну госпитализацию за три года по ОМС, самые основные бесплатные уроки для ребенка в школе. Все остальное — за деньги: заболеешь — иди к платному врачу; хочешь, чтоб ребенок хорошо сдал ЕГЭ, — нанимай репетитора; наконец, желаешь крышу над головой — суй эту голову в ипотечное ярмо.
Но на Западе если государство — «ночной сторож» дает гражданам лишь самые основные социальные права, предоставляя возможность все остальное добирать за счет рынка, то оно и налоги собирает по минимуму и бюрократический аппарат содержит символический. В этом главная дилемма между «евросоциализмом» и «американским капитализмом» — или существенные социальные блага и огромная бюрократия, или минимум социальных благ, но и ослабление чиновничьего прессинга. У нас же все наоборот: количество социальных льгот у педагогов уменьшается, а чиновники от образования живут лучше и лучше. В США образованием управляют всего 5000 работников министерства (куда входят и технические работники) при бюджете образования, равном 71 миллиарду долларов (на 2011 год). При этом вузы там обладают полной автономией и никакая комиссия из министерства не может упразднить вуз или даже просто уволить ректора, а средняя зарплата госслужащих — 41 000 долларов в год, что более чем в 2 раза меньше годового дохода профессора.
В российском бюджете на образование отведено 9 миллиардов долларов, органов, управляющих образованием у нас великое множество — федеральное и региональное министерства, Рособорнадзор, отделы образования в администрациях областей, городов и районов. Несмотря на декларируемую автономию вузов, чиновники от образования имеют полную власть над образовательными учреждениями, а средняя зарплата госслужащего — 100 тысяч рублей — более чем в 2 раза превышает зарплату профессора.
Так что наш «ночной сторож» по сравнению с западным, неолиберальным, какой-то обнаглевший. Жрет в три горла, причем за наш счет, но при этом помогать народонаселению страны, содержащему его, принципиально отказывается. Талдычит что-то о реалиях рынка, к которым-де нужно привыкать, да еще и хамит налогоплательщикам, которые его кормят. Как тут не вспомнить уральскую чиновницу Ольгу Глацких, которая прославилась тем, что заявила представителям общественности: «Вам государство в принципе ничего не должно!»
Так, может, нам такого «сторожа» взять и уволить? И заменить его нормальным, социальным, а то и просто социалистическим государством.
Автор Рустем Ринатович Вахитов — кандидат философских наук, доцент кафедры философии Башкирского государственного университета, г. Уфа., исследователь евразийства и традиционализма, замечательный политический публицист и мыслитель.
Оценили 4 человека
12 кармы