Проливное-суховейное

Смотрю и вижу: на ней часы лишь из всей одежды,
еще от солнца очки, что прячут взор полудужьем,
и ощущаю себя не в форме, а где-то между,
и пот ручьями, да вперемешку при том с удушьем…

Виною – пекло, жара без меры, границ и наций.
И манекенам, похоже, дурно стоять в теплице.
Что до нее же – одна из этих, витринных, братцы,
что запасными ждут очередность для экспозиций.

А поцелуи лучей от солнца для нас все жарче…
Любая крайность – достойный повод для размышлений:
вот сероглазый, прохладный дождик хотя и плачет,
целует нежно и безопасно, он в этом гений…

И не мечтают о свежем ливне лишь манекены.
Я жизнь слагаю на каждый вечер из ожиданий,
что нам синоптик подаст надежду на перемены,
и погружаюсь под вентилятор воспоминаний…

Да, было лето – сезон дождливый, сплошные хляби!
В запой вселенский гулять, должно быть, пошло светило.
Вот, с неба просвет полоской синей на черной шляпе –
и солнце вышло на две секунды и подразнило.

Асфальт смывают распухшей лавой ручьи и реки.
Сменился ливень на сиротливый дождь-моросяку,
и подоконник степ выбивает в унылом рэпе.
Чертеж ковчега есть в интернете – бывало всяко…

На сердце хмари, дум наволока, чувств косохлесты
жизнь разжижают... Поднять ли градус до номинала?
Слетят на время под настроенье с души коросты,
но вот здоровья, не знаю, хватит к дождей финалу?

Украсил листья избытком бусин досужий ситник.
Слова заклятий на суховеи шепчу губами.
Вот, чуть задуют – и скину схиму, как беглый скитник.
И за грибами! И за грибами! И за грибами…