Солженицын. Биография "неполживца"

«— Как вы относитесь к словам Чубайса о том, что Путин
сдружился с Солженицыным и действует под влиянием его идей?
— Солженицын может дружить только с собой, и больше
ни с кем. А потом Путин — умный человек. Что его может
привлечь в Солженицыне, который как мыслитель есть
абсолютное ничтожество? А в смысле понимания
реальности — стопроцентная концептуальная фальсификация.
Александр Зиновьев,
интервью 2000 года.»

Много материала уже написано о Солженицыне. Началась «солженицынеада» ещё в шестидесятые. Когда в угаре хрущёвской «оттепели» начали публиковать откровенно враждебные материалы. Именно тогда начала литься грязь на страну. Сначала тоненьким ручейком, а во времена Горбачёва, «огоньковщина» лилась уже потоками. Уже ничем не только, не сдерживаемые, а и льющимися уже самими властями. Трудно сказать, чем руководствовался Хрущёв, поощряя выход таких малохудожественных произведений , как «Один день Ивана Денисовича». Только лишь своей неуёмной злобой ко всему сталинскому времени ?! А дальше был «Архипелаг ГУЛАГ», который подхватили как слоган и пустили в оборот на Западе всевозможные спецслужбы и западные СМИ, как орудие информационной войны с СССР. Солженицын сознательно внес личный вклад в разрушение СССР.

Во многом именно благодаря образу ГУЛАГа души граждан СССР оказались потрясены, пришли в замешательство и стали легкой добычей разрушителей великого государства СССР .

Взрывообразное, катастрофическое разрушение СССР принесло страдания, войны и преждевременную смерть десяткам миллионов бывших советских граждан. Эти массовые жертвы в значительной мере на совести нобелевского лауреата Солженицына. Слишком много зла лауреат принес в мир своим творчеством.

А гигантская пропагандистская машина Запада постаралась раздуть эффект «архипелага ГУЛАГ» .

Из этой компрометации впоследствии выросла перестройка. Солженицын делал все это совсем не из любви к истине. Холодный расчёт и ненависть к своей стране.

Но не будем голословно клеймить «совесть рукопожатной интеллигенции». Зачем ? Напишем биографию неполживца, опираясь на слова его самого, его близких и друзей. Ведь самому Александру Исаевичу и близко знавшим его людям нет никакого резона возводить напраслину на столь светлый образ. А уж сделать выводы, насколько он чист предоставим самим читателям.Судите сами, насколько Солженицын жил, как он сам говорит «не по лжи».

Итак начнём, как и полагается с босоногого детства, тогда ещё совсем не лауреата, а мальчишки из Ростова-на-Дону.А. И. Солженицын родился 11 декабря 1918 г. в городе Кисловодске .

КГБ СССР направил ЦК КПСС 5 июля 1967 г. такой документ:

«Справка в отношении Солженицына А. И.».

«Как видно из материалов, Солженицын в своих автобиографических данных по существу ничего не сообщает о своих родителях, не указывая даже их фамилий, имени и отчества. С целью получения более полных сведений проводилась проверка по месту рождения Солженицына и местам его жительства, учебы и работы, просматривались учетные, архивные и другие официальные документы.

Из личного дела, которое хранится в Ростовском университете, усматривается, что до войны Солженицын проживал со своей матерью… В автобиографии, находящейся в личном деле члена Союза писателей, он указывает, что родился в семье служащих, мать работала машинисткой-стенографисткой, а отца потерял до своего рождения.

Архивные материалы за 1918 г. в гор. Кисловодске не сохранились, поэтому получить сведения о родителях по месту рождения Солженицына не представилось возможным.

В материалах архивного следственного и оперативного дела на Солженицына в архивах Министерства обороны СССР данных о родителях Солженицына не содержится». ………

Странно, что КГБ имея огромнейшие возможности навести нужные справки о человеке, не смог этого сделать…то, что «оказалось» не по силам КГБ, сумел сделать немецкий журналист Дитер Штейнер. Отправившись на родину писателя в Ставропольский край, он посетил город Георгиевск и там взял интервью у Ирины Ивановны Щербак, муж которой Роман Захарович был дядей А. И. Солженицына по матери. Так в 1971 г. на страницах журнала «Штерн» появились первые сведения о предках писателя . ( источник: Steiner Diter. Eine Familie von Flegeln // Stern. 1971. № 48. 21 Novemer. S. 105–110. Перевод: Хамская семья // Кремлевский самосуд. С. 178–184. См. так же: Журнал «Штерн» о семье Солженицыных // Литературная газета. 1972. 12 января. )

30 марта 1972 г. в интервью газетам «Нью-Йорк Таймс» и «Вашингтон Пост» Александр Исаевич внес в эту публикацию некоторые дополнения и коррективы . ( источник: Солженицын А. И. Бодался теленок с дубом // Новый мир. 1991. № 8. С. 103–109 )

Вот, что рассказывает писатель о своих предках:

«Деды мои были не казаки, и тот и другой — мужики. Совершенно случайно мужицкий род Солженицыных зафиксирован даже документами 1698 года, когда предок мой Филипп пострадал от гнева Петра I… А прапрадеда за бунт сослали из Воронежской губернии на землю Кавказского войска» . (а о родственниках по матери дипломатично умолчал)

Сообщая эти сведения, Александр Исаевич ненавязчиво проводит мысль, что корни его социального бунта уходят в XVII–XVIII вв.

Солженицын в интервью 1972 г. заявил: « …Были Солженицыны обыкновенные ставропольские крестьяне: в Ставрополье до революции несколько пар быков и лошадей, десяток коров да двести овец никак не считались богатством. Большая семья и работали все своими руками. И на хуторе стояла простая глинобитная землянка, помню ее» ( источник: Солженицын А. И. Бодался теленок с дубом // Новый мир. 1991. № 8. С.108. )

Несколько пар быков и лошадей, десяток коров да двести овец до революции даже на Ставрополье имели лишь очень богатые крестьяне. Что же касается «глинобитной землянки», то, по утверждению журналиста Б. Волкова, который в данном случае опирался на свидетельство директора саблинской школы Геннадия Николаевича Смородина, она сохранилась, сейчас это — «запущенная старинная рыжего кирпича двухэтажная постройка с высокими некогда изящными окнами».Младший сын Семена Ефимовича от первого брака Исакий родился 6 (18) июня 1891 г. Закончив Пятигорскую гимназию, поступил в Харьковский университет, в 1912 г. перевелся в Московский . Когда началась Первая мировая война, он ушел в армию. По окончании офицерских курсов стал артиллеристом, весной 1917 г. получил возможность приехать с фронта в Москву и здесь познакомился с Таисией Захаровной Щербак

Отец Таисии Захаровны родился в 1853 г. в Таврии (кстати тоже родина Лейбы Давидовича Бронштейна-Троцкого одного из руководителей октябрьской революции 1917 года, миллионера и родственника богатейших Нью-Йоркских банкиров, проспонсировавших развал российской империи. И не по кошерным ли связям дальнейшая любовь к троцкизму у Солженицина), около 1870 г. переселился на Ставрополье и обосновался недалеко от Армавира (17). Его семью Дитер Штейнер характеризовал как семью миллионера . ( источник: Журнал «Штерн» о семье Солженицына // Литературная газета. 1972. 12 января. ) Находясь в СССР, А. И. Солженицын оспаривал это ,а в 1979 г., будучи уже за границей, стал утверждать, что Захар Щербак арендовал 2000 десятин и имел 20 тысяч голов овец . (Что согласитесь довольно многовато для простого крестьянина многовато ). Вот и первый эпизод «неполживости» Солженицына !

А с дедушкой писателя Захаром Федоровичем Щербаком дело было так. Неизвестно, как сложилась бы его судьба, если бы не барон Владимир Штенгель, у которого Захар Щербак дослужился до управляющего. Он считает, что именно этот неординарный человек стал тем, с кого делал свою жизнь дед Солженицына.

Под покровительством барона

Рудольф Владимирович Штенгель, отец хозяина Захара Щербака, работал инженером путей сообщения в Санкт-Петербурге. Когда потребовалось построить железную дорогу на Юге России, поскольку вывозить гужевым транспортом зерно с Кубани было долго и дорого, начали искать энергичного человека, который мог бы возглавить проект. Выбор императора пал на барона Штенгеля, который облюбовал участок в Новокубанском районе, здесь построил дом, школы, больницу, мастерские для ремонта сельхозтехники, кирпичный завод.

Его младший сын Владимир Рудольфович Штенгель оказался достойным наследником. Вино с его собственных виноградников выставлялось в Париже и получало награды за границей. А скакуны с его конюшни неизменно выигрывали призы. И сейчас Новокубанский район славится своим коньяком и скакунами. А шесть крупных отделений, которые затем стали подразделениями совхоза, сохранили свои исторические названия. Владимир Штенгель организовал первое в крае общество коммерции, открыл первый магазин на территории Новокубанского района, первую больницу и аптеку. У Штенгеля был первый трактор германского производства.

Словом, Захару Щербаку было чему поучиться у своего хозяина, не без помощи которого он выкупил земельный участок, построил двухэтажный особняк и обзавелся собственным поместьем. С его легкой руки Захар был принят и в высшее общество.

В конце века (около 1894 года) Захар Щербак, вместе с напарником, он купил в Петербурге, у братьев-графов Михаила и Александра Николаевичей Граббе, шесть тысяч десятин земли. Захару из них принадлежала треть. Две тысячи десятин кубанского чернозёма и двадцать тысяч голов овец — состояние и впрямь немалое. На окраине станицы Новокубанской, при новоприобретённых землях, раскинулось обширное поместье.

В 1905 году Захар Фёдорович приступил к строительству большого кирпичного особняка в два высоченных этажа (был приглашён архитектор из Австрии, вместе и планировали). Хозяин не мог нарадоваться задуманному проекту: жалюзи на окнах снаружи и ставни внутри — не страшна степная жара; четыре линии водопровода, своя дизельная электростанция. Смолоду он знал лишь низкие мазанки и всегда сгибался чуть не в пояс, ступая на порог. Теперь полюбил Захар Фёдорович высокие потолки, где можно было распрямиться во весь свой богатырский рост (такие он впервые увидел в Ростове, в зданиях банка и биржи).

Со временем вокруг дома был разбит парк, как в старинных усадьбах; гималайские ели завозили из великокняжеского крымского сада, вдоль аллей — сиреневой, каштановой, ореховой — расставили фонари, завели оранжереи с олеандрами и пальмами, выкопали пруд с купальней и сменяемой водопроводной водой (секрет того водопровода не раскрыт до сих пор, так что стоит вековой бассейн и доныне сухой), соорудили беседки, засеяли газоны на английский манер. «Так составлялось то, что есть парк, отличающий старинные усадьбы, и чего не бывает в экономиях: самостоятельность пейзажа, отъединённость от окружающей местности, непохожесть на неё».

За парком разбили сад, сотни две фруктовых деревьев, привезённых с Мокрого Карамыка, за садом — виноградник. Со стороны железной дороги насадили бальзамические и пирамидальные тополя, образовав аллею шириной на две встречные тройки. Иные скорые поезда, по заказу Захара Фёдоровича, останавливались на станции Кубанская, от которой до дому было рукой подать — он исправно платил за эту услугу управлению Владикавказской железной дороги. К 1908 году все постройки были закончены, и к 1914-му усадьба стояла вся целиком, с тенистым парком, бассейном и благоухающим садом. Вся целиком, с оконными витражами, каминами, мебелью, отделкой, посудой и утварью, со всеми службами и огородами, она вошла в «Красное Колесо».

Захар Щербак гордился, что его богатство нажито энергией и трудолюбием, умением "ладить с людьми".

На тот момент на Кубани самыми крупными землевладельцами были Захар Щербак - около шести тысяч десятин, не меньше имел барон Штенгель и братья Николенко - более пяти тысяч десятин. Накануне революции 1917 года Захар стал единственным в округе владельцем роллс-ройса. Но "красное колесо" революции уничтожило все.

В 1918 году барона Штенгеля вызвали на допрос в Гулькевичи. Вернувшись, он погрузил два вагона вещей в поезд на Новороссийск, а затем на пароходе отправился в эмиграцию. А вот Захару Щербаку не повезло. Его много раз вызывали на допросы, но уехать он уже никуда не смог или не захотел. Позже был арестован и расстрелян. Так что Солженицину было за что не любить советскую власть, желать ее уничтожения и ждать реванша.

С 1922 года маленький Солженицын с матерью жил в Ростове-на-Дону.

В сентябре 1926 г. Саня сел за парту, в 1930 г. его приняли в пионеры, в четвертом классе (1930–1931 гг.) назначили старостой . ( источник: Запись беседы с Н. Д. Виткевичем. Брянск. 8 января 1993 г. )

Примерно с девяти лет, т. е. в 1927–1928 гг. у Сани возникло стремление к литературному творчеству, он начал сочинять стихи . ( источник : Солженицын А. И. Интервью с Даниэлем Рондо для парижской газеты «Либерасьон». Кавендиш, 1 ноября 1983 г. // Солженицын А.И Публицистика. Т.3. Ярославль, 1997. С. 195–196. )

Вспоминая первые литературные опыты своего бывшего друга, Н. Д. Виткевич не без ехидства отмечал: «В четвертом или пятом классе я видел у него тетрадь с надписью „Полное собрание сочинений А. Солженицына. Том первый. Книга первая“» (источник: Шпачков В. Уже в четвертом классе Солженицын начал писать полное собрание своих сочинений // Комсомольская правда. 1992. 31 октября.) Мдаа… Самомненье у Санечки было сызмальства !!!...

Если до семи лет Саня находился главным образом под влиянием матери, то затем определенную роль в его воспитании стали играть школа, газеты, книги и радио. Так, рассказывая о детстве героя своей неоконченной военной повести Глеба Нержина, прототипом которого был он сам, А. И. Солженицын пишет, что Глеб, «еще со школьных лет воспитанный не отделять свою судьбу от судьбы всей страны», пристрастился «к чтению газет от пионерского листика „Ленинских внучат“ до огромных — не хватало детских рук держать развернутый лист — „Известий“…» ….( «Борцун» с младых лет с «тоталитарным режимом»… Набирается информации, чтобы изнутри знать его слабости …)

Дружил Саня, или, как его звали товарищи, «Морж», в основном с Виткевичем, Ежерец и Симоняном . Солженицын учился отлично и был примерным учеником.

В остальном, как утверждал его друг детства Н.Виткевич, был «как все». Вместе со всеми он был принят в пионеры, вместе со всеми вступил в комсомол.

Однако оказавшись за границей, сам А. И. Солженицын стал утверждать, что все, о чем шла речь ранее, представляло только внешнюю сторону его тогдашней жизни. …Ну, ещё бы ! Надо же Западу показать, что с детства вёл борьбу с режимом, тщательно соблюдая конспиративные правила, чтобы не оказаться в лапах НКВД. Ага…

Отмечая, что он воспринял православие «в самой простонародной форме», Александр Исаевич свидетельствует: «Эта народная набожность подвергалась резкому преследованию в советской школе, подавлялась. Мне очень трудно было устаивать против этого давления». ( Санечка, как мы помним был отличным учеником и примерного поведения… Действительно, очень трудно было устаивать против давления…И, правила конспирации не позволяют. Санечка ведь с младых лет ЗНАЛ, что ему судьбой стать предназначено быть «рупором и совестью неполживой и рукопожатной общественности. Потому приходилось беречь себя ).

Если верить Александру Исаевичу, у него очень рано возник интерес к политике. «Я интересовался политикой остро — с десятилетнего возраста, я сопляком уже не верил Крыленко и поражался надстроенности знаменитых судебных процессов» ( источник: Солженицын А. И. Малое собрание сочинений. Т.7. М., 1991. С.17. ) …Запомним это: мальчик с раннего возраста интересуется политикой и понимает лживость обвинений…Так он сам пишет !!! Как он не верит в эти процессы увидим ниже…

Вот что, 5 марта 1975 г. в телеинтервью японской компании Net-Tokyo Александр Исаевич заявил: «Я рос верующим. И только в 30-е годы попал в это ужасное время, когда у нас был общий поток марксизма, всех захватывающий как ветер, как сильный ураган. Вся молодежь шла в комсомол, вся молодежь верила в Маркса и Ленина, и действительно, я не устоял, не удержался на ногах в этом потоке. Так было десятилетие перед войной»…

А вот ещё-11 мая 1983 г. на пресс-конференции в Лондоне : «…жил примерно до пятнадцати лет убежденным православным и полным врагом атеизма и коммунизма. Но затем, в ходе образования в советской школе, главным образом под влиянием философских трудов, которые нам давали, я испытал постепенное охлаждение к церкви. Храмы были закрыты, и казалось — навсегда. И было несколько студенческих лет, когда я считал себя марксистом»…

9 октября 1987 г. интервью «Шпигель: «…Примерно до 17-летнего возраста я считал себя совершенно противоположным этому строю, этому государству»….Так КОГДА именно стал «бороться» Солженицын с Советской властью ?! В его же собственных словах-сплошные противоречия …. «Живу не по лжи…»…

Когда же Александр Исаевич кривил душой? В детстве, надевая на себя пионерский галстук? В юности, вместе со всеми присягая на верность заветам Ильича? Или же много позднее, призывая других «жить не по лжи» и одновременно в угоду западному читателю искажая свое прошлое?

Ответ дал он сам, в одном из стихотворений : «…Рос я запутанный, трудный, двуправдый.» ( источник: Солженицын А. И. Протеревши глаза. С.30. )

Сталинский стипендиат.

Можно было ожидать, что будущий писатель изберет филологическую специальность, но он подал заявление в ростовский университет на физико-математический факультет . Виткевич познакомил его с Натальей Решетовской, которая стала его невестой.

Летом 1937 г., когда за спиной Александра Солженицына остался первый курс, студенческий профком университета организовал велосипедный пробег по Кавказу. Мы, вспоминал Н. Д. Виткевич, «загорелись мыслью проехать по местам революционной деятельности товарища Сталина. Подобрали группу и покатили на велосипедах в Грузию. Приезжаем в Тбилиси, что за оказия: закрыт музей „гениального продолжателя“. Потолкались немного, посоветовались, и Сашка Брень (был такой пробивной хлопец в группе) предложил пойти за разрешением в ЦК. А секретарем был Берия. Лаврентий Павлович разрешил нам осмотреть музей, запретив что-либо фотографировать и записывать» - …Обратим внимание на год-1937!!! и к КОМУ запросто обратились простые студенты …( источник: Комсомольская правда. 1992. 31 октября. )

По возвращении Солженицын написал выдержанный в духе того времени очерк о своих впечатлениях, который увидел свет на страницах факультетской стенной газеты и которым, как отмечал Н. Д. Виткевич, потом козыряло факультетское начальство. Пребывание А. И. Солженицына в университете совпало с известными открытыми процессами над «сторонниками Троцкого»: 19–24 августа 1936 г. по делу о троцкистско-зиновьевском террористическом центре (Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев и др.) 23–30 января 1937 г. — по делу об антисоветском троцкистском центре (Л. Г. Пятаков, К. Радек и др.) , 2-13 марта 1938 г. — по делу об антисоветском правотроцкистском центре (Н. И. Бухарин, Н. Н. Крестинский и др.) Был самый разгар репрессий. Судебные процессы сопровождались собраниями, на которых принимались резолюции с одобрением выносимых приговоров . …А как мы помним-Санечка Солженицын уже в двенадцать лет ощущал «избыточность, ложь, подстройку» в материалах процесса по делу Промпартии. Однако, Санечке надо было соблюдать правила конспирации и беречь себя для будущей жизни «не по лжи». И он гневно обличал на собраниях врагов пробравшихся в его родной университет.

По окончании второго курса, 2 июля 1938 г., «верный ленинец» признался Наталье Решетовской в любви, после чего вместе с Н. Виткевичем снова отправился в велопоход, на этот раз на Украину по местам славы Гражданской войны.

Когда после летних каникул А. И. Солженицын вернулся в университет, в его жизни произошло событие, о котором он поведал со страниц «Архипелага».

«Я, — пишет он, — вспоминаю третий курс университета, осень 1938 года. Нас, мальчиков-комсомольцев, вызывают в райком комсомола раз и второй раз и, почти не спрашивая о согласии, суют нам заполнять анкеты: дескать, довольно с вас физматов, химфаков, Родине нужней, чтобы шли вы в училище НКВД… Годом раньше тот же райком вербовал нас в авиационные училища. И мы тоже отбивались (жалко было университет бросать), но не так стойко, как сейчас» . «Все же кое-кто из нас завербовался тогда. Думаю, что если б очень крепко нажали — сломали б нас… всех». ( источник: Солженицын А. И. Малое собрание сочинений. Т.5. М., 1991. С.119. ) Мдааа…Лукавит, ох как лукавит Александр Исаевич… И в первом, и во втором случае речь шла о направлении в училища по путевкам комсомола. Поэтому в райком приглашали только тех, кто заслуживал доверия. Это значит, что в глазах райкома А. И. Солженицын выглядел достойным служить в органах НВКД.

Но дело не только в этом. Даже самый наивный читатель понимает, что между «вербовкой» в авиационное училище и училище НКВД — огромная разница. В авиационные училища двери были открыты для всех, в училища НКВД — для самых надежных. можно не сомневаться, что прежде чем вызвать А. И. Солженицына для собеседования, райком комсомола согласовал с ним список рекомендуемых.

А вот Виткевич говорит, что никто именно его не вызывал в райком и не вербовал. Получается, что А. И. Солженицына вербовали тайно и он скрыл данный факт как от ближайшего друга ? Это уже похоже на правду. Но тогда рассказанная им история приобретает совершенно иной характер и совершенно иной характер приобретает его «исповедь». Это уже не откровения, а попытка придать серьезному эпизоду несерьезный характер.

В связи с вербовкой в училище НКВД А. И. Солженицын посетил райком как минимум дважды («раз и второй раз»). Может быть, его уговаривали, а он «отбивался»? Нет, оказывается в райкоме «почти не спрашивая о согласии», ему и его товарищам было предложено «заполнять анкеты». Странно, на самом деле сначала проверяют материалы на кандидата, а потом вызывают его для собеседования. Не стыкуется в версии Солженицына с действительностью.

Следует, что Александр Исаевич изъявил готовность САМ надеть на плечи военную форму с краповыми петлицами и, если после вторичного посещения райкома и заполнения анкеты перед ним не открылись двери училища НКВД, то причина этого заключалась не в его нежелании, а в чем-то другом.

Летом 1939 г. А. И. Солженицын, Н. Д. Виткевич и К. С. Симонян как отличники без экзаменов поступили на заочное отделение Московского института истории, философии и литературы (МИФЛИ). Факт сам по себе редкий. И не только потому, что даже сейчас не часто можно встретить человека, который одновременно учится в двух вузах, но и потому, что для заочного обучения требуются документы с места работы . После первой, установочной сессии Александра Солженицын и Николай Виткевич отправились в новое путешествие, на этот раз по Волге — теперь на родину В. И. Ленина в Ульяновск. …А мы ведь помним, что Саня Солженицын с детских лет был идейным противником Советской власти… x4

Кроме обычного отчета о путешествии, в факультетской стенной газете, появилось солженицынское стихотворение «Ульяновск» . (источник: Солженицын А. И. Протеревши глаза. М., 1999. С. 8–18. )27 апреля 1940 г. Солженицын и Решетовская расписались.

Решетовская: «дома нас ждал свадебный подарок: отличник, редактор факультетской газеты, активный участник всех комсомольских дел и художественной самодеятельности — Саня стал получать сталинскую стипендию». (источник: Решетовская Н. А. Александр Солженицын и читающая Россия. С.9. ) Чтобы правильно оценить этот факт, необходимо учесть, что в 1940 г. в университете на всех факультетах было только восемь сталинских стипендиатов .

Весной 1941 года Солженицын задумывает написание романа. Название он ему дал : «Люби революцию» (!!!)…а как же борьба с режимом ???! Ну да, конечно…конспирация. Но дальше двух черновых тетрадочек, по словам самого же Александра Исаевича дело не продвинулось. …Видно, муза напрочь отказала будущему несгибаемому борцу в сотрудничестве, в таком богомерзком написании…

Отказавшись от эпического замысла, А. И. Солженицын попытался проверить свои способности в другом жанре. Так появились на свет три рассказа «Заграничная командировка», «Николаевские» и «Речные стрелочники». (источник: Решетовская Н. А. Александр Солженицын и читающая Россия. М., 1990. С.8. ) Герой первого из них — ученый, который собирается в заграничную командировку и думает о невозвращении, ночь он не спит, а утром включает радио, слышит увертюру к опере «Руслан и Людмила» и понимает, что бросить Родину не может. Во втором рассказе речь шла о старике, который что-то прятал, это было замечено, явились чекисты, произвели обыск и обнаружили старые, никому уже ненужные, николаевские деньги. Последний рассказ представлял собою очерк о путешествии А. И. Солженицына и Н. Д. Виткевича летом 1939 г. по Волге .

Между тем обучение в университете подошло к концу. Сдав государственные экзамены, А. И. Солженицын получил диплом учителя математики и характеристику, в которой говорилось: «Тов. Солженицын Александр Исаевич — студент 5 курса физмата РГУ (математическая специальность) является отличником учебы и сталинским стипендиатом. На протяжении пяти лет пребывания в университете тов. Солженицын получал только отличные оценки, совмещая занятия в университете с заочным обучением на литературном факультете. К сожалению, это последнее совместительство не дало возможности тов. Солженицыну получить оригинальные результаты в своей курсовой работе. Тов. Солженицын ведет большую общественную работу — редактор стенной газеты и староста курса. Деканат физмата рекомендует тов. Солженицына на должность ассистента вуза или аспиранта. Ректор РГУ (Белозеров). Секретарь партийного бюро (Ракитин)» .

Закончив Ростовский университет, Александр Солженицын отправился в Москву, где его ожидала очередная экзаменационная сессия в МИФЛИ . В столицу он прибыл 22 июня, «но едва устроился в общежитии, по радио сообщили о войне с Германией». «Многие студенты МИФЛИ записывались добровольцами, — вспоминала Наталья Алексеевна. — Санин военный билет остался в Ростове. Надо возвращаться». Однако, во-первых, тогда «военный билет» представлял собою удостоверение личности только командного состава, рядовым выдавались «красноармейские книжки». А после финской войны рядовой и сержантский состав не имел и красноармейских книжек . (источник: Соколов Б. В. Тайны второй мировой войны. М., 2001. С.224. ) По этой причине забывать дома А. И. Солженицыну было нечего. Во-вторых, и это самое главное, военнообязанного могут призвать на службу только по месту прописки . Поэтому если в конце июня 1941 г. Александр Исаевич вернулся домой, то только потому, что в связи с началом войны занятия в МИФЛИ были прекращены. Как утверждала Н. А. Решетовская, добравшись до Ростова, ее муж сразу же бросился в военкомат. «Он рвался на фронт», «предлагал себя в военкомате то в артиллерию, то в переводчики», но его почему-то не брали . Факт сам по себе очень странный, особенно в условиях мобилизации. … Или заподозрим кощунственное….Нет ! Не может быть ! Неполживец и основоположник рукопожатия не может быть уклонистом…

А вот и свидетельство самого Солженицына о том:

В эти летние дни 1941 г. вместо армии Александр Исаевич едва не оказался за колючей проволокой. «В тылу первый же военный поток, — пишет он в «Архипелаге», имея в виду аресты, — был — распространители слухов и сеятели паники, по специальному внекодексовому Указу, изданному в первые дни войны… Мне едва не пришлось испытать этот Указ на себе: в Ростове-на-Дону я стал в очередь к хлебному магазину, милиционер вызвал меня и повел для счета. Начинать бы мне было сразу ГУЛАГ вместо войны, если бы не счастливое заступничество.» (источник: Солженицын А. С. Малое собрание сочинений. Т.5. М., 1991. С.65. )

Неужели сталинский стипендиат в хлебной очереди 1941 г. вел паникерские разговоры? И что это были за влиятельные «заступники», которые смогли вырвать его из рук НКВД?...

Между тем стремительно пронеслась последняя неделя июня, промчался июль, прошел август. Немецкие войска все дальше и дальше продвигались в глубь страны. Почти все сверстники А. И. Солженицына были в армии, но его не призывали.

Мы уже знаем, что по окончании университета Александр Исаевич был рекомендован «на должность ассистента вуза или аспиранта». Какую же из этих двух перспектив он выбрал? Оказывается, ни ту, ни другую. 20 августа 1941 г. он стал учителем математики средней школы № 1 им. Луначарского в небольшом районном городке Морозовске, который располагался примерно в 250 километрах северо-восточнее Ростова-на-Дону, почти у самой границы с Сталинградской областью. И только через полтора месяца, когда немецкие войска вплотную подошли к Москве и завязались ожесточенные бои на ее подступах, А. И. Солженицын, наконец, получил повестку. «В середине октября, — вспоминала Наталья Алексеевна, — Саню призвали. Но вместо желанной артиллерии отличный математик попал в обоз» . …Вот ведь человек всей душой рвётся на передовую и образование позволяет ( математик ) попасть в артиллерию, а ввиду глупости ( ?!? ) военкомов направляют в обоз… О как ! …Из документов: «18 октября 1941 г. — Солженицын А. И. мобилизован Морозовским Райвоенкоматом. Зачислен рядовым в 74-й Отдельный Гужтранспортный батальон (ОГТБ), подчиненный штабу Сталинградского ВО, расквартированный в Ново-Анненском районе Сталинградской области». ( источник: Столяров К. А. Палачи и жертвы. С. 256–257 )

Объясняя этот факт, Александр Исаевич в своей автобиографии, направленной в адрес Нобелевского комитета, отмечал, что оказался в обозе «из-за ограничений по здоровью» . С чем именно были связаны эти ограничения, он не указал. Это сделала Н. А. Решетовская. В своих первых воспоминаниях, изданных в 1975 г., она писала: «Саня был ограниченно годен к военной службе», «виной была его нервная система» …утончённая натура, понимаем. Никак нельзя на передовую. Только в обоз, к лошадям и подальше от фронта…(источник: Решетовская Н. А. В споре со временем. М., 1975. С.4. См. также: Решетовская Н. А. Александр Солженицын и читающая Россия. С.11. ) Разъяснение на этот счет мы находим в интервью, которое Наталья Алексеевна дала в 1990 г. журналистке Е. Афанасьевой для ростовской газеты «Комсомолец». Отметив, что факт «ограниченной годности» ее мужа к военной службе удостоверяла имевшаяся у него на руках справка, Н. А. Решетовская сказала: «Он даже немного постарался получить эту справку(!!!), боялся, что в мирное время военная служба повредит осуществлению планов. А тут война». (источник: Наталья Решетовская — память полувека // Комсомолец. Ростов-на-Дону. 1990. 9 октября.)

Оказавшись в армии, А. И. Солженицын вскоре сообщил жене, что его направили в тыл. Так началась военная переписка. По утверждению Н. А. Решетовской, всего за 1941–1945 гг. она получила от мужа 248 писем . Проходя службу в обозе, Солженицын был командирован в Сталинград. «Эта командировка в Сталинград, — пишет Решетовская — решила его судьбу: диплом с отличием произвел магическое впечатление. Саня тут же получил направление в артиллерийское училище». Но нет никаких сведений о том, что А. И. Солженицын сам изъявил желание уйти на фронт. Нам неизвестны ни его пламенные заявления на этот счет, которыми он якобы бомбардировал свое начальство, ни свидетельства сослуживцев. Зато есть основания утверждать, что, находясь в обозе, он мечтал не о фронте. Есть письмо к жене от 15 января 1942 г., в котором, подчеркивая, что его «угнетает» «положение рядового обозника»

18 марта 1942 г. «по путевке штаба Сталинградского Военного округа» рядовой А. И. Солженицын был «направлен в АККУКС (гор. Семенов Горьковской области) на курсы командиров батарей». 23 марта по пути на новое место он завернул в Морозовск, чтобы навестить жену . В городе Семенове Александр Исаевич пробыл несколько дней, после чего 9 апреля 1942 г. получил новое направление — на этот раз «в 3-е Ленинградское артиллерийское училище», которое размещалось в Костроме, и 14 апреля стал его курсантом . Тем временем, немецкие войска стали подходить к Морозовску и жена с матерью эвакуировались в Казахстан. Саня учился на курсах. Вот что, он пишет об этом: «Постоянно в училище мы были голодны, высматривали, где бы тяпнуть лишний кусок, ревниво друг за другом следили — кто словчил. Больше всего боялись не доучиться до кубиков (слали недоучившихся под Сталинград). А учили нас — как молодых зверей: чтоб обозлить больше, чтоб нам потом отыграться на ком-то хотелось. Мы не высыпались — так после отбоя могли заставить в одиночку (под команду сержанта) строевой ходить — это в наказание. Или ночью поднимали весь взвод и строили вокруг одного нечищенного сапога: вот! он, подлец, будет сейчас чистить и пока не до блеска — будете все стоять. И в страстном ожидании кубарей мы отрабатывали тигриную офицерскую походку и металлический голос команд» . (источник: Солженицын А. И. Малое собрание сочинений. Т.5. С.120. ) Через семь месяцев училище было закончено. 1 ноября 1942 г. приказом командующего Московского военного округа А. И. Солженицыну было присвоено звание лейтенанта, 5 ноября 1942 г. его зачислили «в 9-й ЗРАП», расквартированный в г. Саранске Мордовской ССР .

А что такое-ЗРАП ? ЗРАП-Запасной разведывательный артиллерийский полк. Это значит, что закончив артиллерийское училище, А. И. Солженицын получил направление не в артиллерию, а в артиллерийскую разведку, что совсем не одно и тоже. Батарея А. И. Солженицына состояла не из орудий залпового огня, а из специальных приборов, которые позволяли засекать огневые точки противника . 5 декабря 1942 г. по прибытии в Саранск Александр Исаевич был назначен командиром батареи звуковой (!!!) разведки 794-го ОАРАД (Отдельного Армейского Разведывательного Артиллерийского Дивизиона) .

«И вот — навинчены были кубики! — пишет А. И. Солженицын, — И через какой-нибудь месяц, формируя батарею в тылу, я уже заставил своего нерадивого солдатика Бербенёва шагать после отбоя под команду непокорного мне сержанта Метлина… И какой-то старый полковник из случившейся ревизии вызвал меня и стыдил.»…Вот так вот ! Великий человеколюб, сострадалец угнетённым бесчеловечным режимом, отчего то ведёт себя, как «старорежимный золотопогонник». (источник: Солженицын А. И. Малое собрание сочинений. Т.5. С. 120–121. )

Когда завершилось Сталинградское контрнаступление Солженицына, наконец, отправили на фронт. Это произошло 13 февраля 1943 г. Его батарея попала в район Старой Руссы и включена в состав 13 артиллерийской дивизии 1-й Ударной армии Северо-Западного фронта . Но воевать здесь ей не пришлось. Весной ее перебросили в другое место (. В одном из документов, характеризующих военный путь А. И. Солженицына, мы читаем: «Май 1943 г. — Брянский (позже Центральный, позже 1-й Белорусский фронт) — 63-я армия (ген. Колпакчи), 794 ОАРАД». По признанию самого Александра Исаевича, его военная профессия принадлежала к числу редких. В среднем на одну армию приходилось по две батареи звуковой разведки . Поэтому в Красной Армии того времени насчитывалось лишь около 150 подобных батарей. Причем возглавляемая А. И. Солженицыным батарея входила в состав бригады, состоявшей в Резерве главного командования. (источник: Солженицын А. И. Сквозь чад. Paris, 1979. С.33. )

Для правильного понимания характера военной службы Александра Исаевича, необходимо учитывать также, что «на среднепересеченной местности стреляющие орудия, минометы и ракетные средства залпового огня засекаются подразделениями звуковой разведки» на расстоянии от 5 до 20 км . т. е. далеко от передовой. К этому нужно добавить, что звуковая разведка «организационно входит в состав разведывательного артиллерийского дивизиона», а значит, представляет собою подразделение военной разведки .

«На фронте, — читаем мы в воспоминаниях Н. А. Решетовской, — Саню поджидал сюрприз: встретился с Кокой — Николаем Виткевичем». Н. Д. Виткевич был призван в армию в конце июня 1941 г. и направлен в Москву на командные курсы при Военной академии химзащиты, по окончании которых в октябре 1941 г. получил звание лейтенанта и назначение на должность начальника химслужбы 866 стрелкового полка 287 стрелковой дивизии 3 армии . Незадолго до встречи со своим другом Николай Дмитриевич был повышен в звании, в мае 1943 г. принят в ВКП(б) и назначен командиром 61-й роты химзащиты 41-й стрелковой дивизии 63-й армии, в сентябре 1943 г. стал капитаном и возглавил химслужбу отдельного саперно-минерного батальона этой же дивизии . Из письма жене с фронта от Солженицына: «Все почти думают о будущем в разрезе своей личной жизни и личного счастья. — подчеркивал он. — А я давно не умею мыслить иначе, как: что я могу сделать для ленинизма, как мне строить для этого жизнь?» . И далее: «Следуя гордому лозунгу „Единство цели“, я должен замкнуться в русской литературе и Истории Коммунистической партии». (источник: «Такая война не может быть вничью»: Из фронтовых писем А. Солженицына жене Наталье Решетовской // Сын отечества. 1992. № 25. 19 июня. С. 8–9. )…Не забыли: О том, что Солженицын, будучи ещё маленьким Саней, испытывал несогласие с ненавистным режимом, как он писал позднее на Западе. …Жить-не по лжи !...

Какой был Солженицын на фронте ? Об этом свидетельств мало. Зато он САМ оставил вот такую запись, и тем ценно это свидетельство:

«Я метал подчиненным бесспорные приказы, убежденный, что лучше тех приказов и быть не может. Даже на фронте, где всех нас, кажется, равняла смерть, моя власть возвышала меня. Сидя, я выслушивал их, стоящих по „смирно“. Обрывал, указывал. Отцов и дедов называл на „ты“ (они меня на „вы“, конечно). Посылал их под снарядами сращивать разорванные провода, чтобы только шла звуковая разведка и не попрекало начальство (Андреяшин так погиб). Ел свое офицерское масло с печеньем, не раздумываясь, почему оно мне положено, а солдату нет. Уж, конечно, был у нас на двоих денщик (а по-благородному „ординарец“), которого я так и сяк озабочивал и понукал следить за моей персоной и готовить нам всю еду отдельно от солдатской… Заставлял солдат горбить, копать мне особые землянки на каждом новом месте и накатывать туда бревёшки потолще, чтобы было мне удобно и безопасно. Да ведь позвольте, да ведь и гауптвахта в моей батарее бывала, да!.. еще вспоминаю: сшили мне планшетку из немецкой кожи (не человеческой, нет, из шоферского сидения), а ремешка не было. Я тужил. Вдруг на каком-то партизанском комиссаре (из местного райкома) увидели такой как раз ремешок — и сняли: мы же армия… Ну, наконец, и портсигара своего алого трофейного я жадовал, то-то и запомнил, как отняли…»…(источник: Солженицын А. И. Малое собрание сочинений. Т.5. М., 1991. С.121. ) …Вот так ! Как говорится-без комментариев…

7 ноября 1943 г. старший лейтенант А. И. Солженицын направил жене письмо, в котором говорилось: «…В этот день самый мудрый из революционеров и самый революционный из мудрецов поставил мир на ноги… За два года кровью и храбростью мы подтвердили свое право праздновать 7 ноября» (источник: Решетовская Н. А. Александр Солженицын и читающая Россия. С. 14–15.) …А, ведь как мы помним, ещё будучи маленьким Санечкой, понял, что Советская власть преступна. Жить не по лжи, как он в последствии скажет !...

Решетовская вернулась с эвакуации в Ростов. Солженицын продолжал службу на фронте. К началу 1945 года батарея капитана Солженицына оказалась на территории Восточной Пруссии. Бои там были очень кровавыми, линия фронта менялась постоянно и тыловая батарея Солженицина несколько раз была атакована немцами, но умирать на фронте никак не входило в планы будущего неполживца, поэтому для спасения своей жизни Саша разработал хитрый план. Там он и был арестован органами конртразведки «СМЕРШ» в соответствии со своим планом.

Узник ГУЛАГа

...Лучше жить в тюрьме, чем бездарно умереть на фронте...

Об этом эпизоде в жизни А. И. Солженицына мы узнали в 1962 г, когда в печати появилась первая биографическая справка о нем, в которой говорилось, что его арестовали «по необоснованному политическому обвинению» . Прошло два месяца, и 25 января 1963 г. на страницах еженедельника «Литературная Россия» журналист Виктор Буханов опубликовал интервью с А. И. Солженицыным, в котором последний, говоря о своем аресте, уточнил, что был жертвой «злого навета», т. е. клеветы .

В марте 1967 г. Александр Исаевич дал новое интервью, на этот раз словацкому журналисту Павлу Личко. В нем он заявил, что причиной ареста явилась его переписка военных лет с другом детства: «Я был арестован из-за своих наивных детских идей. Я знал, что в письмах с фронта запрещено писать о военных делах, но я думал, что можно было реагировать на другие события. В течение длительного времени я посылал другу письма, ясно критикующие Сталина» …Александр Исаевич - меловек с математическим образованием! и настолько наивен, что не знает элементарных правил военной переписки ? Не знает о военной цензуре ? И ещё-идёт война и военный цензор обнаруживает, что офицер на фронте в переписке с ДРУГИМ офицером обсуждает и критикует действия Верховного Главнокомандования ! Что этот цензор ОБЯЗАН сделать по уставу и долгу службы ?!...

А как происходил сам арест и как было на самом деле ?

Постановление, на основании которого был произведен арест А. И. Солженицына.

«Гор. Москва, 30 января 1945 года.

Я, ст. оперуполномоченный 4 отдела 2 управления НКГБ СССР, капитан Госбезопасности ЛИБИН, рассмотрел поступившие в НКГБ СССР материалы о преступной деятельности СОЛЖЕНИЦЫНА Александра Исаевича, 1918 года рождения, урож. гор. Кисловодска, русского, беспартийного, с высшим педагогическим образованием, находящегося в настоящее время в Красной Армии в звании капитана.

Имеющимися в НКГБ СССР материалами установлено, что СОЛЖЕНИЦЫН создал антисоветскую молодежную группу и в настоящее время проводит работу по сколачиванию антисоветской организации.

В переписке со своими единомышленниками СОЛЖЕНИЦЫН критикует политику партии с троцкистско-бухаринских позиций, постоянно повторяет троцкистскую клевету в отношении руководителя партии тов. СТАЛИНА.

Так в одном из писем к своему единомышленнику ВИТКЕВИЧУ СОЛЖЕНИЦЫН 30 мая 1944 года писал:

„…Тщательно и глубоко сопоставив цитаты, продумав и покурив, выяснил, что (Сталин) понятия не имеет о лозунгах по крестьянскому вопросу и (нецензурно) мозги себе и другим. В октябре 17 года мы опирались на все кр-во, а он утверждает, что на беднейшее…“.

В письме к ВИТКЕВИЧУ от 15/VIII — 44 г. СОЛЖЕНИЦЫН указывает:

„…3) В отношении теоретической ценности (СТАЛИНА) — ты абсолютно прав. Больше того, (он) очень часто грубо ошибается в теории и я наглядно мог бы продемонстрировать тебе это при встрече на примере трех лозунгов по крестьянскому вопросу (одному из кардинальнейших вопросов Октябрьской р-ции)“.

В письме к своей жене РЕШЕТОВСКОЙ в ответ на ее сообщение о результатах экзаменов, которые она сдавала в аспирантуру, СОЛЖЕНИЦЫН 14/X — 44 г. писал:

„…А что ты не ответила на вопрос о трех сторонах диктатуры пролетариата, не унывай, ибо это уже не ленинизм, а позже — понимаешь? И ничего общего с серьезной теорией не имеет. Просто кое-кто, не понимая всей глубины бесконечности, любит примитивно считать на пальцах“.

По этому же поводу СОЛЖЕНИЦЫН пишет ВИТКЕВИЧУ:

„…Я указал ей (жене), что всякие учения о трех сторонах, пяти особенностях, шести условиях никогда даже не лежали рядом с ленинизмом, а выражают чью-то манеру считать по пальцам“.

В письме тому же адресату СОЛЖЕНИЦЫН 15 августа 1944 года указывал о необходимости после войны обосноваться в Ленинграде, мотивируя это следующим:

„…Москва тоже не нужна, а нужен Ленинград, не свободный город торгашей, а пролетарский и интеллигентный умный город… К тому же по традициям (подумай!) чужд (СТАЛИНУ)“.

Будучи на фронте СОЛЖЕНИЦЫН в письмах советует единомышленникам избегать боев, беречь „силы“ для активной борьбы после войны.

В письме ВИТКЕВИЧУ от 25 декабря 1944 года он пишет:

„…Письмо и злоба твоя отозвались во мне очень громко… Я всегда стараюсь избегать боя — главным образом потому, что надо беречь силы, не растрачивать резервов — и не тебя мне пропагандировать в этом…“.На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 146 и 157 УПК РСФСР, —

ПОСТАНОВИЛ:

„СОЛЖЕНИЦЫНА Александра Исаевича подвергнуть обыску и аресту с этапированием в Москву для ведения следствия…“»…(источник: Столяров К. А. Палачи и жертвы. М., 1997. С. 333–335. )…

Постановление было подписано начальником 4-го отдела Второго управления НКГБ СССР подполковником А. Я. Свердловым и заместителем наркома госбезопасности Б. З. Кобуловым. 31 января его утвердил заместитель Генерального прокурора СССР, главный военный прокурор А. П. Вавилов).

Из прокуратуры постановление было передано в Главное управление контрразведки (СМЕРШ) Народного комиссариата обороны СССР, которое тогда возглавлял В. С. Абакумов. Отсюда 2 февраля 1945 г. за подписью генерал-лейтенанта Бабича в контрразведку «Смерш» Второго Белорусского фронта ушла секретная телеграмма № 4146 о необходимости ареста А. И. Солженицына . Контрразведка фронта отдала соответствующее распоряжение котрразведке 48 армии. И 9 февраля 1945 г. на командном пункте 68-й Севско-Режицкой бригады, который располагался в Восточной Пруссии на побережье Балтийского моря в небольшом городке Вормдитт , А. И. Солженицын был арестован . Вот как повествует об этом сам Александр Исаевич: «Комбриг, — читаем мы „Архипелаге ГУЛАГ“, — вызвал меня на командный пункт, спросил зачем-то мой пистолет, я отдал, не подозревая никакого лукавства, — и вдруг из напряженной неподвижной в углу офицерской свиты выбежали двое контрразведчиков, в несколько прыжков пересекли комнату и, четырьмя руками одновременно хватаясь за звездочку на шапке , за ремень, за полевую сумку, драматически закричали : „Вы арестованы!“» …( источник: Солженицын А. И. Малое собрание сочинений. Т.5. М., 1991. С. 23 )

«На другой день после ареста, — пишет Александр Исаевич, — началась моя пешая Владимирка: из армейской контрразведки во фронтовую отправлялся этапом очередной улов. От Остероде до Бродниц гнали нас пешком» . Когда арестованные были построены, «сержант татарин» приказал Александру Исаевичу взять свой чемодан. Как же реагировал на это арестованный капитан Солженицын ? «Я — офицер. Пусть несет немец». И сержант приказал арестованному немцу нести чемодан А. И. Солженицына. «Немец, — вспоминал Александр Исаевич, — вскоре устал. Он перекладывал чемодан из руки в руку, брался за сердце, делал знаки конвою, что нести не может. И тогда сосед его в паре, военнопленный, Бог знает, что отведавший только что в немецком плену (а может быть, и милосердие тоже) — по своей воле взял чемодан и понес. И несли потом другие военнопленные, тоже безо всякого приказания конвоя. И снова немец. Но не я» …(источник: Солженицын А. И. Малое собрание сочинений. Т. 5. С. 123 )…Впечатляет ? И это ведь сам пишет Александр Исаевич, вспоминая подробности своего ареста…

В «Архипелаге» А. И. Солженицын дает яркое описание того, как перевозили заключенных: переполненные вагоны, грязь, холод, отсутствие воды, голодный паек, грубость конвоя и т. д. А как этапировали его самого?

«После суток армейской контрразведки, после трех суток в контрразведке фронтовой,.. — пишет он, — я чудом вырвался вдруг и вот уже четыре дня еду как вольный, и среди вольных, хотя бока мои уже лежали на гнилой соломе у параши» . И далее: «На одиннадцатый день после моего ареста три смершевца-дармоеда… привезли меня на Белорусский вокзал Москвы». И был доставлен на Лубянку.

Как же так? Оказывается, не всех арестованных этапировали. Некоторых доставляли со спецконвоем. Со спецконвоем, который состоял из трех смершевцев, в обычном плацкартном вагоне приехал в Москву и Александр Исаевич .

О ходе следствия можно судить главным образом на основании его собственных воспоминаний . Следствие вел помощник начальника 3-го отделения 11-го отдела 2-го Управления НКГБ СССР капитан государственной безопасности И. И. Езепов . По свидетельству А. И. Солженицына, вначале его поместили в одиночку, затем около 24 февраля перевели в общую камеру — № 67 , из нее — в камеру № 53 . Александр Исаевич называет шесть своих сокамерников (6), из них наиболее близко он сошелся с Арнгольдом Сузи— несостоявшимся кандидатом на пост министра эстонского правительства . Как явствует из опубликованных материалов, на первом допросе 20 февраля А. И. Солженицын отверг предъявленное ему обвинение . 26 февраля на вопрос И. И. Езепова с какой целью он хранил портрет Л. Д. Троцкого ( был изъят при аресте ) , Александр Исаевич заявил: «Мне казалось, что Троцкий идет по пути ленинизма». Сказать такое в 1945 г. означало подписать себе обвинительный приговор. На очередном допросе 3 марта последовало признание вины.

В первом издании «Архипелага» он написал о следствии по своему делу:

«Содержание наших писем давало по тому времени полновесный материал для осуждения нас обоих. Следователю моему не нужно было поэтому ничего изобретать для меня» (источник: Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. Т.1. Paris, 1973. С.144 ) . ( имеется ввиду переписка с Виткевичем ). Солженицын хочет показать, что он был настолько наивен, что не знал о существовании военной цензуры . Что письма с фронта проходят перлюстрацию. Но этого не может быть, так как на всех конвертах, уходящих во время войны из армии ставился штамп «Проверено военной цензурой» . И обнаружив письмо с антисоветскими высказываниями, цензор обязан был обратить на него внимание, в противном случае его могли обвинить в сокрытии криминальной информации со всеми вытекающими для него самого последствиями — статья 58–12 Уголовного кодекса РСФСР (недонесение) . В постановлении об аресте фигурировало обвинение в критике тов.Сталина . Виткевич позже писал, что затрудняется конкретно вспомнить, в чём заключалась критика…Более «откровенным» в этом отношении оказался А. И. Солженицын:

«…Я, — утверждает он, — не считаю себя невинной жертвой, по тем меркам. Я действительно к моменту ареста пришел к весьма уничтожающему мнению о Сталине, и даже с моим другом, однодельцем, (Виткевичем )мы составили такой письменный документ о необходимости смены государственного строя в Советском Союзе». (источник: Солженицын А. И. Выступление по французскому телевидению. Париж, 9 марта 1976 // Солженицын А.И Публицистика. Т.2. Ярославль, 1996. С.385 )

«„Резолюция“ ( рукопись якобы изъятая, по словам Солженицына, у него при аресте ) эта, — читаем в «Архипелаге», — была — энергичная сжатая критика всей системы обмана и угнетения в нашей стране» . Раскрывая характер этой критики, Александр Исаевич уточнял, что советская система характеризовалась в названном документе как феодальная . А затем «Резолюция № 1» «как прилично в политической программе, набрасывала, чем государственную жизнь исправить».

Далее, в «Резолюции» говорилось: «Наша задача такая: определение момента перехода к действию и нанесение решительного удара по послевоенной реакционной идеологической надстройке» . Завершалась «Резолюция» словами: «Выполнение всех этих задач невозможно без организации» . …(источник: Солженицын А. И. Телеинтервью компании «Останкино». 28 апреля 1992 г. // Солженицын А.И Публицистика. Т.3. С.377 )…И это пишет в своих бумагах офицер, находящийся в Действующей армии .

…вспомним, как в студенческие годы он, клянясь в верности советской власти и ленинизму, пытался уклониться от военной службы, причем таким способом, на который решится не каждый, вспомним, как он надеялся пересидеть войну в обозе, как будучи курсантом, со страхом думал о возможности попасть под Сталинград, а, став командиром батареи, вел себя с подчиненными, стремясь выслужиться, бросал людей под пули, создал на батарее собственную гауптвахту…

С существованием этой «резолюции» в ДВУХ экземплярах ( по словам Солженицына ), не всё так просто. Виткевич отрицал, что у него она была. Мало того, однажды он в интервью журналисту заявил: «Может и не было никакого второго экземпляра…» . Почему такое разночтение у Солженицына и Виткевича ? А вывод можно попробовать сделать, ознакомившись с приговорами Солженицыну и Виткевичу . Виткевич был осужден по ст.58-10. (58-10. Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений (ст.58-2 — 58-9), а равно распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания влекут за собой — лишение свободы на срок не ниже шести месяцев. Те же действия при массовых волнениях или с использованием религиозных или национальных предрассудков масс, или в военной обстановке, или в местностях, объявленных на военном положении: наказание аналогично статье 58-2. )

А при наличии же у него упоминаемого документа неизбежно было обвинение и по ст.58–11. (58-11. Всякого рода организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению предусмотренных в настоящей главе преступлений, приравнивается к совершению таковых и преследуется уголовным кодексом по соответствующим статьям )…А это уже не призыв, а СОЗДАНИЕ антисоветской организации. К тому же на фронте.

Получил Солженицын по приговору 8 лет ИТЛ по 58–10-ч. II. Куда же отправили отбывать наказание Солженицына ? На Воркуту, Колыму… ? Совсем нет!!! Александр Исаевич оказался в лагере, который находился под самой Москвой в поселке с оригинальным названием Новый Иерусалим. «Зона Нового Иерусалима — пишет А. И. Солженицын в «Архипелаге» — нравится нам, она даже премиленькая: она окружена не сплошным забором, а только переплетенной колючей проволокой, и во все стороны видна холмистая, живая, деревенская и дачная, звенигородская земля». Лагерь обслуживал кирпичный завод. (источник: Солженицын А. И. Малое собрание сочинений. Т.5. С.112 )

Оказавшись на новом месте, Александр Исаевич дал знать об этом Туркиным, и 24 августа Вероника Николаевна сообщила Н. А. Решетовской о новом местонахождении ее мужа . В «Архипелаге» А. И. Солженицын нарисовал страшную картину лагерной жизни, которая отнимала у заключенных не только все время, но и все силы. В эту жизнь на восемь лет предстояло погрузиться и ему. Как же началось его хождение по мукам? По утверждению Натальи Алексеевны, ее муж написал ей письмо. В нем говорилось, что «он думает всерьез заняться изучением английского языка, просит привезти ему побольше чистой бумаги, карандашей, перьев, чернил в чернильницах — непроливайках, английские учебники и словари» . (источник: Решетовская Н. А. В споре со временем. С. 73 ) …Вот такое противоречие у Александра Исаевича в описании ГУЛАГа…Такое впечатление, что Александр Исаевич попал не за колючую проволоку, а в дом отдыха. Оказывается, хождение по мукам он начал с командирской должности — его назначили «сменным мастером глиняного карьера».

«В конце августа, — отмечала Н. А. Решетовская, — муж писал, что с командирской должности уже слетел», «но в перспективе метил все-таки попасть „на какое-нибудь канцелярское местечко. Замечательно было бы, если удалось…“»…«Но я даже из Ростова не успела приехать, как адрес переменился. Тетя Вероника прямо на вокзале ошарашила меня: „Саня уже в самой Москве» . (источник: Решетовская Н. А. Александр Солженицын и читающая Россия. С.21 ) 9 сентября Александра Исаевича перевели из Нового Иерусалима в лагерь № 121, который находился в Москве на Калужской заставе. Сейчас это Ленинский проспект, д.30, площадь Ю. А. Гагарина .

По прибытии на новое место А. И. Солженицын был назначен «заведующим производством». Комментируя это назначение, он пишет: «Прежде меня тут не было и должности такой» . В связи с этим он поселился не вместе со всеми заключенными в лагерном бараке, а в так называемой «комнате придурков», так в лагерях именовали заключенных, занимавших «теплые местечки» .

В новой должности А. И. Солженицын пробыл недолго. Сменился начальник лагеря, начались кадровые перестановки и «на вторую неделю — пишет Александр Исаевич, — меня с позором изгнали на общие» работы. …Вот ведь, пИчалька ! Будущий нобелевский лауреат и вдруг маляр… Так он стал маляром. Однако несмотря на «позор» его оставили в «комнате придурков» . А «как-то ночью», вспоминает А. И. Солженицын, увели одного из ее обитателей, бывшего нормировщиком, «не теряя времени, я на другое же утро устроился помощником нормировщика» . …Хоть в балет, хоть в кордебалет-лишь бы не на общих работах. И хоть, какая-то, но власть…(источник: Солженицын А. И. Малое собрание сочинений. Т.6. С.182) (и кто-то же устраивал его на тёплые места).

В «Архипелаге» «придурки» подразделены на две группы: зонных и производственных . «Трудно, трудно, — пишет А. И. Солженицын, — зонному придурку иметь неомраченную совесть. А еще ведь вопрос — и о средствах, какими он своего места добился. Тут редко бывает неоспоримость специальности, как у врача (или как у многих производственных придурков). Бесспорный путь — инвалидность. Но нередко покровительство кума» …(!!!) Кличка «кум» в местах заключения обозначает офицера, который обязан следить за настроениями в лагере и по этой причине имеет осведомителей из числа заключенных. Подчеркивая, что покровительство «кума» открывало путь к занятию должностей зонных «придурков», Александр Исаевич тем самым дает понять, что к нему это не относилось, так как он принадлежал к числу производственных «придурков».

Однако администрация лагеря нуждалась в том, чтобы иметь «глаза и уши» не только в зоне, но и за ее пределами. И в «Архипелаге» Солженицына мы можем прочитать, как однажды на Калужской заставе пригласил к себе лагерный «кум» Александра Исаевича и предложил ему стать осведомителем . Солженицын пишет, что на протяжении нескольких часов «кум» всячески уговаривал его и вырвал согласие на сотрудничество только потому, что пошел на удовлетворение его условия — сообщать информацию лишь о готовящихся побегах . …Однако, есть большие сомнения, что опер потратил так много времени на вербовку Солженицына . … Вряд ли, у осведомителей есть специализация. Сомнительно и то, что подписав обязательство о сотрудничестве и получив оперативную кличку «Ветров», Александр Исаевич, если верить ему, ни разу не дал своему куратору никаких сведений.

«А тут, — пишет он, — меня по спецнаряду министерства выдернули на шарашку. в наш лагерь, — пишет А. И. Солженицын, — приехал какой-то тип и давал заполнять учетные карточки ГУЛАГа… Важнейшая графа там была „специальность“. И чтоб цену себе набить, писали зэки самые золотые гулаговские специальности: „парикмахер“, „портной“, „кладовщик“, „пекарь“. А я прищурился и написал: „ядерный физик“. Ядерным физиком я отроду не был, только до войны слушал что-то в университете, названия атомных частиц и параметров знал — и решился написать так. Был 1946 г., атомная бомба была нужна позарез. Но я сам той карточке значения не придал, забыл» . …Лукавит, Александр Исаевич. Хотя Александр Исаевич учился на физико-математическом факультете, но, как мы знаем, закончил университет только с одной специальностью — «преподаватель математики» . Поэтому если бы в НКВД (в 1946 г. он был переименован в МВД) обратили внимание на него как на ядерного физика, обман обнаружился бы сразу. Следовательно, или весь эпизод с анкетой придуман, или же данная профессия была указана А. И. Солженицыным под чью-то диктовку. Между тем, если верить Александру Исаевичу, история с анкетой имела продолжение. Его этапировали с лагеря на Калужской заставе, сначала на Бутырку, где он оказался якобы случайно в одной камере ( случайно ли ? ) с Тимофеевым-Ресовским. Известный русский биолог-генетик, он долгое время работал в Германии, стал невозвращенцем, принял участие в германском атомном проекте. После разгрома фашистской Германии был арестован и брошен в лагерь, но там разыскан и доставлен в Москву. Летом 1946 г. он ожидал здесь отправки на Урал, где должен был возглавить биологическую лабораторию, связанную с советским атомным проектом . 27 сентября несостоявшийся «ядерный физик» был отправлен не на Урал вместе с Н. В. Тимофеевым-Ресовским, а в Рыбинск.

В Рыбинске находилось отделение знаменитой авиационной туполевской «шарашки». Здесь А. И. Солженицын пробыл менее полугода. 21 февраля 1947 г. Александра Исаевича вернули в Москву . …!!! Странные командировки для з\к. … До столицы он снова добирался в плацкартном вагоне в сопровождении спецконвоя. …а как же столыпинские вагоны, этапы… так живописно описанные Александром Исаевичем ? Ну да, это для остальной публики…

Оказавшись в Бутырской тюрьме, на этот раз он провел в ней не более месяца . «В марте 1947 г., — писала Наталья Алексеевна, — Саню переводят в Загорск» . В Загорске тоже находилась «шарашка». В ней А. И. Солженицын пробыл около трех месяцев. За это время он успел побывать и математиком, и в библиотекарем, и переводчиком, и даже В Загорске тоже находилась «шарашка». В ней А. И. Солженицын пробыл около трех месяцев. За это время он успел побывать и математиком, и в библиотекарем, и переводчиком, и даже экспертом по научно-техническим изобретениям . … Опять краткосрочные командировки и множество разнообразных должностей . Даже-эксперт по научно-техническим изобретениям !!! …Помним о «Ветрове». … Летом 1947 г. в очередной раз спецконвой доставил А. И. Солженицына в Москву …не обычный этап, а опять спецконвой… вскоре его отправили в новую «шарашку», которая именно в это время была переведена из Ногинска в Марфино (тогдашнее предместье Москвы, современное Останкино) . Так 9 июля А. И. Солженицын снова оказался в столице . Среди тех, с кем А. И. Солженицын сошелся наиболее близко следует назвать Сергея Михайловича Ивашева–Мусатова, Льва Зиновьевича Копелева и Дмитрия Михайловича Панина. И там происходит странный случай . Весной 1950 года Солженицына отправляют с курортных условий «шарашки» в лагерь на Восток .

Что же произошло?

Н. А. Решетовская, явно со слов мужа, писала, что в «шарашке» Александр Исаевич стал все больше и больше заниматься своими делами в ущерб государственным. Это было замечено, и его отправили в лагерь: «Монотонная работа, — утверждала она, — которую Саня должен был выполнять год за годом, — становилась постылой, забрасывалась. Он все больше внимания уделял своим делам… А какому начальству нужен такой зэк? В результате… муж убыл на восток» . Во-первых, выполняемая в «шарашке» работа была не «монотонной», а творческой, а во-вторых, можно подумать, что работа в лагере была интереснее и приятнее. Сам А. Солженицын предложил три версии своего расставания с «шарашкой», что уже само по себе показательно.

Одна из них нашла отражение в «Архипелаге»: «…Я вдруг потерял вкус держаться за эти блага. Я уже нащупывал новый смысл тюремной жизни… Дороже тамошнего сливочного масла и сахара мне стало — распрямиться», и я «казенную работу нагло перестал тянуть» . Оказывается, в лагерях не нужно было «тянуть» «казенную работу» и можно было «распрямиться». Правда, это видел и понимал только А. И. Солженицын. Остальные заключенные, которым был доступен только старый «смысл тюремной жизни», называли лагеря «каторгой», а «шарашки» — «райскими островами». Непонятно лишь, зачем открывший «новый смысл тюремной жизни» Александр Исаевич написал свой «Архипелаг»? По другой версии, которая нашла отражение в воспоминаниях Л. З. Копелева в 1950 г. А. И. Солженицыну было предложено перейти в из акустической лаборатории в математическую группу, он отказался и за это вообще был удален с шарашки . Это объяснение тоже вызывает сомнения. Во-первых, вряд ли бы А. И. Солженицын, который был и математиком, и библиотекарем, и техническим экспертом, и переводчиком, стал рисковать своим положением по такому поводу . Уже в эмиграции А. И. Солженицын предложил третью версию: «…я в артикуляционной группе лепил безжалостные приговоры престижным секретным телефонным системам и за то загремел в лагеря» .

Отправили Солженицына в СтепЛаг, в Экибастуз. «Экибастузский лагерь, — пишет А. И. Солженицын, — был создан за год до нашего приезда — в 1949 году, и все тут так и сложилось по подобию прежнего, как оно было принесено в умах лагерников и начальства. Были комендант, помкоменданта и старшие бараков, кто кулаками, кто доносами изнимавшие своих подданных. Был отдельный барак придурков, где на вагонках и за чаем дружески решались судьбы целых объектов и бригад. Были (благодаря особому устройству финских бараков) отдельные „кабины“ в каждом бараке, которые занимались по чину, одним или двумя привилегированными зэками. И нарядчики били в шею, и бригадиры — по морде, и надзиратели — плетками. И подобрались наглые мордастые повара. И всеми каптерками завладели свободолюбивые кавказцы. А прорабские должности захватила группка проходимцев, которые считались все инженерами. А стукачи исправно и безнаказанно носили свои доносы в оперчасть. И, год назад начатый с палаток, лагерь имел уже и каменную тюрьму, — однако еще не достроенную и потому сильно переполненную, очереди в карцер с уже выписанным постановлением приходилось ожидать по месяцу и по два — беззаконие да и только» . (источник: Солженицын А. И. Малое собрание сочинений. Т.7. С. 50–51 )

Из своих новых знакомых А. И. Солженицын называет Павла Баранюка и Владимира Гершуни. «Мы, — вспоминает Александр Исаевич, — четверть сотни новоприбывших, большей частью западные украинцы, сбились в одну бригаду, и удалось договориться с нарядчиком иметь бригадира из своих — того же Павла Баранюка. Получилась из нас бригада смирная, работающая… Дней несколько мы считались чернорабочими, но скоро объявились у нас каменщики — мастера, а другие взялись подучиться и так мы стали бригадой каменщиков».

Н. А. Решетовской приводится фрагмент из письма Александра Исаевича от 14 марта 1952 г., в котором говорилось: «По приезде осень, зиму и весну работал я каменщиком, натерпелся горюшка от холода (лютая была зима), но зато научился хоть одной трудовой специальности». Вначале А. И. Солженицын осваивал профессию каменщика на строительстве жилого дома, потом их бригаду перебросили на строительство БУРа (барак усиленного режима) в самом лагере. Здесь Александр Исаевич работал в сентябре-октябре 1950 г. Затем его перевели на строительстве ТЭЦ , а оттуда не позднее 19 января 1951 г. — в автомастерские, в бригаду Д. М. Панина . «В бригаде Панина… — вспоминал С. Бадаш — ходил зэк — нормировщик постоянно с папочкой нормативных справочников, — это был Саша Солженицын». После того, как Д. М. Панина перевели на инженерную должность, по одним данным, весной , по другим — «с начала лета Саня работал уже бригадиром» .

Летом 1951 г. в лагерь прибыло около двух тысяч бандеровцев, общая численность заключенных достигла пяти тысяч. По свидетельству А. И. Солженицына, сразу же после этого началась охота за осведомителями, по лагерю прокатилась волна убийств . К концу декабря Степлаг был разделен высоким, четырехметровым забором на две зоны, после чего в воскресенье, 6 января 1952 г., началась пересортировка заключенных. В одной зоне было оставлено около двух тысяч украинцев, в другую переведены остальные, среди них и Александр Исаевич. В этой второй зоне находился БУР. Сюда стали переводить бандеровцев, подозревавшихся в убийствах. В таких условиях вечером 22 января было совершено нападение на БУР. В ответ заговорили пулеметы. В зону вошли автоматчики и стали загонять заключенных в бараки. Все, кто не успел попасть в бараки до их закрытия, были арестованы как участники беспорядков. В это время Александр Исаевич и возглавляемая им бригада находились в столовой и участия в волнении не принимали .

Давая хронику тех событий, А. И. Солженицын пишет: «Стрельба охраны по безоружному лагерю и избиение беззащитных 22 января 1952 г… 23 января — частично начали забастовку те бараки, где есть убитые». В этот день на работу вышла только бригада А. И. Солженинцына, которая трудилась в механических мастерских. На следующий день она тоже осталась в бараке, в результате чего забастовка стала всеобщей. «24-25-26 января — продолжает Александр Исаевич, — три дня голодовки–забастовки всего лагпункта. 27-го — мнится победа, администрация заявляет, что требования будут выполнены. 28-го — опрос требований и собрание бригадиров».

А когда 29 января бараки были открыты и заключенные вернулись на работу, Александр Исаевич исчез!

«Это, — пишет он, — был мой последний бригадирский день, у меня быстро росла запущенная опухоль, операцию которой я давно откладывал на такое время, когда, по-лагерному, это будет „удобно“. В январе и особенно в роковые дни голодовки опухоль за меня решила, что сейчас — удобно, и росла почти по часам. Едва раскрыли бараки, я показался врачам и меня назначили на операцию» . Позднее он напишет: «29-го января я ухожу в больницу на операцию раковой опухоли».

И ещё странность-до бунта в лагере Солженицын проходил под одним лагерным номером, а по выходе из больницы — под другим. «Весь Экибастуз, — пишет он, — я проходил с номером Щ-232, в последние же месяцы приказали мне сменить на Щ-262. Эти номера я и вывез тайно из Экибастуза, храню и сейчас» . И есть версия, что никакого заболевания раком, и следовательно никакой операции не было . Раковая опухоль и сейчас очень трудноизлечимое заболевание, а в те годы, да ещё в условиях лагерной медицины…

27 декабря 1952 г. 9-е Управление МГБ СССР подписало «наряд № 9/2 — 41731», на основании которого А. И. Солженицын был отправлен в ссылку .

Так закончились лагерные эпопеи для Солженицына. А дальше была смерть Сталина, 20-съезд.. развенчание «культа личности… Александр Исаевич напишет свой «Один день Ивана Денисовича»…и «Архипелаг Гулаг».

И призовёт нас всех жить не по лжи!

Письмо маршала В. Чуйкова А. Солженицыну в связи с изданием книги «Архипелаг ГУЛАГ»

Я ровесник века, 1900 года рождения. Сын крестьянина села Серебряные Пруды Тульской губернии. Мои предки – землеробы. Не от сладкой жизни мне пришлось в 12 лет уехать из родительского дома в Питер на заработки и испытать эксплуатацию капиталистов. Моя последняя специальность – слесарь шпорной мастерской. Никогда не думал быть профессиональным военным. И если бы был призван в царскую армию, мой высший потолок по званию был бы солдат или матрос, как у моих четырех старших братьев.
Но в начале 1918 года я по призыву партии Ленина добровольцем пошел в Красную Армию на защиту своего родного Отечества рабочих и крестьян. 56 лет состою в кадрах Советской Армии. Имею звание Маршала Советского Союза. Коммунист с 1919 года. Участник Гражданской войны, с 19 лет командовал полком. Участник многих сражений с белогвардейцами и интервентами на Южном и Западном фронтах до начала 1922 года. После гражданской до Великой Отечественной войны также сражался против тех, кто хотел прощупать штыком мощь наших Вооруженных Сил.
Когда я прочитал в «Правде», что в наши дни нашелся человек, который победу под Сталинградом приписывает штрафным батальонам, не поверил своим глазам. Мне известно, что А. Солженицын – лауреат Нобелевской премии. Я не вникаю в то, какие обстоятельства способствовали присвоению ему этого звания. Но звание лауреата Нобелевской премии ко многому обязывает. На мой взгляд, оно несовместимо с невежеством и ложью.
Передо мной на столе книга под названием «Архипелаг Гулаг», автор А. Солженицын. Не знаком с Солженицыным, который, оперируя выдуманными «фактами» (попробуй проверь их!), снабжает врагов мира и прогресса потоком лжи и клеветы на нашу Родину и на наш народ. Не могу перенести такой клеветы. Клеветы на армию, которая спасла человечество от коричневой чумы и которая заслужила благодарность всех прогрессивных людей мира. Наша армия – детище своего народа. Оскорбление армии – это величайшее преступление перед народом, который породил и воспитал ее для защиты от врагов и недругов.
На странице 90 книги «Архипелаг Гулаг» Солженицын пишет: «Так очищалась армия Действующая. Но еще была огромная армия бездействующая на Дальнем Востоке и в Монголии. Не дать заржаветь этой армии – была благородная задача особых отделов. У героев Халхин-Гола и Хасана при бездействии начали развязываться языки, тем более что им теперь дали изучать до сих пор засекреченные от собственных солдат дегтяревские автоматы и полковые минометы. Держа в руках такое оружие, им трудно было понять, почему мы на Западе отступаем».
Неужели вам, Солженицын, и вашим западным друзьям и шефам неизвестно, что Дальневосточной армии, которую вы называете «бездействующей», после гражданской войны и интервенции пришлось трижды отбивать нападение врагов, которые штыками прощупывали мощь нашей Красной Армии и всего Советского Союза? Неужели вы забыли бои на Дальневосточных границах в 1929, 1938 и 1939 годах? Солженицын выдает чаяния таких западных и восточных деятелей, как Чемберлен, Даладье, Гувер, Чан Кайши и других, которые в 30-е годы из кожи лезли, стараясь натравить на нас японских самураев и тем самым за счет территорий Советского Союза удовлетворить алчные аппетиты империалистической Японии.
Я знаю, что в 1941 и 1942 годах японская Квантунская армия два раза развертывалась у наших Дальневосточных границ в полной готовности для нападения. Первый раз Квантунская армия сосредоточилась и развернулась для нападения осенью 1941 года в период битвы под Москвой. Разгром гитлеровцев под стенами нашей столицы охладил воинственный пыл самураев. Они вынуждены были вернуть свои войска с границы на зимние квартиры. Второй раз эта же, но более усиленная, армия приготовилась к нападению осенью 1942 года, когда шла битва на Волге, у стен Сталинграда. Квантунская армия ждала сигнала для нападения. Сигналом должно было стать падение Сталинграда. И в этом случае Сталинград выстоял, и японская военщина, имея перед собой нашу Дальневосточную армию и наученная горьким опытом Хасана и Халхин-Гола, не посмела напасть на нас и тем самым открыть против нас второй фронт на Востоке.
Вы, Солженицын, и ваши зарубежные шефы, по-видимому, очень бы хотели, чтобы Советское правительство и народ защищали свои Дальневосточные границы пактом о ненападении, заключенным с Японией в марте 1941 года, который в руках агрессоров был не больше чем клочок бумаги. Вы умалчиваете, умышленно не хотите сказать о мудрости руководства Советского правительства и Ставки Верховного Главнокомандования, которые, несмотря на козни империалистических правительств, громили врагов по очереди. Прежде всего разгромили полчища Гитлера, Муссолини, Антонеску и других на Западе, а затем, выполняя союзнические обязательства, нанесли сокрушительный удар Квантунской армии на Дальнем Востоке и тем самым поставили на колени империалистическую Японию. Читаю дальше повествование Солженицына.
На страницах 91 и 92 вижу: «В том же году, после неудач под Керчью (120 тысяч пленных), под Харьковом (еще больше), в ходе крупного южного отступления на Кавказ и к Волге – прокачан был еще очень важный поток офицеров и солдат, не желавших стоять насмерть, и отступавших без разрешения, тех самых, кому, по словам бессмертного сталинского приказа №227, Родина не может простить своего позора. Этот поток не достиг, однако, Гулага: ускоренно обработанный трибуналами дивизий, он весь гнался в штрафные роты и бесследно рассосался в красном песке передовой. Это был цемент фундамента Сталинградской победы. Но в общероссийскую историю не попал, а остался в частной истории канализации».
Как могли вы, Солженицын, дойти до такого кощунства, чтобы оклеветать тех, которые стояли насмерть и победили смерть?! Сколько надо иметь ядовитой желчи в сердце и на устах, чтобы приписать победу штрафным ротам, которых до и во время Сталинградского сражения не было и в природе. Вы злобно клевещете на Советскую Армию и народ перед историей и перед всем человечеством. Неужели вы и ваши шефы думаете, что все народы мира забыли, как они с затаенным дыханием следили за гигантской битвой, потому что ее исход отвечал на вопрос: пойдут ли гитлеровцы в своем стремлении к завоеванию мирового господства дальше или будут остановлены и повернуты вспять? Ответ на этот вопрос дали мы, сталинградцы. Гитлеровцы не прошли. Были разгромлены их ударные силы, потому что нас цементировала партия Ленина.
Вам не нравится приказ Сталина №227, который вооружал нас, всех бойцов, на беспощадное истребление врага. Но вы не знаете о двух предыдущих решениях и приказах Ставки Верховного Главнокомандования. Теперь уже не секрет: 6 июля, чтобы вывести войска Юго-Западного фронта из-под угрозы окружения, Ставка решила отвести эти войска на новые позиции. А когда создалась угроза окружения войск Южного фронта, Ставка 15 июля приказала отвести их на реку Дон. Да, мы отступали, но отступали по приказу Ставки и в то же время усиливали своими резервами наиболее опасные направления.
Отход наших войск по приказу Ставки на Дон так вскружил голову Гитлеру, его фельдмаршалам и генералам, что они уже считали Советскую Армию разбитой и бросили главные силы на Кавказ. Но когда опомнились и начали усиливать Сталинградское направление, то было уже поздно. Сталинградцы отбили более 700 атак отборных войск Гитлера, перемололи его людей и технику, а затем нанесли сокрушительное поражение всем войскам на южном крыле советско-германского фронта.
Вам не нравится приказ №227? Я это знаю. У вас в этом вопросе много единомышленников из генералов вермахта. Генерал Дёрр в своем труде «Поход на Сталинград» на странице 30-й пишет: «Приказ Сталина был характерен стилем изложения: отеческий тон обращения к солдатам и народу... Никаких упреков, никаких угроз... Никаких пустых обещаний... Он возымел действие. Примерно с 10 августа на всех участках фронта было отмечено усиление сопротивления противника». В том же августе командир 14-го танкового корпуса генерал фон Витерсгейм доносил Паулюсу: «Соединения Красной Армии контратакуют, опираясь на поддержку всего населения Сталинграда... На поле битвы лежат убитые рабочие в своей спецодежде, нередко сжимая в окоченевших руках винтовку... Мертвецы в рабочей одежде застыли, склонившись над рулем разбитого танка. Ничего подобного мы никогда не видели».
Вы, Солженицын, возвели ложь и нанесли гнусное оскорбление тем войскам, которым рукоплескал весь мир, все прогрессивное человечество. Я напомню слова таких людей, которых чтит все человечество. «Всероссийский староста», как мы любовно называли Михаила Ивановича Калинина, в своем обращении к богатырям Сталинграда писал: «За этот срок вы перемололи много вражеских дивизий и техники. Но не только в этом выражаются ваши достижения. Мужество бойцов и умение командиров в отражении врага сделали то, что инициатива противника в значительной мере была парализована на отдельных участках фронта. В этом историческая заслуга защитников Сталинграда».
Вы умышленно забыли о грамоте президента США Рузвельта, который писал: «От имени народов Соединенных Штатов Америки я вручаю эту грамоту городу Сталинграду, чтобы отметить наше восхищение его доблестными защитниками, храбрость, сила духа и самоотверженность которых во время осады с 13 сентября 1942 года по 31 января 1943 года будут вечно вдохновлять сердца всех свободных людей. Их славная победа остановила волну нашествия и стала поворотным пунктом войны союза наций против сил агрессии».
Сознаюсь, что болезненно переживаю оскорбление, нанесенное вами нам, сталинградцам. Говорю вам, потому что пережил двести огненных дней и ночей, все время находился на правом берегу Волги и в Сталинграде. Может быть, по-вашему, я, как штрафник, был назначен командовать 62-й армией, о заслугах которой наша газета «Правда» 25 ноября 1942 г. писала: «В ходатайстве, где упомянуты армии, защищающие Сталинград, подчеркивается особая роль 62-й армии, отразившей главные удары немцев на Сталинград, ее командующего генерал-лейтенанта товарища Чуйкова В.И. и его главных помощников тт. полковника Горохова, генерал-майора Родимцева, генерал-майора Гурьева, полковника Балвинова, полковника Гуртьева, полковника Сараева, подполковника Скворцова и др., а также артиллеристов и летчиков».
По-вашему, Солженицын, выходит, что гвардейские дивизии Родимцева, Гурьева, Жолудева и других, состоявшие более чем на 50 процентов из коммунистов и комсомольцев, были «сцементированы» штрафными ротами?! Неужели боец-снайпер Василий Зайцев, уничтоживший около 300 фашистов и первым произнесший слова, которые воодушевили всех сталинградцев: «За Волгой для нас земли нет», – был штрафником или «сцементирован» штрафниками? Неужели сержант Яков Павлов и возглавляемая им группа бойцов разных национальностей, 58 дней и ночей защищавшие дом, который так и не взяли гитлеровцы, а положили вокруг этого дома своих трупов больше, чем при взятии французской столицы Парижа, неужели эти добрые защитники Сталинграда были «сцементированы» штрафными ротами? Неужели Люба Нестеренко, умирая, истекая кровью от раны в грудь, – в ее руках бинт, она и перед смертью хотела помочь товарищу, перевязать рану, но не успела, – неужели она тоже «цементировалась» штрафниками или была штрафником? Неужели славный сын испанского народа Рубен Ибаррури был штрафником или «цементирован» штрафниками? Мог бы привести сотни, тысячи примеров героизма и преданности всех сталинградцев своему народу и ленинской партии. Над этими героями вы, Солженицын, посмели издеваться, изливая на них потоки лжи и грязи.
Я снова повторяю: в период Сталинградской эпопеи в Советской Армии не было штрафных рот или других штрафных подразделений. Среди бойцов-сталинградцев не было ни одного бойца штрафника. От имени живых и погибших в бою сталинградцев, от имени их отцов и матерей, жен и детей я обвиняю вас, А. Солженицын, как бесчестного лжеца и клеветника на героев-сталинградцев, на нашу армию и наш народ. Я уверен, что это обвинение будет поддержано всеми сталинградцами. Они все как один назовут вас лжецом и предателем. Если хотите в этом убедиться, то поезжайте в Сталинград, поднимитесь на Мамаев курган и посмотрите на непрерывный поток людей, паломников из многих стран, людей многих национальностей, идущих по лестницам, чтобы почтить память героев. И упаси вас Бог объявить, что вы – А. Солженицын!