Две стороны смеха

Если вслушаться в само слово смех можно и «усмотреть» в нём такие семантические корни, как: мех – ворс; мех – механизм и меха – воздуховод. Юмор и его результат смех на общем событийном поле страны являет собой общий наркоз и одновременно коридор для внедрения в сознание семян болезненных и чужеродных для этого же сознания идей. Под общий «одобрительный» смех – наркоз как - бы, между прочим, внушается информация, которая после воспринимается людьми как своя собственная. Смех, в этом случае подобен аппарату искусственного дыхания.

Смех в положительном аспекте:

В своём первоначальном – природном, радостном виде, в противоположность иному типу смеха – демонического, известного как «ритуальный смех», смех – это как рождающееся проявление «витальной энергетики» (по книге Лащенко С.К.). Такая животворная сила смеха показана на примере главного героя в фильме «Человек с бульвара Капуцинов», с той лишь оговоркой, что смеялся он всё-таки, над ужимками и падениями.

«Открытый, яркий, уверенный и всепоглощающий смех свадьбы и праздника обладал особым жизнеутверждающим тонусом, проникая за время своего многодневного существования в обрядовом действе даже в самым немощных и слабых. Рождённый сытостью, удовлетворением и радостью, приятием происходящего, он был естественным смехом тела, смехом природного человеческого естества, торжествующего в час своего расцвета. Весёлый, светлый он дарил коллективу силу, объединяя его членов переживанием общей радости, взволнованности, возбуждения, напряжённого ожидания, вселяя в собравшихся ощущение особого материально-телесного единства и неповторимого единодушия» (по книге Лащенко С.К.)

Отдельно хотелось бы обличить цитируемую книгу Лащенко С.К. «Заклятие смехом»:

В целом эта книга, кроме крупиц полезной информации, заполнена где-то на 95 процентов мракобесием и отборной хулой на украинские народные традиции, естественно не без отголосков реальных традиций славянского народа. Большая часть этих ужасающих «традиций народа» каждого адекватного читателя приписана позже народу самими просветителями и сборщиками «народных верований», по моему убеждению. Что также сами просветители и пишут, не стесняясь в своих к трудам, как в случае с собирателем народных традиций XIX века Зелениным Д.К., который распространял псевдо-наречие народа по готовому словарю, а не собирал, как сам пишет в своих воспоминаниях. Эта книга, как и подобные ей ясно показывают своей писаниной с претензией на научность, знания, авторитет и исключительную правдивость насколько оболганы и подменены все народные традиции, в каком свете показан в них народ, что сделано намерено и с желанием вызвать отторжение, а также нравственное падение писателей этих опусов, выявляющих всю суть их собственного демонизма и черно-магических традиций.

Смех в отрицательном аспекте:

"Достаточно заткнуть уши, чтобы не слышать музыки в зале где танцуют, и танцующие тот-час же покажутся нам смешными, сколько человеческих действий выдержало бы подобного рода испытание? И не превратились бы многие из них из значительных в забавные, если бы мы отделили их от той музыки чувств, что служит для них аккомпанементом? Словом, комическое для полноты своего действия требует как-бы кратко-временноой анестизии сердца, оно обращается к чистому разуму" (А.Бергсон "Смех")

Смех в отрицательном аспекте выступает как названый выше «ритуальный смех» или misterium (сакральный – м-истерия-ум), смех связан с «химией чувств». Такой автор как Ямпольский вывел такое понимание смеха:

«Смех – это определённого рода «телесный спазм», деформирующий привычный облик человека и создающий особые модификации замкнутой телесности». По случайному созвучию и почти подобному определению названия буквы, похоже на:

«Самех – опора, поддержка для падающих, дорога Моисея, замкнутое защитное пространство, защита подобная утробе, «управляемый нервный срыв» - основа пути Самех… из божественных имен с путем Самеха соотносится имя ALHIM (Элохим) — божественное имя стихии Огня Образ Стрельца-Лучника — кентавр, получеловек-полуконь, вооруженный луком и стрелами (https://www.oto.ru/cgi-bin/article.pl?articles/qabalah/samekh.txt). Отсюда же «а наш пострел – везде поспел», слово пострел означает гиперактивного человека и болезнь:

Пострел –«бойкий бесшабашный человек»,сорванец, быстрый, род болезни, удар, острый, чёрт, напущенная болезнь, образ «огненные стрелы сатаны»

Что соотносится с шутом, шут – по-русски ходовое эвфемистическое обозначение беса, и от него слова «пошутить», «шутка», и т.п.

У(ю)мористы заряжают свои шутки «взрывательной смесью». Юмористы они же шуты (шпильман, фигляр, гистрион), они же скоморохи, они же пострелы, отсюда слово отстреляться, номер взорвал зал (и прочее) пробивают ауру или поле человека, чтобы получить с человека «благодать» или дух который они смешивают или же «низводят великое до смешного». Есть выражение «ветер в голове» или ветреный человек – легкомысленный. Ведун – профессия сходная и подобная скоморохам. Ведун – это тот кто «выдувает» нужную и ценную информацию из головы. Когда сдувается из головы важное, когда вы не можете ухватиться за нужное понятие, слово, смысловую нагрузку. Все свои иерархические знания они черпают из самих же людей – вытягивают, и называют это «стяжать святой дух», потом коверкают эти знания, формируют из них определённую картину мира или истории и преподносят это как истину, в которую следует верить. Пока кромешники смешат толпу, ведуны выдувают всё действительно ценное из голов присутствующих (если шоу). В начале создаётся атмосфера лёгкости-несерьёзности восприятия происходящего – для того чтобы легко сдуть нужную информацию.

«Смех – на то и смех, на то и стихия, игра, лукавство, чтобы в своём движении смешивать разнородные мотивации, а то и подменять одну мотивацию - совсем другой. Начав смеяться, мы словно поднимаем якорь и даём волнам увлекать нас в направлении, заранее непредсказуемом».

Как пишет Карасёв: «Оскал рта при смехе удивительным образом совпадает с формой проявления чувств совсем иного свойства, находящих своё выражение в гримасах страдания, безудержного плача или же в масках ярости и гнева».

Смех современных массовых шоу, естественно намерено не добрый смех, а именно «мистериальный», именно про такой писалось «Заклятии смехом»:

«Неистовая хохочущая людская масса, объединяющая в себе живое и неживое, «подключалась» к идущему извне колоссальному энергетическому импульсу и пропускала его «сквозь» себя… Двигательные и звуковые превращения тел, впадавших в состояние массового безумства, могли прочитываться нашими предками как некая «телесно-звуковая партитура», из которой они, обладая достаточным опытом и наблюдательностью могли извлекать (декодировать) информацию и манипулировать ею, наращивая сложную полифонию или разрушая её»

«Конкретный опыт смеха заставляет нас переживать особые моменты несвободы, специфические именно для смеха. Сюда относятся прежде всего черты механичности, отмеченные не только в структуре комического, но и в структуре самого смех таким классическим философом смеха, как Бергсон; отстраняясь в смехе от механичности осмеиваемого предмета, мы через самый смех оказываемся вовлечены и втянуты в процесс, подвластный механическим закономерностям. Смех как автоматическая реакция нервов и мускулов, которой можно манипулировать, что и делается публично на любом комическом представлении; смех как эффект, который можно с намерением вызывать, словно нажимая невидимую кнопку,—все это далековато от торжества личного начала… При достаточно сильном порыве смеха мы смеемся «неудержимо»; лучше всего соответствует своему понятию смех «невольный», «непроизвольный», т. е. временно отменяющий действие нашей личной воли. Личную волю вообще не спрашивают, она тут ни при чем. Смех относится к разряду состояний, обозначаемых на языке греческой философской антропологии как πάθη,—не то, что я делаю, а то, что со мною делается. Таким образом, переход от несвободы к свободе вносит момент некоторой новой несвободы».