ТЦК-шник: - “Сдай друга и получи месяц жизни в подарок”

ТЦК-шник

– Стой! Стой, кому говорю!

Обезумевший от страха солдат убегает, что есть мочи. Пару раз он бездумно стреляет куда-то в направлении погони, но с ужасом осознает, что не может оторваться от преследователей.

– Да куда ты несешься! Ты даже не в ту сторону бежишь! – доносится крик.

Солдат еще раз испуганно шмаляет куда-то в темноту и бежит, не чуя под собой ног.

«Только бы успеть, только бы оторваться!» – проносится у него в голове, и одновременно он в панике осознает, что враги – быстрее.

Не успевает боец понять эту простую мысль, как вдруг чувствует, что его валят на землю.

«Ну вот и все. Плакали мои яйца», – первое, о чем думает он, в то время как ему вяжут руки.

«А с другой стороны, живут же люди как-то без яиц… Вон, евнухи, кто за гаремами присматривал, жили же. Может, поиздеваются, да хоть в живых оставят».

Он тут же отгоняет от себя эту мысль:

«Да не, бред. Замучают и убьют. Лишь бы матери фото не отправляли…»

– Я же тебе кричу: «Стой-стой»! Ты чего, глухой? – слышит он над собой недовольный голос, – Куда ты понёсся-то?

– Ага, куда бежит – непонятно, чумной, ничего не видит перед собой, – подтверждает где-то над вторым ухом ворчливый бас.

Он взглядом побитой собаки смотрит на своих будущих мучителей и пытается сжаться в один крошечный комок – испариться, забиться, исчезнуть прямо у них на глазах!..

Но – не получается. И узлы на нем сидят крепко.

– Пошли, хлопчик! Война для тебя сегодня закончилась.

В помещении для допроса солдат твердо решил ничего не говорить. Впрочем, постепенно у него складывалось такое ощущение, что как будто бы никто и не хотел от него ничего добиться.

– Держи суп.

«Еда, наверное, отравлена», – с горечью подумал он, – «Нельзя есть. А обидно! А то аж желудок сводит. Нет, все равно есть не буду».

– Куришь? – спрашивает его надзиратель..

Он не стал ничего отвечать. Но, видимо, все-таки его жадный взгляд не ускользнул от охранника, и тот, усмехнувшись, положил сигареты на стол.

– Ладно, захочешь курить – сигареты есть, не стесняйся.

«Это косяк, скорее всего» – догадался пленный, – «Хотят усыпить мою бдительность, чтобы я расслабился, все им выдал, а потом ка-а-ак…»

Он аж зажмурился со страху.

«Я же еще такой молодой», – начал он мысленно жалеть себя.

Евнухом все же становиться не хотелось.

– Ну не хочешь ни есть, ни курить – как знаешь, – его надзиратель пожал плечами и, закурив, начал копаться в телефоне.

«Ищет должностную инструкцию, как грамотнее людей мучить, чтобы дольше протянули…», – подумал пленный.

Аромат стоящего неподалеку от него супа сводил его с ума. Желудок предательски заурчал на все помещение.

Но надсмотрщик, казалось, этого не расслышал, увлекшись чем-то в телефоне.

Тоскливо капали минуты. С каждой из них и есть, и курить хотелось все сильнее. Желудок сжимался, будто бы стальными обручами…

И – он не выдержал и пододвинул к себе тарелку с супом.

– Мудрое решение, – усмехнулся надзиратель и продолжил копаться в смартфоне.

Горячая, пахучая, сытная жидкость приятно падала в желудок, разливаясь уютным теплом по всему телу, которое начало наполняться жизнью. Он не заметил, как проглотил тарелку супа за один присест.

«Так, ну пока живой», – подумал он.

И цапнул сигарету.

Надсмотрщик, казалось, этого даже не заметил. Похоже, в телефоне было что-то намного более интересное.

Перекурив, пленный набрался храбрости.

«Ну, двум смертям не бывать, а одной не миновать», – решился он, – «Все-таки перед смертью не надышишься!»

Пленный набрал побольше воздуха в грудь, сжал кулаки и быстро, страшась сам себя, спросил: 

– А когда вы мне будете яйца резать?

– Что-о-о? – изумленный надзиратель непонимающе посмотрел на него.

Пленный потупился.

– Ну… Пытки там. Это когда будет?

Надсмотрщик расхохотался, забыв даже про свой телефон, и весело закричал:

– Витёк, слыхал?

– Что? – послышался приглушенный голос из другого помещения.

– Да еще один всё ждет, когда мы ему его хозяйство оттяпаем!

– Ох, как же они надоели, – устало отозвались из соседней комнаты.

В глазах у надзирателя заскакали веселые искорки. Он повернулся к смущенному пленному и в сердцах спросил его:

– Да откуда вы вообще всю эту чушь берете! Из «телемарафона» своего, чтобы не так страшно людей было на фронт загонять? Ну бред же! Зачем нам твои яйца сдались?!

– Не знаю, так говорят, – пискнул пленный.

– Говорят, что кур доят, – прервал его надзиратель, – Еще супу хочешь?

Кажется, в евнуха превращаться было необязательно. Жизнь начинала налаживаться.

Спустя некоторое время и еще пару сигарет он разговорился:

– А я вообще ТЦК-шник, – с грустью поведал он.

– Да ладно? – надзиратель приподнял бровь, – А тут ты как оказался?

– Меня, кстати, Олесь зовут, – пленный решил представиться.

– Сергей, – улыбнулся надсмотрщик.

– Ну как-как… Прошел ВЛК, увидели, что годен, и там же и предложили: или ты на фронт идешь, или есть места в ТЦК. На фронт я не хотел, вот и пошел в ТЦК-шники. Там все-таки шансы выжить повыше.

– И как, сложно было?

– Поначалу не очень. Ну ходишь, выписываешь повестки, люди берут, особо никто не возмущается. А потом… Стал швах.

– Били?

– Нет, меня не били. Вот другим ребятам – да, доставалось. Но тут сложно даже не то, что били, а то, что люди, только нас завидев, разбегались в стороны. Мужчин вообще днем с огнем не сыскать было. Пришлось по домам ходить, но и там не открывали… Что делать, непонятно.

– А у вас, что, план какой-то был? – уточнил Сергей, закуривая.

– Да, конечно, – кивнул Олесь, – План по мобилизованным. И я его стал проваливать. На одну неделю провалил, вторую провалил… Вызывает меня начальник и спрашивает, что за дела. А какие могут быть дела, если мужчин уже на улицах не найти, а в домах не открывают. Ломиться? Ждать? Так все равно не получается выцепить никого. Ну мне начальник и говорит: «Доставай телефон».

– Это зачем? – перебил Сергей.

– А вот затем! – разозлился Олесь.

Его обожгло воспоминанием, и он начал спешно тараторить, выплевывая из себя историю:

– Говорит, «Доставай телефон и открывай список контактов». Ну, я открыл. «И что дальше?», – спрашиваю. «Как что?», – а начальник лыбится, тварь этакая. «Слушай, у тебя же есть родственники, друзья там… Вот звони им и предлагай встретиться. Они согласятся, а ты им повестку. Вот и все».

Сергей удивленно уставился на Олеся.

– Подожди-подожди, тебе начальник предложил друзьям и родственникам… обманом повестки раздать?

– Да, – подтвердил Олесь.

– А ты что? – спросил Сергей.

В его взгляде появился какой-то брезгливый оттенок.

«Нелюди», – подумал про себя Сергей.

Сергей повидал всякое: и обычных испуганных мобилизованных хлопцев, и идейных, холодных нацистов, и наемников с паспортами разных стран, но такую историю он слышал впервые.

Олесь тяжело вздохнул.

– Начальник оставил меня в комнате и говорит: «Попробуй, поищи, может, кто-то и найдется». Я открываю список контактов.

Смотрю, Володька, приятель мой со школы, у него еще двое детей. У бабки своей ховается. Я, кстати, знаю, где. У Володьки жена сейчас вкалывает за всю семью, а он прячется, никому дверь не открывает. А мне, может, и откроет… Нет, все-таки с детства друзья, нехорошо как-то.

Так, а вот сосед мой, Микита. Он мне, помнится, деньги в долг дал. Зато отдавать не надо будет… Да ну, бред какой-то, нельзя так с людьми поступать. А если…

Я набрал Матвея, коллегу со старой работы. Вроде бы нас ничего не связывало. Гудки... Ага, взял трубку.

«Привет, Матвей, как дела?» – спрашиваю.

«Да в целом ничего, у тебя как?» – отвечает он.

И тут я понимаю, что не могу. Ну просто не могу, физически не могу назначить ему встречу. Вспоминаю, как жена его выглядит, как ребенок, как мы вместе в курилку ходили…

Вздыхаю и говорю:

«Да так, ничего. Здоровья тебе».

И положил трубку.

– А дальше что? – спросил Сергей.

– А дальше я начальнику так и сказал. Он плечами пожал и говорит: «Ну хорошо, тогда сам на фронт пойдешь». Я и пошел.

– А кто-то не пошел, – протянул Сергей.

– Ну да. Много кто из ребят своих друзей так начал вытягивать, – подтвердил Олесь, – Но я так не могу. Не мое это.

«Реально SS-овцы. “Сдай друга и получи месяц жизни в подарок” », – промелькнуло в голове у Сергея.

– А еще сигареты есть? – поинтересовался Олесь.

Олесь вздохнул.

– Да ты бери, бери сигареты-то. Ну не хочешь, не рассказывай…

– Могу, – прервал его Олесь, – Записывай.

Вечерело. Сергей сосредоточенно заполнял протокол.

https://t.me/gruboprostiite/52...