Хорошая политика, плохая экономика

Сторонникам либерализма трудно согласиться с тем, что популистские и авторитарные правительства могут когда-либо сформулировать разумную экономическую политику, и они часто предполагают, что "свободные рынки" всегда будут обеспечивать широкое процветание и подотчетность. Они ошибаются по обоим пунктам

Плохая экономика порождает плохую политику. Глобальный финансовый кризис и неудавшееся восстановление после него положили начало политическому экстремизму. С 2007 по 2016 год поддержка экстремистских партий в Европе удвоилась. Национальный митинг Франции (ранее Национальный фронт), альтернативная Германия для Германии (AfD), партия лиги Италии, партия свободы Австрии (FPÖ) и Шведские демократы-все они добились успехов на выборах за последние два года. И я даже не упомянул о Дональде Трампе или о выходе Великобритании.

Безусловно, этот взрыв политического экстремизма нельзя объяснить только экономическими потрясениями. Но корреляция между плохими экономическими событиями и плохой политикой слишком поразительна, чтобы ее игнорировать.

Под плохой политикой я подразумеваю ксенофобский национализм и подавление внутренних гражданских свобод в странах с популистскими правительствами. Под хорошей политикой я подразумеваю интернационализм, свободу выражения мнений и подотчетное управление, которые преобладали в послевоенную эпоху процветания. Назовем их для краткости нелиберальной и либеральной демократией.

Под плохой экономикой я подразумеваю разрешение финансовым рынкам диктовать, что происходит с реальной экономикой. Хорошая экономика, напротив, признает обязанность правительства защищать своих избирателей от стресса, отсутствия безопасности и бедствий.

Либералам очень трудно признать, что плохая политика может привести к хорошей экономике, а хорошая политика может привести к плохой экономике. И все же Венгрия является наглядным примером первого. При премьер-министре Викторе Орбане страна становится все более авторитарной. Но экономическая программа правительства, "Orbánomics", имеет прочную кейнсианскую основу. Точно так же, хорошая политика, безусловно, может сосуществовать с плохой экономикой: политика жесткой экономии бывшего британского канцлера казначейства Джорджа Осборна обрекла Соединенное Королевство на годы застоя.

Между националистами и либералами первому легче проводить политику социальной защиты. Исторически, это, конечно, включает нацистов, которые были национал-социалистами, и Муссолини, который начал свою политическую жизнь как социалистический активист. Либералы, между тем, выступают за свободное движение товаров, людей и информации, в то время как националистическая политика стремится ограничить все три.

Действительно, крайне левые партии также добились успехов после посткризисного спада. Но история показывает, что националисты больше всего выигрывают от эпизодов политического и социального распада. Легко понять, почему это так. Классический социализм-это порождение либерального интернационализма, то есть глобализирующегося вероисповедания; в принципе, он не знает национальных границ. Тем не менее, перед лицом масштабных экономических потрясений интернационализм становится именно тем, о чем идет речь. Не привязанная к национальной политике, она никому не подотчетна. Поэтому, когда рушится международная система, националисты могут представить себя единственной альтернативой.

Благодаря этой динамике левые имеют мало хороших вариантов. Он не может больше использовать народную враждебность по отношению к иммигрантам и беженцам, чем либеральный центр. С другой стороны, если левые попытаются использовать преимущества иммиграции, это может привести к тому, что большее число людей окажется в объятиях антииммигрантских партий.

Не может быть никаких возражений против экономического либерализма, если беспрепятственные рынки выполнят свое обещание удовлетворить индивидуальные предпочтения с помощью "невидимой руки" Адама Смита". Проблема, как понял Джозеф Шумпетер, заключается в том, что даже если рынки часто “работают” так, как они должны, они также очень разрушительны и подвержены периодическим сбоям.

Более того, в то время как технологические инновации, которые продвигают рынки, приносят реальные выгоды в долгосрочной перспективе, они, как правило, оставляют после себя много экономических и социальных обломков. И, кроме того, выбор рынка не единственная забота людей. Жизнь, полностью продиктованная рынками, лишилась бы смысла.

Некоторые комментаторы сегодня считают, что мы являемся свидетелями второго пришествия фашизма. Я бы сам не рискнул делать такое предсказание. Так называемая Великая рецессия была не так плоха, как Великая депрессия 1930-х годов, и она не последовала за разрушительной войной.

Что я скажу, так это то, что плохая экономика делает это более вероятным, что плохая политика переместится с периферии в мейнстрим, как это сделал немецкий национал-социализм между 1928 и 1930 годами. Придут ли плохие стороны к власти – и как они будут ею владеть зависит от многих факторов. Степень экономического кризиса, безусловно, имеет значение. Вместе с тем законность и адаптируемость устоявшейся политической системы, масштабы социального обеспечения, избирательная политика и политическое руководство, а также международный контекст.

Стремительный рост экстремизма сегодня должен послужить тревожным сигналом. Мы должны отделить хорошую политику либерализма от плохой экономики неолиберализма, которая привела к катастрофе 2008 года. Это означает восстановление экономики, которая преобладала с 1940-х по 1970-е годы, пока не была сметена президентом Рональдом Рейганом в Соединенных Штатах и премьер-министром Маргарет Тэтчер в Великобритании. Фридрих Хайек был неправ, утверждая, что кейнсианская социал-демократия-это скользкий путь к крепостничеству. Наоборот, это необходимое противоядие.

Хорошая экономика в нашу эпоху будет делать три вещи: она будет принимать меры предосторожности против обвалов на уровне 2008 года; она должна будет обеспечить надежную контрциклическую реакцию на любой коллапс, который произойдет; и она будет прислушиваться к народным требованиям экономической справедливости.

Аналогичным образом, сохранение сегодняшней эффективной политики также требует, чтобы мы уделили срочное внимание четырем темам: политические и социальные пределы глобализации; финансиализация реальной экономики; роль фискальной и денежно-кредитной политики; и отсечение выгод от работы в эпоху ускорения автоматизации.

Сторонники либерализма – и те, кто слева от них – пренебрегают этими вопросами на свой страх и риск.

Подробнее на https://aurora.network/articles/1-mirovoy-krizis/61773-khoroshaja-politika-plokhaja-jekonomika