СКИФЫ (ч.2)

 Часть 1:   https://cont.ws/post/230898

6. Сарды.

Голос за кадром: Сарды - бывшая столица Лидийского царства.

Дарий восседал в тронном зале царского дворца, где когда-то правил Крез, разбитый Киром Великим. Зал был красив, украшен резьбой и позолотой с высоким потолком, но уступал размерами и величием дворцу в Персеполе. Все было согласно этикету. Позади трона стояла охрана, вокруг Дария шесть высших сановников. Зал был полон, здесь собрался весь цвет персидской империи - знать, маги, военоначальники, уже не только персы, но и от покоренных народов, собранных в войско. Видана стоял пред троном, подавая царю свитки и вполголоса, обьясняя содержимое. Дарий давал последние распоряжения и утверждал указы личной печатью перед уходом с армией. По залу бродил нестройный гул, подданные вполголоса переговаривались между собой. Наконец Дарий оторвался от пергаментов, Видана, собрав свитки, удалился. Гул в зале стих. Дарий обратил свой взор на подданных.

Дарий (величественно и властно): Властью, данной мне Ахуромаздой, я собрал вас сегодня, чтоб сообщить (Дарий выдержал паузу) - мы идем на скифов, чтоб покарать их за прошлые грехи и привести к повиновенью, тем обезопасив свои северные рубежи.

Никто не проронил ни звука. Дарий продолжал.

Дарий: Во время моего отсутствия...

Дарий замолчал. Невольно перед его внутренним взором пронеслись картины прошлого, перенося в воспоминанье.

Голос за кадром: 525 г до н.э. Египет. Оазис Харга. Военный лагерь персов.

Дарий - молодой вонноначальник в армии Камбиса. Уже третий день бушует песчаная буря. Редкие воины, бредущие между палаток, закутаны с головой в накидки и плащи. Видана, нашедший Дария кричит ему, пересиливая завыванья ветра.

Видана: Дарий, иди к царю, тебя зовут.

Дарий входит в царский шатер, отряхивая в "предбаннике" с себя песок.

Дарий: Мой царь, ты звал меня?

Кабис: Да, входи, племянник. Хоть ты и не родной мне ветви из Ахемменидов, ты мне как сын.

Дарий: Благодарю за честь. Я слышал, что ты болен?

Камбис: Да, для всех, но только не для тебя. У нас с тобой будет серьезный разговор, о котором никто и никогда не должен больше знать.

Дарий покосился на Видану.

Камбис (отвечая на немой вопрос): Видана - мое второе я. Ты можешь доверять ему как мне, когда меня не станет.

Дарий: Живи еще сто лет, мой Царь...

Камбис махнул рукой, обрывая Дария.

Камбис: Сейчас не время для дворцовых церемоний... Три дня, как я получил тяжелое известие. На родине измена. Но это полбеды, страшней другое. Я поделюсь с тобою тяжкой тайной, она гнетет меня с тех пор, как мы отправились завоевать Египет. Бог не дал мне наследника, и если б я погиб во время битвы, на трон взошел бы Бардия, мой брат, презренный слабый человек, скопище пороков. Всю жизнь я думал, как от одного отца родились столь разные по духу сыновья. Оставь такому трон, он развалил бы царство трудами Кира и моими, превращенное в сильнейшую империю на свете. Я совершил братоубийство... да, да, молчи и слушай... грех тяжкий взял я на душу и буду нести его до смерти, одно тебя прошу - понять, что мною двигало, прощения не жду... И в этом черном деле мне помог маг Гаумата, которому я доверял, он изготовил яд для Бардии. Яд должен был подействовать не сразу, и все бы выглядело, как смерть из-за болезни. Но все пошло иначе. Бардия короновал сам себя и уже привел к присяге девять из подвластных нам сатрапов. Я теряюсь в собственных догадках: яд был ложью и Гаумата рассказал все брату или же сам взошел на трон под его именем, по слухам Бардию никто не видел, он укрылся во дворце, окружив себя лишь узким кругом лиц?.. Да впрочем, это и не важно, как я не поступлю, преступленье мое станет явью, я в ловушке, Дарий. Изменник, кто бы ни был, все точно рассчитал. Я осужден, и плата за мой грех меня уже настигла. Лишнее свидетельство тому - войско, что я отправил в оазис Сива для покоренья аммонеев - бесследно кануло в песках. Бог отвернулся от меня.

Камбис замолчал. Дарий и Видана стояли молча. Камбис, справившись с собой, продолжил.

Камбис: Теперь же слушай. Сегодня ночью я отправлюсь на суд к трону Ахурамазды...не перебивай... и буду его просить о милости, нет, не к себе, а к царству и... тебе. Ты мой наследник, так было решено задолго. Видана передаст тебе все атрибуты власти. Ты должен, слышишь, должен искоренить всю ложь, посеянную мною и повести народ наш дальше. На тебя надеюсь. Ничего не говори, я не оставил тебе выбора, это моя воля перед смертью. Иди... Иди же... И готовься...

Дарий очнулся от своего виденья. Подданные ждали.

Дарий: Во время моего отсутствия, ваш Царь - Артабан, мой брат. И я не потерплю малейшей смуты, все слышали?

Голос Дария гремел под сводами. Зал молча поклонился. Дарий помолчал.

Дарий: Мабед-мабедов, Верховный Маг...

И опять видения из прошлого нахлынули на Дария.

Голос за кадром: Персеполь, столица Персидской империи.

Дарий в окружении шести знатных персов, его будущих Амеша Спента, духовных царей, высших сановников, в доме Гобрия.

Дарий: Я не могу раскрыть вам чужую тайну, но Камбис был уверен - на троне самозванец. Вот уже два года я ношу ее в себе, ничем себя не выдав. За это время он успокоился, уверовав, что обман удался.

Гобрий: Он правит, запершись в своем дворце, как Ахурамазда, которого никто не видит, окружил себя лишь магами и евнухами, знать отринул, никто его не может лицезреть, лишь из-за полога, которым он укрыт, даже во время общих празднеств и пиров. Вам мало доказательств?

Остальные пятеро молчали, переводя взгляд друг на друга.

Гобрий: Ну, хорошо, вот вам еще.

Он стукнул в ладоши и в комнату вошел маленький женственного вида мужчина.

Ардашир: Кто ты?

Евнух: Я младший евнух во дворце.

Ардашир: Что ты видел?

Евнух: Сам я самозванца никогда не видел, только несколько из старших евнухов имеют к нему доступ. Но знаю от нескольких наложниц, принадлежавших еще Камбису, и которых он оставил в живых из похоти или тщеславья, что он не Бардия, а маг Гаумата.

Ардашир: Почему он так неосторожен?

Евнух: А что ему бояться, их жизнь в его руках и из дворца они ни шагу без охраны.

Ардашир: А почему они открылись пред тобой?

Евнух (улыбнувшись): Я давно служу в покоях, и многим из них заменил отца.

Ардашир: Почему мы должны тебе верить?

Евнух (с достоинством): Когда-то, покойный отец благороднешего Гобрия, спас меня от смерти, готов хоть сейчас расстаться с жизнью, если лгу.

Все замолчали.

Гобрий: Можешь идти.

Евнух поклонился и вышел.

Ардашир: Достаточно. Каков твой план, Дарий?

Дарий (воодушевленно): Действовать надо решительно и быстро, все решит внезапность. В покоях не так много стражи, Гобрий знает их посты. А в его личной спальне, бывают только евнухи и маги. Воспользуемся старым правом для шести знатнейших входить к царю без приглашенья.

Ардашир: Но оно сейчас отменено.

Дарий: Я знаю. Одеться всем богато, как подобает отпрыскам царственного рода, ни дать им ни секунды для раздумий, убивать любого, достаточно хоть одному из нас попасть в его покои и заколоть предателя, дело решено. И еще, оповестить все уважаемые семьи, что во дворце измена, пусть бегут к нему. Когда поднимется тревога, они наша единственная сила. Вы готовы к смерти?

Все заговорщики встали.

Гобрий (обведя всех взглядом): Мы готовы. Веди нас, Дарий.

ЗТМ

Длинный коридор дворца. Два стражника перегородили путь семерым заговорщикам.

Дарий: Прочь! Я Дарий сын Гистапса из рода Ахемменидов, мне нужен Царь.

Стражники замялись. Двое из окружения Дария бросились на них. Завязалась схватка. Пятеро, во главе с Дарием бросились дальше. Впереди возникло еще четыре воина. Один из них сразу же упал, сраженный ударом Дария. Ардашир и еще двое заговорщиков схватились с остальными. Дарий и Гобрий ворвались в личные покои самозванца. Два жирных евнуха, выбежавшие с криками, были зарублены на месте. Гобрий и Дарий проникли в спальню. Было темно, два светильника еле освещали помещение.

Гобрий: Где он?!

Неожиданно из темноты с кинжалом на Гобрия бросился Гаумата. Они схватились и покатились по полу. Дарий медлил, не различая в темноте, где Гобрий, а где Гаумата.

Гобрий (сдавленным от борьбы голосом): Что ты медлишь? Коли, пусть и убьешь обоих!

Дарий с размаху рубанул. Удачно. Гаумата испустил свой дух.

ЗТМ

На лестнице дворца, к которой уже сбегались персы, стоял Дарий. Одежда его была в крови. В одной руке он сжимал окровавленный меч, в другой, вытянутой вперед, он держал за волосы отрубленную голову Гауматы. Рядом с ним стояли заговорщики. Все были целы, только двое ранены. Со спины и двух сторон их окружали стражники, направив на них копья и натянутые луки.

Дарий (потрясая головой Гауматы) Вот измена! Вот кому вы поклонились, как Царю! Трон Ахемменидов занимал предатель!

ЗТМ

Мардоний (склонившись): Да, мой Царь.

Дарий не отвечал.

Мардоний (склонившись еще ниже): Я слушаю тебя, мой Повелитель.

Дарий очнулся от виденья.

Дарий: Мардоний... что тебе сказали звезды? Когда нам лучше выступать?

Мардоний: В любой из трех ближайших дней, дальше будет менее благоприятно.

Дарий: Что-нибудь еще?

Мардоний: Мой царь, положение светила и планет сегодня таково, что нет однозначного ответа ни о твоей победе, ни о пораженьи.

Дарий: Что это значит?

Мардоний: Это значит, что Боги возлагают на тебя всю ответственность, и только от твоих усилий будет зависеть результат.

Дарий (после некоторого раздумья): Хорошо. Меня это устроит. Выступаем завтра. Хочу спросить у всех, кто здесь находится, есть ли у вас ко мне вопросы или обращенья?

Зал молчал.

Дарий: Хорошо. Каждый, кто участвует в походе, получит личные приказы о движеньи...

Неожиданно вперед пробился перс преклонных лет и пал на колени перед Дарием.

Дарий: Кто ты?

Эобаз: Я Эобаз сын Худрака из рода Пасаргадов.

Дарий: Что ты хочешь?

Эобаз: О, мой, Царь, Царь царей и слава Ахемменидов, прости меня за дерзость, у меня три сына и всех троих ты взял с собой в поход, прошу тебя, оставь мне одного для продолженья рода...

У Дария от гнева раздулись ноздри.

Дарий (гневно): Что, старик?! Ты сомневаешься в моей победе?!

Эобаз рухнул ниц, простерши руки.

Эобаз: Мой Повелитель, убей меня, если хоть во сне я мог подумать так. Но... скифы злобный и воинственный народ, прольется много крови, и если не вернуться трое, мой род угаснет... Молю тебя, оставь хоть одного!

Дарий (после секундной паузы): Оставьте ему всех троих... Но мертвыми.

Эобаз окаменел. Дарий встал с трона. Зал склонился. Дарий молча вышел, за ним шесть высших и за ними стража.

ЗТМ

7. Скифия. Меандр и Само.

Торговый караван скифов возвращался из Ольвии. Повозки были загружены амфорами с вином и оливковым маслом, домашней утварью, тканями и красителями, особенно пурпуром.

Само и Меандр ехали верхом и вели беседу.

Меандр: Что же тебя поразило в первую очередь у скифов?

Само: Все было для меня в новинку, первое время я просто жил в семье отца, уча язык, потом он меня сопроводил в военный лагерь. Скифы делят жизнь на семилетки, в семь лет мальчика отдают на воспитание, как в Спарте, и он живет отдельно от семьи. В четырнадцать - он воин, прошедший обряд посвященья. В двадцать один, он может пройти таинство второго посвящения, опасного на грани смерти, и тогда он Воином Крови. А дальше, укрепившись в вере, стать Воином Духа, посвятив себя и жизнь Богам, как правило, Перуну или Велесу. Но первое, что меня поразило, когда я оказался в лагере...

Само говорил, вспоминая, что с ним было.

ЗТМ

Скилур и Само подьезжали к военному лагерю. В отличие от стойбища, переезжавшего вслед за стадами к сезонным пастбищам, лагерь был постоянным. Здесь не было кибиток, а были вырыты полуземлянки, накрытые шатрами из войлока и шкур. Он был обнесен частоколом, вкопанным в невысокий вал. Одновременно здесь могли жить несколько тысяч человек.

Скилур разговаривал со старым воином Арсенем. Арсень кроме штанов был одет в короткую кожаную безрукавку, руки его украшали шрамы и татуировки от запястий до самых плеч, голова его была выбрита и лишь оставлен клок волос на темечке - оселедец. Само оглядывал лагерь. На всем его пространстве и за пределами шло движенье. Разбитые по возрасту на группы, мальчики и юноши под руководством опытных учителей, проходили обученье воинскому делу: стрельба из лука пешими и конными, на ходу и стоя, борьба, кулачный бой, бой с мечом в одиночку и в строю, бой с копьем, ножом, но более всего отработка слаженных маневров конным строем, рассыпание и сбор, повороты, не теряя строя и многое другое...

Скилур: Само, подойди.

Само спешился.

Скилур: Это Арсень, он будет твой наставник, с ним проведешь ты год, он даст тебе основы, остальному научу тебя я сам.

Арсень (внимательно оглядывая Само): Ты воин?

Само: Мне приходилось биться. Не скажу, что это были крупные сраженья, скорее стычки, я служил при гарнизоне.

Арсень: Ну что твое, останется твоим. А здесь тебе придется начинать сначала. С самого простого. Иди за мной.

Скилур (хлопнув Само по плечу): Иди. Через год я вернусь за тобою и Аксаем, он тоже здесь, заканчивает обученье.

Скилур вскочил на коня и удалился. Арсень подвел Само к группе мальчиков лет десяти, что выполняли странное упражнение. Перед ними было несколько куч камней, от небольших булыжников до валунов. Они стояли чуть присев, зажав между коленей довольно крупные булыжники. По всему видно они стояли так уже довольно долго, некоторые покраснели, с них лился пот. Арсень выбрал не самый большой камень, примерно такой, как и у мальчиков и протянул его Само.

Арсень (указывая на мальчиков): Делай также.

Само вставил камень между ног, зажав коленями. Камень от неловкости тут же выпал. Само подобрал и с силой зажал его снова. Довольно быстро он почувствовал, как заболели мышцы ног, причем такие, о которых он и не подозревал. Отозвалось в спине, он невольно наклонился. В итоге камень снова выскользнул.

Само (переводя дыханье): А для чего это?

Арсень подошел к самому большому валуну, с видимым усильем поднял его, зажал между ног и продолжил говорить.

Арсень: А как ты будешь управлять конем, когда стреляешь из лука на ходу или во время конной сечи? Мы делаем это упражненье с ранних лет до самой старости. Ты должен мочь так сжать бока коню, чтобы он чувствовал, что его жизнь-дыханье в твоих руках, верней ногах и подчинился беспрекословно. Остановиться когда надо, нестись стремглав по твоему сигналу, повернуться, лечь и встать, и все - без участья рук. Тогда меж вами полное слиянье, тогда он твой союзник в битве и походах. Наращивая постепенно вес камней, ты сможешь так стоять хоть целый день, чтоб в затянувшемся сражении не ослабеть.

Арсень расслабил ноги и тяжеленный валун глухо стукнулся о землю.

Арсень (хитро улыбнувшись) Да по секрету, это упражненье помогает и в ином... (Видя, что Само не понимает, засмеялся) В продолженьи рода...

ЗТМ

Меандр: Да, занятно... Давно хотел узнать, что значит этот варварский обычай (Меандр смутился), извини, расписывать свои тела рисунком, татуировки?

Само: Первую татуировку, получает юноша, став воином. Все это символы, указывающие на принадлежность к роду, касте, духи-хранители и свидетельства инициаций. Есть знаки царской власти - лев или грифоны на груди. Да многого я сам еще не знаю.

Меандр: А что означает этот клок волос на макушке, такая мода на прически?

Само (усмехнувшись): Это оселедец, один из признаков Воина Духа, чтоб Богу было проще, взявшись за него, вытряхнуть душу из тела павшего на поле битвы, и вознести на Небо.

Меандр: Да, такая мода в Греции бы не прижилась, нашему Харону нужны лишь две монетки, чтоб перевезти героя через Стикс... Скажи, а как ты, привыкший к ароматным баням и умащиваниям тела, обходишься без этого в степи?

Само: Для скифа тело - ножны, дух - клинок. Поэтому как оружие требует порядка и ухода, так и тело. Оливковое масло и скребок им заменяет мазь особого состава. Древесину кедра и кипариса они толкут с водой и ладаном, чтобы добиться однородной массы, потом намазывают себя с ног до головы на целый день. Попробовав впервые, я был сильно удивлен, насколько кожа чистая и мягкая от этой процедуры.

Меандр: Вот это интересно, надо узнать пропорции и продавать самосским модницам как новый элексир!

День клонился к закату. К ним подьехал Пров.

Пров (указывая рукой): В той балке станем на ночлег. Как твой друг?

Само: Хорошо. Уже придумал, как окупить поездку.

Пров: Ну-ну. Купец везде найдет монетку.

ЗТМ

Караван встал на ночевку. Повозки были выстроены в круг, расставлены дозорные. Где бы скифы не были, даже в двух шагах от дома, они всегда готовы к обороне, поддерживая раз заведенный порядок. Горели костры, слышался смех и разговоры. Пров, Само и Меандр сидели втроем у небольшого костра. Пили греческое вино, ели вяленое мясо и головку сыра.

Пров: Что твоему другу надо от нашего царя?

Само: Торговый договор.

Пров: Так мы и так торгуем с греками.

Само: Он от тех греков, что сейчас под персами.

Пров: А... Ну и как им там живется?

Само: Да, судя по нему, неплохо. Персы не лезут в их дела, лишь держат гарнизоны в городах и собирают подать.

Пров: Да, персы хорошие рубаки, наши деды ходили и с ними, и против них. Сейчас, смотри-ка, всю Азию подмяли, того гляди попрут на нас... А зачем он в вино мешает воду?

Само: Чтоб не захмелеть.

Пров: Зачем же пить вино и не хмелеть?

Само: Чтобы поддерживать беседу.

Пров: Беседу можно поддерживать и без вина, а если пьешь то, чтобы захмелеть, чтоб кровь зажечь, чтобы душа запела...

Само: Так уж принято у греков.

Пров: Ну, у иных и кровь - водица... Ладно, ваше дело молодое, а мне пора и на покой.

Пров удалился к одной из повозок. Меандр и Само остались вдвоем.

Меандр: Самокл, каким Богам ты молишься сегодня? Скифским Аресу и Папею?

Само: Начнем с того, что скифами их называют греки. Хотя это меж ними прижилось, но сами они себя именуют сколотами, от Коло, что есть священный символ - круг, кольцо и солнечный диск. Амулет на мне (Само потрогал нашейный амулет) - есть знак Коло. А сколот - значит, сын Бога-солнца.

Меандр: Ого, как наш Геракл, сын Зевса. А есть ли просто смертные средь них?

Само: По их вере, все люди происходят от Богов, только от разных.

Меандр: И даже я?

Само (улыбнувшись): И даже ты.

Меандр: Ну, держитесь Боги, теперь у вас еще один наследник.

Само: Ты зря смеешься, мир скифов древнее и обширнее, чем мы, греки, знаем. Огромное количество племен обьединяет он от Европы до Края Иньского на Востоке, от Инда и до северных неведомых земель, где по греческим легендам грифоны сторожат свои богатства. Их племена во многом разошлись по языку и вере, но их роднит их общее происхожденье. А что касается Богов, то Арес и Папей - это как "скифы", греческое толкованье. Арес - это их Ярила, Папей - Перун, ну и так далее...

Меандр: И как же много их и каково их происхожденье?

Само: О, это долгий разговор.

Меандр: Нам некуда спешить, я сам - вниманье.

Само: Ну что же... Мой дед по отцу местный жрец, волхв Браг, я с ним не раз вел длинные беседы, порою как ребенок, слушающий сказку, веря и не веря...

Само говорил, погрузившись в воспоминанья.

ЗТМ

Такой же звездной ночью Само и Браг ведут беседу у костра. Браг - высокий статный старик с седою бородой в длинной рубахе-платье, в накидке, с прорезями вместо рукавов. В руках его посох с четырехглавым ликом Сварога. Он стоит, опершись на посох. Само сидит напротив.

Само: Расскажи мне о своих Богах?

Браг: Мы веруем в Единого и Вечного Бога - Рода Всевышнего, который создал Мир силою своей Любви. Он разделил сам себя на Творца Сварога и его супругу - Любви Богиню Ладу, и потому Он для нас Вечный и Единый Отец и Мать. Великая Богиня Матерь Сва - Его дух святой и потому Он триедин, Он Триглав во всех своих делах и Проявленьях. Творец Сварог сварганил все миры, подобны нашему, и во всех мирах он явлен Солнцем, а вся Вселенная с мириадом звезд суть Сварга. Сварог дал рождение другим Богам и потому Он есть родник, источник рода Божьего. Всевышний же, дав всему существовать, вне участья, Он над схваткой, но все Боги суть его Лики, они при Роде, стало быть, Природа. Как и Всевышний Природа состоит из трех частей - Явь, Навь и Правь. Явь - мир явленный материальный, Навь - мир духовный, скрытый. Они в борьбе между собой, как женское и мужское начало, как день и ночь, как жизнь и смерть. Но ни одна не может победить, поскольку существует Правь - правило, закон равновесья Мира. Правь управляет движением миров и звезд, как и людских судеб, что неразрывно связаны друг с другом. Познавший Правь - познает Бога. Лишь идя Стезею Прави можно подняться к трону Вышнего. И потому мы Православные, что славим Правь.

Само: Диду, а как проявляет себя Явь, Навь и Правь в нашем мире, на Земле?

Браг: От макушки мира, от Северного Полюса идет Стожар, невидимая ось, вокруг которой вращается Земля. Он упирается в полярную звезду Седаву. Здесь вход в Ирий, здесь трон Всевышнего и потому на Севере Земли трон Белобога, где правит династия солнечных Богов, и их Отец- Сварог. На Юге - трон Чернобога, там правит династия лунных Богов, Отец которых - Дый. Белобог и Черногбог всегда враждуют и это есть земное отраженье вечной борьбы Нави с Явью. И та борьба поддерживает Правь - закон движенья.

Само: А где истоки нашего народа?

Отблески костра освещали фигуру Брага, снопы искр взлетали к звездам. Само слушал заворожено и дух его как будто уносился вслед за искрами и, смешавшись с звездами, смотрел на Землю сверху и видел все, что рассказывал ему Браг дальше.

Браг: Наши сказания, Святые Веды, хранят историю двадцати семи тысяч лет. Рассказать тебе ее подробно, не хватит года. Скажу лишь суть. Наша Прародина на Четырех Блаженных островах в Северном Море-Океане, что в ту эпоху был теплым, как и сама природа, и на пастбищах пасли мы тучные стада, и были у нас полгода ночь, полгода день. Существовали и другие царства, жившие до нас, и о них мы тоже имеем знанье. За это время неоднократно менялся лик Земли, два раза приходили и оступали льды, мы пережили два мировых потопа и падение на Землю хвостатой Звезды-угря. Много раз к нам приходили Боги как простые люди, чтоб дать нам Свет ученья и вывести из Тьмы. Когда погибла наша Родина во льдах и водах, Ярила вывел наших предков в Семиречье, и там мы обрели вторую Родину. И долго жили у гор Уральских, где исток священной Ра-реки, оттуда расходясь по миру. Часть наших предков дошла до Индии и основалась в Пенже. Великую державу создал Богумир, жрец и воин, память о котором хранят все народы мира, от Земли Читайской до Нила берегов, как о Благом Имире. Саки-массагеты, словене-русы и многие другие все есть кимры, его потомки. Когда воды Средиземноморья прорвали Дарданов перешеек, и начался второй потоп, погибли многие народы. Благодаря его стараньям, мы спаслись. Пять раз за эти долгие эпохи рождались среди нас Великие мужи, которых нарекали Ариями, как вождей народа. И они вели нас к лучшей доле. Но приходили на Землю и дети Чернобога, от них ведут свою историю цари иных народов. И не было эпохи, когда бы мы, не воевали с ними. И много раз мы брали верх и много раз были разбиты и повержены. Но возрождались вновь и славили Сварога.

Браг замолчал. Само с трудом вернулся из своих видений. Только что перед ним на огромных просторах Евразии гремели битвы, шли народы, возвышались и низвергались царства, менялся лик Земли, он был поражен.

Само: А мой род, где берет начало?

Браг: Пятнадцать веков назад из Семиречья два прямых потомка Богумира, Арий Оседень и Рус привели наших людей к Кавказу, где в Белогорье обрели мы свою третью Родину. Оседень вел народ наш югом, через Иран, и потому мидяне, персы, эламиты и сорматы - его потомки, как и многие другие в Азии. Рус шел же севером, вдоль Ра-реки, что когда-то обьединяла Белую, Каму, Волгу и Дон единым руслом, и занял степи, в которых мы живем. Твой предок Само был его дед. Оседень же означает "Святой Мудрец". И по его Завету мы живем.

Само: И в чем его Завет?

Браг: Почитание Вышнего Бога-Рода. Поддерживание в обществе четырех сословий: жрец, воин, ремесленник и землепашец. И вечевая власть.

Само: А почему надо чтить Бога Рода, если есть другие Боги?

Браг: Забыв о нем, и почитая кого-то из его детей, в народах наступают распри, ведь только Он обьединяет все.

Само: А почему так мало сословий, куда отнести, скажем, певцов и музыкантов, Великого Орфея или купцов?

Браг: Истинный поэт - всегда пророк, а значит жрец, в противном случае - ремесленник. Купцы тоже, их ремесло - торговля. Каждый, рожденный на Земле, идет одной из четырех дорог и все дороги равнозначны, все ведут к Богу, если идти Стезею Прави. Сословья не

закрыты, человек может обьединять в себе их, как Богумир или Оседень, что были воины-жрецы и знали тайны ремесла. Но и нельзя их нарушать, правитель не может быть не воин, ибо его первейший долг - защита рода. Ученый не может быть не жрец, ибо без веры он служитель Чернобога, простой начётник. Разрушь сословья и все пойдет прахом.

Само: А вечевая власть?

Браг: Мы всем миром или через совет старейшин выбираем себе вождя сроком на семь лет, от Коляды до Коляды. Он может быть низвергнут и до срока, если не оправдал

возложенных надежд. А, коли люб, то будет править дальше. Простая передача власти от отца к сыну ведет к упадку, не всякий сын великого отца наследует родительскую силу... Ну, на сегодня хватит. Тебе пора. У нас еще будет время говорить.

ЗТМ

Само замолчал. Молчал и Меандр. Костер почти что догорел, остались угли.

Меандр: Да, Великий Эпос. Кое-что знакомо мне из наших мифов, но многое я слушаю впервые. Но почему же мы, греки, не имеем этих знаний?

Само: Греки для скифов отступники от веры, мы поклоняемся Деусу-Зеусу-Зевсу, что для них есть Дый. Дый - Бог материального, явленного мира. Хочешь богатства, славы, власти - обращайся к Дыю. Он это даст, но закроет путь к Вышнему, и потому мы, греки, после смерти идем в Аид, что для скифов Пекло, а не возносимся на Ирий.

Меандр помрачнел.

Меандр (закутываясь в плащ-гиматий): Пойдем-ка спать, пока мы здесь, а не в Аиде.

Меандр вылил остатки вина из кубка на угли. Сноп последних искр вознесся к небу.

ЗТМ

8. Дарий. Босфор.

Голос за кадром: Босфор. Пролив между Европой и Азией.

Армия Дария переправлялась через Босфор в самом узком месте, где расстояние между берегами было немногим более километра по мосту, построенному греком из Самоса Мандроклом. Там, где позволяла береговая отмель, были вбиты сваи, потом шли сцепленные между собою корабли, с которых сняли мачты, и положили настил. Переправу начали утром, к полудню войска все шли и шли, и шли, и не было им конца и краю. 700 000 воинов вел с собою Дарий от множества народов, входивших в его империю. Тут кроме персов были все народы Малой Азии и Сирии, и Палестины, и Египта, тут были армянские и каппадокские воины, эфиопские и вавилонские лучники, ассирийские, бактрийские и хорезмские пехотинцы, греческие и лидийские гоплиты, сакские и арианские всадники, и многие и многие другие. За ними шли бесчисленные обозы с провизией, походные кузницы, табуны коней, отары овец и стада быков. Дарий был уже на берегу Европы на возвышенности и, в окружении свиты, сидел на троне, наблюдая за прохожденьем своих войск.

Дарий (обращаясь к Видане): Я повелеваю высечь две стелы, где написать: Дарий, сын Гистапса из семьи Ахемменидов, волею Ахурамазды привел с собою семьсот тысячное войско и перечислить все народы, участвующие в нем. Одну на ассирийском, более всего известном в Азии, и поставить ее на азиатском берегу. Вторую - на греческом, и поставить ее на берегу Европы.

Видана (низко поклонившись): Будет исполнено, мой Повелитель.

Видана, отойдя в сторону, дал поручение кому-то из помощников.

Дарий: Мандрокл, подойди.

Мандрокл, подошел, низко поклонившись..

Мандрокл: Великий Царь, я здесь.

Дарий: Я доволен тобой. Ты построил хороший мост и в срок.

Мандрокл: Всегда готов служить тебе. Приказывай.

Дарий: Когда пройдут мои войска, немедля разбери его и со всем флотом ионийцев плывите к Истру. Там стройте новый мост и ждите моего прихода. Я не намерен задерживаться во Фракии. Вряд ли кому из местных племен придет хотя бы мысль оказать сопротивленье.

Мандрокл: Все будет сделано, как ты велишь.

Мандрокл удалился. Дарий какое-то время смотрел на Босфор и переправу, потом его взор устремился на север и стал жестким, как будто мысленно он уже бился со скифами.

ЗТМ

Голос за кадром: Фракийские племена скирмиады и нипсеи сдались без боя на милость Дария.

В кадре: Дарий на троне в своем походном шатре. Перед ним коленопреклоненные вожди фракийцев, вручающие свои мечи.

Голос за кадром: Сражались только геты и были разгромлены.

В кадре: Дарий на боевой колеснице, украшенной золотом, ведомой тройкой белоснежных лошадей. Он едет по полю битвы, усыпанному телами воинов. Войско громогласно приветствует его стуком мечей о щиты и криком. Посреди поля несколько тысяч плененных гетов, они разоружены и связаны, все стоят на коленях, их окружают персы.

Дарий (остановившись напротив пленных): Каждого третьего казнить, остальных продать в рабство, за дерзость и неповиновенье.

ЗТМ

Армия Дария двигалась к Истру-Дунаю. Дарий ехал в своей походной повозке. Она больше напоминала дом на колесах, высокая, широкая и длинная, вся из дерева, окованная снаружи полосами из железа, с окнами бойницами, запирающимися изнутри. Ее тянули шесть белых быков с позолоченными рогами. Внутри она была разделена на два отсека, в меньшем - личные покои Дария, в большем он принимал посетителей. Кроме слуг, с ним в повозке ехал незаменимый Видана. Гобрий и остальные пять высших сановников шли с войсками. Внутреннее убранство помещенья было богато и в то же время просто: в центре, ближе к входу во внутренние покои - походный трон, по периметру - лавки, застеленные коврами и усыпанные подушками, золотая и серебряная утварь, светильники, на полу ковры, стены обиты войлоком и шелком. Дарий сидел не на троне, а на лавке у открытого окна, ветер, залетая, трепал занавески. Видана сидел рядом у соседнего окна. Когда они были одни, то не придерживались этикета.

Дарий (отвлекаясь от своих дум): Расскажи мне еще о скифских племенах....

Видана: Начну с сармат, о коих нам более всего известно, ведь Сар-Мады - это царские мидийцы, что за несколько веков до Заратуштры ушли через Кавказ и осели на Танаисе. Известны тем, что женщины у них имеют равные права, воюют наравне с мужчинами и ходят на охоту. Девушка у них не может выйти замуж, пока не убьет своего первого врага. Греки говорят, что их женщины потомки амазонок. Не думаю, что это так, ведь схожую картину мы видим и у саков-массагетов. Твой великий предок, Кир Завоеватель, сватался к их царице Тамирис, прежде чем пойти войной. Получил отказ и был разбит в жесточайшей битве, в которой и погиб.

Дарий: Да, я помню это. Продолжай.

Видана: На Кавказе у высочайшей вершины Эльборз стоит древнейший град Куар, который, по сказаниям мидийцев, построил Белый Див и правит в нем Белый Бог. Не знаю, что легенда, а что правда, но город тот неприступен и никому не покорялся. Сарматы с ним в союзе. Теперь о скифах... Те, что называют себя царскими, занимают степь от Истра до Танаиса и от Тавриды до границы северных лесов. Не сеют и не пашут, пасут лишь скот, и наиболее воинственны из всех.

Дарий: Сарматы, скифы - всё сплошь цари, царь на царе, царем же погоняя. (После паузы, жестко добавив) Царь должен быть один.

Видана: Это так. Но их варварской душе не понятен глубочайший смысл подчиненья и жесткой иерархии людей, благодаря которой сильнейший правит, а остальные взамен свободы имеют мир и порядок.

Дарий: Продолжай рассказ.

Видана: Тавры, имеют полуостров свой Тавриду. Греки их бранят как разбойников и головорезов. Но это и понятно. Спор у них давний из-за двух городов - Сурож и Хорсунь, что греки именуют Сугдея и Херсон. То греки их захватят, то скифы сбросят греков в море. Так и живут. На север от степей, вверх по теченью Борисфена стоит богатый град Гелон, оттуда к грекам идет зерно и хлеб. Его жителей описывают как голубоглазых, рыжых, высоких ростом. Там много деревянных городищ, разбросанных в лесах. На западе от них - невры, которые якобы все колдуны и превращаются в волков, наверно, небылицы. На восток же от Гелона - будины. Имеют города, живут охотой, питаются сосновой шишкой (В ответ на недоумение Дария) Так говорят греки. Чем далее от Понта, тем меньше смысла в греческих рассказах. Какие-то андрофаги, меланхлены, агафирсы, про последних говорят, что это изнеженное племя, мужчины носят много золота и спариваются с женщинами сообща, чтобы все племя было братья и не было бы зависти и вражды.

Дарий: Занятно. А как же знатность рода? Что, все равны?

Видана: Выходит так.

Дарий: Не хотел бы я родиться среди них.

Видана: Дальше на восток и ближе к Семиречью - фиссагеты, исседоны, иирки и таинственные аргипеи. Аргипеи якобы не носят оружия и вовсе не воюют. Являются для всех скифов третейскими судьями. Пьют черный сок "асхи" из плодов дерева "понтик".

Дарий: Это что, навроде нашей сомы?

Видана: Не знаю, Дарий. После них, еще дальше на восток, за горами совсем мифические моги и сабиры, которых якобы множество племен, а после них лишь аримаспы - одноглазые циклопы и грифоны.

Дарий (усмехаясь): Так далеко мы не пойдем. (Помолчав) Как думаешь, Видана, скифы будут драться?

Видана: Не сомневаюсь. Вопрос - когда и каким числом.

Дарий: Я дам им время. Пусть соберут сколько могут, хоть циклопов, сколько у нас им не собрать. Хочу лишить их даже мысли на будущее, сомневаться в нашем превосходстве.

Дарий помолчал.

Дарий: Скажи, при всем разнообразии названий, они один народ?

Видана: И греческие и азиатские источники подтверждают, что у них один язык и вера. Ну, может, с небольшими измененьями. У сарматов осталось что-то общее с мидийским. Но, думаю, что изменился язык самих мидийцев, что не ушли на север, а остались здесь.

В это время к царской повозке, окруженной плотным кольцом из всадников персидской знати, подьехал Гобрий. Всадники расступились, узнав его. Он подскакал к окну. Его увидел Дарий.

Гобрий: Мой царь, мы видим Истр и мост, что возводят греки.

Дарий: Хорошо. У переправы разбивайте лагерь.

ЗТМ

9. Скифия. Царский стан.

Караван, в котором ехали Меандр и Само приближался к царскому стану. Степь оживала, попадались всадники, табуны коней и стада коров и овцы, которых пасли скифы. Само ехал, погруженный в сладостные воспоминанья.

ЗТМ

Само сидел на траве у невысокого загона для молодняка. Мала была внутри него и кормила маленького олененка из кожаного бурдюка с узким горлом кобыльим молоком. Олененок жадно заглатывал скользкую кожу и сосал, молоко текло у него по морде и капало наземь. Само жевал травинку и любовался Малой, ее природной грацией, еще девичьей фигурой, в которой угадывалась будущая женская стать. Мала улыбалась, в шутку браня олененка, когда он сильно дергал за бурдюк.

Мала: Да тише ты, заполошный...

Мала отняла бурдюк и погладила олешка, тот ластился к ней.

Мала (подталкивая его): Ну, иди, побегай.

Она подошла к Само и села рядом, положив ему голову на плечо.

Мала (улыбаясь): И откуда ты такой... приехал. Вон тятя давеча ругался, кружу, мол, головы двоим. А разве я кружу, он сам приходит.

Само: Куруша...

Мала: Пошла бы сейчас за него, стала бы царицей...

Само: А, ты хочешь?

Мала (посерьезнев и смотря куда-то вдаль): Если царь уходит из жизни раньше срока, царица следует за ним... С тобою бы ушла... Но не с ним.

Само: А отец... за меня отдаст?

Мала: Отдаст, он меня любит... Только тебе надо сьездить на войну, убить кого-нибудь. Ты ведь знаешь, иначе на ежегодном царском пире в круг не посадят и чашей не обнесут. У нас не воин - не мужчина. И тятя не отдаст тогда.

Само помолчал

Само: Ну, а если... меня убьют.

Теперь молчала Мала.

Мала: А я сошью тебе рубаху-оберег, моя любовь... тебя убережет. Да и нет сейчас большой войны, только на границах порой...

Оба замолчали. Само обнял Малушу, она к нему прильнула.

ЗТМ

К Само подьехал Меандр.

Меандр: Что, дружище, загрустил?

Само: Нет, напротив, вспоминал...

Меандр: Дай, догадаюсь. Дела сердечные?

Само чуть заметно улыбнулся.

Меандр: Ну, точно, какая-нибудь прекрасная скифянка. Да, на рынках Востока, они всегда в цене...(Меандр осекся от взгляда Само) Да, вот, кстати, ты говорил, что скифы против рабства. Сам не раз видел, как они торговали людьми.

Само: Да, но только те народы, что сами замешаны в торговле их братьями и... сестрами.

Меандр: Око за око. Это мне понятно.

Само: Но чаще пленных заставляют отработать тот урон, что нанесли войной. Потом отпускают. Бывает кто-то остается, но по доброй воле, уже как равный.

Само почему-то вдруг резко расхотелось говорить сейчас с Меандром. Поехали молча. Вьехали на холм и им открылся вид на царский стан. Меандра, он поразил его не меньше, чем Само в первый раз.

Меандр (присвистнув): Вот это да, город на колесах. Где еще такое увидишь.

И начали спускаться с холма. К Само подьехал Пров.

Пров: Мы уходим сразу к Черному ручью, ты с нами?

Само: Нет, скажи отцу, помогу Меандру и вернусь.

ЗТМ

Меандр и Само стояли возле царского шатра. Путь им прегражадали два могучих воина-телохранителя царя.

Само: Скажи царю, что Само сын Скилура привел грека, который хочет говорить с царем.

Один из воинов ушел. Затем вернулся.

Воин: Идите, царь ждет.

Само отстегнул свой меч и отдал воину. На Меандре не было оружия. Они зашли внутрь. Пройдя через небольшой предбанник, они оказались внутри в просторном помещении, по форме напоминавшем большую юрту. Это был "Зал для приемов", в глубине располагались личные покои царя. Стены были покрыты войлоком с такой аппликацией, что даже Само засмотрелся. Сцены из звериной жизни, кони, лоси, олени, львы, гепарды - все было сделано с такой экспрессией, что трудно было оторваться. Везде висело оружие в богатом золотом убранстве, охотничьи горны из рогов, на полу ковры и шкуры. Два здоровенных волкодава сидели, еще один полулежал. По бокам стояли деревянные скамьи, на них лежали тоже шкуры. В глубине стоял трон, без возвышенья. Простой, из дерева, но покрытый искуснейшей резьбой. Подлокотники в виде львиных голов, ножки в виде львиных лап, лев - священное животное Дажьбога. На спинке вырезано Мировое Древо и Крылатая Матерь Сва. Выше всех, над головой сидящего, распростер свои крыла орел - птица Рода-Всевышнего. Свод крыши не был затянут, свет проникал в большое круглое отверстие. В шатре, кроме Царя, был Куруша и несколько воинов разного возраста. Само раньше лишь мельком видел Иданфира, царя. Это был воин лет пятидесяти, высокий, с ярко рыжей бородой и рыжим оселедцем. Вблизи его широкое лицо выражало уверенность и спокойствие, взгляд зеленых глаз был цепким. Когда Меандр и Само вошли, воины вели беседу. Царь сидел на троне, скрестив ноги и облокотившись, Куруша стоял рядом, кто-то из воинов сидел на низких табуретах, кто-то прямо на мягких шкурах, обстановка была более, чем демократичной. Увидев гостей, все встали, беседа прекратилась. Встал и Царь, чем удивил Меандра. Само поклонился, прижав правую руку к груди, Меандр склонился низко, ожидая знака, но, не дождавшись, распрямился. Царь в ответ кивнул, тоже приложив руку к сердцу, и сел.

Иданфир (обращаясь к Само): Кто ты, воин?

Само: Я Само, сын Скилура, из рода Само.

Иданфир (пытливо рассматривая Само): Скилур... помню, вы стоите у Черного ручья. Достойный муж, ты должен им гордиться.

Само еще раз поклонился.

Иданфир: Кто твой спутник?

Само: Он грек, купец с острова Самос, его зовут Меандр.

Иданфир: Откуда ты его знаешь?

Само: Мы вместе выросли в Афинах... (и, предугадывая следующий вопрос) Моя мать гречанка.

Иданфир (еще раз внимательно посмотрев на Само): И что он хочет?

Само: Он прибыл от своих купцов. Они хотят с тобою торговать без посредства афинян.

Иданфир (помолчав): Как он это видит?

Далее Само переводил разговор царя и Меандра.

Меандр: Минуя Ольвию и другие города, мы могли вести свои суда прямо в устье больших рек, Борисфена, или Танаиса, вам бы осталось только построить причалы, но и в этом мы готовы вам помочь и наша плата была бы большей, чем у афинян или других греков.

Иданфир задумался.

Куруша: Отец.

Иданфир: Что, Куруша?

Куруша: Зачем нам ссориться с Афинами из-за лишних барышей, нам и так сполна хватает.

Иданфир: Это так, но и класть все яйца в одну корзину неразумно.

Куруша: Я бы не верил ни тому, и ни другому. Они хотят поссорить нас с Афинами, на радость персам.

Иданфир: Куруша!

Окрик царя был грозным.

Куруша: Вспомни Скила! Вскормленный гречанкой никогда...

Иданфир: Куруша, замолчи и... выйди!

Взгляд Иданфира потемнел. Куруша поклонился и быстро вышел, залившись краской.

Меандр смотрел, не понимая. Само побелел, сжав зубы.

Иданфир (к Само): Переведи. Я прошу прощения за сына. Он молод и горяч. Мы сегодня со старейшими обсудим его слова и завтра я дам ответ. Что-нибудь еще?

Само: Меандр привез весть, персы готовят поход, ионийцы им собрали флот, он говорит, шестьсот судов.

Иданфир (переглянвшись с окруженьем): На кого идут?

Само: Он не знает, но все уверены, что на греков.

Иданфир (задумчиво): То, что они что-то замышляют, мы знали еще зимой, от саков... Но сколько их и куда... Сколько примет такой флот?

Само: 100-150 тысяч, если без конницы.

Иданфир (сам с собою): Это, если в один заход... (помолчав) Это все?

Само: Да.

Иданфир (еще раз внимательно посмотрев на Само): Благодарю тебя. Я тебя запомню.

Царь встал. Меандр и Само еще раз поклонились и вышли из шатра. Недалеко от входа стоял Куруша, беседуя с молодым воином. Само прошел, не глядя на него. Куруша же не удержался, сопроводив Само тяжелым взглядом.

Меандр: Кто этот юный воин?

Само: Это царский сын.

Меандр: Чем он был недоволен?

Само: Это из-за меня... Мы не поделили женщину.

Меандр тихонечко присвистнул.

Меандр: Опасное соперничество.

Само (запальчиво): Она... мы друг друга любим.

Меандр: Вдвойне. Отвергнутое сердце... Что еще он говорил?

Само: Вспомнил Скила.

Меандр: Кто это?

Само: В прошлом скифский царь, рожденный от гречанки. Держал в Ольвии дом и, приходя туда, жил как грек. Дружина в город не входила, греки запирали в эти дни ворота. Потом кто-то из греков рассказал воинам, что их царь участвует в Дионисийских таинствах. Скифы проникли в город и увидели своего царя во время вакханалий...

Меандр: И...

Само: Царь был низложен и убит, как предатель веры.

Меандр: Да... вижу, с царями у вас тут не церемонятся.

Само: Они лишь первые среди равных. Извини, ты найдешь дорогу к палатке? Тебя никто не тронет, ты гость, я хочу побыть один.

Меандр: Да, конечно.

ЗТМ

Царский шатер. Все те же.

Иданфир (обращаясь ко всем): Позовите мне Курушу. И оставьте нас.

Все молча вышли. В шатер вошел Куруша.

Иданфир: Подойди. Преклони колено.

Куруша повиновался. Иданфир взял нагайку и с силой приложил Курушу по спине, через плечо. Куруша дернулся, но не проронил ни звука. Лишь кровь опять прилила к его щекам. Послушание родителям в их обществе было настолько жестким и естественным, что ни тени гнева на отца не было в его душе. Только досада из-за собственного промаха в глазах отца. Причиной была, конечно, Мала. Любовь, с которой его неопытное сердце не справлялось, а рассказать кому-то как на духу не давала гордость. Тем более отцу. Мужчина должен контролировать себя, а тут...

Куруша: Прости, отец.

Иданфир: Я тебя готовлю к царству, а ты меня позоришь перед иноземцем и соплеменниками. И еще, Само - наш общинник и возводить напраслину не достойно мужа, тем более царя. Пойдешь такой дорогой, лишишься царства на первом же вече. Или не увидишь вовсе.

Куруша: Я знаю. (Сокрушенно) Чувства затмили мой рассудок.

Иданфир: Что это значит?

Куруша: Мы влюблены в одну.

Иданфир задумчиво погладил бороду. Взгляд его немного потеплел.

Иданфир: Кто она?

Куруша: Мала, дочь Моси нашего же рода.

Иданфир (задумчиво, сам с собою): Ее не знаю... Мося... знатный воин... в наложницы ее не даст... (обращаясь к Куруше) Она тебя любит?

Куруша: Не знаю...(превозмогая самого себя) думаю... его.

Иданфир вздохнул и сел на лавку.

Иданфир: Встань. Подойди... Сядь рядом.

Куруша повиновался.

Иданфир: Представь, ты сегодня царь. У тебя под боком выросла держава, которой нету равных, и она готова проглотить все новые народы. С греками в Тавриде, как старая заноза, не улажен спор из-за городов, но хрупкий мир дает торговлю с ними, что несет достаток твоему народу. Что ты будешь делать, видя растущую угрозу?

Куруша (не совсем понимая, куда клонит отец): Постараюсь заключить с персами союз.

Иданфир: Наши племена не собраны в один кулак, как это было при Арианте. Мы не представляем прежней силы. Союз большого с малым всегда приводит к поглощенью малого.

Куруша: Тогда... с греками.

Иданфир: Все верно. У Афин сильнейший флот, у Спарты - войско. Персы не воюют в море, значит Спарта. Значит, задача - породнится с царским домом Спарты.

Куруша: Я все понял, отец.

Иданфир (как можно мягче, по-отечески): Ты - царь и это твоя жертва на благо рода, ты не волен идти за чувствами.

Куруша (сокрушенно): Я знаю... (Лицо его на мгновенье исказила гримаса боли) Но от этого, отец, страсть возрастает многократно и... боль...

Куруша вдруг неожиданно расслабился, обмяк, словно тяжкий груз, что носил он уже несколько месяцев в себе, на мгновенье спал, и прорвались так долго копившиеся чувства.

Куруша: Я... Все, чему ты меня учил, у меня в сердце, но... оно словно не мое теперь, я совсем не знаю, как мне быть...

Иданфир: Ты молод, и Лада наградила тебя впервые даром любви, отказаться от него, не в наших силах и это был бы грех. Ты знаешь, тот, кто не любил на Земле и в Сварге неугоден. Но любовь бывает горькой, испей ее до дна с достоинством. Или... откажись от царства и иди вслед за чувством.

Куруша (вспыхнув): Подвести тебя?! Нет!

Иданфир (положив руку на плечо сыну): Выслушай меня. Когда-то в седой древности в землях Подунавья жили родственные нам племена, огнищане, имевшие свои селенья. Арата - это древнее названье еще от них. Царя избирали, как мы, на семь лет. Но только после окончанья срока, его сжигали на костре, как вестника к Богам, чтобы просил о милости к своему народу. Как понимаешь, желающих поцарствовать было немного, а те, что соглашались, знали - у них есть только семь лет, чтобы оставить славу о себе в народе. Так радуйся, что ты живешь в иные времена и твоя жертва не столь весома.

Куруша молчал, склонив голову.

Иданфир (вздохнув): Иди.

Куруша встал и направился к выходу.

Иданфир: Куруша.

Куруша остановился и повернулся к отцу. Глаза его смотрели в пол.

Иданфир: Как мужчина, не как царь... мой тебе совет, сделай все, чтобы она тебя любила, вот твой шанс, тогда и Мося будет с тобой сговорчивей. Но, не унижай соперника. У женщин это чаще вызывает жалость к оскорбленному, а не любовь к обидчику. Тебе ясно?

Куруша (глядя отцу в глаза): Да, отец.

Иданфир: Иди.

ЗТМ

Пала ночь и высыпали звезды. Мала и Само шли взявшись за руки вдоль укатанной повозками дороги. За их спиной горел огнями стан, отдаленно доносились звуки.

Само: Послушай... Мне это важно, кроме тебя мне не с кем поделиться, даже с отцом...

Мала молча слушала, не перебивая.

Само: Вот уже два года я здесь... Живу другою жизнью... Дышу другим воздухом, и даже мысли у меня такие, каких я никогда не имел... И все же, нет-нет, да где-то в глубине, грек во мне шептал: ты здесь не свой, не свой... Всегда была в душе лазейка, что если что-то пойдет не так - уехать...

Мала тревожно взглянула на него.

Само: Я... тебя люблю. И никуда отсюда не уеду. Сегодня я словно сбросил груз. Что бы ни случилось, я останусь здесь. Навсегда.

Само остановился. Сказав это вслух, он словно еще раз прислушался к себе. И улыбнулся. Сердце билось часто, но на душе был покой. Мала нежно обняла его и поцеловала долго-долго.

Вдруг раздался топот от копыт, сначала вдалеке, потом все ближе, ближе. Три всадника вынырнули из темноты. Кони были в мыле, лица у всадников сосредоточены, секунда и они пронеслись мимо Малы с Само к стану. Мала проводила их долгим взглядом.

Мала: Что-то случилось, сердце говорит. Идем назад.

ЗТМ

Три всадника подскакали к царскому шатру. Лица в пыли, лошади тяжело дышали.

Старший спешился.

Старший (обращаясь к телохранителю): Буди царя. Мы с дальних рубежей.

Телохранитель: Царь не спит, идем.

Оба вошли в шатер. Иданфир встретил их в рубахе, босиком.

Старший (быстро поклонившись): Плохие вести, Иданфир. Дарий вторгся во Фракию. Греки строят мост через Дунай.

Иданфир отступил на шаг и присел на краешек трона, упершись руками в колени. Секунду он молчал, глядя в пол.

Иданфир: Они пришли...

Потом он набрал полную грудь воздуха и распрямился. Встал. Взор его был ясен и тверд.

Иданфир: Зовите тысячников. Пришла война.

ЗТМ

10. Совет у двух царей.

На следующее утро после известия о войне жизнь в царском стане изменилась. Не слышно было смеха, даже детского. Все мужчины были вооружены, женщины собирали скарб, все было отработано годами, все знали, селенье встанет на колеса, и будет уходить подальше от войны, куда еще неясно. Ежеминутно от стана уносились всадники, другие наоборот скакали к стану. Казалось, в самом воздухе повисло напряженное ожиданье. На площади у царского шатра было много воинов. Периодически из шатра кто-то выходил, давал команды, и группы воинов срывались с места. Весть о войне неслась до ближайших стойбищ, от них по цепочке дальше, система оповещений была тоже отработана годами.

Само нашел Меандра в его палатке.

Меандр: Что происходит? Всю ночь всадники, я почти не спал...

Само: Война. Дарий вступил во Фракию, ионийцы строят мост через Истр. Он идет к нам.

Меандр растерялся.

Меандр: А, как же... Дарий идет сюда?... А, что же делать?

Само: У тебя есть выбор. Я немедля еду в свою семью, царь обьявил сбор войска. Могу тебя оставить у своих. Или оставайся здесь, селенье откочует в безопасные места, ты как гость под их защитой. Можешь обратиться к царю, он, уверен, даст тебе вожатого, а дальше - в Ольвию, если туда раньше не придут персы, или в Тавриду, там сядешь на корабль. Решай.

Меандр: Да, да... я все понял. Езжай спокойно, я что-нибудь решу.

Они вышли из палатки.

Само: Ну, прощай, Меандр. Возможно, навсегда.

Меандр: Прощай, друг. За все тебе спасибо.

Они крепко обнялись.

Меандр: Тебя ждут?

Поодаль стояла Мала.

Само: Да, это Мала.

Меандр: Я понял. Иди.

Само подошел к Мале, ведя под узцы коня.

Мала: Вот возьми, я сшила.

Мала протянула ему холщовую рубаху. По краям подола, рукавов и ворота шла вышивка - красным крестом орнамент. А на груди была вышита Богиня Лада и два всадника - Велес и Перун. Само аккуратно свернул ее и положил за пазуху.

Мала: Знай, останешься живой или погибнешь, я - твоя. Если... не вернешься, то встретимся на Небе, в Сварге, после смерти...

Мала говорила, а из глаз беззвучно бежали слезы, одна, другая, стекая по лицу, капали по подбородку. Само прижал ее к себе.

Само: Вернусь... Не для того я проделал такой долгий путь к тебе из самой Греции... Вернусь.

Само с трудом оторвался от Малы. Поцеловал ее.

Само: Мне... пора.

Мала только кивала головой, не в силах говорить. Само вскочил на коня. Поехал, глядя на Малу. Остановился.

Само: Присмотри за Меандром. Он здесь совсем один. Языка не знает, ну как-нибудь...

Мала только кивала. Само поскакал. Меандр и Мала долго смотрели ему вслед.

ЗТМ

Дарий с войском перешел через Истр. В его шатре шел последний совет перед походом. Кроме знатных персов и военачальников подвластных ему народов, присутствовали и ионийские тираны.

Дарий: Истр пройден, мы на земле скифов. Завтра выступаем. Все командиры получили от меня приказы о порядке движенья войска походным маршем, а также о перестроении в боевой порядок на случай неожиданной атаки. Придерживаться их неукоснительно. Ионийцы, разберите мост. Кто-нибудь желает говорить?

После паузы вперед выдвинулся грек и, припав на одно колено, обратился к Дарию.

Эксандр: Великий Царь, угодно ли тебе выслушать совет от человека, желающего его дать?

Дарий: Кто ты?

Эксандр: Я Эксандр, стратег митиленцев с острова Лесбос.

Дарий: Говори.

Эксандр: Царь, ты идешь походом в страну, где нет ни вспаханного поля, ни городов. Так прикажи оставить этот мост на месте и охрану поручи его строителям. Если все будет хорошо, и мы найдем скифов, то у нас будет возможность отступленья. Если не найдем, то, по крайней мере, обратный путь нам обеспечен. Меня не страшит, что скифы одолеют нас в битве, но я боюсь только, что мы их не найдем и погибнем во время блужданий. Могут подумать, что говорю я это ради себя, желая остаться здесь. Напротив, я сам, конечно, пойду с тобой, и не желал бы оставаться.

Дарий задумался.

Дарий: Эксандр, когда я благополучно возвращусь на родину, явись ко мне, чтобы я мог вознаградить тебя за добрый совет благодеяньем. Принесите мне два кожаных ремня.

Приказание было исполнено.

Дарий: Ионийцы, прежнее мое приказание о мосте я отменяю. Вот два ремня, один я оставляю вам, другой беру с собой. На каждом мы завяжем по шестьдесят узлов. Как только мы уйдем, развязывайте каждый день по одному узлу. Когда будут развязаны все узлы, даже если я не возвращусь, разбирайте мост и уплывайте. Пока же стерегите его и всячески старайтесь уберечь. Этим вы выполните свой долг передо мной. Я все сказал.

ЗТМ

В это же время шел другой совет, у Иданфира. В военном лагере, образованном в степи шло приготовление. Здесь уже было пятьдесят тысяч воинов и к нему постоянно подьезжали всадники, спешащие со всех концов царства. Все, кто не был занят подготовкой, собрались возле царского шатра, окружив его плотным кольцом. Кто-то сидел на земле, кто-то стоял, кто-то молчал, кто-то оживленно разговаривал. Был среди них и Скилур с сыновьями. В шатре шел совет с вождями соседних племен. Кроме Иданфира, здесь были Брода от непров, Тарх от тавров, Усень от северян, Скопас от бусов, Таксак от будинов и Реша от голуни-голядцев. Каждый из них был с небольшой свитой из военноначальников. Походный шатер Иданфира был прост и аскетичен. Это была огромная палатка. Не было здесь ни трона, ни золота, ни украшений. Пол застилал круглый войлочный ковер, на котором разноцветным войлоком же была воссоздана приблизительная карта Скифии, Понт и близлежайшие земли. По ней можно было обсуждать перемещения войск и текущую обстановку. Вожди племен сидели на низких деревянных табуретах по периметру ковра. Свита каждого стояла за их спинами.

Иданфир: Дарий перешел Дунай. Войско его огромно. Когда наши дозоры захватили нескольких греков из тех, что строили мост, мы им не сразу поверили. Теперь сомнения отпали, он ведет почти семьсот тысяч воинов.

Князья молчали, обменявшись взглядами. Иданфир продолжил.

Иданфир: Вам не следует оставаться в стороне. Давайте выступим единодушно, как наши прадеды при Арианте. В противном случае у моего народа есть только три пути: покинуть наши земли в поисках иных, сражаться и погибнуть или добровольно подчиниться захватчику. Но как бы мы не поступили, это не поможет вам, в чем я убежден. Ведь если бы Дарий шел отомстить только нам за прошлое, то шел бы прямиком на нас, не трогая других. Он же - вот вам доказательство моих слов - вступил во Фракию и покорил их племена. Они сдались без боя, дрались только геты, но были повержены и порабощены. Жду от вас ответа.

Князья заговорили, каждый со своей свитой. Иданфир напряженно ждал, с тревогой наблюдая, что мнения уже разделились. Наконец заговорил Тарх, предводитель тавров.

Тарх: Если бы вы прежде не начали войны и не вторглись в Азию, мы сочли бы вашу просьбу справедливой и охотно присоединились к вам. Однако вы без нашей помощи пошли и овладели ею, пока Бог допускал это. Теперь же явно Бог на их стороне и персы пришли отплатить вам тем же. Мы же и тогда ничем не обидели их, и теперь не будем первыми воевать с ними.

Продолжил князь северян.

Усень: Если персы вступят и в наши земли, мы будем биться. Но пока мы этого не видим, то останемся в своей земле. Мы тоже думаем, что персы пришли не против нас, а против своих обидчиков.

Взгляд Иданфира потемнел, но он ничем не выдавал своих чувств.

Брода: Я согласен с тем, что сказали Тарх и Усень. Мы не придем.

Иданфир перевел взгляд на Скопаса. Скопас ответил ему спокойным, твердым взглядом и заговорил.

Скопас: Бусы, как и раньше были с вами, так и теперь. У нас общая судьба. Узнав о Дарии, и идя сюда, я уже дал приказ войску собираться. Через два-три дня оно будет здесь.

Затем заговорил Таксак, царь будинов.

Таксак: Я поступил также, моя дружина идет следом. То, что персы ведут столь великое войско, еще раз говорит, он пришел биться со всеми нами, рассчитывая, что мы выступим сообща. И даже, если это не так, было бы позорно с нашей стороны оставить своих братьев.

Таксак закончил свою речь, не глядя на Тарха, Усеня и Брода. Но, по их лицам было видно, что косвенный упрек задел их за живое. Последним говорил Реша, князь Голуни.

Реша: Иданфир, я дам тебе всю свою конницу, двадцать тысяч всадников. Сам с пешим войском, закроюсь в граде и приму в своей земле всех твоих людей, стариков, детей и женщин, как это и бывало раньше. Я все сказал.

ЗТМ

Скилур, Само и Аксай сидели в толпе воинов, окруживших шатер, где шел совет.

Само: Отец, а что за вожди приехали к нам и чьи роды они представляют?

Скилур: Это соседние племена, при Арианте, два века назад, мы были единым царством. Здесь Скопас и Таксак, от бусов и будинов, они суть сарматы, пришедшие с Оседнем. Их родичи, оставшиеся в Мидии - племена басилов и будиев. Тарх и Брода от тавров и непров, они потомки богумировы, кимеры. Усень от северян. Наш предок Рус, когда пришел сюда, осел в Тамани, а брат его Сева поднялся севернее, в леса, дав начало их народу. Голунь же...

Скилур не договорил. Из шатра вышел Тарх со свитой, оруженосцы подвели коней. Разговоры среди ожидавших конца совета воинов прекратились. Следом вышли Брода и Усень. Оседлав коней, они поскакали прочь. Воины все также молча проводили их недобрым взглядом.

Скилур (мрачно): Тарх, Усень и Брода уезжают. Похоже, не договорились.

Последними из шатра вышли Иданфир, Скопас, Таксак и Реша. Все воины, что сидели поднялись.

Иданфир (оглядев всех и возвышая голос): Бусы, Будины и Голунь с нами!

Воины огласили степь радостным криком и ударами мечей о щит.

Иданфир: Несите клятвенную чашу.

Вперед выступили три волхва. Двое из них несли медную чашу, больше похожую на котел, за две боковые ручки. И водрузили ее на медный треножник перед царями. Третий вохв наполнил ее красным вином. Иданфир, Скопас, Таксак и Реша подошли к чаше. Каждый сделал ножом надрез на ладони и пролил свою кровь в чашу. Три вохва встали вокруг чаши и стали читать заклинания, старший из них мешал вино и кровь, помешивая жезлом-помелом с конским хвостом на конце. До Само доносились их речи.

1 волхв: Боже ле Влесе ле! Боже ле Жийне! Рама ти Уйна, Пирмена Дарина, Акрам ми Нина!

Пока читал второй волхв, Само вполголоса спросил у отца.

Само: Что они делают?

Скилур: Прославляют Велеса, Перуна и Вышня.

Само: А что это за язык?

Скилур: Это наш древний язык, общий для всех родов, что вышли со Священных островов.

3 волхв: Боже ми Боже! Боже - Арине, Арине - Саипе, Саипе - Ажине, Ажине ми Дине, ми Дине у Вышне, Вышне - Талине, Сан ми Адине!

Старший волхв закончил мешать. Подошли цари. Каждый обнажил свой меч и положил его в чашу острием вниз.

3 волхв: Афлене Бифне! Сур си Мамил! Сур си Легал!

Волхв зачерпнул из котла чашу вина с кровью.

3 волхв: Мы творим клятву и призываем в свидетели Вышня, Перуна и Велеса. Враг собрал нас сегодня, и быть нам вместе в победе и смерти вплоть до его погибели. А на отступившего от клятвы, падет кара Богов наших, и на весь род его. Ом Хайэ!

Волхв протянул чашу царям. Пока они по очереди пили из нее, воины молчали, ритмично стуча мечами о щиты.

ЗТМ

Наступил вечер. Иданфир, Таксак и Скопас сидели в шатре у ковра-карты. Реша уехал. В круглое отверстие в крыше шатра светили звезды. Горели масляные светильники. Скопас был примерно одного возраста с Иданфиром, Таксак помладше. Оба были безбороды, но с длинными усами, как это принято у сарматов. У Скопаса, как и у Иданфира был оселедец на макушке. Таксак был темноволос, Скопас белобрыс.

Скопас: По нашему обоюдному согласию, ты старший, Иданфир, и по роду, и по количеству воинов, идущих за тобой. Говори, что ты надумал.

Иданфир взял длинный прут и начал говорить, водя им по карте как указкой.

Иданфир: Сколько придет твоих воинов, Скопас?

Скопас: Чуть меньше сорока тысяч.

Иданфир: А с тобой, Таксак?

Таксак: Тридцать с небольшим.

Иданфир: Моих здесь собралось пятьдесят тысяч. Я жду еще прихода десяти-пятнадцати тысяч. Мы подняли всех, кто может сидеть в седле и держать меч, и стариков, и четырнадцатилетних юношей.

Иданфир помолчал.

Иданфир: Мы разделим наше войско на две части. Большая часть пойдет с тобою, Скопас. Мои пятьдесят тысяч и твои сорок. Я с Таксаком и остатками своих пойду на север, на воссоединенье с всадниками Реши. Тебе, Скопас, я поручаю самую трудную задачу - встретить Дария и заманить его вглубь степи до самого Дона, возможно перейти его. Я с Таксаком буду идти в том же направленьи, но севернее, прикрывая наших людей, уходящих под Голунь... (Иданфир еще раз помолчал) Скопас, ты должен принять бой и отойти, как раненый олень, чтобы Дарий подобно хищнику, раздувая ноздри, шел по твоему кровавому следу... Жги степь и засыпай колодцы, веди его за Дон, в этом наша единственная надежда. Тогда возможно, почуяв близкую опасность, поднимутся белояры, асы, берендеи и даже ваны. Я буду терзать войско Дария по ходу в мелких стычках. Если все пойдет по плану, на Дону мы воссоединимся и примем бой. Или же потащим его дальше в земли Усеня, заставив того помимо воли вступить в борьбу. Дальше жизнь покажет... По древнему обычаю, в знак полного доверия, мой сын Куруша пойдет с тобой.

Скопас: Мой старший, Сила, отправится с тобою.

Они склонились над картой, продолжая негромко обсуждать предстоящие событья.

ЗТМ

Степной орел, парящий в лучах солнца, видел странную картину. Вдоль всей степи от Днестра и до Дона ручьями текли караваны из кибиток, запряженных волами, на север, к лесам. С ними же уходили бесчисленные стада быков, табуны коней и отары овец, поднимая пыль и вытаптывая степь. И со всех концов скакали группы всадников в войско Иданфира.

ЗТМ