СКИФЫ (окончание) - м.зуч

16. Само. Жизнь возвращается

Само очнулся лишь под вечер. Рана на ноге была промыта и перевязана. Он чувствовал чудовищную слабость, голова кружилась. Над ним склонился Браг, протягивая чашу с отваром.

Браг: Молчи, молчи, набирайся сил. Выпей.

Поддерживая Само одной рукой за голову, Браг напоил его горячим отваром из трав. Отвар был горек, но Само выпил его до дна. Живительная влага растеклась по телу, стало чуть легче.

Само: Где я?

Браг: Ты в войске Скопаса.

Само: А почему ты здесь?

Браг: Приехал вместе с Иданфиром.

Само: Он здесь?... Куруша...

Браг: Я знаю, знаю, молчи теперь, может быть, заснешь.

Браг отошел. На Само накатила теплая волна, наверно, от отвара, он расслабился, глаза его сомкнулись.

ЗТМ

В походном шатре Скопаса были только двое, Иданфир и сам Скопас. Они стояли друг против друга.

Скопас (твердо глядя Иданфиру в глаза): Прости, брат... я не уберег твоего сына, мой Сила в твоей власти, ты можешь...

Иданфир (перебивая): То не твоя вина, я знаю... Уж если кто и виновен, так это его молодость и... любовь... Я знал о ней, но кто мог предположить, что так все обернется... Тот воин... Само... жив?

Скопас: Да, но был в беспамятстве. Узнать?

Иданфир: Позже... Пусть принесут вина. Тризну справлять нам некогда, да и... тела даже нету... дух его помянем, посиди со мной...

ЗТМ

Само проспал часа три. Сон его был беспокойным, он метался. Кто-то его тронул за плечо, и он очнулся. Над ним склонился Браг.

Браг: Как ты?

Само: Лучше.

Браг: С тобою хочет говорить царь, он возвращается к себе.

Само кивнул головой. К нему подошел Иданфир и сел рядом. Видя, что Само пытается приподняться на руках, положил ему руку на плечо.

Иданфир: Лежи, лежи... Аксай мне рассказал, я все знаю... Хотел лишь спросить у тебя, как погиб Куруша.

Само: Меандр предатель, с самого начала... я не знал... всё его козни... в лагере нас окружили... Куруша бился до последнего, когда и меня, и Прова уже свалили... потом... схватил свой меч... и заколол себя...

Иданфир молчал, глядя себе под ноги. Потом взгляд его просветлел. Он тихо проговорил.

Иданфир: Он не подвел меня... Он не подвел...

Само: Они убили Малу...

Иданфир очнулся.

Иданфир: Да что ты, она жива!

Само: Как!!!

Само казалось, что дух его взорвался, и он сейчас закричит, что есть мочи.

Иданфир: Обманул тебя твой... враг. Наша разведка выследила отряд, что вырезал всю её семью. Они схватили лишь Малу да еще несколько девиц, наверно, для утехи. Наша сотня настигла их, когда им оставалось до лагеря час езды. Почти всех отбили, спаслось лишь несколько врагов. Она в нашем лагере, помогает раненным.

Из глаз Само покатились слезы, но он не стыдился их. Иданфир подождал, когда он успокоится.

Иданфир: Само, Аксай мне рассказал, вы с Курушей побратались... Я знаю, что Скилур погиб. Я не могу его вернуть, но знай, что я теперь считаю тебя тоже своим сыном... ни к чему тебя не понуждаю, но если ты найдешь во мне достойную опору, буду рад.

Само посмотрел в глаза Иданфиру.

Само: Спасибо... Иданфир.

Иданфир: И еще, мы забираем раненых, хоть ты и очень слаб, но если сможешь, я возьму тебя с собой. Мне кажется, что рядом с Малой, ты быстрее встанешь на ноги.

Само (с горячностью): Да.

Иданфир (поднявшись): Хорошо.

ЗТМ

На следующий день Само вместе с другими ранеными был в стане Иданфира. Он ехал на повозке. Рядом на коне ехал Браг. Войско Ианфира разрослось, здесь уже было больше девяносто тысяч. Многие рода Голуни и даже северян присоединялись к нему, желая поучаствовать в битвах против общего врага. Двигалось оно медленнее, чем войско Скопаса, в котором оставалось уже меньше шестидесяти тысяч, но шло примерно вровень с войском Дария, севернее на два дневных перехода.

Само: Дед, найди мне Малу. Позови.

Браг улыбнулся и отъехал. Само озирался, приподнявшись на руках. Неожиданно к повозке подьехал юноша, в котором Само в первую секунду не узнал Малу. Она была в мужском одеянии, немного не по росту, из-под островерхой шапки выбивались коротко остриженные волосы.

Само: Мала!

Мала: Само!

Мала на ходу перебралась с коня в повозку и прильнула к Само, обняв его. Они надолго замолчали, не в силах от волненья говорить. Первая разжала руки Мала.

Мала (взволновано): Ты сильно ранен?

Само: Нет... нога. Но уже лучше... расскажи мне все, что с тобой случилось. Я же потерял тебя, был уверен, ты погибла...

Мала положила его голову себе на колени и гладила по волосам, рассказывая.

Мала: Ночью, когда мы встали на стоянку, неожиданно пропал Меандр. Мы его искали всю ночь, но его и след простыл. Думали, отстал и заблудился. Утром еще долго ждали, надеялись, вернется. Он вернулся в полдень... с отрядом персов.

Мала рассказывала и снова переживала происшедшие событья.

ЗТМ

Впереди отряда скакал Меандр, маша рукой и что-то крича. Родные Малы не сразу сообразили, что он ведет персов, а когда поняли, схватились за оружие. Женщины за луки, старики и мальчишки за мечи. Два воина из персов упали, сраженные стрелами. Персы в ответ тоже начали стрелять, несколько женщин, стрелявших из кибиток, были убиты или ранены. Воин, которого оставил Куруша, старики и несколько мальчиков бросились на персов, крича, чтоб остальные уходили. Но их было несколько человек, а персов тридцать. С десяток персов схватились с ними, остальные окружили кибитки. Через полчаса все было кончено. Вокруг лежали мертвые тела женщин и детей. С десяток молодых девиц персы окружили кольцом, направив на них копья. Среди них была и Мала. Подьехал Меандр, спешился и подошел к ней.

Мала: Предатель! Убийца!

Меандр: Не знаю, что ты там кричишь, но лучше побереги-ка силы, впереди у нас долгий путь в... плен.

Он подошел почти вплотную к Мале. Мала неожиданно выхватила нож из рукава и ударила его в грудь. Меандр инстинктивно защитился одной рукой, второй он с размаху ударил ее в лицо. Мала упала. Нож остался торчать в руке Меандра. Он взял за рукоять и резко выдернул его, вскрикнув от боли. Потом наклонился над Малой и схватил ее за косу. Глаза его горели злобой. Резким движенье он отсек ее косу ножом.

Меандр: Живи... пока ты мне нужна.

Держась за руку, он отошел. Девушек связали и, перекинув через коней, повезли назад. Малу вез какой-то перс в возрасте. Меандр ехал впереди. Всю дорогу она видела ноги лашади и землю, лишь изредка поднимая голову и озираясь по сторонам. Кровь приливала к ее голове. Несколько раз останавливались на короткие привалы. Скакали не так быстро, кони устали после ночной гонки. На закате, когда по расчетам Меандра до лагеря было рукой подать, появились скифы, заходя с двух сторон и сжимая отряд персов. Они не стреляли, опасаясь попасть в своих. Но неумолимо приближались, как ни гнали персы своих коней. В какой-то момент перс на ходу скинул Малу, она упала, сильно ударившись ногами. Но тут же села, провожая два отряда глазами. Метров через двести отряды слились, и начался бой. Все девушки были спасены, кроме трех. Двух зарезали везущие их персы, одна разбилась насмерть, когда ее скинули с коня. Меандра среди убитых персов не оказалось. Он ушел, еще с двумя и скрылся от погони...

ЗТМ

Само обнял Малу и прижал к груди.

Само: Я убью его, дай срок. Он теперь среди персов. Мне бы только скорее встать на ноги.

Мала: Браг поставит. Я помогу. Теперь все будет хорошо. Мы оба живы, любовь хранит нас.

И они долго ехали, не разжимая рук.

ЗТМ

17. Послание

Голос за кадром: Шел сорок седьмой день похода Дария по землям скифов. Его войско вышло к Дону-Танаису.

Дарий шел по своему лагерю. С ним следовали кроме охраны, Видана, Гобрий и Ардашир. Лица их были замотаны материей. В войске началась эпидемия холеры, вызванная водой, отравленной скифами. Лазареты и обозы были переполненными помимо раненых больными. Каждый день умирало до двух-трех тысяч человек. Похоронные бригады не успевали хоронить и сжигать трупы. Дарий остановился возле воина, лежащего на носилках. Нога его была черной и распухшей, он был в бреду.

Дарий: Что с ним?

Видана: Отравленные стрелы.

Дарий постоял и двинулся дальше.

Видана: Каждый день от холеры гибнет до двух-трех тысяч человек. Мы нашли в источниках трупы животных, но было поздно, кто-то из воинов уже напился, холера началась, и остановить ее не представляется возможным.

Дарий: Сколько болеет?

Видана: Трудно подсчитать, с каждым днем заболевают новые, сейчас не менее семи тысяч.

Гобрий: Так можно лишиться войска, не вступив в сраженье... Воины недоедают, армия деморализована, дух упал, мы идем неведомо куда, растут потери, а противника как не было, так нет...

Дарий мрачно посмотрел на Гобрия, тот осекся.

Дарий: Видана позови в мой шатер писцов. Я хочу направить послание царю скифов. Гобрий, готовьте переправу.

Видана удалился. Дарий остановился и посмотрел на противоположный берег Дона. Лагерь был на возвышенности, с него открывался вид на реку. Он был живописен: дубравы, рощи, плёсы... Светило яркое солнце, но мысли Дария были черны, а взгляд темных глаз грозен.

Дарий (как будто сам с собою): Я не уйду отсюда без сраженья. Мне нужна победа.

Гобрий (тоже вполголоса): А если они так и не примут бой?

Дарий помолчал.

Дарий: Что ты предлагаешь? Уйти бесславно?

Гобрий: Я опасаюсь за тебя. Потеря войска полбеды, можно набрать новое. Уйти ни с чем - позор, но его можно смыть новою войной, но если...

Дарий: Никаких "если", мы переходим через Танаис.

Дарий резко развернулся и зашагал к шатру.

ЗТМ

Вечером того же дня Иданфир ужинал у костра вместе с воинами. К костру подьехал воин.

Воин: Царь, мы задержали в степи гонца. Он привез послание от Дария. Мы завязали ему глаза, чтоб привести к тебе.

Иданфир: Ведите его в мой шатер. И позовите Само.

ЗТМ

Гонца ввели в шатер и развязали глаза. В скромном походном шатре, кроме Иданфира, было несколько военноначальников и Таксак. Гонец озирался по сторонам, не понимая, кто царь. Следом за ним в шатер вошел Само. Рана его затянулась, он немного прихрамывал, но был уже в седле. Само коротко поклонился Иданфиру, тот в ответ. Гонец сообразил, кто царь. Он встал на одно колено и протянул Иданфиру свитки. Иданфир жестом приказал ему встать. Свитки он протянул Само.

Иданфир: Посмотри.

Само: Здесь греческий, ассирийский и персидский.

Иданфир: Читай.

Само: Царь, зачем ты бегаешь от меня, если тебе предоставлен выбор? Если ты считаешь себя в состоянии противиться моей силе, то остановись, прекрати свои скитания и сразись со мной. Если же признаёшь себя слишком слабым, тогда тебе следует также оставить бегство и, неся твоему владыке землю и воду, вступить в ним в переговоры.

Негодование было на лицах слушающих. Все взоры обратились к Иданфиру. Тот молчал, брови его сурово сдвинулись, взгляд налился кровью. Гонец невольно склонил голову.

Иданфир: Само, возьми пергамент и пиши ответ: Мое положение таково, царь! Я и прежде никогда не бежал из страха перед кем-либо и теперь не убегаю от тебя. Я поступаю так же, как в мирное время, когда перегоняю свои стада и табуны. А почему я тотчас не вступил в сражение с тобой - это я также объясню. У нас ведь нет ни городов, ни обработанной земли. Мы не боимся их опустошения и разорения и поэтому не вступили в бой с вами немедленно. Если же вы желаете, во что бы то ни стало сражаться с нами, то есть у нас отеческие могилы. Найдите их и попробуйте разрушить, и тогда узнаете, станем ли мы сражаться за эти могилы или нет. Но до тех пор, пока нам не заблагорассудится, мы не вступим с вами в бой. Это я сказал о сражении. Владыками же своими я признаю только Богов наших. Тебе же вместо даров - земли и воды - я послал другие дары, которых ты заслуживаешь. А за то, что назвал себя моим владыкой, ты мне еще дорого заплатишь! Записал?

Само (дописывая): Да.

Иданфир: Отправьте гонца обратно.

Воин, приведший гонца, завязал ему глаза и вывел. Иданфир помолчал, усмиряя гнев.

Иданфир: Какие еще новости? Что принесла разведка?

Таксак: Дарий перешел через Дон. Он приближается к Белой Веже, люди Скопаса покинули город. Скопас говорит, что в войну вступили белояры, асы и берендеи. Их дружины идут к нему, как мы и рассчитывали.

Иданфир (повеселев): Это лучшая весть за все последнее время. Не грех и чару за то поднять. Передайте Скопасу, как только их войска сольются, пусть идет ко мне. Хватит отступать.

Иданфир оглядел всех и встал. Все поднялись.

Иданфир (как ни в чем, ни бывало): Пойдемте ужинать, нас прервали.

Все вышли из шатра.

ЗТМ

18. Несостоявшаяся битва

Голос за кадром: На пятьдесят третий день похода Дарий подошел к городищу Белая Вежа на Дону.

Войско Дария двигалось вдоль Дона. На пятый день пути после переправы они подошли к Белой Веже, оставленной жителями. Это был не малый город, до сорока тысяч проживало в нем в лучшие времена. Он был целиком из дерева, с деревянной же крепостной стеной, возведенной на валу, опоясывающим город. К Дарию, ехавшему в своей повозке, подьехал Гобрий. Дарий говорил с ним через окно.

Гобрий: Царь, впереди город.

Дарий: Чей он?

Гобрий: Видимо, сарматский. Он пуст, жители оставили его.

Дарий помолчал, потом выглянул в окно, рассматривая деревянный город в отдалении.

Дарий: Сожгите его.

Гобрий: Извини, Великий Царь, может быть нам занять его и встать лагерем вокруг?

Дарий (с раздражением): Я жду от скифов действий. Если мы укроемся в городе, что мы можем ждать от них? Делай, как я сказал.

Гобрий ускакал.

Вечером того же дня Дарий стоял перед своим шатром, смотря на зарево на горизонте. Это полыхал сарматский город. Вокруг него, кроме Виданы и охраны, были высшие сановники. Гобрий подьехал последним. Спешился и поклонился царю.

Гобрий: Великий царь, разведка донесла, войско скифов, шедшее перед нами, исчезло. Раньше мы натыкались на их мелкие отряды, рассыпанные по всей степи, сейчас степь пуста. Нет следов и от их стоянок. Куда они ушли, мы пока не знаем.

Дарий задумался.

Дарий: Это хороший знак. Им некуда больше отступать, дальше на восток степь упирается в пустыню, что тянется вплоть до Гирканского моря. На юг?.. Не думаю. Войско самого Иданфира шло севернее нас. Они ушли туда. Я уверен. Завтра утром меняем направленье и идем на север.

Дарий даже повеселел.

Дарий: Я думаю, впереди нас ждет битва и конец нашим скитаниям... Накройте стол, у меня появился аппетит.

Дарий развернулся и пошел к шатру. Свита последовала за ним.

ЗТМ

В лагере Иданфира было оживленье. К его войску присоединился Скопас, а с ним дружины асов, белояров и берендеев. Вместе их было уже более двухсот пятидесяти тысяч. Они готовились к решающей битве. Горело множество костров, слышался многолюдный говор, даже смех. Среди всех остальных выделялись берендеи. Они воевали пешими, практически без доспехов. Штаны и медвежьи шкуры мехом наружу в виде куртки-безрукавки. Руки их были густо покрыты татуировками, на голове у каждого оселедец, безбородые, но с длинными усами. Некоторые носили на голове железный обруч с турьими рогами. На шее амулеты и ожерелья из когтей медведя. Пешими же бились и белояры, дружина, пришедшая от Великого града Кияра в Приэльбрусье. Но они, в отличие от берендеев, были очень хорошо защищены. У всех тяжелые доспехи, даже из железа, что в те времена ценилось порой дороже золота, тяжелые длинные железные мечи, шлемы. Были здесь и женщины-лучницы от будинов, издали ничем не отличимые от мужчин, ну, может, только, изысканностью отделки одежды и конной сбруи.

Само и Аксай сидели у костра. Мала была с Брагом и ранеными.

Само: Берендеи... чудной народ, кто они? На вид страшны.

Аксай: Отец рассказывал... (Аксай замолчал, потом справился с чувством и продолжил) Род их древний, возник из воинского братства. Жили они возле Медвежьей Аркаим горы, что рядом со столицей Богумира Кайле-градом в Семиречьи. Потом с Асаном, сыном Руса пришли сюда...

К костру подошел Браг. Аксай и Само встали. Браг сел. Сели и они. Браг жестом показал Аксаю, тот подал ему воды в деревянной чаше. Браг медленно отпил. Братья молчали.

Браг: О чем вы? Я вас прервал.

Само: Я спрашивал у брата о берендеях. Уж больно вид их... необычен.

Браг: Все они Воины Духа, их жизнь посвящена Велесу, что являлся в образе медведя. Бер - это одно из его древних имен. Когда они бьются, дух их парит высоко, а тело на земле не чувствует ни боли, и ни страха. Даже малым числом, они бывают грозной силой. Род Кисека, что ушел с Карпат в Европу и положил начало гессенцам, имеет своих берендеев, но зовут их там берсерки.

Само: А зачем рога?

Браг: Велес - скотий Бог.

Само: А кто их царь?

Браг: У них нет царя, а подчиняются они ведунам - волхвам-хранителям наших Вед, и оттого их род священен. Они - Златая цепь.

Само улыбнулся.

Само: Порой мне кажется, что я живу среди оживших мифов. Сегодня и амазонок насмотрелся.

Браг: Ты про сарматок?

Само: Да.

Браг (задумчиво): Да, давно такого не было... Сегодня собралась великая рать... Но и враг силен...

Все трое замолчали. Предчувствие великой битвы словно витало в воздухе, над лагерем, и ни смех, ни разговоры у костров, не могли его развеять.

ЗТМ

Иданфир сидел вместе со Скопасом, Таксаком и командирами всех родов, что пришли на битву, у большого костра. Пили мед и беседовали.

Иданфир: ...от Усеня вчера пришли гонцы. Велел сказать, что если мы надумаем вести Дария к нему, будет с нами биться насмерть, но в свои земли не пропустит.

Скопас: Далеко разошлись наши роды, вот разобраться с Дарием, можно и побиться, чтоб впредь наука...

Иданфир: Сейчас не важно, пусть сидит себе... многие его люди пришли к нам...

Из темноты к костру вышел Кологаст, Верховный жрец. С ним были еще двое волхвов, его помладше, но тоже старики. Все у костра встали и поклонились старикам.

Иданфир: Привествуем тебя, Кологаст и вас, вохвы. Присядьте, разделите с нами чару.

Волхвы сели, им поднесли по чаре с медом. Но Кологаст рукой отвел напиток.

Кологаст: Мед после будем пить. Сейчас же дело, Иданфир.

Иданфир (откладывая кубок): Я тебя слушаю.

Кологаст: Ты собрался на битву?

Иданфир: Да, завтра выступаем. Нас собралось здесь больше двухсот пятидесяти тысяч, у Дария по нашим сведениям, едва ли больше пятисот в строю. И те уже измотаны. Да и своих-то, персов, тысяч сто-сто пятьдесят, остальные подневольные.

Кологаст помолчал, словно пронзая окружающих своими слепыми очами.

Кологаст: Да, большое у тебя войско. Это хорошо, что здесь и Скопас... и Таксак... и остальные мужи, предводители своих родов. Поклон вам от родной земли. И то, что я скажу, вас всех касается.

Кологаст еще раз помолчал, словно прислушиваясь к чему-то. Все ждали.

Кологаст: Биться завтра вам не след. Можете проиграть. Перс сейчас, что зверь, загнанный в ловушку. Отступать ему некуда. Будет биться насмерть. И подневольные, коль почуют свою смерть. А падете вы, другие уж не встанут.

Кологаст замолчал, молчали напряженно и остальные, осмысливая его слова.

Иданфир: И что ты предлагаешь?... Снова отступать?

Кологаст: Нет, и бежать не след... Покажи ему свою силушку, но от боя уклонись. Прояви спокойствие и выдержку, как будто тебе все равно, когда его добить, и нить его жизни держишь ты. Когда он сломится, тогда и добивай...

Иданфир: И... как же мне это сделать?

Кологаст: На то ты царь, ты и решай. А я свое дело сделал, предостерег тебя.

Волхвы поднялись. Все встали. Цари и воины поклонились им. Волхвы тоже и ушли. Все сели. От былого настроя не осталось и следа. Все были преисполнены тревоги и дум. Иданфир теребил свою бороду.

Иданфир: Что скажете, браты?

Скопас: Мудр Кологаст и просто так не говорит. Значит, Боги ему открыли. Давайте думать, как воплотить его наказ.

ЗТМ

Примерно в это же время Дарий разговаривал с Гобрием и Виданой.

Гобрий: Мы в трех часах пути от войска Иданфира. Скифы не отходят, став лагерем. Они ждут нас, все как ты говорил, мой царь. Разведка столкнулась с их передовыми отрядами.

Дарий: Велик ли лагерь и само войско скифов?

Гобрий: Близко подобраться не смогли, слишком много скифов, но по кострам - немалый.

Дарий (Видане): Сколько же у нас на этот час?

Видана: У нас осталось около пятьсот семидесяти тысяч. Но более сорока тысяч больных и раненых, треть из них тяжелых, на грани жизни, остальных при желании можно поставить в строй, но только лишь для видимости.

Дарий: Не надо... Оставим в лагере и еще тридцать тысяч для защиты, на всякий случай. Мне хватит и пятисот.

Дарий торжествующе посмотрел на соратников. Его расчет был верным относительно пути на север и решающей битвы.

Дарий: Час пробил, мои друзья. Утром выступаем.

ЗТМ

В полдень следующего дня два войска построились друг против друга для главной битвы. Их отделяло не более шестисот метров, еще немного и лучники могли вести стрельбу. Построение Дария в целом не изменилось. Центр занимала пехота. Сначала три ряда тяжелых щитоносцев. За ними двадцать рядов легкой пехоты, потом еще тридцать рядов лучников. По бокам стояла конница. Но на этот раз Дарий поставил во фланги тяжелую конницу персидской знати и мидийцев. Саки и легкая конница от разных царств были в тылу, для подкрепленья и маневра. Перед войском уже не было колесниц, а лишь пращники и метатели дротиков, что, отстрелявшись, уходили в глубь обороны. Изменилось войско скифов. Теперь их центр занимали также пешие полки. Основу их составляли белояры с тяжелыми щитами, почти в человеческий рост овальной формы. Тут были берендеи и пешие воины других родов - северян, асов и будинов. Пеших было почти треть от всего войска. Сразу за ними стояли конные лучницы будинов и бусов. За ними в центре стоял с большой конной дружинной Иданфир. Фланги занимала конница. Правый край вел Скопас, левый - Таксак. Дарий занимал фронт шириною почти в пять километров. Скифы не уступали ему тут. Но в глубину их рядов было вдвое меньше.

С момента, как оба войска встретились и начали построение, Дария не покидала тревога. Он не ожидал увидеть столь большое войско скифов. Хотя оно и уступало почти вдвое его армии, но он сам был свидетелем их первой битвы, когда Скопас атаковал его. И атаковал, по мнению Дария, удачно. И счет потерям был явно в пользу скифов. Он понимал также, что сейчас они не побегут, и будут биться насмерть, до последнего. Вот только, чьего последнего воина? Его или их? А его войско? Выдержит ли оно удар? Не дрогнет ли в жестокой сече? Устоит? Тревожные мысли атаковали его разум, и он ничего не мог с этим поделать. Он вдруг понял, что чувствует себя как перед дворцовым переворотом и убийством Гауматы. Его жизнь и судьба царства решается сейчас и чаши весов застыли в зыбком равновесьи. Он контролировал свой страх, но скрыть тревогу до конца не мог, оглядывая свое и чужое войско.

Войска меж тем построились и замерли. Над полем воцарилась тишина. Не было воинственных разогревающих криков ни с той, ни с этой стороны. Все ясно понимали, что это последние минуты тишины перед неотвратимым и ужасным боем, что принесет смерть большинству стоящих здесь. Текли минуты, но ни Дарий, ни Иданфир не отдавали никаких приказов. Дарий выжидал, приняв решенье, встретить удар скифов. Он не хотел идти вперед, отчасти из-за тяжелых копьеносцев, сердцевины его рядов, отчасти опасаясь нарушить строй из-за несогласованности при столь широком фронте.

Меж тем в войске Иданфира происходило следующее. В трех местах среди пешей дружины появились воины-глашатаи, они несли мешки. Дойдя до первой шеренги, но не выходя из сомкнутых рядов, они опустили мешки на землю и высыпали содержимое на землю. Это были живые зайцы, бросившиеся врассыпную. Воины вскричали, повернувшись спиной к персам, а лицом с своим: "Кто поймает живого зайца, получит от царя награду! Кто поймает живого зайца, получит из рук царя хорошую награду!" Зайцы в страхе бежали кто куда, прыгая между ног воинов, выбегая на поле боя перед войском скифов, врассыпную. В рядах скифов началось движенье. Некоторые побросали щиты и бросились на зайцев, воины толкались, мешали друг другу, послышались возбужденные крики и даже смех.

Дарий со своего места видел, что пешие ряды скифов смешались, даже часть всадников неожиданно выехала вперед и поскакала вдоль их рядов.

Дарий: Что там? Что там происходит?

Видана: Отсюда не разглядеть.

Дарий: Послать дозорного к пращникам.

Через несколько минут воин вернулся.

Воин (преклонив колени): Великий Царь, скифы... ловят зайцев.

Дарий: Что?

Воин: Ловят зайцев.

Дарий: Каких... Почему?

Воин: Не знаю, Великий Царь, возможно, там были норы...

Дарий вновь обратил свой взор на поле. Движение и крики у скифов прекратились. Но пешие полки снялись и, развернувшись к персам спинами, уходили. Не спеша, спокойно.

Дарий: Что происходит?

Видана молчал. Подьехал на коне Гобрий.

Гобрий: Мой царь, они уходят.

Дарий молчал, напряженно глядя на порядки скифов. Их конница стояла. Пешие уходили. Наконец, и первые ряды конницы неспешно стали разворачиваться и уходить.

Гобрий: Они уходят. Что нам делать?

Дарий молчал. В мозгу его вихрем проносились мысли. А что, если это очередной подвох? Что они задумали? Что мне делать? Ждать? Напасть, пока они не скрылись?...

Видана: Мой повелитель, возможно, это их излюбленный прием, они хотят, чтоб мы ринулись в атаку, нарушив строй, тогда они ударят, развернувшись...

Дарий молчал. Скифы уходили. Лицом к ним остался только отряд Иданфира, он уходил последним. Дарий был в смятеньи. Он ждал чего угодно, но не такого. Где-то в самой глубине души он ощущал даже некоторое облегченье, что решающая минута, момент истины для него и его царства отсрочена. Но тревога, охватившая его в начале, заполонила все его существо. Скифы его не боятся. Совсем. Они готовы к битве. Но им ВСЕРАВНО, где и когда. Они не сдадутся, не уйдут и не отступят, терзая его войско дальше, как только можно. Он... обречен в этих степях. Мысль обожгла его. Вера в самого себя, что привела его в эти края, на это поле, рухнула. Дарий даже инстинктивно мотнул головой, словно отгоняя морок, но мысль эта, раз пришедши, уже не покидала головы. Но одновременно с этим, как у опытного полководца в минуты крайней опасности, у него совершенно ясно заработало сознание, интуитивно вырабатывая новое решение.

Дарий (жестко): Мы уходим в лагерь. Собери совет из самых приближенных и... позови Кайсака, командира саков.

По приказу Дария возничий развернул его колесницу и стремительно понесся к лагерю.

ЗТМ

19. Бегство

В шатре Дария шел совет. На нем присутствовали шесть высших сановников, Амеша Спента, Видана, командиры персидской и мидийской конницы, командир "Бессмертных" и Кайсак. К последнему Дарий проникся уважением после его разгадки "даров" скифов.

Дарий: Только сейчас я убедился, как эти люди глубоко презирают нас. И мне теперь стало ясно, насколько верно Кайсак рассудил о скифских дарах. Я и сам теперь вижу, в каком положении наши дела. Нужен хороший совет, как нам безопасно возвратиться домой.

Гобрий: Царь, все слухи о недоступности этого племени, что мы имели раньше, с лихвою подтвердились. Ты убедился сам, видя, как они откровенно издеваются над нами. Поэтому мой совет таков: с наступлением ночи нужно, как мы это обычно и делаем, зажечь огни, оставить на произвол судьбы всех слабосильных воинов и всех ослов на привязи и отступить, пока скифы будут думать, что мы на месте. И спешить к Истру, пока ионяне не приняли решения губительного для нас, так как шестьдесят узлов развяжут ранее, чем мы прибудем.

Ардашир: А что, если идти на юг? Перевалив через Кавказ, мы быстрее окажемся в Мидии, чем на Истре.

Дарий: А как считаешь ты, Кайсак?

Кайсак (помолчав): На Кавказе множество племен, но самое большое белояры-пятигоры. Их стольный град Кияр, основанный еще Яруной, что более известен вам как Арджуна с Инда. Там находится один из трех Великих храмов Солнца, построенных легендарным Китоврасом, которого вы чтите как Кондрова, а греки как Кентавра. Это твердыня для всех сколотов священна. Вас не пропустят там. Нет ничего удобнее, чем зажать войско в узких ущельях или перевалах и уничтожить.

Наржес: А если мы пойдем на восток и выйдем в земли твоих родичей, Кайсак?

Кайсак: Прежде чем туда прийти, вам предстоит пройти пустыню, где обитают фиссагеты и та часть массегетов, что неподвластны вам. Это вызовет еще одну войну в условиях гораздо более сложных, чем теперь.

Дарий: Речь твоя разумна, Кайсак. Я с тобой согласен. Мы идем обратно к Истру. Но как нам избежать преследования и гибели? Говори и дальше.

Кайсак задумался. Если раньше он опасался за жизнь своих родных на родине, то теперь он спасал свою собственную и жизнь своих воинов. Теперь он был целиком на стороне Дария, волею судьбы став его опорой, а не рабом.

Кайсак: Идти надо старою тропою, по выжженной земле. Тому есть две причины. Мы не собьемся и, уверен, Иданфир меньше всего будет искать нас там. Костров не жечь, лагеря не ставить, все лишнее оставить здесь, спать на земле, питаться тем, что сможем взять с собой или добыть, главное чтоб кони были целы и нашли прокорм.

Кайсак помолчал. Никто его не торопил.

Кайсак: И еще... Два больших отряда конницы отправить севернее и южнее нас. Пусть делают все наоборот. Жгут костры, ставят палатки. Увидя скифов, пусть уходят бегством, как они от нас вначале. Возможно, это на время отвлечет от нас войско Иданфира, он тоже сейчас не будет быстр, с ним пешие.

Кайсак замолчал.

Дарий: Всё верно ты рассудил. Мне нечего добавить. Когда вернемся, я оценю твою услугу. Так и поступим. Ночью выступаем. Вместе с больными и ранеными оставьте те же тридцать тысяч воинов, сказав им, что мы идем на Иданфира. Это успокоит их... а, может быть, и скифов, что следят за нами. Я все сказал.

ЗТМ

На следующий день, ближе к вечеру к Иданфиру вернулась разведка. Шел сильный дождь, и Иданфир со Скопасом были в шатре.

Разведчик: Царь, лагерь персов на том же месте, но воинов в нем нет. Лишь малая их часть осталась. За день мы обыскали все окрестности, предвидя тут обман, но тщетно, остальных персов и след простыл.

Иданфир: Вы мудро поступили. Что скажешь, Скопас?

Скопас: Возможно, он хотел нас выманить, чтоб мы напали на лагерь, а он нас окружит, лишив маневра - вот единственное обьясненье, но где он сам?

Иданфир: Вот именно? Надо усилить посты. Ночь переждем, а утром подойдем поближе. Если только... Да, нет, это было бы позором...

Иданфир замолчал.

Скопас: Ты хотел сказать, что он бежал?

Иданфир: Да, но думаю, что верить в это рано. (К разведчику) Иди и отдыхай, пусть твоя смена ищет персов дальше, до утра.

Разведчик вышел.

Скопас (задумчиво): А может быть и так... Все предвидел вещий Кологаст...

Иданфир: Узнаем завтра.

ЗТМ

Утром войско скифов подошло вплотную к брошенному Дарием лагерю. Воины, что остались в лагере, увидев скифов, решили, что, либо Дарий бросил их на произвол судьбы, либо был повержен в битве. Сопротивляться никто из них не думал. Все, кто были не больны, бросили оружие и встали на колени, моля о пощаде. Скифы вошли в лагерь. Иданфир, Скопас и Таксак в окружении свиты сидели на конях перед коленопреклоненной толпой врагов. Многие из них пали ниц или воздели руки к небу, умоляя пощадить. Был в свите Иданфира и Само.

Иданфир (обращаясь к Само): Что они говорят?

Само прислушался к многоголосой речи.

Само: Молят о пощаде... Дарий оставил их прошлой ночью, сказав, что... идет биться с нами... некоторые думают, что ты его разбил... другие, что он сбежал.

Иданфир и Скопас обменялись взглядами. Все стало ясно. Иданфир еще раз оглядел толпу теперь уже пленных и сам лагерь с брошенным обозом, раненными и умирающими людьми. Взгляд его помрачнел.

Иданфир: Хитер. Оставил нам... обузу. А сам налегке... Казнить не будем, раненных - лечить. Скопас, Таксак, надо решить, что делать дальше.

Цари развернули коней и поскакали прочь из лагеря.

ЗТМ

Само шел по лагерю персов. Опустевшие палатки трепал ветер. Здесь был оставлен и шатер самого Дария. Вокруг царила смерть и уныние. Множество раненых и больных людей попадалось ему в пути. Кто-то мог передвигаться, кто-то лежа ждал своего смертного часа. Слышались стоны. Вохвы-знахари уже приступили к своей работе, обслуживая раненых. Здоровых воинов скифы согнали в одну часть лагеря, их даже не связали, не ожидая от них никакого сопротивленья. Они были подавлены, но рады, узнав, что их не ожидает жестокая расправа. Само шел не бесцельно, он искал Меандра. Шансов было мало, но он хотел удостовериться. Среди здоровых пленных его не было. Да и не могло быть, если он жив, то бежал вместе с персами. Поэтому Само шел в той части лагеря, где располагался лазарет. Теперь, правда, было ощущение, что лазарет повсюду, так много было обессилевших в болезни и ранениях людей. Часто попадались трупы. Судьба вознаградила его. Уже отчаявшись, он возвращался, когда услышал слабый окрик.

Меандр: Само... Самокл...

Само подошел поближе. На земле в куче какого-то тряпья лежал Меандр, укрытый плащом. Он был бледен, исхудал, осунулся, под глазами пролегли черные круги. По всему было видно, что он на пороге смерти. От него исходило зловоние, видимо, он не раз уже сходил под себя. Само невольно поморщился. Вид предателя, которому он жаждал отомстить, был настолько жалок, что злость покинула его. Осталось лишь презрение.

Меандр (с трудом ворочая языком): Я... умираю... помоги мне... прошу... прерви мои... мученья... в знак... нашей прошлой...

Тело Меандра сотряс надрывный кашель, он закатил глаза, но справился с собой и вновь посмотрел на Само молящим взором.

Само: Я не буду осквернять свой меч. Судьба тебя настигла раньше, чем я хотел. Подохнешь сам.

Само развернулся и пошел прочь. Меандр смотрел ему вслед. Потом достал руку из-под плаща. В руке был нож. Он метнул его в спину Само. Но обессилевшая рука не смогла придать ножу достаточного ускоренья и он упал в двух шагах от Само на землю. Само обернулся. Посмотрел на нож. Вернулся и поднял его. Словно задумавшись о чем-то, Само взвесил его в руке и резко метнул в Меандра. Нож вошел в голову, чуть выше кадыка по саму рукоять. Меандр испустил дух. Какое-то время Само смотрел на поверженного врага, потом резко развернулся и зашагал прочь. Навстречу ему скакал Аксай, ведя на поводу коня Само. Он видел эту сцену.

Аксай: Само, кто там?

Аксай смотрел за спину брата, пытаясь разглядеть.

Само: Теперь уже никто. Что ты хотел?

Аксай: Тебя зовет царь. Это был Меандр?

Само кивнул и вскочил в седло. Вдвоем они поскакали прочь из лагеря.

ЗТМ

За лагерем, в поле, Скопас, Иданфир и Таксак решали, что делать дальше.

Иданфир: Я предлагаю всех пеших оставить с пленными, пусть разбираются, они лишь свяжут нас. Самим преследовать. Сколько нас будет?

Таксак: Тысяч сто восемдесят.

Иданфир: Достаточно для сломленного духом войска.

Скопас: Куда Дарий мог отправиться, если не на Дунай?

Иданфир: Он не глупец, чтоб пробиваться через горы или идти на восток, не зная местности и поднимая новые народы на борьбу. Он идет к Дунаю, я уверен. Вопрос, какой дорогой?

Таксак: Не думаю, что той, которой его вывел сюда Скопас. У него нет провианта и еще много конницы. Он пойдет там, где есть трава и чистая вода.

Скопас: Согласен.

Иданфир: Да. Тогда разделимся, как мы решили.

Подьехали Само и Аксай.

Само: Царь, ты звал меня?

Иданфир: Да, Само. Вместе с десятью тысячами, что поведет Скопас, отправляйся к Дунаю. Если ионийцы там, будешь говорить с ними. Скажи им, что принес для них свободу, Дарий разбит и не вернется из степи. Пусть разбирают мост и уплывают. Если откажутся, то дальше Скопас знает... (Скопасу) Ждите от нас гонца, мы будем двигаться медленнее, делая разведку, в бой с персами, если встретите, не вступайте, главное для вас - лишить его возможности бежать. Это все. Удачи вам.

Цари разьехались. Иданфир с Таксаком поскакали к лагерю, Скопас, а с ним и Само с Аксаем, отправились к войску. Через час их отряд уже был в пути. Все, что успел сделать Само - повидаться с Малой.

Само: Я ухожу вместе со Скопасом, к Дунаю. Прямо сейчас.

Мала (обняв его): Вернись живым. Тебя будет ждать... жена.

Само: Жена?!... Жена моя любимая, тебе нечего бояться. Предатель мертв. Враг бежит. Все страшное осталось позади.

Мала (отстраняясь и заглядывая ему в глаза): Ты убил Меандра?

Само: Кара настигла его раньше меня. Я лишь ускорил его участь.

Мала: Тогда забудем это имя.

Само: Будто и не было.

Мала: А когда вернешься, я рожу тебе детей. И сыновей и дочек, и род наш будет снова крепким.

Само: Так и будет.

Они слились в долгом поцелуе.

ЗТМ

20. Ионийцы.

Голос за кадром: Через девятнадцать дней отряд Скопаса достиг Дуная, идя кратчайшею дорогой.

Греки-ионийцы, несмотря на то, что срок, отмерянный Дарием, уже прошел, не разбирали мост и продолжали ждать, боясь, что Дарий все-таки вернется по той или иной причине. Мост, построенный по примеру того, что они делали в Босфоре, только меньшей длины, охраняли восемь тысяч гоплитов. Остальной флот был отведен в устье Дуная, ближе к морю. У моста оставалось с десятка три кораблей. Гоплиты, предупрежденные дозором о приближении скифов, выстроились плотным каре у входа на мост. С другой стороны моста им спешили на помощь остатки охраны. От войска скифов отделился Скопас со свитой и Само и поскакали к гоплитам. Среди них были и некоторые малоазийские тираны греческих городов. Само обратился к ним с речью.

Само: Ионяне! Мы принесли вам свободу, если вы только пожелаете нас слушать. Мы знаем, что Дарий повелел стеречь мост 60 дней. Назначенное вам для ожидания число дней, истекло, и вы, оставаясь здесь, поступаете неправильно. Ведь вы только из страха остаетесь здесь. Теперь же, разрушьте переправу и уходите свободными подобру-поздорову, благодаря Богов и скифов. А вашего прежнего владыку мы довели до того, что ему больше не придется выступать с походом против кого-нибудь народа.

Ответил ему тиран Милета Гестией.

Гестией: Дайте нам время, мы обсудим.

Скопас: Кто говорит?

Гестией: Гестией, тиран Милета.

Скопас: Хорошо. Мы будем ждать.

Скопас со свитой развернулся и поскакал к войску. Скифы ждали. Тираны греческих городов Ионии и Гелеспонта собрались на совет на палубе одного из судов. Говорил Гестией.

Гестией: Все ли здесь? Мильтиад из Херсонеса? (Мильтиад кивнул). Дафнис из Абидоса?... Гиппокл из Лампсака?... Герофант из Пария?... Метродор из Проконнеса?... Аристагор из Кизика?... Аристон из Византия?... Стратис из Хиоса?... Эак из Самоса?... Лаодам из Фокеи?... Аристагор из Кимы?... (Все кивали или поднимали руку). Хорошо. Вы знаете, что хотят скифы. Ваше мнение.

Мильтиад: Срок вышел. Мы чисты перед Дарием. Надо возвращаться и ждать вестей. Если он мертв, то время брать власть в свои руки в городах.

Эак: Не думаю, что Дарий мертв. Скифы водят нас за нос. Если бы он действительно был мертв, стали бы они, заботится об этой переправе?

Мильтиад: Но, уничтожив ее, мы дадим им дополнительный шанс добить его!

Мнения разделились кто-то, как Мильтиад был за то, чтобы уйти, кто-то за то, чтобы остаться. Слово взял опять Гистией.

Гистией: Каждый из нас является в настоящее время тираном милостью Дария. Если же могущество Дария сокрушено, то никто из нас уже не сможет сохранить своей власти над городом. Ведь каждый город предпочтет народное правление господству тирана.

С этим согласилось большинство. Гестией продолжил.

Гестией: Я предлагаю поступить по-умному. Разберем мост до половины, на полет скифской стрелы и всем видом покажем, что уходим, оставив лишь сторожевых. Пусть скифы решат, что мы согласны. А там посмотрим, вернется Дарий или нет. Как вы считаете?

Большинство одобрило этот план.

ЗТМ

Гестией вернулся к гоплитам. К ним снова подьехал Скопас, Само и охрана.

Гестией: Мы благодарим вас за известие. Мы уходим.

Само: Счастливый путь. Вы теперь свободны.

Скифы вернулись к войску. Греки же стали споро разбирать мост. К вечеру, он был разобран до половины Дуная. Суда они отправили к морскому побережью. Скифы встали на ночлег недалеко от берега. Ночью Скопаса разбудил воин. Скопас спал на войлочном чепраке, укрывшись плащом, в оружии, под головой - седло.

Воин: Царь... Царь, пришел гонец от Иданфира.

Скопас: Зови.

Пришел гонец. Он был уставшим, весь в пыли.

Гонец: Иданфир в трех дня пути отсюда, севернее. Они с Таксаком настигли и уничтожили большой отряд из конницы, тысяч пятьдесят. От пленных узнали, что это отвлекающий маневр. Другой отряд идет южнее. Там, видимо, сам Дарий. Они с Таксаком идут на юг. Тебе назначена встреча.

Скопас (воину, разбудившему его): Поднимай всех. Мы выступаем. Оставьте сотню для присмотра за греками. На всякий случай.

ЗТМ

Степной орел, парящий в небе, если бы интересовался делами людей, видел бы странную картину. Большое войско скифов на конях шло навстречу другому войску, что двигалось по выжженной земле. Оба войска сравнялись, но их разделяло три десятка километров, скифы шли южнее. От некогда большого войска персов осталось чуть более трех сотен тысяч. Оно было истощено. Почти все кони были сьедены. Пали и быки, что везли походную повозку Дария. Теперь ее тащили тридцать воинов, впрягшись вместо них. Дарий осунулся, но взгляд его был грозен. Он уже отошел от своего позора. К переправе они подошли ночью. Воины в бессилии просто падали на землю. Моста не было.

Дарий (Видане): Позовите того египтянина... глашатая. Пусть кричит, как только может, я не верю... не хочу верить, что греки ушли...

Пришел египтянин, человек с самым громким голосом в войске Дария. Какое-то время он кричал в темноту, перекрывая плеск волн и ветер. Вдруг на реке загорелся одинокий огонек, и вскоре к берегу причалила небольшая лодка с фонарем на корме. В ней был грек.

Видана: Что с мостом?

Грек: Мост наполовину цел, восстановить его не трудно, здесь были скифы пять дней назад, корабли ушли к морскому побережью.

Видана: Плыви, не мешкая, пусть все идут сюда, Царь вернулся.

Грек засуетился, прыгнул в лодку и судорожно начал грести.

Видана (вернувшись к Дарию): Все в порядке, Повелитель, греки здесь. Мост будет восстановлен.

Дарий (искренне обрадовавшись): Хвала Ахурамазду! Мы спасены, пройдя по краю бездны. Вернувшись в Персеполь, я принесу в жертву три тысячи быков.

Видана: Как будет тебе угодно, мой Повелитель.

ЗТМ

Всю ночь и утро греки восстанавливали мост. После обеда по нему пошли остатки некогда могучей армии Дария. Сам Дарий с персами сел на корабли и первым отбыл в сторону Босфора. А по мосту текли уставшие, черные от долгого пути по выжженной степи, истощенные воины.

Голос за кадром: Из скифских степей назад вернулось менее половины войска Дария. Остальные нашли здесь свою смерть от ран, болезней и истощения.

ЗТМ

Войско скифов шло в обратном направлении, производя широкую разведку, их дозоры были выдвинуты на много километров вперед и в стороны от их пути. Степь была пуста.

Голос за кадром: На третий день, как воссоединились Скопас и Иданфир, их догнали вести с Дуная.

Иданфир, Скопас. Таксак, Само и окружение царей, сидя на конях, слушали гонца из тех воинов, что оставил Скопас у переправы.

Гонец: Насилу отыскали вас по следам. У нас плохие вести. Три дня как Дарий пришел к Дунаю и начал переправу. Он шел старою тропой по выжженной степи. Греки обманули. Они притворно оставили мост, не разобрав и половины, когда вы ушли. Их флот был рядом, в устье. С приходом Дария, они собрали его вновь. Теперь он далеко...

Гонец замолчал. Иданфир сидел в седле, потупившись, упершись взглядом в луку седла. Плечи его поникли. Горечь затопила его. Скопас и Таксак были мрачны. Каждый думал о своем и смотрел куда-то вдаль. Наконец Иданфир поднял голову, взгляд его был печален.

Иданфир: Моя вина. Перехитрил меня ворог... Теперь уж поздно.

Скопас: Мы вместе приняли решенье.

Таксак: Други, земля наша свободна! А отомстить... так будет время.

Скопас: А ионийцы... Вот рабское племя! Недаром говорят, кто сам рабовладелец, в душе такой же раб. А раб, страшащийся бежать от господина, раб вдвойне!

Иданфир: Одно слово, дыевы людишки!

Цари развернули коней и поехали, неспешно взбираясь на высокий холм в лучах закатного солнца. Ехали молча. И оказавшись на вершине, застыли оглядывая степь. Солнце упавшее за горизонт, разрослось огромным красным шаром, очерчивая их черный силуэт.

Голос за кадром: Через несколько лет скифы предпримут попытку отмстить Дарию. Их войско покорит Фракию и выйдет к проливу Дарданелл, намереваясь захватить Абидос. Они обратятся к союзнику, спартанскому царю Клеомену I, за подмогой. Клеомен откажет им, а Дарий, предчувствуя восстание греческого демоса, сам сожжет Абидос. Скифы уйдут обратно, но персы больше никогда не будут даже помышлять о походе в Скифию.

ЭПИЛОГ (титры)

Предвещание Сварога:

Сотворены вы от перстов Божьих... и будете как дети мои, и Дажьбог будет Отцом вашим. И Его вы должны слушаться, и Он вам скажет, что вам иметь, и что вам делать...

И вы будете народом великим, и победите вы весь свет и роды иные, которые извлекать будут свои силы из камня и творить чудеса - повозки без коней...

Но воины станут рабами многословия. И от многих тех словес вы лишитесь мужества, и станете рабами дани и золотых монет, и за монеты захотите продаться врагам.

И тогда Боги скажут вам:

- Любите Завет отца Ария! Он для вас - Свет Зеленый и жизнь! И любите друзей своих, и будьте мирными между родами!

Велесова Книга, 8 век н.э.

ТОП ЗА 3 ДНЯ