Кадр фильма «Господа-товарищи», 2014 г.
Во время работы над статьёй о парижских апашах я вспомнил, что и в послереволюционном Петрограде действовали очень необычные уголовники, вошедшие в историю как «попрыгунчики». К счастью, эта банда была быстро ликвидирована, но свой нехороший след в истории она всё же оставила. «Попрыгунчики» упоминаются в ряде известных книг, в качестве эпизодических персонажей появляются в некоторых фильмах. Самое известное произведение, в котором говорится об этих грабителях и бандитах, безусловно, роман Алексея Толстого «1918 год» (вторая часть трилогии «Хождение по мукам»). Писатель так рассказывает о нападении на одну из героинь этой книги:
«В сумерки на Марсовом поле на Дашу наскочили двое, выше человеческого роста, в развевающихся саванах. Должно быть, это были те самые «попрыгунчики», которые, привязав к ногам особые пружины, пугали в те фантастические времена весь Петроград. Они заскрежетали, засвистали на Дашу. Она упала. Они сорвали с нее пальто и запрыгали через Лебяжий мост.»
А вот что говорится о них в романе А. Ремизова «Взвихренная Русь»:
«Появились «покойники»: голодные, они ночью выходили из могил и в саванах, светя электрическим глазом, прыгали по дорогам и очищали мешки до смерти перепуганных, пробиравшихся домой запоздалых прохожих.»
Упоминаются «попрыгунчики» и в книге А. Рыбакова «Кортик» (целевая аудитория – подростки):
«Борька как ни в чем не бывало рассказывал ребятам о попрыгунчиках.
– Закутается такой попрыгунчик в простыню, – шмыгая носом, говорил Борька, – во рту электрическая лампочка, на ногах пружины. Прыгнет с улицы прямо в пятый этаж и грабит всех подряд. И через дома прыгает. Только милиция к нему, а он скок – и уже на другой улице.»
А Корней Чуковский в книге «От двух до пяти» даже привёл составленную кем-то в 1919 г. «былину» «Бой пружинок с Васькой Сапожниковым»:
А со всех сторон пружинки собираются,
Собираются на кладбище Смоленское.
На Смоленское кладбище огромное.
А и думают они думу великую,
А великую думу не малую,
Как побить охрану Петроградскую,
А и всю милицию горохрскую,
Чтобы больше их не преследовали,
Не преследовали их, не закапывали,
Не расстреливали их больше пулями.
Крепкими пулями свинцовыми.
А выходит покойник один в саване,
А и в белом саване светящемся, говорит покойник таковы слова:
«Ах вы гой еси, пружинки вы все лютые,
Вы все лютые пружинки богатые,
Мы пойдемте-ка по улице похаживать,
А и будем мы охрану Петроградскую,
Петроградскую охрану поколачивать.
И далее:
«Налетели на Ваську три покойника.
Он первого покойника взял – разорвал, второго покойника взял растерзал, а третьего покойника взял за ноги, стал по улице похаживать, стал пружинок пружинкой поколачивать. А и бил он пружинок ровно три года, ровно три года да три часа, три часа да три минуточки. Намахались его плечи могучие, разорвались его латы кольчужные, а не может он побить покойников. Наконец, хотел Васька отъехати. Из небес же тут Ваське глас гласит:
«Ах ты гой еси, Василий сын Сапожников. Отсель тебе не уехати. Ты сражался с пружинками ровно три года, ровно три года да три часа, три часа да три минуточки, посражайся еще восемь лет».
И послушался Василий, сын Сапожников. Стал сражаться снова с пружинками. А и день за день, будто дождь дождит. А неделя за неделей как река бежит. А и год за годом как трава растет. А проходит ровно восемь лет. А побил он всех покойников, всех покойников до единого.»
Другими произведениями городского фольклора тех лет стали куплеты знаменитой песни «Яблочко». Например, такие:
Эх, яблочко
Да на чугунчике,
В Петрограде появились
Попрыгунчики.
Эх, яблочко
На подоконничке,
В Петрограде появилися
Покойнички.
Так представлено нападение «попрыгунчиков» в фильме «Достояние республики» (1971 г.):
Кстати, именно в этом фильме, вроде бы отрицательный, но чертовски обаятельный герой Андрея Миронова поёт самую любимую песню советских мальчиков-подростков тех лет – «Шпаги звон, как звон бокала с детства мне ласкает слух»:
Но откуда же взялись в послереволюционном Петрограде эти таинственные «попрыгунчики»?
«Ванька-живой труп»
Идея создания банды «попрыгунчиков» принадлежала некоему Ивану Бальгаузену, уроженцу Петербурга и уголовнику «со стажем». Был он очень худым и щуплым и своё звучное прозвище – «Ванька живой труп», получил от сокамерников именно за тщедушное телосложение. В 1917 году он отбывал очередной срок, но был выпущен на свободу по амнистии. Раздобыв матросскую форму, пытался «проводить реквизиции» у зажиточных граждан, видимо, пытаясь выглядеть похожим на Кронштадтского анархиста – именно среди матросов Балтийского флота тогда были очень популярны упрощённо понимаемые идеи анархизма. Об этих «революционерах» пели тогда в многочисленных частушках. Вот одна из них, которую, как полагают написал Саша Чёрный:
Анархист стянул с меня
Полушубок теткин,
Ах, тому ль учил его
Господин Кропоткин.
Но конкуренция на этом поприще была очень велика, да и вид у щуплого Бальгаузена был, мягко говоря, не слишком внушительный и грозный. Но в начале 1918 года он вспомнил рассказ какого-то сокамерника из «образованных» о так называемом Джеке-Прыгуне, который с 1837 по 1904 гг. нападал на девушек в городах Англии и Шотландии. Идея ему понравилась, и он немедленно приступил к её осуществлению. Но давайте отвлечёмся от событий в послереволюционном Петрограде и скажем несколько о британском «предтече» российских «попрыгунчиков».
Springheel Jack
Первое упоминание о странном и таинственном существе, нападавшем, преимущественно, на одиноких девушек, относится к 1837 г. Жертвы описывали нападавшего как высокого и, видимо, атлетически сложенного человека в белом балахоне, перчатках с большими когтями и в маске с острыми ушами и клыками. Иногда поверх балахона был надет чёрный непромокаемый плащ. Некоторые утверждали, изо рта «Джека» шли клубы синего и белого пламени. Другие сообщали, что при попадании в него пуль раздавался некий «полый металлический звук, как будто бьют в пустое ведро».
Два человека слышали его речь и говорили, что она выдавала человека образованного и обладавшего своеобразным чувством юмора. Обычно «Джек» неожиданно выскакивал из укрытия и, дико крича, начинал прыгать вокруг испуганной девушки. Для жертвы это представление часто заканчивалось обмороком, после чего нападавший удалялся. Он не грабил и не насиловал жертву, и потому был сделан вывод, что нападения из хулиганских соображений совершал какой-то пресыщенный и скучающий аристократ. Поскольку все утверждали, что нападавший поразительно высоко, прыгал, журналисты дали ему прозвище Джек-прыгун (Spring-Heeled Jack, буквально – Джек-пружинки-на-пятах).
Springheel Jack на рисунке журнала Penny Dreadful, 1837 г.
А вот таким мы видим его на обложке того же журнала в 1904 г.:
Чаще всего Джек-прыгун появлялся в Лондоне, но его видели также в Ливерпуле, Шеффилде, а порой и в Шотландии. Наибольшая активность была зафиксирована в 1850-1880 гг.
Неожиданно этот персонаж стал очень популярным, что, видимо, подталкивало его к новым нападениям. Любопытно его второе прозвище, появившееся в то время: «русский медведь» – похоже, очень своеобразные были в Англии XIX столетия представления о русских медведях.
Согласно самой популярной версии, в «Джека» играл ирландский маркиз Генри Уотерфорд, известный своим экстравагантным и часто буйным поведением, любовью к пари с большими ставками и презрительным отношением к женщинам. В обществе его называли «Безумным маркизом».
Маркиз Генри Уотерфорд, 1840 г.
Правда, после его смерти в 1859 г. Джек-прыгун продолжал появляться в Англии, однако многие считают, что его роль теперь играли многочисленные подражатели маркиза.
Теперь вернёмся в Петроград начала 1918 года.
Банда «попрыгунчиков»
Своей новаторской идеей Бальгаузен поделился со своими приятелями-уголовниками, которые пришли в восторг и дружно начали подготовку к ограблениям по новому сценарию. Среди них оказался некий Демидов, который по совместительству был также и жестянщиком. Именно он изготовил ходули и пружины, которые могли крепиться к обуви: некоторые бандиты ходили вокруг жертв на ходулях, другие – прыгали. Любовница Демидова – Мария Полевая (известная также как Манька Солёная) сшила белые саваны и колпаки. Смастерили и маски, на которые нанесли фосфор, чтобы они светились в темноте. К делу вообще подошли очень серьёзно: члены шайки старательно учились ходить на ходулях и тренировались в прыжках на пружинах. Для большего эффекта нападать решили вблизи кладбищ – Охтинского, Смоленского, а также в окрестностях Александро-Невской лавры. Расчёт оказался верным: парализованные страхом жертвы, как правило, безропотно отдавали «покойникам» все ценные вещи. Ряды этой шайки постоянно пополнялись и в 1920 г. в ней состояли более 20 человек. До ареста участники банды успели совершить более сотни зарегистрированных нападений (но далеко не все пострадавшие писали заявления в милицию).
Ликвидация
Любопытно, что поначалу в милиции отказывались верить в «мистическую чушь», которую рассказывали жертвы ограблений. Показания пострадавших считали следствием употребления алкоголя или наркотиков. Ведь на фоне введённого в 1914 году «Сухого закона» российские города «накрыла» эпидемия наркомании, тем более что до революции опий и кокаин свободно продавались в аптеках. Были изобретены своеобразные «коктейли»: «балтийский чай» (смесь спирта и кокаина) и «малинка» (алкоголь с опиумом).
А. Вертинский вспоминал:
«Продавался кокаин сперва открыто в аптеках в запечатанных коричневых баночках... Им увлекались многие. Актеры носили в жилетном кармане пузырьки и «заряжались» перед каждым выходом на сцену. Актрисы носили кокаин в пудреницах... Помню однажды я выглянул из окна мансарды, где мы жили (окно выходило на крышу) и увидел, что весь скат под моим окном усеян коричневыми пустыми баночками из-под московского кокаина.»
Большевикам с огромным трудом удалось тогда вывести российское общество из начинавшей формироваться наркотической зависимости.
Однако поток заявлений о нападениях «оживших мертвецов» не иссякал, да и сами сотрудники то и дело – и дома, и на улице слышали рассказы о «покойниках», которые грабят одиноких прохожих. А в начале 1920 года были убиты два человека, которые, видимо, попытались дать отпор нападавшим. Молодые сотрудники, не имевшие ни специального образования, ни опыта оперативной работы, никак не могли выйти на след этой банды. Но весной 1920 года к расследованию привлекли выпускника юридического факультета и члена коллегии Петроградского УГРО Владимира Кишкина.
Владимир Кишкин. По причине отсутствия одного глаза коллеги называли его Циклопом
Кишкин предложил организовать «охоту на живца»: переодетые сотрудники милиции ходили по «злачным местам», изображая компанию подвыпивших богачей. Они заводили знакомства и как бы невзначай демонстрировали дорогие часы, портсигары, прочие ценности. Револьверы системы «наган» и другое оружие они, разумеется, не показывали. Очень скоро «попрыгунчики» «клюнули» на эту «приманку»: несколько бандитов в характерных «костюмах» были задержаны при попытке нападения на трёх сотрудников уголовного розыска. Они дали признательные показания, благодаря которым удалось арестовать и всех остальных. При обысках было обнаружено награбленное имущество, в том числе 37 золотых колец и других ювелирных украшений, 127 костюмов и платьев, 97 шуб и пальто. Если судить по предметам верхней одежды, нападений было более 200, однако часть пальто и костюмов уже были реализованы.
Все преступники были приговорены к длительным срокам заключения.
На этой фотографии некоторых членов банды «попрыгунчиков» много женщин. Они не участвовали в нападениях, а сбывали награбленное
Эти костюмы «попрыгунчиков» были переданы в Музей криминалистики
Любопытно, что сшившая «саваны» и колпаки Полевая, выйдя на свободу, больше проблем с законом не имела: до выхода на пенсию она работала кондуктором трамвая.
К смертной казни по делу попрыгунчиков были приговорены два человека – организатор банды Бальгаузен и Демидов, который изготовил пружины и ходули.
«Покойники» больше не разгуливали по ночному Петрограду, и горожане вздохнули свободнее.
Последователи
Сейчас мало кто помнит о «попрыгунчиках», но в 20-ые годы прошлого века о них говорила вся страна. И осенью 1925 года в Москве появились собственные «попрыгунчики, которые грабили людей неподалёку от Ваганьковского кладбища. Московские бандиты оказались гораздо более жестокими, нежели петроградские, их нападения часто заканчивались убийствами несчастных людей. Злодействовали они недолго: эта банда была ликвидирована всего через несколько месяцев – в январе следующего года.
Ещё раз «попрыгунчики» проявили себя во время Великой Отечественной войны. В блокадном Ленинграде они охотились за хлебными карточками, фактически обрекая ограбленных ими людей на голодную смерть. С этими бандитами не церемонились – расстреливали на месте преступления. В результате очень скоро эти новые ленинградские попрыгунчики просто «закончились».
Осенью 1941 года «попрыгунчики» объявились и в Москве, они действовали на территории, прилегающей к Миусскому кладбищу. После встречи с ними умер от остановки сердца профессор химии Липницкий, преподававший в Инженерно-экономическом институте. Ещё одной жертвой нападения стала Белла Розинская, которая показала, что её ограбили прыгающие и воющие «мертвецы» в белых саванах:
«Мертвецы подпрыгивали, будто у них крылья, казалось, что даже выше кустов. Это были не люди, а исчадия ада.»
Скоро «попрыгунчиков» увидели и сотрудники милиции, услышавшие крики жертвы очередного нападения. Однако догнать бандитов им не удалось. А затем пропала Б. Розинская, которая проходила по этому делу свидетельницей и потерпевшей. Подозрения пали на её мужа, работавшего инженером на одном из военных заводов. Он утверждал, что его супруга не вернулась домой после того, как ушла с какой-то незнакомой ему девушкой. Начальник Московского уголовного розыска Касриель Рудин приказал установить слежку за Михаилом Розинским. Результат превзошёл все ожидания: оказалось, что супруг пропавшей был завербован агентом абвера, который под видом священника обосновался на Ваганьковском кладбище. А к исчезновению и смерти его жены «попрыгунчики» отношения не имели: Розинский сам убил её на территории Лосиного острова, поскольку завёл любовницу, и супруга мешала их любовным утехам.
И эти московские «попрыгунчики» были разгромлены очень быстро – по петроградскому рецепту Владимира Кишкина. Бандиты окружили выполнявшего роль «живца» сотрудника МУРа (который, по «легенде», шёл с чемоданом денег) – и попали в засаду. Двое из них были убиты при задержании, остальные задержаны и осуждены. По версии следствия, к организации этой шайки оказался причастен тот самый агент абвера – лжесвященник с Ваганьковского кладбища. Так немецкая разведка пыталась дестабилизировать обстановку в Москве.
Больше на просторах нашей страны прыгающие и воющие бандиты в белых балахонах не появлялись.
Оценили 11 человек
21 кармы