ОДНУ СЛОМАЛИ, А ПОСТРОИЛИ СТО

Когда ломали Берлинскую стену, казалось, она была способна рухнуть от одного только радостного смеха и крика людей по обе ее стороны. «Время стен прошло», – с восторгом думали люди. С этим тезисом было трудно спорить. Кто мог подумать тогда, что совсем немного времени пройдет, и мир охватит стено-строительная горячка?

Стена между Израилем и палестинцами может не рассматриваться. Все-таки всем более-менее понятно, что «Восток – дело тонкое», что Израиль – страна особая и что, даже если весь мир вообще станет прозрачен, Израиль сохранит право строить любые стенки какой угодно высоты и протяженности.

Стена между Россией и Украиной. Благо денег нет, а то, что есть, жаль тратить на откровенное идиотство. Но есть или нет физический забор (стенка, сетка) между некогда братскими народами, духовная пропасть между ними вырыта уже на порядочную глубину.

Евросоюз, неровен час, начнет окапываться по периметру от массовой миграции из ими же раскуроченного Востока. Хотя какой смысл окапываться или возводить стены, если баркасы на Сардинию и Корсику все равно плывут, тоннель под Ла-Маншем регулярно атакуют и ручейки нищих и озлобленных, не говорящих по-английски людей неумолимо стекаются в пенящиеся реки и моря?

Самыми здоровыми и наиболее защищенными в Европе окажутся те, кто не порвал до конца связь с христианской традицией. Напротив, самыми уязвимыми будут те, кто посмеялся над верой и довел до логического абсурдного итога безбожно понятые идеи свободы и равенства. Франция и Германия будут вспухать, как от дурной крови, от иммигрантских масс, не способных раствориться в западном обществе, да и не желающих этого.

Зато Польша и Венгрия выживут на запасе консерватизма и остаточного католицизма. Венгрия, если еще и не построила стену, то со временем построит ее. А пока уже спасается от мигрантов колючей проволокой. Пусть не стена еще, но все же – барьер.

Эстония и Латвия, не желая оставаться в стороне от стено-строительных процессов, всерьез собираются отгораживаться от России. Учитывая географическую малость этих стран, можно вообразить, что помянутые заборы будут видны с любой точки этих независимых территорий. Это будет похоже не столько на отгораживание, сколько на добровольную закупорку. Но если это по душе, то почему нет? Заборы, проволока с током, вышки с надзирателями – чем не атрибут независимости от ГУЛАГа?

В глобальном мире болезнь, возникшая в одном полушарии (мира ли, мозга ли), перетекает в оставшееся за весьма краткий период времени. Америка, сей бастион демократии с факелоносной женщиной в нью-йоркском порту, тоже хочет защищаться и отгораживаться. Один из кандидатов в президенты сенатор штата Висконсин Скотт Уокер рассуждал вслух о возможности возведения стены на границе с Канадой.

Это от Канады, которая и друг, и сосед, и младшая сестренка, и сателлит, и пустое место одновременно. При том еще, что на границе с Мексикой (вот уж и не сестра, и не друг, и не пустое место) стена уже есть. Немалая.

Так что же это делается, друзья-товарищи? Нам обещали максимальную прозрачность, а вместо этого лихорадочно муруют стены, не забывая оставлять бойницы, чтобы смотреть на врага сквозь прицел стрелкового оружия. «Врачи без границ» и «репортеры без границ» пока остаются. Но все остальные не только не отказываются от границ, а напротив – вспоминают о необходимости их обновления и укрепления.

Сказка кончилась. Шило вылезло из мешка. Гнилому миропорядку не хватило белил на то, чтоб спрятать свои сифилитические язвы. Для верующего человека в этом всем есть особый смысл. А именно...

«Религия учит нетерпимости и настаивает на исключительности», – так нам говорили и продолжают говорить. Упрекают. Критикуют. «Религия говорит о мире, но сама несет вражду и войну. А вот мы (внимание!), мы отказались от религии. От религии, но не от человеколюбия. Мы атеистичны, циничны и скептичны. Но зато мы живем в атмосфере взаимоуважения, культуры, толерантности, комфорта и гражданского мира.

Гляньте на наш вкусный, свободный, раскованный и уютный мир». Так говорили недавно адепты безбожного европейского проекта. И очень часто нам было нечем крыть. Да, у них красиво. Да, у них аккуратно, и мирно, и тихо, притом что они безбожны и мертвы для небес. Парадокс и сердечная мука.

Но все когда-то кончается. Кончается бензин в баке, сила в мышцах и запас человеколюбия у тех, кто не молится Богу, чтобы этот запас пополнить. Запас человеколюбия исчерпался вместе с идейной базой того мира, который недавно представлялся верхом совершенства. Линии Мажино, Маннергейма, Зигфрида возрождаются в новых формах, но в старой сути.

Одна только Россия не склонна валять дурака и тратить деньги на какие-то стены, которые никого толком не сдержат и никого не защитят. Из ошибок прошлого, надеюсь, Россия вынесла конкретные уроки и сделала выводы. Евроцентризм есть чистое идолопоклонство.

Те, кто вчера боролся за права домашних животных и мнил себя воплощением любви и толерантности, завтра рискует стать каннибалом или расистом. По крайней мере, сегодня он уже готов строить стену, обматывать ее проволокой и пускать по ней ток.

И нет у среднего европейца более никаких метафизических оснований для того, чтобы сопротивляться волне массового одичания и войны всех против всех.

Весь смысл в том, чтобы смотреть наверх, туда, докуда не доходят стены, даже самые высокие. Свобода подлинная любит смотреть на Небо. А свобода мнимая, смотрящая только в землю, неумолимо деградирует со временем до тюремно-камерного состояния.

Протоиерей Андрей Ткачев