Предательство британской короной царских родственников. Часть 2

(Часть 1 в https://cont.ws/@vita1chuk/527...)

Напомню, что отречение Николая II от российского престола состоялось 2 марта 1917 года по старому стилю в вагоне поезда неподалеку от Пскова. 

После этого события начинается период истории царской семьи после отречения, которая длилась 1 год 4 месяца и 2 дня. Вот как судьба-индейка играет с человеком: был всем

И стал никем, просто "полковником Романовым" под домашним арестом в Царском селе.

8 марта экс-император прибыл в ставку командования фронтом в город Могилев, где прощался с армией и издал там символический указ. Утром 9 марта Николай II прибыл в Царское село к своей семье, где его посадили под домашний арест с санкции Временного правительства. За день до этого представитель Государственный думы сказал Николаю, что он должен считать себя арестованным.

Внутри царской семьи под домашним арестом жизнь текла своим чередом. 

Великие княжны Татьяна и Анастасия Романовы на прогулке в Царском селе.

Дочки императора длительное время тяжело болели корью, в результате чего летом 1917 года они были наголо обриты.

Министр иностранных дел Милюков в конце марта 1917 года прорабатывал план по отправке царской семьи из России в Англию «на попечение короля Георга V». В апреле 1917 года план провалился, согласно официальной версии, из-за сложной внутриполитической обстановки в Англии. При этом неофициальные версии утверждают о том, что внутриполитическая обстановка была не при чем, самому процессу спасения Романовых препятствовал сам король Англии.

Период домашнего ареста в Царском селе характеризует запись в дневнике Николая 27 марта 1917 года:

"После обедни прибыл Керенский и просил ограничить наши встречи временем еды и с детьми сидеть раздельно; будто бы ему это нужно для того, чтобы держать в спокойствии знаменитый Совет Рабочих и Солдатских Депутатов! Пришлось подчиниться, во избежание какого-нибудь насилия". 

Временное правительство само себя напугало опасениями "монархической контрреволюции"! Всюду только и шли разговоры о монархических заговорах. Раздували бурю в стакане воды. О попытках реставрации писали и говорили без устали, хотя никаких заметных признаков деятельности роялистских групп вообще не было. Но это ничего не меняло, и, например, Керенский (1881-1970 г.г.) опасался монархического реванша вплоть до прихода к власти большевиков.

В эмиграции, объясняя арест царя, он уже не говорил о тех своих маниакальных страхах и выставлял совсем иную первопричину: необходимость обеспечить безопасность Николая II и Александры Федоровны. Подобные уверения нельзя воспринимать иначе, как желание задним числом оправдать собственные трусливые и безответственные действия в 1917 году.

Арестом тогда дело не исчерпывалось. Устремления хозяев «новой России» простирались дальше: они явно намеревались «вбить осиновый кол» в сердце монархии, навсегда покончить с ней. Спешили: Россия была провозглашена республикой еще в августе 1917 года, хотя форму государственного устройства должно было определить Учредительное собрание, созыв которого первоначально планировался на ноябрь 1917 года. Ведь брат экс-царя Михаил Александрович согласен был стать монархом после решения Учредительного собрания. Аресту царской четы предшествовала и другая акция.

4 марта была учреждена Чрезвычайная следственная комиссия для расследования противозаконных по должности действий бывших министров и прочих высших должностных лиц (ЧСК). Непосредственным инициатором и главным «патроном» сего начинания был А. Ф. Керенский, занявший пост министра юстиции в первом составе Временного правительства. В комиссию вошли юристы и общественные деятели кадетско-эсеровской ориентации, задача которых состояла в выявлении и выяснении закулисной стороны деятельности свергнутого режима.

Копали долго и с пристрастием, но получился полный пшик. Замысел Керенского и прочих «временных» провалился: установить «преступные деяния» властителей, выявить их антигосударственную деятельность и разоблачить предательские сношения с врагами государства не удалось.

Однако арест и проведение шумных следственных действий, хотели того или нет организаторы и вдохновители антицарской кампании, неизбежно осложняли возможность выезда Николая II за рубеж. Ведь через несколько недель после отречения речь шла уже не о бывшем царе, а о человеке, которого публично, бессудно, беспардонно, но вполне определенно во многих газетах именовали «врагом России», главным «государственным преступником».

И кто такого деятеля мог принять, и кто такого человека хотел принять? Постепенно становилось все более очевидным, что надежда на царский исход из России не более чем иллюзия. То, что в марте или апреле казалось возможным, позже сделалось совершенно невероятным.

Антиромановская истерика (другое определение подобрать трудно) российской прессы, антимонархическая риторика политических лидеров являлись позорной исторической очевидностью в России. Но и там, где давно существовали демократические институты, а свобода прессы должна была воспитывать ответственность оценок и серьезность суждений, там, в благословенной Англии, человеческой симпатии к бывшим русским монархам не наблюдалось.

Английские газеты перепечатывали крикливо-разоблачительные сообщения русских газет, и общественное настроение окрашивалось все ярче в антиромановские цвета. Лондонская «Дейли телеграф» в апреле 1917 года писала: «Мы искренне надеемся, что у британского правительства нет никакого намерения дать убежище в Англии царю и его жене. Во всяком случае, такое намерение, если оно действительно возникло, будет остановлено. Необходимо говорить совершенно откровенно об этом».

Но не только говорили, но и делали. Уже 10 апреля 1917 года посольство Великобритании фарисейски объявило русскому МИДу, что «не настаивает на переезде царя в Англию». Как-будто они ранее настаивали! Но это англосаксы. А свои доморощенные "демократы " и либералы, о которых пророчески говорил Фёдор Достоевский, что они, проклятые, а не коммунисты, и погубят Россию, оказались хуже, поскольку это был их царь, а не какой-то чужой помазанник.

Обстановка в России становилась всё напряжённее и тревожнее. Руководитель Временного правительства по согласованию с самим Николаем II изменяет место содержания царской семьи: ее отправляют в почетную ссылку в Сибирь (город Тобольск в Западной Сибири).

Рано утром 1 августа по старому стилю поезд с членами царской семьи выехал с железнодорожной станции Александровская в Царском селе в Тобольск. Выезд был произведен в строжайшей секретности, сам поезд двигался под вывеской «Японская миссия Красного Креста». Спустя 3 дня, 4 августа, поезд прибыл в город Тюмень, где царская семья пересела на на пароход "Русь"и добралась по реке в город Тобольск 6 августа.

Ссылка царской семьи в Тобольске проходила с 6 августа 1917 года до конца апреля 1918 года. Первое время при Временном правительстве, затем уже при советской власти большевиков.

Полковник Романов с сыном пилят дрова находясь в ссылке в Тобольске

Вот она, Россия, её глубинка. Императорскую семью люди в Тобольске встречали на коленях — здесь царя уважали также как и прежде, до революции, в отличие от крупных городов. Вместе с царской семьей в ссылку в Сибирь отправилась и прислуга в количестве 45 человек. Их решение отправиться вместе с царской семьей было добровольным.

 Режим пребывания в Тобольске в доме губернатора был более либеральным, чем в Царском селе. Жизнь текла размеренно: узниками было разрешено выходить из дома для того, чтобы посещать церковь неподалеку. К семье был приставлен цензор, который контролировал все действия членов царской семьи и изучал их личную переписку.

Но вот власть в России опять сменилась. После установления в Тобольске власти советов условия содержания императора и его семьи значительно ухудшились. Вокруг была атмосфера неприкрытой враждебности. Весной 1918 года бывшего царя заставили снять погоны, что он расценил как личное оскорбление.

Бывшему императору официально разрешалось следующее: читать книги, пилить дрова и участие в службах в церкви. По одной из версией царя хотели доставить в Москву для подписания Брестского мира, так как противник воспринимал царя как законного представителя России на переговорах. Царь же наотрез отказался подобное делать. В середине апреля в российских газетах прошла информация о грядущем суде над бывшим императором за различные преступления царского режима.

30 апреля император прибыл в Екатеринбург. Здесь его встречала довольно агрессивно настроенная толпа. Царя  разместили в Дом Ипатьева. Также были допущены 4 слуг из бывшей императорской свиты.

Условия содержания были жесткими: не хватало посуды для еды, большинство членов царской семьи вынуждены были спать на полу, караул из красногвардейцев следовал за арестантами даже в уборную. В мае объявлен тюремный режим: прогулки разрешены только на час в сутки, окна дома закрашены известкой.

Летом 1918 года начали расползаться веяния от уральских большевиков, которые требовали немедленного расстрела царя и всей его семьи. В связи с общими настроениями и стремительным наступлением частей белой армии с востока решение о расстреле в итоге было принято комендантом Юровским.

В ночь с 17 на 18 июля 1918 года царская семья в полном составе была расстреляна большевиками. Тех, кто выжил после ружейных залпов добивали прикладами, штыками и холодным оружием. Стрельба продолжалась в течении 2 часов и всего было потрачено около 700 патронов для огнестрельного оружия. После этого трупы на специальной машине вывезли за город, свалили в яму и подожгли, обезобразив до неузнаваемости.

http://cyclowiki.org/wiki/

После злодеяния в Екатеринбурге, стали очевидными кровавые дела «прогрессистов и социалистов». Известный военный и государственный деятель лорд Маунбеттен (родственник короля и племянник матери царя Александры Федоровны), например, неоднократно публично заявлял, что руки Ллойд Джорджа «обагрены кровью Романовых».

У Николая II существовали давние дружеские отношения с английским королём Георгом V. Еще цесаревичем, в 1893 году, Николай Александрович присутствовал на свадьбе старшего сына наследника престола, герцога Йоркского, женившегося на принцессе Марии Текской. Потом «милый Джорджи» приветствовал брачную партию цесаревича со своей кузиной Алисой Гессенской. После помолвки в Кобурге, в апреле 1894 года, Георг писал:

«Мой дорогой старина Ники! Я должен послать тебе всего пару строк, чтобы от всего сердца поздравить тебя с хорошей вестью, что ты телеграфировал мне вчера. Желаю тебе и дорогой Аликс всех радостей и счастья теперь и в будущем. Мне в самом деле доставляет удовольствие думать, что все наконец устроилось и что великое желание твоего сердца наконец сбылось, ведь мне известно, что уже несколько лет ты любишь Аликс и хочешь жениться на ней. Я совершенно уверен, что она будет тебе отличной женой, и что она очаровательна, мила и образованна».

Николай II тепло относился к своему двоюродному брату и никогда не выказывал по отношению к нему никаких критических замечаний. Он очень ценил и уважал его родителей, а с «милым Джорджи», когда встречались, у них не возникало никакой неловкости, натянутости. Отношения были искренними и родственными. Николая Александровича всегда чрезвычайно занимало их удивительное внешнее сходство. Дело доходило до курьезов: сама Мария Федоровна однажды перепутала их, приняв племянника Георга за своего сына.

Вскоре после восшествия на престол в 1910 году Георг V писал русскому царю: «Да, мой самый дорогой Ники, я надеюсь, что мы всегда будем продолжать нашу с тобой дружбу; ты знаешь, я неизменен, и я всегда тебя так любил». Письмо заканчивалось трогательно: «В мыслях я постоянно с тобой. Благослови тебя Бог, мой дорогой старина Ники, и помни, что ты всегда можешь рассчитывать на меня как на своего друга. Навеки твой преданный друг Джорджи». Правда, трогательно?

Последнее послание короля Георга V императору Николаю II датировано 17 января 1917 года и завершалось словами: «Навеки, дорогой Ники, твой самый преданный кузен и верный друг Джорджи». Русскому царю оставалось править чуть больше месяца.

В мае 1917 года министерство иностранных дел Великобритании через своего посла Бьюкенена передало новому министру иностранных дел М. И. Терещенко, что «Британское правительство не может посоветовать Его Величеству оказать гостеприимство людям, чьи симпатии к Германии более чем хорошо известны». Англосаксы делают вид, что Император России "работает" на Германию. Большей подлости трудно себе представить.

Уже после отречения императора английский монарх прислал на имя русского кузена телеграмму: «События последних недель глубоко опечалили меня. Мои мысли постоянно с Вами, и я всегда остаюсь Вашим истинным, преданным другом, каким, как Вы знаете, я всегда был в прошлом».

 Это выражение дружеских симпатий не дошло до адресата: лидер крупнейшей русской либеральной партии, а тогда министр иностранных дел Временного правительства Павел Милюков решил, что послание адресовано царю, а раз Николай II таковым больше не является, можно и не передавать телеграмму, чтобы не возбуждать ненужные толки о том, что Великобритания интригует «против новой власти». И Николай II никогда не узнал об этой последней весточке от «милого Джорджи». 

 8 (21) марта английский посол Бьюкенен напомнил главе МИДа, что Николай II — близкий родственник и интимный друг короля, и просил принять меры для обеспечения его безопасности. На этом все заботы об экс-царе с английской стороны были закончены.

Бывший царский премьер-министр В. Н. Коковцов считал, что вина за трагедию царской семьи лежит на Временном правительстве, «оказавшемся во власти Совдепа». Сходную позицию занимал и Ллойд Джордж, утверждавший в своих воспоминаниях, что Романовых погубило то, что Временное правительство не сумело стать хозяином в собственном доме.

Но что взять с Керенского или Милюкова? «Факиры на час», по воле случая оказавшиеся на вершине власти и столь же молниеносно оттуда слетевшие. А как же король, то есть тот, кто по праву своего рождения обязан выступать блюстителем норм и традиций, высшим моральным авторитетом, олицетворять честь, достоинство, престиж и величие Британской империи?

 Лорду Пальмерстону принадлежит классическое определение, гласящее, что у Англии нет ни постоянных друзей, ни постоянных врагов, а есть только постоянные интересы. И дед нынешней королевы Елизаветы II проявил себя настоящим сыном Британии: никакой этики, никакой морали, никаких родственных чувств — одна лишь политическая выгода. И на том историческом отрезке это значило предать забвению всю романовскую тему.

Известие о депортации императора и его близких в далекую сибирскую глухомань с непонятной целью (якобы для безопасности царской семьи) не произвело никакого впечатления в Лондоне. Оттуда не последовало ни ноты, ни запроса.

Король Георг V не сделал ровно ничего, что могло бы облегчить участь поверженных венценосцев. У него не было ни малейшего желания бросать вызов публике, демонстрируя свои человеческие симпатии (если они у него и существовали). Ни в 1917 году, ни в последующие годы английский монарх не проявил никакого интереса к судьбе своих родственников в России. Ему эта история была «малоинтересна». 

Даже кайзер вел себя иначе. Несколько раз, по различным каналам и при Временном правительстве, и уже при большевиках из Берлина поступали запросы о судьбе различных членов царской фамилии — урожденных германских принцесс.

Всё же весной 1919 года, английскому королю пришлось проявить участие к судьбе родственной династии. Он согласился послать к берегам Крыма броненосец, чтобы вывезти оттуда вдовствующую императрицу Марию Федоровну. Этого ему делать совсем не хотелось, но его мать, вдовствующая королева Александра, чуть ли не на коленях месяцами умоляла сына спасти жизнь ее сестры.

 Но потом это «нежелательное решение» открылось и приятной стороной: Георг V и его жена с удовольствием, без всяких колебаний, задешево приобрели неповторимые ювелирные украшения русской царицы Марии Федоровны. Царские драгоценности короля и королеву живо интересовали.

Получив известие о гибели Романовых в Екатеринбурге, Георг V писал: "Как «повезло» семье последнего царя: их всех убили вместе! Какое сострадание, какое милосердие, какое участие! И если предположить невозможное и представить, что революция случилась в Англии и королю Георгу пришлось бы искать убежища, нет никаких сомнений, что Николай II, не задумываясь, сделал бы все для того, чтобы обеспечить английскому монарху кров. Но царь был самодержавный правитель, «тиран», мог игнорировать «политические потребности момента», имел право не стесняться своих родственных чувств; у него имелась возможность оставаться порядочным человеком".

Король признал, что он поступил, как не порядочный человек. 10 апреля он дал указание лорду Стэнфордхему (личному секретарю. — А. Б.) предложить премьер-министру, учитывая очевидное негативное отношение общественности, информировать русское правительство, что правительство Его Величества вынуждено взять обратно данное им ранее согласие». Речь идёт об отмене приглашения, сделанное членам императорской семьи 10 марта выехать в Великобританию.

Это подтверждает и Керенский в своих мемуарах: «Уже летом, когда оставление царской семьи в Царском Селе сделалось совершенно невозможным, мы, Временное Правительство, получили категорическое официальное заявление о том, что до окончания войны въезд бывшего монарха и его семьи в пределы Британской империи невозможен». 

Именно тогда был подписан приговор Николаю II и его близким. Крикливые левые и либералы одержали победу не только в Петрограде, но и в Лондоне. Речь шла теперь лишь о времени и месте уничтожения бывшего царя. Затем наступит черед и всех остальных.Романовы были первыми в ряду обреченных. Кровавое колесо покатилось по несчастной стране.

(По  материалам книги Боханова Александра "Загадки революции. Николай II" и Википедии)