Человек разумный (определение, ставшее именем собственным нашего вида) преодолевает среду, покоряет слепые стихии. Человек энтропии растворятся в среде. Он отдаётся на волю стихий, следуя по линии наименьшего сопротивления – не куда нужно Разуму, а куда несёт. Конечной точки маршрута он не планирует (и этим схож с неодушевлёнными предметами, которые следуют, куда их поток несёт или ветер гонит).
Преодоление стихий разумом требует от человека напряжения, тем большего, чем величественнее задуманная искусственная конструкция. Преодоление – обременяет. Это вступает в противоречие с очень важным, одним из самых базовых, инстинктов – инстинктом экономности действий. В дикой природе он необходим для сбережения ресурсов питания животного: если животное не будет экономить действия, то не сможет экономить и то, чем питается, заряжаясь энергией. Кратко инстинкт экономности действий можно выразить формулой «сыт-спи».
Если бы инстинкт экономности действий не вступал бы, в свою очередь, с инстинктами доминирования, владения, половым инстинктом, то он сомкнулся бы с обозначенным у Фрейда «инстинктом смерти»: т.е. спящий плавно и незаметно для себя «уснул бы до смерти».
Но группа «инстинктов активности», диффузируя с инстинктом экономности действий в итоге порождает «угнетательский идеал», образ жизни, за который угнетатели тысячелетиями убивали и умирали.
Угнетательский идеал – рабовладельца, феодала и капиталиста (разделение между ними весьма условное, заимствовано из схоластики марксизма) – в двух словах, «активный произвол».
Что это значит? С одной стороны мне, по природе человека, хочется быть «в каждой бочке затычкой», везде во главе стола, главным, лидирующим, командующим. С другой стороны, по той же самой природе, хочется иметь возможность «отключатся, когда захочется», сохраняя господство, тем не менее, обладать и полной поведенческой свободой. Чтобы мои права в обществе стремились к бесконечности, а мои обязанности перед обществом – к нолю.
Это легко объяснить диффузией инстинктов доминирования, полового инстинкта и инстинкта экономности действий. В отношении династии Меровингов это, например, называли «ленивые короли» (что, впрочем, для Меровингов плохо кончилось). У капиталиста (феодала, рабовладельца) личная поведенческая свобода, необременённость ничем принудительным, обязательным (дарованная Екатериной II «вольность дворянства») – удовлетворяет животный инстинкт экономности действий. При этом богатство, власть, сословные привилегии, ключевое место в иерархическом (карьерно-финансовом) заговоре – обеспечивают ему же удовлетворение животного инстинкта доминирующего вожака, альфа-самца.
Возьмём льва: ему быть главой прайда нравится, а охотится – нет. Поэтому охотятся львицы, лев лишь царственно делит с ними трапезу. В то же время лев дерётся до смерти с другим львом, который пытается перехватить у него доминирование в прайде, господство над помеченной хищником территорией.
Образ жизни льва – главы прайда – и есть воплощение «угнетательского идеала» в зоологии. Лев – хозяин, лев-лентяй, лев владеет всеми самками один. Если человек свёл три этих линии в одну – он ощущает полноту зоологического счастья.
Одним словом при капитализме, отвергшим «пёстрые путы феодализма» это называется «богатством», «капиталом». Капитализм унифицировал все формы превосходства и экономности действий, свёл их все к денежным знакам (сулящим одновременно и власть, и безделье, и развлечение, и уважение окружающих, и статус «альфа-самца»).
Но вы уже поняли по логике изложения, что абсолютное зоологическое счастье – абсолютно несовместимо с потребностями человеческой цивилизации. Власть льва, одновременно хищная и ленивая, погружает доминанта в эйфорию восторга существования (все инстинкты полностью удовлетворены), но ведь льву не нужно строить ни кораблей, ни самолётов, ни АЭС, ни космодромов!
Воплощённый (впрочем, искажённо и криво) в социализме «дух истории», логический стержень цивилизации, как таковой (от низших до самых высших её форм, от Хаммурапи до Гагарина) – кратко говоря, требует:
«ленивым – отойти».
У безумных леваков социализм, может быть, и представляется «уравниловкой» - но научный социализм никогда таким не был. Он ни в коей мере не отрицает иерархии, рангов, он немыслим без существования начальств, и власть Сталина – пожалуй, объёмнее, чем власть царя.
Логика цивилизации в том, что человек, принимающий на себя власть, вместе с ней должен принимать на себя и ответственность, а не ложится, как это в идеале любого капиталиста, на «мёртвую ренту», автоматически извлекаемую из самого права собственности.
Ты хочешь быть самым главным – ну, так будь самым активным, самым полезным обществу, самым убедительным и в наибольшей степени способным отстаивать свою правоту, будь самым работоспособным, много берёшь на себя – много и напрягайся, чтобы сдюжить.
Этого идеала даже самые чокнутые защитники капитализма – не отрицают. Номинально (то есть декларативно) они вынуждены ему поддакнуть, потому что человек, владеющий членораздельной речью – уже продукт цивилизации, а в этом случае не может, не сойдя с ума, выскочить из логики цивилизации.
Ну не может он сказать, что идеалом общества является отдавать львиную долю всех материальных благ, все завидные руководящие места и даже дань поклонения, морального восхищения – случайным, бесполезным обществу лентяям, тунеядцам.
Он сказать так не может – но из века в век так делает!
Государства, по закону органического строения цивилизации, возникают там, где государь с палкой не даёт начальникам спуску, под угрозой страшной кары заставляет их трудится на высших должностях до изнеможения, до инфарктов и инсультов, требует от начальников интеллектуального соответствия высокому положению.
Государства, точно так же, по закону органического строения цивилизации, разлагаются и гибнут там, где начальство приватизирует свои привилегии, год от года делая самим себе (с согласия слабых государей) поблажки и потачки.
Почему?
Да потому что в человека самой природой вмонтирован компас вечного устремления, и этот компас ведёт природу человека к «идеалу угнетателей»: всем владеть, всем распоряжаться, ни за что не отвечать и обладать вместе с властью ещё и личной свободой. Моё пространство – всё пространство, а моё время при этом всегда свободно. Таков «идеал угнетателей», не ими, а биосферой, задолго даже до человека, придуманный, и в совокупность инстинктов вложенный.
+++
Живая душа капитализма в том, что он следует «компасу естества» и придумал деньги не шутки ради, а для удовлетворения совокупности инстинктов. Капитал – сущность, идеально автономная от любых личных качеств своего обладателя.
Деньги капитализма (а это особые деньги, о чём Маркс много писал) безымянны, анонимны, и не требуют от своего обладателя ни трудолюбия, ни ответственности, ни развития умственных способностей (как, впрочем, и физических). Следовательно, деньги капитализма – это власть безответственных бездельников, которые постепенно избавляются и от культурного багажа. Причина проста и очевидна: энтропия. Если идти по линии наименьшего сопротивления, то не читать легче, чем читать, точно так же, как не работать – легче, чем работать, а не служить – легче, чем служить.
И не думать – физиологически, зоологически легче, чем много и напряжённо думать. Мысль – есть первый труд всякого разумного человека, но тоже труд, обременяющий лентяя, как и любой другой.
Понятно, что жизнь и идеал никогда полностью не сойдутся (иначе идеал не был бы идеалом, стал бы обыденной практикой). Потому в реальной жизни капиталистам приходится, зачастую (впрочем, не всегда) – и много работать, и многое узнавать, чтобы не надули, и за многое нести весьма обременительную ответственность.
И в определённой фазе мы можем даже найти почти полную конвергенцию внешних признаков «сталинского красного директора» с инфарктом в роскошном служебном кабинете – и предпринимателя, фабриканта, с точно таким же инфарктом в точно такой же завидной роскоши.
Но как дельфин, очень внешне похожий на рыбу, не рыба, так и активный фабрикант, очень похожий на сталинского директора – не «красный директор». Да, перенапрягаясь в решении сверхсложных руководящих задач он тоже может быть «инсультом трахнут», спору нет.
Но главная цель фабриканта – «туннелем выйти на свет», добиться упорным трудом того, чтобы освободить себя в господстве. В шутку (впрочем, мудрую) сторонники капитализма говорят об этом: «где бы НИ работать, лишь бы НЕ работать».
Когда фабрикант отладил жизнь под себя, и вышел на мёртвую ренту, на «поборы мёртвой руки» - ему уже неважно, торты ли его фабрика печёт или галоши делает. Он не пекарь и не химик, не металлург и не каменщик (а если каменщик, то только «вольный», в масонском смысле).
Бурная изначальная деятельность по самообустройству имеет при капитализме вполне очевидную и полностью соответствующую зоологическим инстинктам цель: выйти на плато ленивого, паразитического доминирования.
Стать «собакой на сене», которая и сама не работает, и другим не даёт. Сама не работает по вполне, по-человечески, понятной причине: от работы кони дохнут. Не хочется. А другим не даёт – чтобы не повторить судьбу Меровингов, которых (ленивых королей) вышибли деятельные и активные Каролинги, сперва, напомню, лишь подручные.
+++
В этом стремлении биологической природы человека нет ни для кого ничего странного и удивительного.
Примерьте на себя:
Вот вы пользуетесь почётом и уважением, авторитетом, получаете «лучшие куски» и владеете всем наилучшим имуществом. Приятно? Да.
Но источником этого уважения и благосостояния является висящий над вашей головой дамокловым мечом долг, от которого другие избавлены.
Уже не по себе, правда? Не так приятно, мягко говоря.
Теперь обратная ситуация: вы избавлены от дамоклова меча, от всякого обременения ответственностью, свободны, делаете что хотите. Приятно?
Но при этом вас никто не выделяет, не уважает, не отдаёт вам превосходства, не восхищается вами, не прислуживает, и по части имущества – вы никакого преимущества не имеете. Неприятно?
Так рождается ключевая задача угнетательского общества: совместить первое со вторым. Чтобы медаль золотая, а бегать ради неё не нужно. Сразу, по наследству – медаль чемпиона, главный приз в руки и первое место на пьедестале.
Если кто-то думает, что такое «совмещение» - продукт злобного заговора каких-то злобных нелюдей, то нет. Это исходит изнутри человека, как вполне естественное порождение его биологической природы.
+++
Тогда в чём проблема? В том, что цивилизация – это УЖЕ не биосфера. Это ещё и не Ноосфера (по крайней мере, не в чистом виде) – но кое-что, в процессе строительства своего противопоставившее себя естеству биосферы.
И совокупность мотивирующих в биосфере поведение инстинктов для цивилизации уже не подходит. Когда совокупность мотивирующих инстинктов начинает преобладать – цивилизация рушится.
Это не тот вопрос, по которому возможны дискуссии, разные мнения!
То, что зоологические инстинкты живут в нас – факт. Факт, который глупо и нелепо отрицать.
То, что для цивилизации они, сформированные под дикую биосферу, сформированные ею и для неё, и, соответственно, при воспроизведении именно её и воспроизводящие – не годятся для цивилизованного общества – тоже факт. Как его отрицать?
+++
В сухом итоге остаётся одно: выработать в человеке необходимую для цивилизации СОЗНАТЕЛЬНОСТЬ, которая поможет ему понимать, контролировать и отодвигать от себя неустранимые зоологические инстинкты, которые, в случае их торжества, всегда ведут к реставрации капитализма (термин условный, можно заменить на «феодализм» или «рабовладение», одно от другого недалеко).
Теория и практика выработки сознательности цивилизованного человека, позволяющие ему контролировать СЕБЯ (подчёркиваю: не власть, а СЕБЯ) – и называются «научным социализмом».
Что в это слово вкладывают леваки – малопонятно, да и не интересно...
Николай ВЫХИН, команда ЭиМ
Оценили 9 человек
12 кармы