Испепеляя Хиросиму, США стремились отнять победу у Сталина

Президент США Трумэн:«Пусть в этом отношении не будет никаких заблуждений. Я видел в атомной бомбе оружие в войне и был уверен, что его следует использовать»

Часть 1.

После смерти в апреле 1945 г. президента США Франклина Рузвельта его место занял бывший до этого вице-президентом яро антисоветски настроенный Гарри Трумэн. Хотя новый президент осознавал важность участия СССР в войне против Японии, он не желал делить с ним плоды победы в Восточной Азии.

Политики в Вашингтоне, понимая, что вступление СССР в войну обернется серьезной поддержкой коммунистическим силам Китая и Кореи, стремились этого не допустить. Озабочен этим был и командующий американскими войсками на Дальнем Востоке генерал Дуглас Макартур, который писал после Ялтинской конференции: «Меня сейчас больше беспокоит вероятность вступления России в войну против Японии и Маньчжурии, а это значит, что наше внимание должна занимать судьба северных и приморских районов Китая».

Впоследствии он признавал, что на завершающем этапе войны стремился не допустить вступления СССР в войну: «…Я поддержал идею о том, чтобы Советский Союз нанес удар по Японии с севера. Я считал, что этот нажим, дополненный сосредоточением американской авиации в Сибири, ограничит диапазон действий японских ударных сил… В то время я активно настаивал на вступлении русских в войну на Тихом океане, но впоследствии, когда победа была уже в наших руках, я резко выступал против этого шага».

Это мнение разделяли многие американские стратеги. Планами США предусматривалось: «Не позволять советским войскам войти в боевой контакт с Народно-освободительной армией Китая, помешать объединению сил коммунистов Китая с Красной армией в Северо-Восточном и Северном Китае».

Однако сделать это было весьма трудно. Лучшим выходом для американцев было принудить японское правительство к капитуляции до вступления СССР в войну. Во время вступления в должность Трумэн был проинформирован о секретных работах по созданию атомной бомбы. В переданном ему военным министром Генри Стимсоном докладе руководителей «Манхэттенского проекта» говорилось: «Через четыре месяца мы, несомненно, завершим создание оружия, ужаснее которого не знало человечество. Одна такая бомба может разрушить целый город».

Перспектива появления у США «супероружия» породила среди новой американской администрации надежду на то, что война может быть завершена в результате атомной бомбардировки. В таком случае Трумэн и его ближайшее окружение предпочли бы обойтись без участия СССР в войне. Однако уверенности в том, что атомная бомба будет создана и успешно испытана в ближайшее время, не было. Поэтому заинтересованность в выполнении Советским Союзом данных в Крыму обязательств сохранялась.

Трумэн исходил из того, что именно «вступление СССР в войну окончательно убедит Японию в неизбежности её полного разгрома». Стремясь получить по возможности точную дату вступления Советского Союза в войну, он направил в Москву в качестве своего личного представителя Гарри Гопкинса, долгое время бывшего ближайшим помощником президента Франклина Рузвельта и хорошо известного в СССР по переговорам в годы войны со И.В.Сталиным и В.М.Молотовым. Такая информация была получена 28 мая 1945 г.

Сталин сообщил Гопкинсу и американскому послу Авереллу Гарриману: «Советская армия будет полностью развернута на маньчжурских позициях до 8 августа».

В то время американские войска ориентировались на продолжение интенсивной подготовки к принуждению Японии к капитуляции, в первую очередь, путем массированных бомбардировок с моря и воздуха. 28 мая 1945 г. среди старших офицеров армии США, находившейся на Тихом океане, был распространен документ под названием «Высадка. Стратегический план».

В нем определялись следующие цели: «1. Принудить Японию к безоговорочной капитуляции посредством деморализации японского населения и ослабления японской военной мощи путем блокирования островов и проведения усиленных воздушных бомбардировок. 2. Захватить промышленные объекты особой важности».

Когда к лету 1945 г. из секретных лабораторий поступили сведения, что работы по созданию атомного оружия вступили в завершающую стадию, в американской администрации возобладало стремление скорейшим нанесением атомных ударов опередить вступление СССР в войну.

Трумэн вопреки желанию премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля сознательно затягивал проведение запланированной встречи лидеров трех держав в Берлине, надеясь к началу Потсдамской конференции иметь готовую атомную бомбу как инструмент политического давления на СССР в вопросах послевоенного устройства мира. Американское руководство рассчитывало на то, что атомная бомба «поможет сделать Россию сговорчивой в Европе».

Известно высказывание Трумэна по этому поводу: «Если бомба взорвется, что, я думаю, произойдет, у меня, конечно же, будет дубина для этих парней».

Тем не менее на проходившем 18 июня 1945 г. совещании президента Трумэна с представителями высшего командования США, несмотря на перспективу создания атомной бомбы, был подтвержден курс на сохранение плана высадки на Японские острова «Даунфол». Из стенограммы совещания:

«Трумэн: Насколько я понимаю, взвесив все «за» и «против», оценив ситуацию сегодняшнего дня, а также все возможные планы, ОКНШ (Объединенный комитет начальников штабов) пришел к выводу, что операция (высадки) на Кюсю («Олимпик») является наилучшим решением.

Ответ: Да.

Трумэн: Мистер Стимсон (военный министр), каково ваше мнение?

Стимсон: Я согласен, что другой альтернативы нет. Я также полагаю, что в Японии существует определенный круг лиц, не одобряющих военные действия, чье мнение пока ещё не чувствуется в общем русле политической жизни Японии. В данной ситуации необходимо предпринять какое-либо действие, которое подтолкнет их к активным поступкам и увеличит их политический вес до того, как они придут к власти».

Однако среди американского военного командования были и те, кто, опасаясь огромных потерь, считали неразумным требовать от японцев безоговорочной капитуляции. При этом американские генералы продолжали настаивать на обязательном привлечении СССР к разгрому Японии. Опыт кровопролитных боев за острова Иводзима и Окинава убеждал их, что японцы будут сопротивляться отчаянно.

А потому, готовясь к Берлинской (Потсдамской) конференции, испытывали весьма противоречивые чувства. С одной стороны, уповая на скорое обладание атомной бомбой, они уже гораздо меньше желали участия СССР в войне с Японией, а с другой — по чисто военным соображениям не могли отказаться от помощи Советского Союза, поскольку уверенности в том, что атомная бомба положит конец войне, не было.

В Потсдаме, даже уже имея информацию об успешном испытании атомной бомбы, Трумэн, отметив, что дела союзников в войне против Японии не таковы, чтобы требовалась активная помощь Великобритании, прямо заявил, что «США ожидают помощи от СССР». В ответ Сталин сказал, что «Советский Союз будет готов вступить в действие к середине августа и что он сдержит свое слово».

Следует отметить, что для СССР активное участие в разгроме милитаристской Японии, кроме задачи скорейшего окончания Второй мировой войны, имело и весьма важное геополитическое значение. Советское руководство не могло не понимать, что единоличная оккупация Японии и Китая американцами превратит эти граничащие с СССР государства Восточной Азии в свой военно-стратегический плацдарм, сферу господства США в этом важном регионе мира.

Выход американских войск на протяженную советско-китайскую границу и создание вдоль нее военных баз создавали для Советского Союза, с одной стороны, военную угрозу, а с другой — политическую и экономическую изоляцию на Дальнем Востоке. О создании после войны американо-китайского военно-политического союза и разделе сфер влияния в Восточной и Юго-Восточной Азии, а также в Индии и на Тихом океане, президент Рузвельт и глава правительства Китая Чан Кайши вели секретные переговоры ещё во время Каирской конференции 23 ноября 1943 года.

Предотвратить подобное весьма неблагоприятное для СССР развитие послевоенной обстановки возможно было только при условии разгрома японских войск в Северо-Восточном Китае и занятии этого района для недопущения его оккупации американцами. К тому же это позволяло оказать моральную и материальную поддержку коммунистическим силам Китая в их борьбе с проамериканским режимом Чан Кайши.

В сложившихся условиях в Москве было принято решение провести не ограниченные по целям и средствам операции против Квантунской и японской Корейской армий для их сковывания, а осуществить крупномасштабную кампанию на обширном театре военных действий с задачей разгромить японские войска и захватить стратегически важные города и районы по всей Маньчжурии.

Сообщение Трумэна в Потсдаме Сталину о создании бомбы огромной разрушающей силы явилось для советского лидера дополнительным подтверждением необходимости скорейшего вступления в войну. Впоследствии уже бывший американский президент признал в мемуарах, что стремился использовать атомную бомбу для давления на СССР с тем, чтобы «продиктовать наши условия в конце войны».

В Японии тем временем продолжалась подготовка к решающему сражению. На случай высадки войск союзников на Японские острова был разработан план «Кэцу-го», согласно которому в сражение должны были быть брошены все оставшиеся силы армии, авиации и флота. Как и во время битвы за Окинаву, важная роль отводилась камикадзе. Заправленные горючим лишь на полет к цели самолеты-смертники должны были, вылетая из укрытий обрушиваться со смертельным грузом на десантные суда и баржи американцев, уничтожая солдат и морских пехотинцев на подходе к японским берегам или в момент высадки. Предполагалось, что выделявшиеся для защиты Японии 5225 самолетов-камикадзе нанесут американцам неприемлемый ущерб, заставят их отказаться от высадки. Число пилотов-смертников можно было увеличить, но существовали ограничения по числу наличных самолетов.

Будучи неизбранным президентом США, которому для переизбрания предстояло пройти горнило выборов, Трумэн отчетливо понимал, что гибель в сражении за Японию сотен тысяч американских парней едва ли повысит его авторитет. Поэтому изыскивались любые способы убедить японское правительство отказаться от решающего сражения за метрополию.

После капитуляции Германии служба пропаганды на войска и население дальневосточного противника заметно активизировалась. Над Японией в большом количестве разбрасывались с самолетов листовки с призывами сложить оружие, круглосуточно велись радиопередачи на японском языке. Возглавлявший службу пропагандистских радиопередач ранее занимавшийся в Японии разведывательной деятельностью капитан 1-го ранга ВМФ США Эллис Захариас обращался в эфире не только к солдатам, матросам и населению, но и фактически напрямую к японскому правительству, разъясняя неизбежность поражения Японии.

По признанию японских высокопоставленных лиц из императорского окружения американские радиопередачи имели эффект. Они признавали после войны: «Радиопередачи Захариаса имели большое влияние, особенно на правительственные круги… Наибольшее значение в этих передачах имел вопрос о различии между безоговорочной капитуляцией и продиктованном мире. Японцы знали уже, каково положение Германии в подобных условиях. Захариас обещал, что если Япония примет условия безоговорочной капитуляции, то на нее будет распространена Атлантическая хартия.

Японский народ стал смотреть на возможность такого поворота дела с надеждой и понял, что это совсем не то, о чем говорили военные. Народу казалось, что безоговорочная капитуляция в истолковании Захариаса представляет определенный выход для Японии». В американской пропаганде на Японию особо выделялось утверждение о том, что безоговорочная капитуляция не означает порабощение японского народа. А потому она достигала и простых японцев.

Весной 1945 г. многие японцы уже не верили официальным правительственным сообщениям с обещаниями скорого изменения обстановки в пользу Японии. Люди переставали их читать и тайком слушали новости по американским военным радиостанциям, а также читали и передавали знакомым листовки, сбрасываемые с американских самолетов. Жандармы сбивались с ног, разыскивая и собирая эти листовки, изымали у населения подробные географические карты и коротковолновые радиопередатчики.

Атомная бомба создавалась как оружие, которое американское правительство намеревалось применить для достижения скорой победы. Сомнений в этом у военных и политиков, включая президента Трумэна, не было. Однако дабы избежать критики за применение столь варварского оружия против мирного населения японских городов, руководство США решило попытаться представить его как акт, вызванный военной необходимостью, что позволяло переложить ответственность за атомную бомбардировку на правительство Японии.

С этой целью без предварительного согласования с советским правительством 26 июля 1945 г. был опубликован документ, известный в истории как Потсдамская декларация. Декларация гласила:

1. Мы, президент Соединенных Штатов, президент Национального правительства Республики Китай и премьер-министр Великобритании, представляющие сотни миллионов наших соотечественников, совещались и согласились в том, что Японии следует дать возможность окончить эту войну.

2. Огромные наземные, морские и воздушные силы Соединенных Штатов, Британской Империи и Китая, усиленные во много раз их войсками и воздушными флотами с Запада, изготовились для нанесения окончательных ударов по Японии. Эта военная мощь поддерживается и вдохновляется решимостью всех союзных наций вести войну против Японии до тех пор, пока она не прекратит свое сопротивление.

3. Результат бесплодного и бессмысленного сопротивления Германии мощи поднявшихся свободных народов мира с ужасной отчетливостью предстает как пример перед народом Японии. Могучие силы, которые теперь приближаются к Японии, неизмеримо больше тех, которые, будучи применены к сопротивляющимся нацистам, естественно, опустошили земли, разрушили промышленность и нарушили образ жизни всего германского народа. Полное применение нашей военной силы, подкрепленной нашей решимостью, будет означать неизбежное и окончательное уничтожение японских вооруженных сил, столь же неизбежное полное опустошение японской метрополии.

4. Пришло время для Японии решить, будет ли она по-прежнему находиться под властью тех упорных милитаристических советников, неразумные расчеты которых привели японскую империю на порог уничтожения, или пойдет она по пути, указываемому разумом.

5. Ниже следуют наши условия. Мы не отступим от них. Выбора никакого нет. Мы не потерпим никакой затяжки.

6. Навсегда должны быть устранены власть и влияние тех, которые обманули и ввели в заблуждение народ Японии, заставив его идти по пути всемирных завоеваний, ибо мы твердо считаем, что новый порядок мира, безопасности и справедливости будет невозможен до тех пор, пока безответственный милитаризм не будет изгнан из мира.

7. До тех пор, пока такой новый порядок не будет установлен, и до тех пор, пока не будет существовать убедительное доказательство, что способность Японии вести войну уничтожена, — пункты на японской территории, которые будут указаны союзниками, будут оккупированы для того, чтобы обеспечить осуществление основных целей, которые мы здесь излагаем.

8. Условия Каирской декларации будут выполнены, и японский суверенитет будет ограничен островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку и теми менее крупными островами, которые мы укажем.

9. Японским вооруженным силам после того, как они будут разоружены, будет разрешено вернуться к своим очагам с возможностью вести мирную и трудовую жизнь.

10. Мы не стремимся к тому, чтобы японцы были порабощены как раса или уничтожены как нация, но все военные преступники, включая тех, которые совершили зверства над нашими пленными, должны понести суровое наказание. Японское правительство должно устранить все препятствия к возрождению и укреплению демократических тенденций среди японского народа. Будут установлены свобода слова, религии и мышления, а также уважение к основным человеческим правам.

11. Японии будет разрешено иметь такую промышленность, которая позволит поддержать её хозяйство и взыскать справедливые репарации натурой, но не те отрасли промышленности, которые позволят ей снова вооружиться для ведения войны. В этих целях будет разрешен доступ к сырьевым ресурсам, в отличие от контроля над ними. В конечном счете, Японии будет разрешено принять участие в мировых торговых отношениях.

12. Оккупационные войска союзников будут отведены из Японии, как только будут достигнуты эти цели и как только будет учреждено мирно настроенное и ответственное правительство в соответствии со свободно выраженной волей японского народа.

13. Мы призываем правительство Японии провозгласить теперь же безоговорочную капитуляцию всех японских вооруженных сил и дать надлежащие и достаточные заверения в своих добрых намерениях в этом деле. Иначе Японию ждет быстрый и полный разгром.

Используя все виды разведки, японцы пришли к выводу о том, что высадка американских десантов на Кюсю может состояться в начале ноября. Это был верный вывод. Именно на 1 ноября 1945 г. было назначено начало десантной операции «Олимпик» в заливе Ариакэ и городе Кагосима на Кюсю. Поэтому Потсдамскую декларацию первоначально рассматривали в Токио не как ультиматум накануне штурма, а как документ, формулировавший общие цели союзников в войне с Японией.

При этом сохранялись надежды на то, что Советский Союз все же откликнется на японский зондаж о посредничестве. Логика японских лидеров сводилась к тому, что, в конце концов, в Москве поймут выгоду для себя от затягивания войны между Японией и США и Великобританией, в которой обе стороны лишь ослабляют друг друга.

Отсутствие подписи Советского Союза под Потсдамской декларацией породило у правительства Японии надежду на возможность продолжения войны, ибо в Токио неизбежность быстрого поражения связывали лишь с вступлением в нее СССР. После опубликования декларации и обсуждения её текста на совещании Высшего совета по руководству войной министр иностранных дел Японии Сигэнори Того телеграфировал 27 июля послу в Москве Наотакэ Сато: «Позиция, занятая Советским Союзом в отношении Потсдамской совместной декларации, будет с этого момента влиять на наши действия…» Послу предписывалось срочно выяснить, «какие шаги Советский Союз предпримет против японской империи».

Перехватывая японские секретные дипломатические депеши, американцы могли достаточно объективно оценивать царившую летом 1945 г. в Японии обстановку и планы Токио.

В докладе руководству страны разведывательно-аналитическая группа возглавлявшегося Аллен Даллесом Управления стратегических служб (УСС) — координационного центра разведки и контрразведки США указывала:

«…В целом Япония будет использовать все возможные политические средства для того, чтобы избежать полного поражения или безоговорочной капитуляции.

а) будут продолжаться попытки закрепить полное внутреннее политическое единство;

б) определенные усилия будут приложены к распространению мнения у противников Японии о слишком большой цене продолжения ведения военных действий, а также о затяжном характере войны;

в) будет предпринята отчаянная попытка уговорить СССР поддерживать нейтралитет, используя каждую возможность посеять рознь между Советами и их союзниками — американцами и англичанами. По мере ухудшения ситуации Япония может даже предпринять попытку привлечь СССР в качестве посредника в переговорах об окончании войны;

г) будут создаваться группы проведения мирных переговоров с целью добиться приемлемых условий окончания войны и ослабления позиций Объединенных наций, победному завершению войны;

Японское руководство попытается выиграть время в надежде на усталость союзных войск, отсутствия единства среди них или на чудо, которое позволит прийти к компромиссному варианту заключения мира.

Японцы полагают, что безоговорочная капитуляция обернется национальной катастрофой, а потому пока ещё нет признаков, свидетельствующих о готовности Японии пойти на этот шаг…»

Данная оценка была близка к действительному положению вещей. Хотя министр иностранных дел Того считал, что следует начать переговоры по поводу условий, на которых Япония могла бы прекратить войну, военные, особенно командование сухопутных сил, потребовали отвергнуть Потсдамскую декларацию и продолжать войну. Опасаясь реакции армии на сам факт обсуждения возможности переговоров о капитуляции, премьер-министр Японии Кантаро Судзуки 28 июля 1945 г. заявил о намерении «продолжать движение вперед и вести войну до конца».

В отношении Потсдамской декларации было выбрано весьма специфическое, не имеющее аналогов в других языках выражение «мокусацу», дословно «убить молчанием». И хотя специалисты японского языка разъясняли американским руководителям, что это слово не должно однозначно пониматься только как «игнорирование», в Вашингтоне эго восприняли именно так.

Объявленная японским правительством позиция была на руку Трумэну и его окружению, позволяла, не оглядываясь на общественное мнение, применить против Японии атомные бомбы, возложив ответственность за такое решение на японских лидеров.

Военный министр США Гэнри Стимсон был среди тех, кто считал, что японцев можно принудить к капитуляции не декларациями, а только силой. Он заявил после того как японское правительство отказалось даже комментировать Потсдамскую декларацию: «У нас остается только один путь демонстрации силы ультиматума — продолжать подготовку к взрыву».

Имея дату вступления СССР в войну, американское руководство вознамерилось опередить Москву, нанести атомный удар до 8 августа в расчете на последующую за ним незамедлительную капитуляцию Японии. В этом случае Советский Союз лишался возможности выступить против уже поверженной страны. Решение об атомных ударах по японским городам было принято Трумэном ещё до опубликования Потсдамской декларации и японского заявления об «игнорировании» ее.

25 июля он отдал приказ командующему стратегической авиацией США генералу Карлу Спаатсу «…сбросить первую спецбомбу после 3 августа (как только позволит погода) на одну из целей: Хиросима, Кокура, Ниигата, Нагасаки». В соответствии с указанием президента 2 августа 1945 г. был отдан оперативный приказ №13 американского командования, в котором указывалось: «День атаки — 6 августа. Цель атаки — центр и промышленный район города Хиросима. Вторая резервная цель — арсенал и центр города Кокура. Третья резервная цель — центр города Нагасаки».

Следует отметить, что первоначально планировалось включить в список, намеченных к атомной бомбардировке целей также город Ниигата и древнюю столицу Японии — Киото. Однако американские специалисты по Японии, в частности бывший посол в этой стране, ставший впоследствии заместителем государственного секретаря США Джозеф Грю, воспротивились этому, заявляя, что уничтожение уникальных в мировой истории и священных для японцев синтоистских и буддистских храмов, а также императорских дворцов Киото вызовет глубокую ненависть японского народа, что не позволит им примириться с американской оккупацией и превращением Японских островов в военный плацдарм на Дальнем Востоке.

Планируя нанесение атомных ударов по густонаселенным центральным районам японских городов, американское правительство и командование стремились достичь, прежде всего, психологического эффекта, уничтожив для этого множество людей. Не случаен был выбор целей атомных ударов. Города-жертвы намеренно не подвергались массированным «ковровым» бомбардировкам, здесь можно было получить «чистый результат» эксперимента на живых людях. Трумэн лично одобрил предложение своего ближайшего советника, а затем государственного секретаря США Джеймса Бирнса о том, что «бомбу следует использовать как можно скорее против Японии, что её следует сбросить на военный завод, окруженный жилыми массивами для рабочих, и что её следует применить без предварительного предупреждения».

Соображения гуманности не посещали американского президента ни во время, ни после войны. В условиях широкого осуждения мировой общественностью варварской атомной бомбардировки японских городов, он надменно заявлял: «Пусть в этом отношении не будет никаких заблуждений. Я видел в атомной бомбе оружие в войне и был уверен, что его следует использовать».

                                                                                           Анатолий Кошкин

Источник