Отрывок из книги Т.В. Грачевой «Память русской души»
Столкновение с русскими всегда не предвещало ничего хорошего для любого неприятеля. Это доказывает подвиг маленького русского брига «Меркурий» под командованием капитан-лейтенанта Александра Ивановича Казарского (1797-1833).
1828 год. Начинается Русско-турецкая война. После Наваринского сражения перед Черноморским флотом встает единственная задача — удержать господство на море. Это означало, что русский флот не должен выпустить из Босфора в Черное море неприятельские корабли...
В конце Русско-турецкой войны, на рассвете 14 мая 1829 года маленький русский 20-пушечный бриг «Меркурий» вел морскую разведку и крейсировал у Босфора. В 13 милях от пролива команда заметила турецкую эскадру, в числе 14 судов шедшую от берегов Анатолии. Часовой закричал: «Неприятель на ветре, идет тремя колоннами!»
Казарский, поднявшись на палубу, старался разглядеть вражескую армаду. Надо было подойти как можно ближе, чтобы все рассмотреть и пересчитать. Расстояние до неприятеля заметно сокращалось. Это не было бравадой. Потребовалось некоторое время, чтобы корабли сблизились настолько, что оказалось возможным более точно определить вражеские силы: «6 линейных кораблей, 2 фрегата, 2 корвета, 1 бриг и еще 3 одномачтовых судна. Всего 14. Флот, господа! — подвел итог Казарский...» (Ю. Стволинский. Герои брига «Меркурий», М. 1963).
Ввиду явного превосходства на турецком флагмане просигналили: «Фрегатам и бригам оставаться и ждать». Немного спустя турецкий командующий приказал лечь в дрейф еще четырем линейным кораблям. Только два линейных корабля под адмиральскими флагами поставили дополнительные паруса и прибавили ход.
Весь турецкий флот остался ожидать момента, когда адмиралы либо приведут «Меркурия» в плен, либо вернутся с победой, утопив русский бриг. Никто на турецких кораблях не сомневался в победе, настолько велик был перевес в силах. Два громадных линейных корабля, с каждого из которых можно срубить десяток «Меркуриев», против маленького русского брига с экипажем 114 человек. То есть один моряк почти на 20 турецких моряков и 20 пушек против 184 турецких пушек!!! История военно-морского искусства никогда не знала ничего подобного (Ю. Стволинский. Герои брига «Меркурий», М. 1963). Любой бы дрогнул в такой ситуации. Но только не русские! Командир и команда «Меркурия», как ни в чем не бывало, готовились к бою.
Турки подходили с кормы и первыми открыли огонь. До «Меркурия» долетел рев турецких матросов, распаленных видом легкой, как им казалось, добычи.
После первых же турецких выстрелов на бриге состоялся военный совет. По давней воинской традиции первым имел привилегию высказать свое мнение младший по чину. «Нам не уйти от неприятеля, — сказал поручик Корпуса флотских штурманов И. П. Прокофьев. — Будем драться. Русский бриг не должен достаться врагу. Последний из оставшихся в живых взорвет его на воздух». Командир брига Казарский в своем донесении адмиралу А. С. Грейгу писал: «...Мы единодушно решили драться до последней крайности, и если будет сбит рангоут или в трюме вода прибудет до невозможности откачиваться, то, свалившись с каким-нибудь кораблем, тот, кто еще в живых из офицеров, выстрелом из пистолета должен зажечь крюйт-камеру. Закончив офицерский совет, командир брига обратился к матросам и канонирам с призывом не посрамить чести Андреевского флага. Все единогласно объявили, что будут до конца верны своему долгу и присяге.
Перед турками был противник, выбравший смерть вместо капитуляции и бой вместо спуска флага.
У флаг-фапа встал матрос с приказом Казарского стрелять в любого, кто попытается спустить флаг корабля. «Меркурий» сдаваться в плен не собирался. Но и умирать напрасно — тоже. Спасти русских могли только искусство маневра и меткость канониров.
Александр Иванович прокричал: «С Богом!» — и дал отмашку рукой. Стоило лишь прогреметь нескольким выстрелам пушек «Меркурия», как турецких матросов точно ветром сдуло с рей, марсов и салингов. Умело маневрируя, русское суденышко ловко увертывалось от врага, все же неся некоторые потери в экипаже и корабельной оснастке. Одно из огромных ядер пробило левый борт, другое уничтожило весло, разбросав по палубе находившихся около него моряков. Турецкие пушки самых больших калибров, стрелявшие по бригу, были смертельно опасны. Турецкий зажигательный снаряд угодил в бак. Но дружными действиями матросов огонь тут же был погашен.
Шел уже пятый час дня. Турки решили взять юркий бриг «в клещи». Как назло, в который раз, ветер ушел в вышину, и паруса «Меркурия» беспомощно повисли.
Разгадав замысел врага, Казарский ничего не мог поделать: турки все же поставили бриг «в два огня». Один турецкий корабль «Селимие» бил по «Меркурию» правым бортом из 55-ти пушек. Второй корабль «Реал-бей» стрелял 37-ю пушками левого борта.Турки стреляли по «Меркурию» всем, чем только можно было заряжать орудия: ядрами, двойными снарядами, соединенными цепями для поражения парусов и снастей, книппелями, картечью, зажигательными снарядами... Вражеские орудия, стрелявшие в упор, ревели с двух сторон. Бриг утонул в огне и дыме. Казалось, на нем не осталось ничего живого. Но проходили минуты и русские орудия вновь стреляли (Ю. Стволинский. Герои брига «Меркурий», М. 1963).
После нескольких залпов с двух сторон с дистанции пистолетного выстрела турки сочли, что с русскими покончено. Высокий янычар в феске и халате закричал по-русски: «Эй, урус, сдавайся, убирай паруса...» С брига ответили ружейными выстрелами. Тогда турки, обозлившись, возобновили огонь.
Вдруг появился ветер. Он усилился. Казарский воспользовался им, стараясь вывести бриг из-под убийственного огня неприятеля. Тем временем турки высыпали на палубу, посмотреть, что осталось от «Меркурия». Неустрашимый русский корабль удовлетворил их любопытство огнем своих карронад. И опять заревели пушки турецких кораблей. Над «Меркурием» с новой силой забушевал огненный смерч.
В то же время, воспользовавшись ветром и сплошной завесой дыма, «Меркурий» выскользнул из огненных тисков. Не заметив этого, «Селимие» в упор расстреливал «Реал-бея». А оттуда палили по своему флагману. Затем, поняв свою ошибку, турки бросились за бригом в надежде, что он спустит флаг. «Меркурий» снова достало огнем вражеских снарядов. Но на этот раз турецкий флагман захотел подойти вплотную, чтобы действовать наверняка. Казарский скомандовал взять ружья. На турецкие попадания не обращали внимания. Загорания тут же тушили. При этом бриг еще огрызался. Один из его удачных выстрелов повредил верхнюю часть средней мачты «Селимие». Послав в сторону русских последний залп, турецкий флагман лег в дрейф (В. Г. Цветков. Русская доблесть).
В это время подтянулся «Реал-бей». Взбешенные турки палили с него непрестанно. Единоборство маленького русского брига и громадного линейного корабля турок затянулось. Многие орудия брига пришли в негодность от непрестанной пальбы и перегрева. Осталось лишь штук семь карронад да небольшое количество снарядов. Действовать нужно было без права на ошибку.
Весь израненный бриг с пробоиной ниже ватерлинии, которую никак не удавалось задраить, с изодранными парусами и оборванными канатами, с молчавшими пушками стал грозно приближаться к «Реал-бею». Обезумевшие от страха враги пытались укрыться в трюмах и на палубах, а некоторые даже попрыгали за борт. Но план русских был иной. Сойдясь почти вплотную с линкором, они все сосредоточили в залпе уцелевших карронад. Он был как последняя надежда, в которую вкладывались все мастерство и доблесть русских моряков. Когда рассеялся дым, их взору предстал впечатляющий итог: на «Реал-бее» слышался треск, скрежет и вопли ужаса турок.
Ядра карронад брига перебили крепления двух огромных реев на фок-мачте турецкого линейного корабля. Рухнули основные паруса и дополнительные — лисели, которые турки поставили, догоняя «Меркурий». Теперь турецкому флагману было не до русских. Торжествуя победу, бриг вызывающе прошел около «Реал-бея», расстреляв его в довершение из ружей (В. Г. Цветков. Русская доблесть). Затем «Меркурий» медленно двинулся в сторону своих берегов.«Спасибо, герои!» — обратился Казарский к экипажу. В ответ над морем раздалось могучее русское «Ура!».
Пока израненный бриг приближался к берегу, где базировались основные силы Черноморского флота, контуженный, с перевязанной головой, А. И. Казарский подсчитывал потери: 4 убитых, 6 раненых, 22 пробоины в корпусе, 133 — в парусах, 16 повреждений в рангоуте, 148 — в такелаже, все шлюпки разбиты. Чтобы затем починить корабль, потребовалось четыре года...
Победа «Меркурия» была настолько фантастична, что некоторые знатоки военно-морского искусства отказывались в нее верить. Английский историк Ф. Джейн, узнав о происшедшем сражении, заявил: «Совершенно невозможно допустить, чтобы такое маленькое судно, как «Меркурий», вывело из строя два линейных корабля» (Георгиевские кавалеры 1769-1850, М. 1993).
Газеты того времени писали: «Подвиг сей таков, что не находим другого ему подобного в истории мореплавания: он столь удивителен, что едва можно оному поверить. Мужество, неустрашимость и самоотверженность, оказанные при сем случае командиром, офицерами и экипажем «Меркурия», славнее тысячи побед обыкновенных...»
Выдающийся русский адмирал В.И. Истомин позднее говорил по поводу подвига «Меркурия»: «Такого самоотвержения, такой геройской стойкости пусть ищут в других нациях со свечой...!»
Один из современников героев «Меркурия» замечательно сказал: «В летописях мореплавания сие неслыханное, невероятное и почти, как бы, невозможное событие есть еще первое, единственное и никогда еще не бывалое. Но нам дивиться нечего — на бриге были русские!»(Ю. Стволинский Герои брига «Меркурий», М.
Оценили 2 человека
2 кармы