Увязнет ли напористая дипломатия «султана» в аравийских песках?
28 апреля, под занавес священного мусульманского месяца Рамадан, после нескольких лет размолвок и согласований, президент Турции Реджеп Эрдоган побывал, наконец, с официальным визитом в Королевстве Саудовская Аравия, где провёл переговоры с королём, наследным принцем Мохаммедом бин Сальманом заместителем премьер-министра и министром обороны. Как мы писали ранее, о крайней заинтересованности турецкой стороны в урегулировании отношений с Эр-Риядом свидетельствовала, среди прочего, приостановка судебного процесса по громкому делу об убийстве в 2018 году в стамбульском консульстве КСА известного саудовского журналиста, с некоторых пор ставшего оппозиционером, Джемаля Хашшоги. В резонансном преступлении турецкие руководители обвиняли «высшие эшелоны» саудовской власти, что, в сочетании с борьбой за лидерство в суннитском мире, привело к глубокому кризису в двусторонних отношениях, преодолеть который – приоритетная задача Ак-Сарая. Согласимся, странновато изображать посредничество между Москвой и киевским режимом, имея серьёзные проблемы, так сказать, в «ближнем османском зарубежье»…
Явно не по статусу гостя, в аэропорту его встретил всего лишь губернатор Джидды, а провожал – и вовсе его заместитель. В саудовских СМИ подчёркивалось, что запрос на визит поступил из Анкары, а не из Эр-Рияда, что в известной мере противоречило заявлениям Эрдогана, заявлявшего, что он посещает Саудовскую Аравию по приглашению её короля.
Перед отъездом из Турции Эрдоган перечислил множество областей, в которых две страны могли бы сотрудничать, включая здравоохранение, энергетику, продовольственную безопасность, оборону и финансы. Турецкая экономика нуждается в саудовских деньгах, однако насколько окажутся соответствующими реальности прогнозы турецкой прессы о «новой главе» в двусторонних отношениях по «эмиратскому» сценарию, сбудутся ли позитивные ожидания – большой вопрос. По одним только фотографиям делать конкретные выводы затруднительно, и турецкое общественное мнение, похоже, больше сосредоточено на возможных уступках, нежели чем на гипотетических приобретениях.
Как пишет эксперт американского Совета по внешней политике Стивен Кук, турецкое правительство обнаружило ограниченность своей способности навязывать свою волю соседям, в том числе – и путём поддержки исламистских движений на Ближнем Востоке. Геополитическая изоляция Турции усугубила ее экономические проблемы на фоне объявленного саудитами бойкота турецких товаров и поддержки Анкарой Дохи, впавшей в 2017 году в немилость у Эр-Рияда и его союзников. Теперь, вероятно, ситуация изменится, и турецкие товары будут беспрепятственно поступать в королевство. В свою очередь, Турция вновь откроется для саудовских инвестиций в рамках амбициозного проекта «Видение-2030», и Эр-Рияд, возможно, вслед за другими аравийскими монархиями Залива, присоединится к практике валютных «свопов» с Анкарой. Известно и то, что летом 2020 года военные лётчики КСА и ОАЭ проходили обучение на греческом Крите. С точки зрения Турции, группировка противостоящих ей Восточном Средиземноморье государств, особенно в случае присоединения к ним Франции, могла бы представлять потенциальную проблему национальной безопасности. Не имея достаточных военно-политических аргументов для запугивания своих противников, турецкое правительство заинтересовано в «разрыхлении» враждебной «оси» политико-дипломатическими средствами.
Вполне логично выглядит и стремление Эрдогана возобновить полноценные отношения с арабскими монархиями, подпитываемое экономическими проблемами страны в преддверие «большого» выборного цикла 2023 года, де-факто уже идущего. Как полагает бывший глава саудовской разведки Турки бин Фейсал Аль Сауд (чья бабушка по материнской линии была турчанкой «черкесского» происхождения), нынешнее сближение свидетельствует о неэффективности для Турции антисаудовского внешнеполитического курса последних лет. Попытки наследников «Блистательной Порты» нарастить политико-дипломатические и торгово-экономические связи с ключевыми странами арабского мира сопровождаются односторонними уступками со стороны Анкары, подмечает одно из изданий, специализирующихся на проблемах региона. Саудовская Аравия и Египет были двумя крупными арабскими странами, явно недовольными экспансионистской идеологически мотивированной политикой Анкары по отношению к арабскому миру. Решительная поддержка Анкарой запрещённой в России группировки «Братья-Мусульмане», рассматриваемой саудовской элитой в качестве экзистенциальной угрозы (1), военно-политический союз с Катаром и «неоосманские» амбиции лишь усиливали недоверие и враждебность.
Возвращаясь из Джидды, Эрдоган рассказал о договорённостях по «реактивации» большого экономического потенциала через организации, объединяющие турецких и саудовских инвесторов. Руководству королевства переданы турецкие предложения по сотрудничеству в сфере оборонной промышленности и переводу её на «рельсы» совместного производства, вместо приобретения готовой продукции сторонних производителей: «У Турции есть технологии, а у Саудовской Аравии есть капитал. Мы должны перейти к производству, и мы надеемся, что исламский мир также будет продуктивным и открытым для новых рынков». Выразил хозяин Ак-Сарая и уверенность в увеличении потока саудовских туристов, призванного способствовать развитию туризма в стране. Между тем, пока в сообщениях прессы не упоминается ни о возможной линии валютного свопа, ни о каких-либо других саудовских вливаниях, способных частично смягчить экономические проблемы Турции.
В 2013 году Саудовская Аравия поддержала военный переворот в Египте, приведший к падению протурецкого режима «братьев» Мухаммеда Мурси. Эрдоган стал, пожалуй, первейшим и наиболее яростным критиком нового правительства во главе с президентом Абдель-Фаттахом ас-Сиси. Осевшие на берегах Босфора египетские оппозиционеры, и особенно «ихваны», развернули активную медиа-пропаганду по делегитимации египетского руководства, что теперь работает против намерений Ак-Сарая найти точки соприкосновения с Каиром. По возвращении из КСА турецкий лидер сказал, что турецко-египетские отношения в ходе его поездки не обсуждались, однако добавил, что продолжающиеся консультации на относительно низком уровне (заместители министров иностранных дел – прим. ред.) могут смениться переговорами более высокого уровня.
Тем не менее, потенциальная встреча лидеров Турции и Египта представляется гораздо более сложным вопросом, нежели контакты встречи Эрдогана с эмиратскими шейхами или даже с хранителями мусульманских святынь. Пока дипломатические отношения между двумя странами ограничиваются временными поверенными, а недавнее обещание Мевлюта Чавушоглу отпраздновать окончание Рамадана (Ид аль-Фитр) совместно с египетским коллегой так и осталось нереализованным. Заслуживает интереса, однако, упоминание Эрдоганом контактов по линии спецслужб. Примечательно, что во время его пребывания в Джидде один из пропагандистских ресурсов «ихванов», базирующийся в Стамбуле телеканал Mekameleen TV, объявил о прекращении своей деятельности в Турции и о переносе своей штаб-квартиры в другую страну. Такое заявление последовало спустя примерно год после настоятельной просьбы аффилированным с «братьями» турецким телеканалам (El Sharq TV, Watan TV, Mekameleen TV) «пригасить» критику египетских властей и приостановки нескольких выдержанных в соответствующем духе программ. Поприветствовав протянутую Ак-Сараем символическую «оливковую ветвь», министр иностранных дел АРЕ Самех Шукри, тем не менее, подчеркнул тогда требование окончательно закрыть рупоры враждебной пропаганды.
Если верить некоторым СМИ, турецкие власти настойчиво намекают на желательность выезда из страны некоторых высокопоставленных деятелей «Братьев-Мусульман», не продлевая им вид на жительство. Так, известный деятель социал-популистского толка Яссер аль-Умда рассказал о поступившей ему просьбе покинуть Турцию после его видеообращения с призывами к уличным протестным акциям на исторической родине против египетского правительства. По мнению бывшего замминистра иностранных дел Египта Хасана Хариди, его страна едва ли пойдёт на полную нормализацию дипломатических отношений с Анкарой до полного отключения всех нашедших прибежище в Турции «ихванистских» телеканалов. Ещё один отставной египетский дипломат, Али аль-Хафни, полагает, что, помимо этого, Турции необходимо и принять некоторые дополнительные меры по укреплению доверия. В 2021 году С. Шукри указывал не необходимость прекращения турецкого вмешательства во внутренние дела Египта, включая финансирование враждебных Каиру радикальных группировок.
Таким образом, нормализация отношений между Анкарой и Каиром займёт куда более длительный период, нежели «наведение мостов» с Объединёнными Арабскими Эмиратами или с Саудовской Аравией. Несмотря на значительный товарооборот, недоверие по-прежнему весьма велико, и многие в Египте опасаются, что очередная «турецкая попытка примирения может быть фальшивкой». Поддержка Анкарой «Братьев-Мусульман», равно как и сохраняющееся турецкое военное присутствие в Ливии – по-прежнему немаловажные «камни преткновения» на этом непростом пути.
Дмитрий Нефёдов
Примечание
(1) См.: Кузнецов А. Суннитско-шиитские противоречия в контексте геополитики региона Ближнего Востока (1979-2016). М.: 2021. С. 130.
Оценили 18 человек
19 кармы