«Подвиги» террористического подполья ОУН-УПА* в Белоруссии

О кровавых преступлениях «новых героев» Незалежной в 1930-50-х годах известно немало. Куда меньше широкие слои общественности информированы о «подвигах» террористического подполья ОУН-УПА на сопредельных с Украиной территориях. Например, в Советской Белоруссии

Точно так же, как и для жителей Западной Украины, для жителей западных областей Белоруссии война не закончилась ни после освобождения республики от фашистов, ни после окончания войны 9 мая 1945 года.

Оставленные в лесах гитлеровские пособники, вооружённые, имеющие заранее подготовленные схроны, базы хранения, собственную агентуру на освобождённых территориях, пользуясь слабостью местных советских властей и правоохранительных структур, долгое время держали в страхе мирное население.

К сожалению, за прошедшие три десятилетия после распада СССР, стараниями новой политической «элиты» некоторых постсоветских республик в сознание послевоенных поколений через мозгопромывочную машину СМИ внедряется ложная память, что ОУН-УПА – это национальные герои Украины, а не бандиты, террористы и отморозки, имя которым смерть и страдания.

3 июля страна отметила освобождение Минска от фашистов, а 28 июля Брест отпраздновал освобождение города. Казалось бы, для белорусов война окончена. Однако еще долгие годы жители Брестчины будут жить в страхе – слова УПА и ОУН для многих из них станут синонимами слову смерть.

Для украинских националистов гитлеровское нашествие было шансом для образования «незалежной» Украины под германским протекторатом, некого идеального государства для щирых украинцев, где шматы сала сами сыплются с небес, а из земли бьют фонтаны горилки.

И даже, несмотря на то, что гитлеровский режим никогда не обнадёживал укронациков насчёт их собственного украинского государства, оуновцы служили немецким нацистам верой и правдой, делая за них самую грязную работу.

Многие шли в оуновское подполье по политическим соображениям. Но также немало в их рядах было обыкновенных авантюристов, садистов и откровенных преступников, имевших перед войной судимость за убийства, грабежи и другие тяжкие преступления.

Этот разношерстный сброд, после освобождения Украины и Белоруссии, значительно разбавили примкнувшие к обитателям схронов разбитые вояки из туземной украинской дивизии СС «Галичина», а также, во множестве, каратели из украинской вспомогательной полиции, на грязных лапах которых запеклась кровь мирных жителей Хатыни, Корюковки и других украинских и белорусских сёл.

После ухода немцев вся эта пёстрая шваль превратилась в обычные бандформирования, подчиненные «центральному проводу» и военному отделу ОУН. От идеи о создании самостийной Украины не осталось камня на камне. Верхи ОУН-УПА использовали «незалежность» исключительно для манипуляции рядовыми членами, чтобы те окончательно не почувствовали себя обычными бандитами и убийцами.

Обратной дороги у них не было: укреплявшаяся на освобожденных территориях советская власть на компромисс с фашистскими пособниками не шла. Оуновская бешеная крыса сама себя загнала в тупик и сопротивлялась с отчаяньем смертника.

В зоне боевых действий украинских националистов оказались Брестская и Пинская области Белорусской ССР. Оуновцы рассматривали южные районы Брестской области как исконно украинские, и с начала войны добивались их скорейшего присоединения к «Самостийной Украине». Мотив – значительный процент этнических украинцев среди местного населения. Кроме того, чтобы сделать приятное своим «украинским партнёрам по общей борьбе», большую часть Брестской, Пинской и Полесской областей гитлеровцы включили в состав рейхкомиссариата «Украина».

Благодаря этому, на территории белорусского и украинского Полесья с лета 1941 года активно действовалавооружённая националистическая организация, так называемая «Полесская Сечь», созданная Тарасом Бульбой – Боровцом, известные в народе как «бульбовцы» или «бульбаши».

В середине 1943 года бульбовская «Полесская Сечь» УПА была подчинена ОУН(б). В юго-западных районах Белоруссии – Пинской и Брестской областях – была сформирована Северная (Полесская) группа УПА.

К 1944 году позиции ОУН(б) в Западной Белоруссии значительно укрепились. В Брестской, Пинской, Полесской областях было создано мощное подполье, заложены базы, действовали достаточно большие вооруженные отряды. По данным НКВД, на обширной территории в то время действовало около 250 оуновских групп и отрядов, численностью 25 – 500 боевиков.

Были районы полностью контролируемые бандеровцами. В Дивинском районе, например, в УПА состояло около 3 тысяч человек. Наибольшую активность проявляли отряды «Дворко», «Ярмака», «Конопельки», «Артемчука», «Ющика», «Савчука» и другие-прочие.

Захваченные при ликвидации бандитского подполья документы раскрывают структуру так называемого «Белорусского окружного провода» (БОП) ОУН (под № 1042 входил в состав «краевого провода» ОУН на «Северо-Западных украинских землях»), руководившего подрывной деятельностью бандеровцев на территории Брестской и Пинской областей.

Главе БОП «Богуну» («Мефодию») подчинялись Брестский, Пинский и Кобринский надрайонные проводы ОУН, каждому из которых было присвоено условное обозначение и номер. Основная задача – установление контроля над расположенными в районах населенными пунктами. К осени 1948 года «Богун» контролировал бандеровское подполье на территории Брестского, Березовского, Пружанского, Антопольского, Кобринского, Дивинского, Жабинковского, Малоритского районов Брестской области, а также Ивановского, Столинского, Жабчицкого, Логишинского и Лунинецкого районов Пинской области.

По статистике, только в 1944 – 1946 годах на территории Западной Белоруссии ОУН-УПА совершила 2384 диверсий и террористических актов, в результате которых погибло 1012 человек. По сведениям за 1945 год, от рук бандитов погибли: 50 сотрудников НКВД, 8 офицеров Советской Армии, 28 рядовых и сержантов, 171 партийный работник, 298 гражданских. В период с 1944 по 1952 годы бандами ОУН в районах Брестской области убито 413 человек, более 100 получили ранения.

Жестокость бандеровских отморозков не имела границ.

Например, терроризировавшая Кобринский район банда УПА с главарём Шварко вместе с немецкими карателями уничтожала или выдавала немцам местных коммунистов и грабила мирное население. По инициативе главаря, 18 человек были расстреляны, 9 – зверски замучены. Бандиты оформляли издевательства над людьми в форму «правосудия». Так, в апреле 1944 года ими был организован «суд» над 8 советскими патриотами. Все они были убиты.

Не менее страшные факты содержит в себе и отчёты банды УПА «Дворко», орудовавшая в Дивинском районе: 5 мая 1945 года ими был убит комсомолец из группы общественного порядка; 12 июня 1945 года для устрашения населения бандеровцами повешены двое жителей Дивина; 17 июня 1945 года подвергнут пыткам красноармеец и убита его мать; 25 июня 1945 года – избита служащая райисполкома…

Бандеровцы никогда не действовали в полном составе банды. На «акции» отправлялись группы по 3 – 5 боевиков, вооружённые гранатами, автоматами ППШ или ППС, пистолетами ТТ или «Кольт».

В течение семи послевоенных лет на острие борьбы с оуновскими бандами находились, прежде всего, специальные подразделения МГБ. Как правило, работа велась против конкретной бандгруппы, выявленной в зоне ответственности территориального органа НКВД/МГБ. Сначала сотрудники находили контакт и входили в доверие к бандитам, а затем, после дополнительного изучения структуры и установления связей бандгруппы, оперативники наносили точечный удар по нервным узлам националистического подполья.

Ликвидация банд тщательно планировалась и засекречивалась. Мероприятия были на контроле руководства Управления МГБ Брестской области. Начальство требовало от специальных групп оперативной информации, рекомендовало своевременно проводить работу с родственниками бандитов, а в случае явки последних с повинной в органы госбезопасности – вербовать их для последующей разработки и подведения под оперативный удар всего бандформирования.

На основе информации от агентов и оперативных данных заводились агентурные дела и материалы для разработки бандгруппы. В архивах КГБ хранятся дела, из которых можно увидеть, как чекисты разыскивали людей, связанных с националистическим подпольем, места дислокации банд, схронов с оружием, боеприпами и продовольствием.

Вот, к примеру, выписка из плана агентурно-оперативных мероприятий Ивановского районного отдела Управления МГБ Брестской области.

1) « …с целью вскрытия и ликвидации руководящих звеньев националистического подполья немедленно установить местонахождение лиц, связанных с украинскими националистами Ивановского района и проходящих по материалам следствия, агентурным данным и документам разгромленного на хуторе Конотоп надрайонного штаба ОУН. В осуществление этого:

– Активизировать работу с агентурой, направив ее на розыск участников ОУН, разработку родственных и других связей, получение данных о существовавшей в районе организации украинских националистов, её составе и характере антисоветской деятельности;

– В работе взаимодействовать с Дрогичинским и Любешовским районными отделами УМГБ; в отношении лиц, проходящих по материалам Ивановского РО УМГБ ориентировать названные районы;

– Осуществить анализ и использовать в деятельности довоенные оперативные учёты по украинским националистам;

– Восстановить связь с работавшей по украинским националистам агентурой довоенного времени; представляющих оперативную ценность агентов направить на разработку подозреваемых в связях с ОУН, вскрытие ее подполья.

2) Агентуру райотделов УМГБ, располагающую доверительными связями в среде подозреваемых в проведении националистической деятельности, направлять на разработку последних с целью их быстрейшей изоляции или вербовки для внедрения в подполье ОУН и банды УПА. В работе с агентурным аппаратом ставить задачу установления действующего в настоящее время украинского националистического подполья и его руководящего центра.

3) Подвергать участников националистического движения всестороннему изучению; в целях последующей вербовки особое внимание обращать на их личные и деловые качества…»

Для выхода и уничтожения бандеровского подполья чекистам приходилось создавать группы-ловушки. Старший оперуполномоченный Барановичского горотдела УМГБ майор Валентин Аксененок, участник тех событий, рассказывал впоследствии, что в банду-приманку входило пять человек: он, два сотрудника милиции и двое сдавшихся властям «авторитетных» бандеровских боевиков. Место операции – Барановичский район, 1947 год.

Группа-ловушка, пользуясь агентурной информацией, выходила на связных ОУН в населенных пунктах, забирая у них продукты питания. У особенно активных пособников демонстративно изымались домашняя птица и свиньи. Информация об этом вскоре попадала в банду, которая начинала внимательно ходить вокруг приманки. Если бандитов ничто не настораживало, они заглатывали наживку и шли на контакт.

Далее, происходила ознакомительная встреча представителей сторон, а затем и двух групп. На таких «сходках» чекисты обильно угощали новых «побратимов» самогоном со слоновьей дозой снотворного. Этот «коктейль» среди оперативников получил название «Нептун». Действовал этот метод весьма эффективно, но впоследствии от него пришлось отказаться – бандиты прознали об алкогольной уловке.

Одной из крупнейших операций белорусских чекистов стала ликвидация банды из 20 боевиков на территории Пинского района в 1945 году. Бандиты отличались звериной жестокостью. Ее главарь без колебаний застрелил 12-летнего мальчика и его мать, заподозрив их в сотрудничестве с НКВД. А вот какую характеристику после задержания дали сами бандиты «правой руке» главаря: «…для него ничего не стоит убить старика или старуху, ребенка. Особенно охотится за работниками госбезопасности и местными активистами».

Всего за 1945 год было зафиксировано 14 нападений этой банды, в результате которых погибло 20 человек. Вот что говорил о налёте один из свидетелей: «…вечером 13 мая бандиты встретили меня на дороге и приказали идти вместе с ними в мой дом. Там уже был Михаил Войнич, инвалид Великой Отечественной войны. Нам обоим приказали снять военное обмундирование. Я снял его и положил на пол. Тогда один из бандитов стал ругаться: «Почему ты бросил [одежду], а не подал в руки»? Войнич стал спорить с бандитом, за что его избили плеткой по голове».

Действовала банда мобильно и очень осторожно: разведка и собственная агентура из связных и родственников сообщали о прибытии в населенные пункты сотрудников госбезопасности, что позволяло бандитам заблаговременно обходить те деревни и хутора, где им угрожала опасность. В течение полугода было проведено свыше 20 боевых рейдов против этих бандеровцев, но полностью ликвидировать банду не удавалось.

В режиме строжайшей секретности летом 1945 года начальник Управления НКВД Пинской области подполковник государственной безопасности Одинцов утвердил план проведения чекистско-войсковой операции по розыску и ликвидации банды. Согласно оперативному плану, из числа военнослужащих внутренних войск и действующих сотрудников Пинского УНКВД была создана «нелегальная, законспирированная спецгруппа, действия которой сочетались с действиями рейдовых банд УПА». Легенда о «спецгруппе» была взята не с потолка: учитывались прошлые связи бандитов с УПА.

В течение двух месяцев чекисты проходили спецподготовку в Пинске, где изучали тактику бандеровских боевиков, украинский язык и даже национальные украинские песни. Каждому участнику группы присваивался псевдоним, отрабатывалась соответствующая линия поведения. Спецгруппе были даны широкие полномочия: она могла коренным образом изменять первоначальные планы без согласования с руководителями УНКВД, действуя по ситуации. К каждому населенному пункту в зоне действия «банды» прикреплялся ответственный сотрудник госбезопасности. Во избежание столкновений со своими, он проводил разъяснительную работу среди участковых милиционеров и бойцов истребительных батальонов при сельсоветах.

Ночью 4 августа 1945 года опергруппа НКВД в составе 35 человек, возглавляемая капитаном Кирбаем и старшим лейтенантом Курочкой, на грузовике была доставлена в Логишинский район и высажена в лесном массиве. На связь с руководством Управления бойцы выходили один раз в сутки по рации. К 5 часам утра 8 августа опергруппа переместилась в район, лежащий в трёх километрах от вероятного места дислокации бандформирования. И уже через 2 часа бойцы задержали первого лазутчика, который, в доверительной беседе, поведал о ближайших планах банды: она, по его словам, разделилась на две части, одна из которых готовила разгром Бобриковского сельского совета и убийство участкового милиционера, а другая, вместе с главарем, ушла в направлении Логишина.

На следующий день в расположение отряда пожаловали главари бандитов, оставшиеся, судя по всему, удовлетворенными встречей с «побратимами»: «Вы пришли к нам, как большие гости, мы вас обязаны принять, как самых хороших гостей, вы для нас большая радость потому, что в вашем лице к нам прибыла большая сила, с которой мы давно хотели установить контакт».

Через несколько дней бандиты стали настаивать на крупной совместной «акции» против работников местной советской администрации. Руководству спецгруппы пришлось охлаждать пыл бандеровцев, мол, ещё не настал нужный момент для радикальных мер. Но после того, как бандиты выдвинули ультиматум, чекистским командирам пришлось согласиться, но перед «акцией» они предложили «побратимам» устроить совместный ужин с обильными возлияниями, «чтобы доля нас не цуралась». Предложение бандиты приняли с восторгом.

По такому случаю у местных крестьян была конфискована овца «в пользу борцов за Свободную Украину», и когда вечером 12 августа бандиты хомячили дармовые шашлыки, старший лейтенант Курочка произнес зажигательную речь, закончив её словами: «За нашу победу!», бывшую условным сигналом. Оперативники молниеносно вырубили и «спеленали» семерых «побратимов». Ещё четверо бандитов, оказавших сопротивление, отправились в Подземный Курень.

Через три месяца опергруппа ликвидировала остатки банды и ее главаря. Захваченные живыми бандеровцы вскоре предстали перед судом.

К началу 1953 года оуновские группировки на территории Брестской и других областей Западной Белоруссии полностью прекратили свое существование.+

Александр Ростовцев