Памяти Владимира Меньшова: человек только и счастлив тогда, когда он полностью реализовал данные ему Богом таланты

Человек, проживший счастливую жизнь. Мне завидно. По-доброму. Ведь человек только и счастлив тогда, когда он полностью реализовал данные ему Богом таланты

Меньшов реализовал.

Меня с ним познакомил Олег Бондаренко. Лет десять тому назад. Тогда Меньшов снимал документальное кино о событиях 1991 года в Крыму. Олег был продюсером этого фильма. Когда он позвонил мне и предложил принять участие в съемках, поскольку я заканчивал Военное училище в Севастополе, то я не задумываясь согласился.

Мы встретились с Меньшовым в Симферополе, проговорили весь вечер, и затем, на следующий день, всю дорогу от Симферополя до Севастополя. Это был один из тех длинных разговоров в два дня, которые пролетают одной минутой, которые никак не хочется заканчивать и которые все более возбуждают собеседников, поскольку им кажется, что нашли родственную душу и можно говорить широко откровенно, и можно слушать не боясь.

Такой был этот разговор. Но в Севастополе случился конфуз.

Мы вышли на Графской Пристани, оператор настроил аппаратуру, Владимир Валентинович приготовился взять у меня интервью и тут оказалось, что о событиях 1991 года в Севастополе я могу только пересказать рассказанные мне рассказы моих коллег, поскольку свидетелем тех событий я не был, поскольку уже более года к тому времени служил на Севере, в Гремихе.

Надо было видеть выражение лица Владимира Валентиновича! До этого, он весь светился и предвкушал, что такой его единомышленник и открытый человек, которым я ему, по всей видимости, представлялся, сейчас просто и ясно расскажет о почти что революционных событиях 1991 года, когда командиры кораблей Черноморского Флота, плюнув на приказы украинских сепаратистов, отдали команды своим экипажам, снялись с якорей, привели корабли в боевую готовность и полным составом ушли в Россию. Но я сказал, что меня тут не было в 1991 году, сказал, что мне очень жаль, что я могу только пересказать рассказы своих коллег.

Улыбка на лице Владимира Валентиновича застыла, брови съехались на переносице, глаза стали немного круглее обычного. Он спросил, а почему я не сообщил ему этого еще в Симферополе? Я сказал: так Вы и не спрашивали. Он сказал: точно! И рассмеялся.

Мы рассмеялись вместе, он пожал мне руку, и мы распрощались на Графской Пристани, я поехал по своим делам, слава Богу тогда их у меня было много в Севастополе, а Владимир Валентинович поехал по своим.

Не помог я тогда ему в съемках фильма, но какую я имел счастливую возможность сказать свое откровенное СПАСИБО за то, что он сделал для меня в моей жизни! За фильмы его, за Москву, которая слезам не верит, но учит жить упорно и настойчиво, за Голубей, которые рассказали мне о настоящей любви настоящих людей, за него настоящего, как его Жуков в Ликвидации.

Покойся с миром, маэстро!

Низкий поклон тебе и Аплодисменты.

Василий Волга