Трансформация «верблюда» сквозь игольное ушко…

27.06.2007г.

Он парил по голубому небосводу, отталкиваясь босыми ногами от невидимых перин, и с его души разгоряченной эйфорией, прохладные облака нежными заботливыми руками ласково вытирали испарину. Они скользили по нему влажным полотенцем, по-матерински окутывая его оголившуюся душу в невидимые ароматные одеяния.

Он летел, говоря детским языком, «от счастья по седьмому небу», летел благодаря свободе, наполняющей каждую его клеточку и каждое их соединяющее пространство. Летел и чувствовал всей своей грудью, как прекрасна и замечательна обыкновенная простая жизнь – Жизнь бытия!…

Случилось так, что он остался без единого гроша, и даже самый рваный кошелек в сравнении с ним мог считать себя хранилищем сокровищ. У него отобрали все, и ничего из всего, что у него было, он не хотел возвращать, ему вообще теперь ничего не хотелось иметь, как будто он освободился от этого нечеловеческого желания иметь и накапливать, иметь и накапливать. И от этого ему казалось, что он стал необычайно чист. Ему было легко и радостно от простирающейся в его душе гармоничной пустоты. Оттого, что абсолютно никакие воображаемые обязательства на него не давят, и что он даже вправе никому и ничего не отвечать, зная заранее, что ему за это ничего не будет. Ему было легко оттого, что его мозг не был занят материальными мыслями, мечтами, идеями, планами и прочей жизненной суетой, заставляющей людей обрастать не только материальным, но и духовным хламом...

Ему уже были непонятны такие слова, как гордость, целеустремленность, благополучие, достаток, самореализованность. А «сладости славы» и пустые, мелочные, подчас унизительные (особенно если любой ценой) стремления к вершинам популярности, к вершинам успеха и прочим победам, порождающие в человеке небывалое количество разносортной горделивости, самолюбования и как следствие уничтожения собственной души, через вздымающееся чувство собственного достоинства вызывали в нем негодование и жалость. Все человеческие сладости побед, завоеваний и достижений казались ему теперь мелочным проявлением самого страшного порока – Гордыня!, которая всегда проявляется на ниве творческих успехов, финансовых, физических побед, а так же и духовных достижений или любой другой популярности, удовлетворяющей ЭГО, желающего показать всем «вот я какой!, я еще и не то могу!», и как вирус заражающий всех…

Его не терзали мысли о кредиторах, мысли о будущем, он не чувствовал себя обязательным перед детьми, родителями и тем более перед надуманным и напыщенным аппаратом под названием государство. Он не тешил себя будущими наполеоновскими планами и строительством воздушных замков, и ему не надо было оправдываться за чужие ошибки и тем более за чужое легкомыслие. Он не знал, как будет жить дальше, но был уверен, что что-то гармоничное окружает его и теперь никогда не покинет. Он простирался в бытие и получал от этого пьянящую наркотическую сладость.

Он был счастлив тем, что свобода от всего сделала его тело не подвластным земному притяжению и даже дала ему возможность парить! Парить и наслаждаться бытием!!!

И даже перевернутая верх тормашкой, простирающаяся над его головой всепоглощающая, безграничная, всеземная, мегаполисная мусорная свалка, исторгающая гниль и вонь никак не уменьшала его радости. Он парил, как ему казалось, в своем новом доме понимая, что даже это отвратное место, дающее некоторым достаток, для него является самым звездным, недосягаемым и бессмысленным небосводом, но которое всегда сможет подарить ему «место под солнцем». Под тем прекрасным Солнцем, любоваться которым у нас никогда не хватает времени.

Единственное, что он не мог понять, так это то, почему небосвод для него превратился в твердь и как небеса смогли стать центром Земли.

Он смотрел снизу вверх на перевернутых «маленьких людей», оказавшихся за бортом благополучия намного ранее его, но почему-то так и не приобретшими свободу, продолжающих ковыряться в «гнили» и так же горделиво радующихся новым материальным находкам выброшенных преуспевающим миром, вспоминал о своих страхах, стремлениях и как никогда глубоко и ясно осознавал смысл простого старинного высказывания, но до сели ему непонятного «…ибо, что высоко у людей, то мерзость перед Богом…».

© Шульга Валерий Иванович