Когда Пушкин писал «Руслана и Людмилу», он не был ещё осведомлён о том, будет ли выходить журнал «Лукоморье» или нет. Но во что выродится жизнь через сто лет, в какие выльется формы, какие условия создаст она русскому обывателю — это он, по всей вероятности, предчувствовал. Читая теперь, 93 года спустя, бессмертный пролог о зелёном дубе, коте, лешем, русалке, тридцати витязях, бабе-яге и кощее, — невольно поражаешься: какие свежие образы! Как отвечают нашей действительности! Как тонко и метко списаны с натуры!
Пользуясь тем, что сказка «Руслан и Людмила» ещё не изъята цензурой из всеобщего употребления по какому-то страшному недосмотру, я осторожно, поскольку позволяют наши скромные штрафные средства, прокомментирую «Пролог». Само собою разумеется, комментарии эти не будут похожи на обычные комментарии наших пушкинистов. Ведь я не Лернер, я другой, ещё неведомый пушкинианец!..
Итак:
«У лукоморья дуб зелёный,
Златая цепь на дубе том,
И днём, и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом;
Идёт направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит».
Вот общее положение вещей. Не нужно быть почётным членом Академии Наук по отделу изящной словесности, чтобы догадаться, кто здесь дуб, кто кот и что за сказки может рассказывать бедная бессловесная тварь, сидящая на цепи у лукоморья. Финский залив, господа, ведь не что иное как лукоморье! Дуб зелёный — Россия. Кот — обыватель, а сказки кота — это сидящая на цепи периодическая печать, которая печально мурлычет, независимо от того, идёт ли она направо или идёт налево. А златая цепь, наброшенная на дуб, является для всех котов-мурлык дальнейших поколений строго определёнными законными рамками, в которых может протекать их пение и вся сказочная невинная деятельность…
«Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей…»
Здесь есть уже намёки на личности. Чудеса чудесами, а ведь леший, который является первым винокуром, и которому на руку водить пьяного мужичка по лесным чащам до самого рассвета, — этот леший до сих пор бродит у лукоморья, и все мы знаем, к какому министерству он, соблазнитель, причислен! Тут, на ветвях, сидит и русалка. Она, пожалуй, олицетворяет собой борьбу с лешим и вообще тёмными силами, если судить по её пению. Но песня — песнью, а поступки поступками. Измученный ею ласками, разочарованный в её обещаниях относительно лучшего будущего, бедный путник бросается обратно из её объятий в лесную чащу, и чёрный леший кажется тогда ему избавителем…
Относительно неведомых дорожек и следов невиданных зверей сомнений, конечно, быть не может: это пути, по которым идут к своей цели лидеры российских партий. И к избушке на курьих ножках, без окон в Европу, без дверей на исконную русскою дорогу, — к этой избушке сходятся все неведомые дорожки… А когда кончаются каникулы, и из народного моря выходят депутаты вместе с Родзянко, тогда картина полна сказочного величия:
«Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных
И с ними дядька их морской».
Конечно, вы можете сказать: это неверно. Депутатов у нас не 30, а почти 666. Но поэт, наверно, имел ввиду только тех депутатов, которые посещают заседания. Да кроме того, он мог и ошибиться! Так, ошибкой можно считать, например, и намёк на министра финансов: «Там царь Кощей над златом чахнет»: ведь теперь граф Коковцов уже не у дел! Точно также некоторым запоздалым намёком нужно считать указание и на дирижабль «Лебедь», и на первого русского летуна ген. Кованька в словах:
«Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несёт богатыря».
Но в общем… какая провиденциальность! Какое мистическое предвидение событий и условий жизни за сто лет! Даже Нордман-Северова не забыта: «Там ступа с бабою-ягой идёт-бредёт сама собой». Условия политические, общественные, экономические, литературные, художественные, — ничто не оставлено без внимания в прологе! На что в чахлом виде представлена сейчас международная жизнь России; но и на ту есть намёк: «И там я был и мёд я пил». И по усам текло и в рот не попало…
Да, у лукоморья, без сомнения, русский дух. Здесь Русью пахнет!
А. Ренников
Журнал "Лукоморье" 1914 №01
Оценили 2 человека
5 кармы