Воспоминания финских солдат в Зимней войне 1939-1940 и Лапландской войне 1944-1945 на Кандалакшском направлении (часть 1)

Уважаемые коллеги!

На историческом военном форуме https://forum.axishistory.com/ есть Раздел Personal Finnish War Stories, в котором автор Lotvonen переводит на английский язык финский Журнал «KansaTaisteli 1957-1986» https://kansataisteli.sshs.fi/... , посвященный кратким воспоминаниям финских солдат по Зимней войне 1939-1940 года, Войне 1941-1944 и Лапландской войне 1944-1945 годов.

Данный Журнал выходил 1 раз в месяц и не имел каких-либо четких градаций по времени боев, местам и прочему, поэтому я взял оттуда воспоминания солдат лишь по Кандалакшскому направлению (Салла, Кемиярви, Алакуртти, Савукоски, Пелкосиниеми и т.п.)

Сложность перевода: Автор перевел тексты с финского на английский язык, а мой автоматический Яндекс-переводчик перевел уже автоматом на русском, поэтому при непонятках пришлось пересматривать уже финский вариант заново и делать исправления в англо-русском тексте.

Первая часть перевода будет посвящена Зимней войне 1939-1940 годов и Лапландской войне 1944-1945 годов. По Зимней войне архивы в России не открыты, поэтому и эти сугубо личные воспоминания могут быть полезны при изучении данной темы.

Автор Lotvonen дополнительно от себя вставлял ЖБД финских подразделений, данных от которых у меня нет.

ЗИМНЯЯ ВОЙНА 1939-1940

Walter Kalliomäki. Направляемся в Савукоски, Журнал “Канса Тайстели” 04, 1961, https://kansataisteli.sshs.fi/Tekstit/1961/Kansa_Taisteli_04_1961.pdf

https://cont.ws/@wildgoose/1657840 - Журнал 3-й роты 17 батальона "Салла" в Зимней войне на Кандалакшском направлении.

https://cont.ws/@wildgoose/782778 - Бои слева от Пелкосиниеми (у Йотсиярви).

При формировании «Группы Лапландия» обещали передать сформированный в декабре (в основном из резервистов 1900-1901 гр.) 40 пехотный полк IR-40 из 3 батальонов:

1-й батальон (сформирован в Оулу),

2-й батальон (сформирован в Кеми),

3-й батальон (сформирован в Пори).

Полк под командованием майора Перксало не имел средств связи, противотанковых средств, артиллерии и походного оснащения. Дополнительно Группе подчинили:

- два батальона из Полевой бригады пополнения (VIII/KT-Pr., сформирован в Хейнола и IX/KT-Pr., сформирован в регионе Пори);

- арт. батарею из 1-го дивизиона 22 полка полевой артиллерии (1./KTR 22), сформирован в Ювяскюля;

- неполную минометную роту 3 (3.KrhK, сформирована в Тампере);

- находившуюся в Оулу часть 9 роты связи в качестве связистов.

17.12.1939 40-й пехотный полк (JR 40) (майор А Перксало);

JR40, III батальон, 8 рота проходит боевое крещение на фронте Салла.

JR-40, который состоял из резервистов, родом из районов Пори, Тампере и Оулу, состоял в основном из мужчин постарше. Полк получил свое снаряжение в Оулу, а затем их перевезли в Кемиярви. (16.12.1939). Проведя там несколько дней, они были перевезены на грузовиках в Пелкосениеми (18.12.1939), где они впервые участвовали в боях. Транспортировка осуществлялась в ночное время по понятным причинам, как и все другие транспортные операции во время зимней войны. Наш конвой время от времени останавливался. Когда мы приблизились к деревне Пелкосениеми, мы уже оказались в районе, где уже встречались вражеские патрули. Это было доказано не только слухами, но и несколькими мертвецами на обочине дороги, на которых мы смотрели со смешанными чувствами. То, что мы увидели, включало в себя ироничное обещание, которое было выполнено для многих людей.

Наконец, наш конвой остановился на краю деревни, где разгружали грузовики. Через некоторое время мы стояли группами, неся наше снаряжение в лесу в чем-то, напоминающем колонну, слушая инструктаж офицеров о действиях, которые необходимо предпринять в течение следующих нескольких часов. После инструктажа роты разделились на взводы в лесу по периметру деревни. Со стороны дороги Савукоски были слышны звуки сражения. Также на большой территории были видны языки пламени вражеского костра. Войска, которым мы должны были помогать, как раз вступали в бой с врагом в районе, который мы видели на панорамном снимке перед нами. Рядом с нами был пункт первой помощи, и на это уходило все время пациентов, некоторых из которых можно было лечить, а другие в этом больше не нуждались. Нас не планировали сразу перебрасывать на линию фронта, потому что на рассвете нам было приказано укрыться как можно лучше, а также спрятать лыжи, чтобы вражеские самолеты-разведчики не узнали о прибытии дополнительных войск.

Поэтому мы просто тратили время и ждали, что произойдет. Боевые действия постепенно утихли. Ходили слухи, что враг продвинулся на пару километров, но другой слух гласил, что они отступили на один. В военное время, как и в любое другое время, слухи используются для принятия желаемого за действительное, и по понятным причинам не было никакой подтвержденной информации.

Некоторые роты были накормлены, но нашей полевой кухни не было ни видно, ни слышно, возможно, она где-то затерялась во время нашего путешествия сюда. Вместо этого пришел посыльный из батальона и сказал, что 8-я рота должен готовиться к наступлению. Это, после наших первоначальных приготовлений, было похоже на удар хлыстом, который заставил каждого человека заняться своим снаряжением и спросить, что взять с собой, а что оставить. Ответ был дан сразу. Командир роты, лейтенант Коскела сказал нам:

- Оружие, подсумки с боеприпасами и сумки с хлебом должны быть взяты с собой, остальное должно быть оставлено в багажном поезде.

Короткий лапландский день уже превращался в темную и долгую лапландскую ночь, когда мы гуськом двинулись по дороге с обеих сторон. Было еще так светло, что мы не хотели пользоваться дорогой. Однако два потрепанных солдата, не колеблясь, тащились по ней, направляясь со стороны линии фронта. Один из них был русским, а другой - финном; военнопленный и рядовой. Лииматайнен, который сопровождал пленного в штаб батальона. Об этом он сообщил нашему командиру. Эти двое мужчин были в бою, и каким-то образом они заставили нас почувствовать облегчение от напряжения, которое нас загипнотизировало. Волшебная атмосфера войны начала проявлять некоторые практические черты. Рядовой Лииматайнен и его военнопленный пошли дальше, как и мы.

- Мне кажется, что эти враги, в конце концов, всего лишь люди, мы высказали мнение, что кто-то даже осмелился пошутить. Вскоре нам приказали говорить как можно меньше и шепотом, потому что мы приближались к нашей линии фронта. Там были перевозчики боеприпасов, занятые своими магазинами. Нам приказали остановиться. Наш командир роты доложил командиру передовой части, что нашей задачей было вступить в бой с врагом “для преследования”

Только здесь мы узнали, какова была цель нашего наступления. К этому времени мы уже задавались вопросом, почему была отправлена только одна рота нашего полка. После того, как офицеры немного поговорили, мы снова отправились в путь, в направлении дороги. Было уже совсем темно, но после того, как мы немного подкрались, мы увидели людей на временных позициях между скалами и холмами. Здесь нам снова пришлось остановиться, потому что люди на позициях должны были быть проинформированы, чтобы мы не попали под их огонь в случае, если нам придется быстро отступать. С этого момента мы продвигались взводами, по рядам. Нашим командиром взвода был 2-й лейтенант Таммивуори.

В нашем взводе или в роте не было ни одного человека с таким близким военным опытом. Так что напряжение было необычайным. Расстояние до позиций наступающих отрядов составляло около 20 метров. Соблюдая крайнюю осторожность, мы продвигались вперед и вскоре достигли края какой-то открытой местности, где был двойной пост прослушивания. Эти люди сказали нам, что враг, вероятно, недалеко, потому что недавно они слышали с дальней стороны открытой местности разговоры и какие-то крики.

-Может быть, есть просто пост для прослушивания, как и на этой стороне? Наш командир размышлял вслух.

-Конечно, они там для той же работы, но их больше, потому что мы слышали разговоры с нескольких сторон. Возможно, они сменили часовых, но тогда, по мнению младшего из мужчин, он пока позаботился о разговорах. Пожилой мужчина просто сидел на пне, по-видимому, сыт по горло существующими обстоятельствами. Он сказал наполовину саркастически:

«Тот, кто идет по этому болоту, не будет скучать».

Теперь мы получили всю информацию, доступную в этих обстоятельствах. Мы оказались на правом фланге, и, насколько мы могли видеть, другие взводы столкнулись с такой же ситуацией. Однако, несмотря на темноту, было видно, что болото, которое, по-видимому, составляло нейтральную полосу, было слева от нас, более заросшее кустарником, но перед нами оно было голым. Тем не менее, наша миссия была настолько очевидной, что не было другого выбора, кроме как отправиться через болото. Наш командир убедился, что все оружие заряжено и закреплено, затем мы выстроились в линию, чтобы пересечь болото шириной около 50 метров.

Мы преодолели более половины расстояния до дальней стороны, когда заиграла “музыка”. Это определенно не было шуткой. Прежде чем я понял это, я лежал ничком, так близко к земле, как только можно. Я лежал там на мгновение, слушая, как вокруг меня шипят струи автоматического оружия. Я не мог сказать, был ли я ранен, но каким-то образом я понял, что все еще жив. Что нужно сделать? Перебегать было бы опасно, даже если было темно, но нельзя было оставаться там, по крайней мере, до рассвета. Я медленно поднял голову, чтобы осмотреться, и заметил слева от меня небольшой холмик, на расстоянии около 3 метров, достаточно большой, чтобы накрыть одного человека. Но как это исправить? Двигаясь медленно или так быстро, как только возможно? Я решил действовать быстро, потому что тогда я быстрее получу больше безопасности, если она действительно будет. Я поставил винтовку на предохранитель, потому что боялся, что если она выстрелит во время моего рывка, это будет равносильно самоубийству, поскольку дульная вспышка выдаст меня, и мой “форт” не выживет. Мое выступление представляло собой своего рода комбинацию ползучести и стремительности, когда я преодолевал дистанцию в 3 метра.

Оказавшись за бугром, я, к своей радости, обнаружил, что мое движение не было обнаружено. Там я смог более свободно осмотреться. Было все еще так темно, что я не мог различить, где был человек или просто более темное место. К счастью для нас, снега было так мало, что земля Отечества была пятнистой и защищала ее сыновей от будущих испытаний. Но мне тоже нужно было убраться отсюда до рассвета. Вражеский огонь уже значительно уменьшился, и только в двух местах поле время от времени простреливалось из пулеметов. Это было так, как если бы газон передо мной был проткнут горячим штыком, когда в него попали выстрелы пулемета. Я составил план и немедленно начал его выполнять. Я отодвинулся назад, пытаясь укрыться за упомянутым холмом, пока не наткнулся на другой холм или камень, который я мог использовать в качестве щита. Я знал, что на краю открытой местности была глубокая впадина, похожая на канаву. Это была цель моей жизни, и, к счастью, я ее достиг.

Большая часть нашего взвода уже оказалась там, а также наш офицер, который запретил нам сделать один единственный выстрел в дальний конец, поскольку можно было ожидать, что один наш человек останется в живых на открытой местности. После того, как я сел на дно рва, мое двухчасовое напряжение спало, и у меня начались галлюцинации, например, я представил, как один из нашего отряда идет по открытой местности, разводя небольшие костры, каждый из которых испускал белый дым. Я наблюдал за своей галлюцинацией и спросил, почему Кетола это делает.

- Это я, - сказал Кетола рядом со мной на своем родном диалекте. (Нам предстояло выяснить, что не всему, что мы видели, следует верить.) Постепенно мои нервы успокоились, я начал оглядываться и задавать вопросы. Еще один человек вернулся с открытой местности, используя ту же тактику, то есть медленно пятясь назад. Стрельба постепенно стихла, но мы знали, что за открытой местностью наблюдают. Поэтому мы были удивлены, что в двух добровольцев, которые отправились туда на поиски трех наших пропавших мужчин, не стреляли. Наконец их нашли, двое уже мертвы и один тяжело ранен. В нашей канаве было еще четверо раненых.

В течение последних нескольких часов подряд происходили странные события. Мы все еще находились в канаве и молча заботились о наших раненых. Мы ждали помощи от линии обеспечения, и вскоре она была получена в виде носилок и саней. Теперь мы чувствовали, что оказались на линии фронта, чего мы ожидали много раз, испытывая благоговейный трепет, смешанный с некоторым страхом. Сегодня мы узнали несколько новых фактов, например, преследуя врага, вы должны помнить, что нужно взять с собой несколько саней, хотя вы не знали, кому понадобится прокатиться на них по возвращении. Используемое оборудование сильно изменилось со времен фон Дебельна (война 1808-1809 годов), но правила игры остались прежними: лотерея. Медики эвакуировали мертвых и раненых, выжившие не знали о своих будущих задачах. Наша миссия была завершена, и дальнейших инструкций не было.

Начался дождь с мокрым снегом, который обеспечивал нам прикрытие, поэтому мы двигались и группировались довольно свободно, но беззвучно. Мы стояли около дороги, ожидая приказов. Прибыли люди из других взводов с аналогичными потерями и опытом. Самой важной темой, о которой мы говорили, была еда, прошло много времени с тех пор, как мы последний раз ужинали в Кемиярви. Мы сжевали наши сухие пайки, те, у кого они были, потому что нас не было там во время последней раздачи.

-У кого-нибудь есть лишний кусок хлеба ? - Тихо спросил наш командир взвода Таммивуори 2-й лейтенант.

- У меня в мешке для хлеба среди патронов есть кое-какие мелочи, - сказал я, вынимая их и дуя на них, чтобы очистить. Правда, они были немного испачканы оружейной смазкой, но поскольку мы соскребли большую ее часть, остальное можно было использовать в качестве приправы, как предположил Таммивуори. Затем мы выпили немного воды из лужи на дороге, и после наслаждения сигаретой у нас было ощущение, что мы хорошо поели. Дождь с мокрым снегом стал очень мокрым и постепенно намочил нашу одежду. Мы медленно отступали мимо поста прослушивания к линии безопасности, где люди в очереди искали укрытия от дождя под деревьями, как будто чахлые деревья могли их обеспечить. Наконец, пришел гонец, чтобы сообщить, что 8-я рота должна приблизиться к группе Перксало (майор Перксало был командиром JR40)

Итак, мы отправились толпой по дороге в деревню. Мы воспользовались дорогой, потому что считали себя ветеранами, такими как вышеупомянутый рядовой Liimatainen. Когда мы прибыли в деревню, полк готовился двигаться дальше, и нас ждал приказ: поскольку 8-я рота имеет опыт и знакома с местностью, мы снова должны атаковать врага в качестве острия. Этот приказ, изданный в жесткой форме, пресекал любые вопросы и идеи о еде и о чем-либо еще. Полк настолько продвинулся в подготовке к выступлению, что нам оставалось только развернуться и направиться к линии фронта

18 декабря 1939, медленно наступили сумерки, и началась атака JR 40. Большая часть полка была направлена влево от колонны для проведения широкой операции по обходу с фланга. Наша передовая рота и, возможно, еще пара рот продолжали продвигаться к линии фронта, где была укреплена знакомая нам линия безопасности, потому что, судя по наблюдениям, враг готовился к наступлению. Враг не пытался скрыть свое намерение атаковать, потому что громкие крики и шум были широко слышны на территории их группировки. Судя поэтому, на нас надвигалась бы огромная сила. Вскоре по дороге двинулся танк, за ним второй и третий. Одновременно вражеская пехота пересекла открытую местность, которую мы узнали прошлой ночью, несколькими волнами, делая перебежки. Это было что-то крайне отвратительное, потому что у нас было ощущение, что огневой мощи нашего оружия будет недостаточно. Это также мнение командира III-го батальона капитана Линдберга, который посоветовал нам медленно отступать на лучшие позиции – вероятно, это тоже была тактика в соответствии с окружением, проведенным другими нашими подразделениями. Когда мы отступали, огневая мощь батальона на линии поддержки с их ручными пулеметами начала давать о себе знать, и теперь это действие можно было назвать настоящей войной. Было удивительно, что вражеские танки не продвинулись намного дальше линии своей пехоты, поэтому психологический эффект был не так велик, как мог бы быть, если бы они прорвались через наши линии. Позже ночью они сделали это, но в ущерб себе.

Нам пришлось отступить с линии поддержки, столкнувшись с превосходящими силами. Один из ручных пулеметов линии поддержки, стреляя под выгодным углом, прикрывал наш отход на небольшом участке открытой местности. Мы оказались в лучшем положении, перейдя ее. Охраняющий пулемет и экипаж, увы, были уничтожены врагом. Храбрые добровольцы знали об этом заранее. Они создали историю, которую свидетели будут хранить в своих умах на протяжении десятилетий.

18 декабря и следующей ночью в лесу Пелкосениеми было убито много людей, также было много раненых, среди них наш хороший командир взвода 2-й лейтенант Таммивуори, который покинул “лесозаготовительную зону”, и получил ранение плеча. Как уже упоминалось, теперь у нас были лучшие позиции, и люди просто толпились на краю открытой местности шириной около 40 метров, там были камни, бугры и ямы, которые мы могли использовать. Болото перед нами было угрожающе узким, тем более что снова опускалась темнота. Враг остановился на краю болота вместо того, чтобы атаковать нас. Я думаю, что у них тоже были проблемы с их многочисленными ранеными и убитыми, что заставило их задуматься, стоит ли сразу переходить болото без подготовки.

На дальней стороне все еще были слышны громкий шум и звуки подготовки, а также гул танковых двигателей. Мы ждали, по-видимому, спокойно, от 300 до 400 пальцев на спусковом крючке. Прошло не менее часа, прежде чем действие продолжилось. Наконец танки покинули дорогу, чтобы продвигаться по открытой местности, теперь мы видели четыре из них. Первая прошла через нашу линию, но мы были наготове. Лейтенант Песу, похоже, ждал этого, потому что он сразу же спустился в канаву, волоча ранцевый заряд, и танк был подбит. Мужчина тоже пострадал, он был ранен в одну руку, и ему пришлось лечиться от этого большую часть войны. И все же ему удалось присоединиться к нам на последних этапах войны в Вилайоки и погибнуть там.

В тот же момент один мальчик покинул нашу линию, побежав в тыл.

- Любой, кто покинет линию, будет расстрелян, - крикнул кто-то.

- Не стреляйте, я возвращаюсь, - крикнул в ответ мальчик и исчез в темноте.

Прошло совсем немного времени, прежде чем мальчик вернулся, пригнувшись и таща огромный ранец с зарядом. Он последовал за лейтенантом. Следы Песу до второго танка, и из канавы он бросил заряд на гусеницу танка. Второй танк был подбит с ужасающим шумом. Я так и не узнал, что случилось с мальчиком, потому что сумерки помешали каким-либо наблюдениям. Медики, однако, были необходимы.

После этих взрывов нам приказали стрелять по дальней стороне открытой местности. Поскольку было большое количество автоматического оружия, был создан значительный треск; это в сочетании с подбитием танков заставило врага предпочесть оставаться под прикрытием леса. Стрельба, направленная на нашу линию, постепенно уменьшалась, но действие, похоже, сосредоточилось на правом фланге противника. Мы слушали и удивлялись этому изменению, потому что тогда мы не знали об операции по обходу с фланга, которую проводила остальная часть нашего полка. Это привело врага в панику, и они бежали до Савукоски и Саллы. Враг оставил много убитых и техники в тылу, как выяснилось на следующий день.

Мы не смогли сразу начать преследование, потому что часть наших войск, включая обоз, в панике отступили, когда танки прорвали нашу линию, то есть незадолго до того, как враг отступил, в тот момент исход был на острие ножа. Боевые действия отодвинулись дальше и затихли, и по нам вообще не стреляли. Только один танк, буксировавший подбитый танк, несколько раз выстрелил из своего главного орудия в направлении дороги.

Затем военные действия в этой части дикой местности закончились. Все, что было слышно, это крики и молитвы раненых на финском и русском языках. Оттепель за считанные часы превратилась в серьезную заморозку. Тяжелые магазинные подсумки грызли нашу кожу в сырых местах, а замерзшая ткань неприятно грызла их. Мы блуждали по темному лесу в поисках раненых, мы были измучены и сонны, мы спали как стоя, так и при ходьбе. Мы узнали еще один факт, который заключается в том, что человек способен выжить, съедая гораздо меньше, чем принято считать.

Мы вышли из леса и вернулись на наши старые позиции. Обнаруженные раненые были эвакуированы в тыл, где, как мы знали, о них позаботятся. Мы ждали отступающих мужчин как своего рода полевой опорный пункт. Затем я увидел, как группа мужчин внесла таинственный предмет в наполовину сгоревший маленький дом. Я пошел туда, чтобы узнать, что происходит. Войдя в дом, я сразу увидел, что все мужчины были мне незнакомы. Посреди комнаты стояло ведро, из которого они черпали суп своими походными котелками. В темной комнате я заметил на подоконнике цветочную вазу, быстро вылил ее на пол, затем вторгся в круг мужчин и умудрился поставить между их ног свою вазу в ведре и наполовину наполнить ее едой. Я сразу же начал жадно глотать, опасаясь, что они узнают во мне чужака, могут отобрать еду и, возможно, даже избить меня.

Я вернул вазу на подоконник и ушел из дома довольно полным. Позже я услышал, что это были люди из батальона обеспечения безопасности, а суп был русским. Выбравшись из опасной зоны, я скрутил сигарету "махорка", материал для которой я без разрешения достал из кармана молчаливого человека, с которым я столкнулся в лесу. Температура стала еще холоднее. На весь регион опустилась гробовая тишина. В холодном лесу эхом отдавались крики птиц-падальщиков в небе (вороны). Где-то далеко выл волк. Усталый солдат сел на берегу канавы, скатился в канаву, завернулся в свою замерзшую шинель и заснул. Он не просыпался, пока не раздался громкий шум, вызванный тем, что отходящие войска остановились на линии поддержки, чтобы поесть и получить сухой паек. После еды эта слабо экипированная “фаланга”, частично в гражданской одежде, отправилась в поход в качестве охраняемой колонны на Савукоски.

Прим: В полку командиры едва знали своих людей и подчиняли своих командиров. Оснащение полка тоже было плохим. Военный ЖБД 8-й роты включает в себя ведение записей, начиная с 27 декабря 1939 года:

После подкрепления личным составом и техникой рота отправилась из Оулу 16 декабря на север. На следующее утро 17 декабря поезд прибыл на станцию Кемиярви. Рота был расквартирована на ферме Куккала примерно в 6 км от станции Кемиярви. Мы устроились, и среди прочего была выплачена зарплата. Во второй половине дня рота была приведена в боевую готовность. Однако до рассвета ничего не происходило. Мы отправились на грузовиках, и пунктом назначения был Пелкосениеми. Когда мы прибыли, в воздухе пахло битвой. Было очевидно, что мы прибыли на настоящую линию фронта. Мужчины в белом снежном камуфляже катались на лыжах в каждом лесном квартале. Со стороны фронта слышались звуки стрельбы и разрывы снарядов. Нам дали маленькие заброшенные дома для жилья. Мужчины устроились, некоторые поели, другие сварили кофе. Несколько человек чинили свое оборудование. В воздухе витало волнение, потому что мы впервые были на передовой. Мы не были уверены в будущем. На 18 декабря рота была предупреждена. Мы начали перемещаться на лыжах к позициям противника. Вскоре на окраине деревни был установлен контакт с врагом. Наша рота прошла боевое крещение. В сумерках мы отошли на главную оборонительную позицию на краю деревни. Позже, когда мы вернулись в наши квартиры, нам было приказано немедленно вернуться на линию фронта. На рассвете 19 декабря начался тяжелый бой, продолжавшийся до поздней ночи.

Во время битвы пали: сержант Осмо Хакола, рядовые Франс Виртанен, Тыко Лайне, Сеппо Хаапанен и Вейкко Алхайнен. Среди раненых: 2-й лейтенант Тамминен и сержант Пиномяки Уоллин, сержант Heininen, Fagerström, Лаури Руусела, рядовой Vilho Nieminen, Vilho Salminen, Vilho Suominen, Ahti Salminen, Artturi Koskikari, Reino Ruokosuo, Martti Kujansivu and Reino Heino. Пропавшие без вести: Рейно Салми, Арво Хакала, Аарне Похьола и Энсио Паавола. Вечером враг начал сильный обстрел деревни, в результате чего мы отступили из деревни в близлежащую деревню Саунаваара. На 20-е декабря утром мы вернулись в Пелкосениеми, который враг оставил, оставив около 1200 убитых и большое количество военной техники, среди которых танки и большое количество грузовиков. Рота была занята подготовкой. Следующей ночью мы отправились в Савукоски. Погода была очень холодной, около -38° градусов. Мы прибыли в Савукоски в ночь на 23 декабря и были расквартированы. Утром 24 декабря в 04.00 тыл с багажом погрузился на грузовики и направился в Кемиярви, где весь III-й батальон был расквартирован в деревне Исокюля.

Датский журналист Петер де Хеммер Гудме выпустил в свет целых две книги: первую в декабре 1939 года под названием «Финляндия, Восточный вал на севере», а вторую — «Народ Финляндии в сражении» в 1940 году https://books.google.ru/books?id=Th8yEAAAQBAJ&hl=ru – книга «Финский народ в войне».

Вот одна из историй Петера де Хеммера Гудме, датского репортера, работавшего на финском фронте во время зимней войны. Возможно, фактически неточно, но показывает, какие впечатления люди в Дании получили от зимней войны.

«Самый важный госпиталь Лапландии находился в Рованиеми, и там я нашел раненого русского солдата, крестьянина из коммунистического совхоза в Поволжье, недалеко от Архангельска. Он умел читать и писать, был очень заинтересован в том, чтобы его сфотографировали, и настоял на том, чтобы его сфотографировали. Он сказал мне, что служил в 295-м полку, и его офицеры сказали: “Здесь не будет войны. Вы просто должны войти в страну. К их разочарованию, он и его товарищи обнаружили, что нет смысла обсуждать это со своими офицерами и что нужно подчиняться приказам, поэтому они прошли маршем через горы от Мурманска до реки Петсамо. Они страдали от холода и, к своему ужасу, обнаружили, что финны были хорошими стрелками. Большая часть его подразделения пала, и он был одним из первых, кто получил ранение – тяжелое ранение в бедро - и он лежал без сознания у подножия груды трупов. Сначала суровые финны думали, что он мертв, но потом медик заметил, что он дышит, и его спасли. Он был невероятно благодарен за проявленное к нему неожиданное дружелюбие и за еду, которая была намного лучше, чем он привык. В его подразделении не было ни врачей, ни лагерного госпиталя, только несколько медиков первой помощи.

Было также несколько раненых финских солдат. Большинство из них были с фронта в Петсамо, и их раны ухудшились, поскольку их пришлось перевезти за 500 километров, чтобы доставить в лагерную больницу. Многие из их ранений были достаточно тяжелыми в первую очередь. Часто пуля почти отрывала руку, потому что постоянная ночь означала, что противники подходили очень близко друг к другу, прежде чем могли начать стрелять. Один из них, который выглядел по-настоящему плохо, был ранен при выпаде, так что воздух смешался с его кровью, отчего его лицо распухло, как будто оно вот-вот взорвется. Другой был ранен гранатой, которая раздробила ему левое колено и руку.

Был мальчик, который принадлежал к одиночной группе из семи солдат, которых разлучили друг с другом, но все они вернулись. Осколок гранаты лишил его правого глаза и оставил открытую рану на виске. Сначала он был без сознания, но когда пришел в себя, начал самостоятельно ходить без компаса по пустыне и шел семь дней. Только однажды он нашел маленькую крестьянскую хижину, где нашел цветок, смешал его с водой и съел. В противном случае он шел семь дней с открытой раной, без еды и питья при температуре минус 10-12 градусов по Цельсию, и только когда он вернулся к своим, у него закончились силы.

Был сержант, который стоял на страже у никелевых рудников, когда услышал, что кто-то приближается, и пошел вперед, чтобы посмотреть, кто это был. Это были русские. Один из них напал на него со штыком, другой раздробил ему предплечье пулей, но у него все еще было достаточно времени, чтобы приказать своим людям идти вперед и стрелять, и атака была предотвращена, и они захватили несколько пулеметов и винтовок, хотя их было 50 финнов против 800-1000 русских ибыли подтверждены только через некоторое время.

И там был лейтенант Кививуори, которого армейский хирург назвал современным лейтенантом Зиденом. Он был ранен выстрелом из винтовки в руку, когда пытался остановить попытку прорыва русских. “Но, - с гордостью добавил он, - русский, который ударил меня, тоже был ранен, так что ему подарили соответствующий сувенир с того события

”. ”А атака?“

“Ну что ж, они не прорвались”.

Олави Нииникоски. Празднует Рождество в Салле в 1939 году. Журнал “Kansa Taisteli” том 11/12 1958

https://kansataisteli.sshs.fi/Tekstit/1958/Kansa_Taisteli_11_12_1958.pdf

Автор был командиром взвода IX/KТ-Pr. За этот период не сохранилось ни одного соответствующего военного дневника KТ-Pr.

Наш термометр, который был привязан к стволу сосны, уже несколько дней колебался в обе стороны от -30 градусов по Цельсию. Холод, из-за которого иногда трескались стволы редкого леса, вызвал ряд ложных тревог, даже патрульных миссий. Мы были в резерве батальона, ожидая Рождества 1939 года далеко на Севере, в Салле, на участке фронта Йоутиярви. Наш батальон, I/KT-Pr, отличался от любого другого подразделения, состоящего из местных жителей, в то время как наш состоял из мужчин, родом из разных обстоятельств, из провинции Сатакунта. Очень немногие из нас когда-либо были к северу от Полярного круга.

Наш батальон был расквартирован в Пори, нас отправили по железной дороге до железнодорожной станции Кемиярви, а оттуда на грузовиках прямо в бой. Мы были должным образом вооружены и обучены, но наше снаряжение было недостаточно хорошим для холодной лапландской погоды. Большинство из нас были одеты в гражданскую одежду, единственными военными знаками отличия были кокарда и ремень

Наша рота заняла свои позиции ночью, и на рассвете командир мог взглянуть на унылую местность, плоский редкий таежный лес и на своих людей, скорчившихся на своих позициях, страдающих от холода в своей пестрой одежде.

Полушутя он сказал одному из своих командиров взводов:

Ну. Я думаю, что такое отечество действительно стоит защищать.

Позже этот же человек сражался в каждом сражении, проявляя уникальную стойкость, и в конце пожертвовал своей жизнью за эту бесплодную и бедную родину.

К счастью, у нас была пара дней отдыха, если существование в зимнем лапландском лесу в пределах досягаемости вражеских минометов можно назвать отдыхом. В те дни мы получили дополнительное снаряжение, которое было адаптировано к обстоятельствам. Пальто из оленьего меха, сшитые на заказ для местных мужчин гораздо более низкого роста, делали южан немного комичными, а мужчины в сапогах из оленьего меха часто переворачивались из-за непривычно скользкой обуви. Снег падал с ветвей, когда проклятия произносились на истинном диалекте района Пори. Однако главное заключалось в том, что мороз больше не мог вывести из строя бойцов.

Даже небольшой отдых принес немного юмора. Два находчивых парня шли в своих сапогах из оленьего меха один за другим, широко расставляя ноги, оставляя на свежем снегу огромные следы. Затем они пошли к палаткам и разбудили капрала, известного как страстный охотник.

Приходите и посмотрите, может быть, там медвежий след.

В одну секунду капрал был на ногах. С сияющими от предвкушения глазами он схватил свою наградную винтовку личной точности и последовал за своими проводниками в кусты. Вскоре они нашли четкий и огромный след.

Определенно медведь, сказал капрал, внимательно изучив следы и обнаружив в них несколько седых волос.

Это точно медведь. Хочешь присоединиться ко мне?

Гиды были безоружны. Они пожелали удачи, и капрал впервые в жизни встал на лыжи, чтобы поохотиться на медведя, царя леса. Его щеки пылали от волнения, когда он повернулся и пообещал своим гидам пачку сигарет Työmies в случае, если он застрелит лапландского медведя.

Но тропа закончилась у его собственной палатки, где услужливые проводники с другими мужчинами ждали охотника на крупную дичь, живого злобной радостью.

Вскоре шутки снова прекратились, потому что в ночь охоты на медведя, за день до Рождества, нам пришлось вернуться на наши старые позиции к западу от дороги Йоутиярви-Салла. Снаряды с обеих сторон время от времени пролетали над головой, когда мы в сумерках занимали знакомые позиции на узком низком гребне, поросшем редким лесом.

Палатка нашего взвода была установлена сразу за горным хребтом, обеспечивая прикрытие от прямого огня противника. Ближайшие окопы находились всего в двадцати метрах от палатки. Ночью у нас на позициях было всего несколько человек, в то время как остальные спали в теплой палатке, что теперь было еще приятнее, так как мы нашли ароматное сено в сарае неподалеку поверх еловых веток на полу палатки. Из-за опасности пожара мы не могли разместить их рядом с печкой в палатке.

Это было необычно мирно. Ночь была холодной, ветер дул со снегом, и время от времени можно было услышать выстрел или очередь из ручных пулеметов или станковых пулеметов. Очевидно, стрелки следили за тем, чтобы их оружие работало, несмотря на холод.

Патруль связи с соседнего участка фронта посетил нашу палатку вечером. Мужчины рассказывали дикие слухи. Они сказали нам, что слышали по радио, что Румыния и Венгрия вступили в войну при поддержке Италии. В Суомуссалми, как сообщалось, около 17000 русских были окружены и частично взяты в плен. В Пелкосенниеми, по их словам, было захвачено около двадцати грузовиков, груженных боеприпасами. Эта информация была воспринята с недоверием, хотя всем хотелось бы в нее поверить.

Тихий период размышлений закончился смехом, когда кто-то ткнул пальцем в своего полусонного приятеля, сказав:

"Вставай и следи за своим походным чайником на плите, ты можешь потерять аромат".

Чайник был наполнен снегом, который превратился в кипящую воду.

Смена караула каждые два часа немного нарушала сон некоторых мужчин. В остальном ночь была тихой. Канун Рождества тоже наступал тихо. Шел небольшой снег. Воспоминания о Рождестве дома нахлынули на человека, когда он утром вышел, или, скорее, выполз, из маленькой двери палатки.

Поскольку с противоположной стороны не было слышно ни единого звука, я решил разобраться с патрулем в этой странной ситуации. Обычно их не волновало, если они производили шум, тогда как со своей стороны мы старались делать все как можно тише.

Для начала я отправил гонцов в роту и в наряды на наших крыльях, чтобы сообщить о нас, чтобы избежать случайного выстрела со стороны наших людей. Как только они вернулись и стало ясно, что мой отчет получен, я взял с собой одного сержанта и пятерых солдат. Мы спустились по толстому льду замерзшего ручья, который находился на нейтральной полосе. Там мы некоторое время прислушивались к любым звукам с вражеской стороны. Поскольку ничего не было слышно, мы осторожно пробрались среди невысоких молодых деревьев примерно на сто метров.

Мы добрались до первых плохо построенных оружейных гнезд вражеской крепости. Они были заброшены, но патроны и другие вещи были оставлены здесь и там. Чуть дальше мы встретили несколько замороженных мужчин в самых необычных позах. Все они были одеты в коричневатые пальто, фуражки и валенки. Кокарды и другие мелкие предметы быстро меняли владельцев.

Крепость была найдена совершенно пустой. Судя по свидетельствам, он был поспешно оставлен накануне из-за попадания в яблочко минометного или артиллерийского огня. Это может иметь как их, так и наши.

Наша сторона, испытывая нехватку боеприпасов, в последнее время обстреливала довольно редко, но всегда можно попасть в яблочко всего несколькими снарядами.

Поскольку для нас не имело смысла занимать вражескую крепость из-за ее расположения, мы немедленно вернулись. У нас были с собой военные трофеи: пулемет, самозарядная винтовка, много патронов, контейнер с едой и т. Д.

Дома мы обнаружили, что имелись двое из AT (ПТРужье). Ожидалось, что, поскольку земля была сильно замерзшей, враг мог использовать свои танки не только на дороге. где они их до сих пор размещали.

Во второй половине дня был громкий шум подтрунивания и какой-то лязг, который мы не смогли разобрать, как бы мы ни пытались угадать. Кто-то высказал мнение, что враг отдает приказы вернуть свою покинутую крепость. Это подтвердилось неожиданно скоро.

Вскоре на наши позиции начали падать снаряды. Некоторые бойцы поспешили в свои окопы без приказа, но более выносливые настолько привыкли к ежедневному артиллерийскому и минометному обстрелу, что их это не волновало, пока не было реальных потерь. Итак, примерно один отряд мужчин продолжил игру в карты в палатке.

Нам повезло и на этот раз, потому что, как будто чудом, снаряды падали перед нашими позициями и позади них, но ни один не попал в гребень, на котором мы находились. В дымовую трубу нашей палатки попал осколок, одна лыжа была сломана, а приклад винтовки поцарапан. Когда обстрел закончился, мы обнаружили, что оценка того, что противник вновь займет свою крепость, была верной. Чтобы противостоять этому, нам пришлось оставить больше людей на наших позициях

Ночь на Рождество на Севере длинная и темная. Сегодня, в канун Рождества, сумерки, казалось, опустились еще раньше. В нашей палатке тоже было тепло и уютно. Горело несколько свечей, а с крыши свисала маленькая рождественская елка. Также было не слишком многолюдно, потому что на позициях все время находился усиленный отряд, состоящий из людей. Кроме того, у взвода больше не было полного состава. Некоторые из наших братьев покинули ряды, пали, некоторые были ранены, а несколько человек отморозили ноги. Мы вспоминали наших погибших в ту ночь, а что касается раненых, мы почти завидовали им, потому что они могли провести Рождество в хорошо освещенных больницах.

У нас было много еды. К этому времени мы уже научились готовить тушеную оленину. Кое-что из этого варилось в крышках походного чайника на плите всю ночь. Десерт состоял из американских консервированных фруктов, присланных из Кемиярви. Некоторые прожорливые мужчины тоже смогли съесть армейский суп, но в этот вечер большинство оставили его нетронутым.

Во второй половине дня были розданы пайки спиртного, одна полулитровая бутылка на пятерых мужчин. Странное меланхоличное настроение было таким, что только некоторые мужчины наслаждались небольшим пайком. Большинство мужчин решили приберечь выпивку на то время, когда нас в какой-то момент оттащат в тыл для отдыха и восстановления сил.

Мы возлагали большие надежды на рождественские подарки, почти как в детстве. Мы слышали, что довольно много из них было получено здесь, на Северном фронте. (Традиционно в Финляндии рождественские подарки раздаются в канун Рождества). По какой-то причине груз подарков не смог быть доставлен на наши позиции этой ночью; но мы не были очень разочарованы, потому что привыкли к тому, что на войне не все идет по графику.

Отряды регулярно сменялись на позициях. У мужчин в палатках был глубокий, спокойный сон. Многие мужчины, должно быть, мечтали о более счастливом Рождестве дома.

В 01.30 идиллическому покою рождественской ночи пришел конец. Был слышен сильный грохот: сильный артиллерийский обстрел потряс окрестности. Сон исчез из наших глаз. Снаряды продолжали сыпаться на нас. В свете вспышек взрывов люди бежали в свои окопы с оружием в руках. Кто-то выстрелил из своей винтовки, к нему присоединился другой, и вскоре вся линия была охвачена огнем. Враг выпустил зеленые сигнальные ракеты, и вскоре на нас посыпался дождь пуль. К счастью, цель была на один или два метра выше. Пули били по веткам над нами, и они падали на нас вместе со снегом. Огонь пехоты быстро уменьшался и, наконец, полностью прекратился. С обеих сторон было обнаружено, что у соседа нет какой-либо серьезной цели. Снаряды падали на нас постоянно, поэтому мы сочли целесообразным пока оставаться в наших окопах.

Мы не могли быть уверены в планах врага. Мы больше не недооценивали наших противников после того, как их патруль однажды ночью на нашем правом фланге уничтожил склад оружия, где спали солдаты.

Наши позиции были довольно удобными. В песчаной почве хребта были хорошо вырыты и оборудованы окопы. Из близлежащих амбаров было привезено мягкое сено для изоляции. Поскольку стрельба продолжалась в предрассветные часы, многие люди засыпали в своих окопах. Я и мой заместитель совершали экскурсии, чтобы разбудить спящих, чтобы они не замерзли на пронизывающем холоде.

К утру погода стала довольно хорошей. Луна мигала между облаками, и звезда дружелюбно мерцала тут и там. Со стороны противника раздавался монотонный лязг гусениц танков в направлении дороги Салла-Йоутиярви, иногда раздавался отдаленный выстрел. Это было самое странное Рождество в моей жизни!

Несмотря на то, что большая часть снарядов прошлой ночью попала на хребет с нашими позициями, у нас все еще было чудесное провидение в эту памятную рождественскую ночь. Только двое мужчин были легко ранены осколками. Нашим соседним подразделениям повезло меньше. У них было несколько раненых.

В 07.00 к нашей палатке подъехали сани, нагруженные рождественскими посылками. Мы оставили наши позиции, оставив слабое обеспечение. Действительно, было много желанных пакетов, в дополнение к частным пакетам два пакета для “неизвестного солдата” могли быть розданы всем, кто не получил более одного частного пакета. Оставшийся пакет был передан мне. Оно было отправлено из Кристийнанкаупунки. В нем были не только теплые носки, табак и конфеты, но и рождественская открытка, написанная сильным и красивым женским пером:

“Уважаемый солдат храброй финской армии!

Да здравствует Финляндия и храбрые защитники Финляндии!

Я желаю вам удачи в бою и надеюсь на окончательную победу!

Пусть мой маленький подарок подтвердит вам мои добрые пожелания.

Счастливого Рождества и отличного успеха, миссис Икс”.

Когда пакеты были открыты, кто-то начал рождественский гимн в палатке, и мужчины снаружи присоединились . Я никогда не слышал такого особенного исполнения этого гимна.

Рождество прошло медленно. Огромное количество благодарственных писем было написано жертвователям очень благодарными людьми.

Высоко над нами кружил одинокий самолет. Возможно, он проверял результаты обстрела прошлой ночью, но небольшой снег покрыл отверстия от снарядов, сделав их невидимыми. Вражеский миномет выпустил несколько бомб с северо-востока, одна из них была настолько близка к попаданию в окоп, что человек в нем был почти полностью похоронен. Однако вскоре он был освобожден из своего сложного состояния.

Короткий день вскоре превратился в сумерки в “Антти”, который наш сектор фронта был назван в соответствии с первым названием нашей компании CO. Уставшие от сражений мужчины рано легли спать.

Вот как праздновал Военное Рождество 1939 года взвод солдат с Юга, вдали от своих домов, в чрезвычайных обстоятельствах к северу от Полярного круга.

Некоторое время спустя JR40 освободил IX/Kt-Pr от службы на фронте.

Автор Пентти Хаанпяа, в то время стрелок в рядах JR-40, описывает участок фронта в Салле:

Наконец, под покровом ночи они отправились на передовую. Тогда было очень тихо. Артиллерия молчала. Они прибыли в деревню грин, где дома стояли заброшенные, мрачные на вид, с черными оконными проемами. Даже снег был черным. У стены каменного коровника были темные узлы, тела. Вчера коровник получил сильный удар, и около десяти человек погибли. Линия фронта оставалась здесь уже несколько недель. Перед позициями было узкое озеро.

Прибыл проводник в шубе из оленьего меха. Началось облегчение. Информация была предоставлена вполголоса. -Вот гнездо станкового пулемета. - Здесь у нас есть ручной пулемет. - Вот стрелок. - Внизу, на берегу озера, мы разместили слуховой пост на ночное время...

Здесь они окопались с обеих сторон. Из оружейных гнезд и открытых окопов выползали сонные существа, выглядевшие оцепеневшими, в своих волосатых одеждах они наводили на мысль об опасных зверях. Они стряхивают с себя меха и передают их новым людям. Облегчение продолжается, очередь мужчин становится все короче. Временами никто не вылезает из окопа. Гид тычет в нее прикладом своей винтовки, и, наконец, появляется человек. Возможно, он заснул, когда наступила тихая ночь. Люди, которых нужно сменить, были здесь долго, несколько дней.

Новый человек ныряет в шубе из оленьего меха. Он все еще сохраняет тепло тела предыдущего владельца. Он начал знакомиться со своим окружением. Дыра была довольно тесной. На дне было немного сена и оленья шкура. В начале было довольно уютно после долгого марша: сидеть там в мехах было вполне нормально. Там была пара ручных гранат, здесь была куча стреляных гильз, которые можно было потрогать пальцами. Итак, здесь играла музыка, когда противник пытался выйти из-за опушки леса вон там, который маячил в темноте. Впереди была открытая местность, ширину которой невозможно было оценить в темноте. Это лед озера. Облачно и идет снег. Стрелок выглянул из-за бруствера и попытался прикинуть, как он сможет его заметить, если оттуда крадется человек в валенках, окруженный темнотой и черным лесным краем позади него. Он может приблизиться незамеченным... Он чувствовал себя немного брошенным и одиноким, он почти чувствовал, что остался один в мире, в этой мелкой дыре. Трудно было поверить, что его приятели были там справа и слева, каждый в своей норе. Было бы лучше, если бы он даже мог увидеть место, где они оказались. Эта необычная полная тишина тоже была гнетущей и зловещей. Это было предчувствие, что-то должно было произойти...

Одинокий стрелок все больше склонялся над парапетом, пытаясь взглядом превратить тьму в свет. Он так усердно наблюдал, что у него начали болеть глаза. Что это за форма? Ну, это куст, наверное. Это была вспышка пламени вон там? Может быть, это была просто вспышка в его глазах.

Время тянулось очень медленно. Сколько времени человек должен сидеть на корточках в яме посреди темноты? Начали появляться некоторые снизу. Наконец-то прибыл командир роты, с инспекционной поездкой. Он сказал, что в дневное время ни о какой помощи или другом движении не может быть и речи. У врага хороший наблюдательный пункт на противоположном холме. Если они что-нибудь обнаружат, снаряды будут поступать. Каждый человек должен оставаться на своей позиции до наступления темноты. Только тогда может быть доступен какой-то отдых.

Командир исчез в темноте, снова стало тихо и очень одиноко. Постепенно до меня дошло.

Тогда впервые прогремел гром. Земля дрожала, снег и грязь вздымались. Теперь враг вел огонь на полную мощность. Казалось, у них их было много. Постоянно гремело и грохотало, и осколки выли над окопом. В зданиях деревни происходили обрушения, серая черепица летала в воздухе, как стаи черных ворон. Одинокий стрелок в своей норе был полон тоски. Все силы Ада, казалось, были на свободе в этой заброшенной деревне. Неужели ни одно живое существо не могло там выжить? Как, черт возьми, этот окоп выжил? Еще один! Еще ближе... Много видов грома. В воздухе тоже рвались снаряды, шрапнель, что угодно. Среди общего шума можно было различить резкий сердитый звук выстрела небольшого пистолета где-то рядом. Это было появление танка на льду озера. Временами шквал усиливался до сплошного мощного раската грома, временами он стихал. Затем одинокий стрелок выглянул из-за парапета. Возможно, они пришли, чтобы проверить, что им удалось создать! Он осторожно посмотрел по сторонам, но ничего не было видно, никаких признаков других, его приятелей. Может быть, их больше не существовало! Все, что можно было увидеть, это снег, который становился все чернее, воронки от снарядов и очертания зданий поблизости. Было странно думать, что когда-то, совсем недавно, там жили люди, они уходили на работу и возвращались с работы, они ели и курили трубки, они спали. Совсем недавно, но это было очень давно!

Заградительный огонь снова усилился, и стрелок вернулся в свою нору. Он едва осмеливался поднять глаза. Казалось, что враг увидит, как его голова оглядывается, и начнет обстреливать еще более усердно. В тот момент озеро было очень узким, и, судя по обстоятельствам, там работали минометы. И все же ему пришлось выглянуть из своего окопа. Враг может напасть на него.

Тот день казался таким же длинным, как вечность, первый день под обстрелом, короткий день середины зимы с длинными утренними и вечерними сумерками. Весь день грохотало, гремело, взрывалось, содрогалось. И не было никаких признаков жизни, никакой информации о других, его приятелях. Это было так, как если бы одинокий стрелок в своем окопе был единственным живым существом среди рева. В полдень птица, большая синица, налетела на стену здания рядом с его норой. Он даже издавал энергичные и счастливые звуки. Это согрело сердце стрелка: там действительно было другое живое существо, хотя и не больше трубки, и вдобавок ко всему оно, по-видимому, было беззаботно и занято своим мирным делом, ища пищу, не зная о том, что великие державы борются за господство на суше и на морях... Но птица улетела, и снова было ужасное одиночество и обстрел. Холод тоже был изматывающим, несмотря на оленьи шкуры, а окоп уже давно оказался тесным. Его конечности затекали в неудобных позах. Жалкая война! Просто сиди на корточках в окопе и жди, когда попадет снаряд и разорвет тебя в клочья! Приседай, приседай и подглядывай, будь начеку. У вас даже нет приятеля, с которым можно поговорить обо всем этом. Тогда мне было бы легче. Сам ад, возможно, не может быть более унылым местом, чем этот тесный окоп, когда деревня подвергается бомбардировке, когда зубы войны, кажется, вгрызаются в нее в ничто, разрушают здания и сдувают верхний слой почвы с полей по ветру, полей, которые долгое время были вспаханы и удобрены для выращивание хлеба.

Медленно опускались сумерки, а затем темнота пришла как благословение. Это было благословением, потому что обстрел прекратился. Но чувство облегчения длилось недолго. В темноте далеко не видно, и там могут таиться всевозможные опасности. Неприятная идея: теперь они приближаются...Это было то, что военные новости назвали артиллерийской подготовкой.

Но теперь, в любом случае, можно встать и размять затекшие и замерзшие члены. Смотрите, есть еще одна фигура, похожая на чудо, призрак, в грязном белом платье. Он выжил, этот! Стрелок обрадовался:

- Привет, сосед! Думали ли вы сегодня, что всякая плоть подобна траве …

Следы беспорядков при обстреле были неожиданно небольшими. Это выглядело как непостижимое чудо. Весь день все думали, что должны быть последствия, силой. На самом деле, ничего! Этому не было суждено быть, это было выведено. Теперь эти жалкие окопы были признаны достойными уважения. Они защищают. Снаряд должен попасть в квадрат, попасть в отверстие, прежде чем оно станет разрушительным. Могут быть взрывы спереди и сзади, с обеих сторон, и это ничего не значит.

Под покровом темноты может быть установлена ротация караульных. Размещение было предоставлено в кухне коровника, пощаженной снарядами, в которой было ужасно сквозило из-за того, что дверные проемы были закрыты только войлоком. Пол был ледяным, а камин, сложенный из больших кусков камня, было нелегко прогреть. Но в нем уже мерцал веселый огонь, один вид которого успокаивал разум человека и даже согревал того, кто сидел ближе всего к нему. Однако огонь нужно было поддерживать на низком уровне, чтобы из трубы не вылетали искры, которые могли спровоцировать незнакомцев на дальнем берегу озера на разжигание огня. Во всех отношениях жилье было очень жалким. Никакого достойного отдыха не было, сон был чем-то немыслимым.

(Отрывок из “Korpisotaa” (Война в пустыне) Пентти Хаанпяа, 1940 год, переведенный на французский Аурелиеном Соважо как «Guerre dans le desert blanc» (Gallimard 1942), который сейчас является библиографической редкостью. https://www.goodreads.com/fi/book/show/12511797-korpisotaa

ЛАПЛАНДСКАЯ ВОЙНА 1944-1045

V.Vierimaa, Преследование в Лапландской войне. Журнал "Канса Тайстели", 04, 1962, В руках Всемогущего.

Гражданские лица в Лапландской войне. Автор, капитан Виеримаа был командиром 6-й роты II/JR-11.

Это было 9 октября в Паакколе, Кеми. Миссис Ранталанкила, жена фермера, в тот день ничего не смогла добиться. Может быть, это был кошмар, который она видела прошлой ночью, может быть, предчувствие того зла, которое может произойти. Во сне она оказалась на плоту со своими детьми Хейкки, Юхани, Лиисой, Юсси и Марьей. Внезапно плот развалился на куски, и она упала в воду, крича о помощи и держа детей. Она проснулась от собственного крика, а затем не спала, прислушиваясь к шуму с дороги, постоянному грохоту машин и танков, который сотрясал дом.

Утром их посетил старый сосед фермер Яакко с сообщением:

- Будет лучше, Майя, если ты соберешь своих отпрысков и присоединишься к нам в нашем путешествии по лесу - ничего хорошего не произойдет. По радио передали, что Кеми взят [финскими войсками] и Торнио тоже. Скоро здесь, в Паакколе, начнутся боевые действия. Через час мы отправляемся в сауну в Кяреоха, почему бы вам не присоединиться к нам. Ты знаешь дорогу.

- Сказав это, Яакко ушел.

- О, Боже Правый, только если бы Калле был здесь. Это был, по крайней мере, сотый раз, когда ее мысли искали человека, который был среди всех других трудоспособных финских мужчин и о котором ничего не было слышно из-за беспорядка, царящего в Лапландии. Он мог быть убит в довершение всего.

Их положение не улучшил тот факт, что ранним утром в их дом вошел немец. Он сердито говорил на иностранном языке и время от времени кивал в сторону Кеми. Затем он вышел и начал копать яму на гребне за конюшней.

-Должны ли они оставить скот в сарае и лошадь тоже. Диспетчеры эвакуации посетили их, но теперь там никого не было.

Хейкки, мальчик, проявил достаточную инициативу, чтобы достать рюкзак с чердака, и теперь запихивал в него еду, которую посоветовала его мать, – хлеб, масло и соленую рыбу.

Их прервал громкий хлопок, за которым последовали камни, падающие на крышу, и окно было выбито ...

-Боже правый, они теперь стреляют и по этому холму!

Мать схватила на руки самую младшую, девочку Марью, приказала другим детям следовать за ней и побежала к густым ольховым кустам за домом. Она услышала еще три или четыре взрыва во время бега. Она была последней жительницей Паакколы, покинувшей деревню в тот октябрьский день

11-летнему младшему пришлось нелегко в Торнио. Многие братья испустили последний вздох, и многих отправили на лечение, но немцы не смогли столкнуть финна в море или в отеле в Хаапаранте [в Швеции], хотя они с гордостью хвастались этим в Кеми. Десантная операция в Торнио прошла успешно, и теперь настала очередь Джерри возглавить свои колонны на Рованиеми и Муонио, а финны наступали им на пятки.

Командиру полка полковнику-лейтенанту Халсти было поручено преследовать противника в направлении Рованиеми. Большая часть полка использовала дорогу Торнио-Лаурила-Пааккола-Рованиеми. Рота егерей дивизии была направлена по дороге Арпела на Паакколу, а затем II-й батальон JR11 через лес с целью отрезать путь отхода немцев в Паакколе.

II/JR11 удалось продвинуться к Каакамо, а оттуда они направились через леса к Арпеле, а оттуда к Паакколе. По пути батальон встретил военных беженцев из района Алаторнио в фермерских домах в лесу. бойцы 5-го полка вместе с другими тащили свое бремя, а 2-й лейтенант Хирму узнал, насколько холодным может быть октябрьский день для человека, одетого в летнюю тунику и другую не совсем идеальную экипировку. Поэтому ему пришло в голову, проходя мимо дома, полного гражданских лиц, крикнуть и спросить, есть ли у кого-нибудь пара запасных перчаток. Тут же какая-то бабуля предложила лейтенанту пару шерстяных перчаток. Он с благодарностью надел перчатки на замерзшие руки и повернулся, чтобы последовать за своим взводом.

- Ты не заплатил, - кричала бабуля, - триста марок!

Сбитый с толку лейтенант, который думал, что это сойдет ему с рук, поблагодарив, вытащил свой бумажник и прочитал банкноты на руке бабушки. Командир роты, которому довелось стать свидетелем этой сцены, был зол:

- Здесь больше нет духа Зимней войны - черт возьми, я удивлен, что от нас не требуют платы за вход в этот лапландский театр.

Во второй половине дня, примерно в 2 часа дня, батальон догнал роту егерей, застрявшую примерно в четырех километрах от перекрестка Пааккола-Арпела. Роты немедленно рассредоточились по обеим сторонам дороги и начали движение по открытой местности, но были встречены таким минометным, артиллерийским и пулеметным огнем, что атаку пришлось прервать из-за потерь, а войска отступили на край лугов.

Прыгая для атаки на краю луга, мужчины услышали странный звук впереди. Это было похоже на детский плач, но на том этапе у мужчин не было возможности уделить этому больше внимания. Джерри заботился о программе. С большим трудом наши люди, раненные в результате минометного и пулеметного огня, были спасены. Затем, когда стрельба стихла, звук раздался снова.

-Что это такое, даже Кой-коп задавался вопросом, прибыв со своим Бегуном к месту, где слышался звук.

Странный вой, временами усиливающийся, был отчетливо слышен со стороны противника. Мужчины слушали спокойно – когда позволили немецкие MG s, стрелявшие быстро, сметая край луга своим точным огнем. Вскоре командир Кой был вызван на брифинг командиром Btn, который также был проинформирован об этом случае.

Поскольку командир отдал приказ атаковать с наступлением темноты, он отправился посмотреть сам. Действительно, дойдя до края луга, можно было отчетливо услышать плач. С наступлением темноты каждое немецкое орудие открыло огонь на полчаса, и снова луг был обстрелян огнем MG, вырубая кусты на финских позициях. Финская линия фронта несла потери с ужасной скоростью, потому что немецкий огонь был точным. То тут, то там посылали за носилками. Наша скорострельность тоже возросла, и по мере приближения часа "Ч" не было причин сдерживать атаку.

Примерно за десять минут до часа "Ч" стрельба прекратилась, и в то же время снова послышался звук, похожий на детский плач.

- Что это, черт возьми, такое? Майские мужчины задавались вопросом об этом. Это был нервирующий звук.

В тот же момент прибыл гонец командования, сообщивший, что немцы отступают и атака должна быть начата немедленно. Командиры взводов приказали своим людям трогаться в путь, и они начали пересекать открытую местность, бежать в темноте и спотыкаться о канавы.

Командир роты бежал со своим бегуном примерно в середине линии своей роты, случайно проезжая мимо сенного сарая, и, поскольку в тот момент не было стрельбы, их уши уловили человеческий голос, доносящийся из сарая. Мужчины удивленно переглянулись, но сейчас было не время обсуждать этот вопрос – им нужно было идти дальше. Была достигнута противоположная сторона луга.

В тот же момент на правом фланге раздались два или три взрыва, за которыми последовал крик:

-Прыгающие Бетти – мины!

Носилки были очень нужны. Еще один взрыв справа впереди, а затем слева – там действительно были мины. По приобретенному опыту мы знали, что их было не один или два, а сотни, и, поскольку больше не было огня из кустарника, атака прекратилась, и командир роты послал гонца с докладом к командиру. В ту ночь не имело смысла увеличивать потери.

Затем командир роты вспомнил о сарае, мимо которого они проходили во время атаки, и он поманил своих бегунов и полдюжины человек присоединиться к нему, чтобы вернуться в сарай. Они быстро сгруппировались перед дверью, затем сержант. Тикканен подошел к двери и распахнул ее.

-Кто здесь?

-О, Боже, вы финны? - Это был плачущий женский голос, смешанный с детским плачем на сене.

-Конечно, мы финны, просто убирайтесь оттуда, - успокаивающим голосом сказал Кой-КОП.

С верхушки сухого сена в сарае спустилась женщина с двухлетним ребенком и еще пятью детьми, старшему из которых едва исполнился подростковый возраст. Они столпились вокруг своей матери, замерзая и плача.

-Ради Бога, ты все время был в сарае? Спросил озадаченный офицер.

-У меня есть, - объяснила женщина, - я направлялась на ферму Кяреоя, чтобы сбежать от войны со своими детьми, и когда они начали стрелять по дороге, мы оказались на этом лугу и не знали, куда идти. Затем мы забрались на сено.

-Послушайте, миссис, если вы можете молиться, скрестите руки и поблагодарите – произошло небесное чудо. Две роты стреляли друг в друга на этом лугу из всех видов оружия, которые у них есть, в течение нескольких часов, и вы не получили ни единой царапины. Ваша судьба была в руках Всемогущего.

Стоявшие вокруг мужчины молчали. Бедная мать со своими детьми стояла посреди них, дрожа. Произошло что-то, что солдат на передовой не хочет называть, но в это он верит и верит.

-Ничего не поделаешь, война есть война. Можете ли вы найти дорогу к фермерскому дому Кяреоя? Ты возьмешь трех мужчин, чтобы нести детей, и Тикканен, у тебя есть факел, иди и показывай дорогу.

Миссис Пааккола и ее дети исчезли в темноте и нашли дорогу к фермерскому дому, который уже был битком набит беженцами, рассказали вернувшиеся солдаты. Она и ее дети получили немного отдыха и покоя, в отличие от Компании. Они провели ночь, замерзая на краю луга, жмурясь у костров, и продолжили наступление на Рованиеми, как только дорога была достаточно разминирована.

Выдержка из военного дневника 6-й роты JR11.

(JR11 был отправлен в Оулу по железной дороге и разбит бивуаком в палатках недалеко от города)

28.9.1944

Подъем в 06.00. Погода: дождливое утро: Уборка всей территории лагеря.

13-30-14.15. Лекция по поведению и уходу за снаряжением.

14.30-15.30. часовая тренировка по отданию воинского приветствия.

15.00 вернулась команда эвакуации старшего сержанта Ойкаринена.

29.9.1944

05:30. Погода: переменная. подъем и подготовка к маршу

07: 30. Рота начала марш к новому месту дислокации в Хентанпере, где находилась остальная часть батальона.

14.00. Марш начался с облегченными рюкзаками, вероятно, до Топпилы, но по пути был перенастроен. Отъезд задерживается. Тем не менее, готовность к тревоге составляет один час.

30.9.1944

Подъем в 06.00. Погода: облачно

07.30-11.00. Чистка и осмотр оружия.

13.30-15.00. уборка и инспекция территории лагеря.

В 16.15 начался марш к гавани в Топпиле, и к 18.00 рота была в Топпиле. Посадка заняла так много времени, что только к 22.00 все были на борту. (Судно “Норма”). Она немедленно отплыла на Север.

1.10.1944

Погода: дождливая

09.10. “Норма” прибыла в порт Ройтта в Торнио.

Рота начала наступление через Пирккио по дороге Торнио-Кеми.

Рота продвинулась в направлении Кеми, сумев пересечь рукав реки Керапудас.

Там вспыхнула перестрелка, в результате которой наша рота понесла потери.

Патруль, состоящий из отряда AT, был направлен в направлении “Маленького Берлина” [район немецкого лагеря]. Патруль не вернулся.

Военная добыча включала, например, два грузовика, один мотоцикл. Захвачено 16 военнопленных.

Наши потери: капитан Вильо Виеримаа, зам.капитана Uuno Juntunen (KIA), Cpl. Veikko Karjalainen (WIA), Cpl. Yrjö Nyystilä (WIA), Pvt. Väinö Haikara (WIA), Pvt. Арво Хаапамяки (WIA), Pvt. Вейкко Теереля (WIA), Pvt. Хейкки Коскимиес (WIA), рядовые: Väinö Nygård (WIA), Matti Nyyssönen (WIA), Урпо Ханнус (WIA), Ууно Каартинен (WIA), Эйно Турпейнен (МВД), Эйнар Бьерклунд (МВД), Каарле Исомаа (WIA), Аарре Кангашарью (WIA), А. Вилми (WIA), Эйно Торнела (МВД), Вильо Эвести (МВД), Вальтер Пукки (МВД), Эрнест Мииккала (MIA).

15.20. Рота была отсоединена от 3-го батальона, и нам разрешили отдохнуть.

В 21.30. Роте было поручено пройти 3,5 км на север до линии реки. Задание выполнено без боя.

2.10.1944

В 09.30 рота вернулась в штаб батальона и разбила бивуак в доме священника.

3.10.1944

в 16.15 переведен в резерв в окрестности Керопутаа. Размещение в домах.

4.10.1944

07.15. лейтенант Т.Андерссон вернулся в 5-ю роту.

07.30. капитан Виеримаа на совещании, проведенном командованием батальона.

08.30. Рота собралась для фланговой операции, в которой участвовал весь батальон.

Группировка E.Рауна рядом с линией.

Батальон стартовал в 10.00. 5-я рота, шедшая слева от 7-й роты, была оставлена в качестве резерва, поскольку 7-я рота и 6-я рота отправились перерезать дорогу.

16.30. 2-й лейтенант Хирму отправился в патрулирование, пока лейтенанты Хаглунд и Ииплатун пытались перекрыть дорогу справа от 6-й роты, но не добрались до дороги, потому что немцы перекрыли дорогу. У немцев были танки, по крайней мере, 6 или 7 штук, которые, возможно, были “Тиграми”.

Начиная с капитана Тойвонен, наш командир батальона, был ранен, и капитан Виеримаа стал временным командиром батальона.

В 19.30 рота начала отступление. Раненых уносили. Немцы отрезали нам путь к отступлению, поэтому нам пришлось сделать большой обход на север, чтобы выбраться оттуда.

Потери: рядовые рядовой Мойланен Яакко, Хаутала Хейкки, Туомела Мартти.

5.10.1944

в 03.30 прибыли в Керопудас.

Рота была расквартирована в домах на берегу реки Кюляйоки для отдыха.

К вышеупомянутому месту прибыла часть административного взвода во главе с сержантом Manninen.

Рота была подчинена III/JR11 и выступила группировкой для контрудара.

Вечером рота заняла позиции на западной стороне Кюляйоки у брода во главе с лейтенантом Андерссон.

6.10.1944

утром противник готовился к атаке, подвергаясь сильному обстрелу. Враг атаковал у брода во второй половине дня. Понеся значительные потери, противнику удалось создать плацдарм на западном берегу, откуда им пришлось отступить в сумерках.

Наши потери: рядовой (без имени), Саонен, Марьямаа, Райсянен.

7.10.1944

Предыдущей ночью лейтенант Вестеринен сменил лейтенанта Андерссон.

В 04.00 враг атаковал брод через реку на западном берегу при поддержке тяжелого вооружения, также используя “Панцерфаусты” для уничтожения оружейных гнезд.

Бой продолжался пять часов на близком расстоянии, например, использовались ручные гранаты.

Взвод был усилен одним отделением.

В 09:00 взвод понес такие потери, что в их строю появились бреши. Результатом стало то, что враг смог проникнуть в наш тыл, в результате чего лейтенант Вартиайнен счел за лучшее оставить позиции и спасти оставшихся людей от полного уничтожения. Получить подкрепление было невозможно.

Рота перешла на новые позиции.

После контрудара наших войск рота отвоевала прежние позиции. II взвод занял позиции во главе со 2-м лейтенантом Hirmu.

Потери: рядовые Карппинен, Дж., Кукконен, В. Карьялайнен Т., Вилппула К., Суокоски, М., Kulkki, R., Heikkilä, N., Aspirant Valtonen, S., Pvt. Härkönen, M. Cpl. Суйккари, М., рядовой. Pitkänen, A., Pvt. Anttila, G. PFC Heikkilä, M., Pvt. Хальметоя А., рядовой. Häpilä, M., Pvt. Илитало, М., рядовой. Корхонен А., рядовой. Косунен В., старший сержант Айтаринен Э., рядовой. Микконен, рядовой. Анттонен М., сержант Корисмяки Х., сержант. Мустонен В., сержант. Ритен В., рядовой Куккола Л., рядовой. Алатало Х., рядовой. Холаппа Х., рядовой. Хиттинен У., рядовой. Юуттинен П., рядовой. Канервикко А., рядовой. Meriläinen, Toivo, Pvt. Säkkilä, N., Pvt. Какко Н., рядовой Каркунен Х., рядовой. Паккала А. (погиб в KS, рядовой. Анттила, Р., Рядовой. Korppinen, Eino, Pvt. Халментоя, Г., рядовой. Хирвела П., рядовой. Холаппа В., рядовой. Керкман В.

Вечером рота была допущена на отдых в “Маленький Берлин”. Весь день наши позиции подвергались тяжелому артиллерийскому и минометному обстрелу.

Потери: рядовой КИА. Syrjälä, N., WIA Pvt. Manninen, Väinö, PFC Annala, J., Pvt. Нуоджуа Э., рядовой Тауриайнен, В.

8.10.1944

Рота отправилась в поход на Петяянмаа, где мы остались на ночь.

9.10.1944

Рота выступил в авангарде в Паакколу, где вечером мы были атакованы врагом.

Потери: КИА лейтенант Хаглунд, У., рядовой. Миккола, Н. ВИА рядовой Эвести В.Рядовой, Пукки В., рядовой. Кайкконен, А.

10.10.1944

Рота разбила лагерь в Паакколе.

11.10.1944

Рота продвинулась в направлении дороги на Рованиеми и в тот же вечер достиг Луэ. Лейтенанту Вестеринену была поручена задача командования Кой. Капитан. Виеримаа был назначен командиром 9-й роты III-го батальона.

(Конец дня)