Взгляд на семью - 4. Ф.М. Достоевский. Кроткая.

Цель воспитания — это образовать существо, способное управлять собою, а не такое, какое могло бы только быть управляемо другими. (с) Спенсер Герберт

Перечитала повесть Достоевского "Кроткая". Меня поразила рецензия к книге, которую я увидела в социальной сети Вконтакте. Уверена, что это отпечаток нынешнего воспитания и узости мышления. Ниже я приведу дословно эту рецензию, а сейчас позвольте выразить мой взгляд на эту книгу. 

В этой книге никак не выражен замысел о палаче и жертве.. Как до такого можно было додуматься? Книга с большим смыслом и назиданием и отражает лишь то, что некому было заняться воспитанием девушки до ее замужества. Если бы муж любил только себя, уделил бы он столько сил на духовное становление женщины? Сравните там купца, "усахарившего" (забил до смерти) двух жен и искавшего третью и героя повести. Если бы муж не любил ее, неужели бы он тогда позволил бы ей стоять с револьвером у его виска? Неужели бы он совершал те добрые поступки для третьих лиц, если бы не хотел чтобы она увидела его настоящим? Если бы он хотел полного ее унижения, что мешало ему это сделать, вместо того чтобы воспитывать из нее свою богиню? Разве бы он сам страдал из-за ее мучений и исканий верного пути? Разве терпел бы такого к нему пренебрежительного отношения и бунтовства с ее стороны вместо ожидаемой благодарности? Трепетал бы он от ее слов и взглядов? Какое же может быть счастье с женщиной, которая не с тобой, которая сердцем чужая еще?

 Я искренне разделяю стремление этого мужчины к настоящей любви без фальши. Для этого действительно нужно было воспитать себе друга. 

Позволю себе отметить лишь то, что характеризует мужа как настоящего достойного человека, настоящего мужчину:

* он выбрал себе женщину именно ее, потому что она была искренна и в потенциале умела и желала любить и могла понять его в полной мере и стать ему надежной опорой  и разделить с ним счастье. Ее минусом было то, что она впадала в крайности и не умела самостоятельно думать, сделать выводы и оценить - она слушала мнение других людей, даже его недоброжелателей, потому как еще не умела отличать. И именно этому равновесию он хотел ее научить - чтобы она сама разобралась, сама без навязанных, даже с его стороны, мнений.

* скрыл от нее тот факт, что выкупил(!) ее у теток, чтобы не унижать ее. И когда делал предложение  ей о благодеянии тогда ни полслова; напротив: "Это я остаюсь облагодетельствован, а не вы"

* он  создал ей условия, где она могла найти верный путь к счастью, создал систему, в которой видел конечную цель их совместного долгого счастья, и принял решение добиться этого посредством строгости к ее крайностям.

Я хотел, чтоб она узнала сама, без меня, но уже не по рассказам подлецов, а чтобы сама догадалась об этом человеке и постигла его! Принимая ее в дом свой, я хотел полного уважения.  О, я всегда был горд, я всегда хотел или всего, или ничего! Вот именно потому, что я не половинщик в счастье, а всего захотел, - именно потому я и вынужден был так поступить тогда: "Дескать, сама догадайся и оцени!" Потому что, согласитесь, ведь если б я сам начал ей объяснять и подсказывать, вилять и уважения просить, - так ведь я всё равно что просил бы милостыни..

Я прямо и безжалостно (и я напираю на то, что безжалостно) объяснил ей тогда, в двух словах, что великодушие молодежи прелестно, но - гроша не стоит. Почему не стоит? Потому что дешево ей достается, получилось не живши, всё это, так сказать, "первые впечатления бытия", а вот посмотрим-ка вас на труде! Дешевое великодушие всегда легко, и даже отдать жизнь - и это дешево, потому что тут только кровь кипит и сил избыток, красоты страстно хочется! Нет, возьмите-ка подвиг великодушия, трудный, тихий, неслышный, без блеску, с клеветой, где много жертвы и ни капли славы, - где вы, сияющий человек, пред всеми выставлены подлецом, тогда как вы честнее всех людей на земле, - ну-тка, попробуйте-ка этот подвиг, нет-с, откажетесь! А я - я только всю жизнь и делал, что носил этот подвиг.

*  Он был хоть и строг, и все не скрывая обозначил и ДОГОВОРИЛСЯ с нею же заранее. Тем не менее проявлял и милосердие к ней:

Она не препятствовала, но я сам возвысил содержание на тридцать копеек. Тоже и театр. Я сказал невесте, что не будет театра, и, однако ж, положил раз в месяц театру быть, и прилично, в креслах. Ходили вместе, были три раза

* он потому взял на себя эту обязанность воспитывать, что  знал как устройство женщин в принципе: 

В женщинах нет оригинальности, это - это аксиома, даже и теперь, даже и теперь для меня аксиома! А женщина любящая, о, женщина любящая - даже пороки, даже злодейства любимого существа обоготворит. Он сам не подыщет своим злодействам таких оправданий, какие она ему найдет. Это великодушно, но не оригинально. Женщин погубила одна лишь неоригинальность.

* он не оправдывался перед ней, не выпрашивал, не прогибался в моменты ее бунтовства и не ругал ее, когда она мешала ему или нарочно приносила убыток их же семье. Предоставил ей возможность заниматься с ним одним делом.

не потерялся, я даже не сделал движения и опять прежним спокойным голосом прямо объявил, что с сих пор лишаю ее участия в моих занятиях

Мне вдруг, смотря на нее, влетела тогда в голову идея, что весь этот последний месяц, или, лучше, две последние перед сим недели, она была совсем не в своем характере, можно даже сказать - в обратном характере: являлось существо буйное, нападающее, не могу сказать бесстыдное, но беспорядочное и само ищущее смятения. Напрашивающееся на смятение. Кротость, однако же, мешала. Когда этакая забуйствует, то хотя бы и перескочила меру, а всё видно, что она сама себя только ломит, сама себя подгоняет и что с целомудрием и стыдом своим ей самой первой справиться невозможно. Оттого-то этакие и выскакивают порой слишком уж не в мерку, так что не веришь собственному наблюдающему уму. Привычная же к разврату душа, напротив, всегда смягчит, сделает гаже, но в виде порядка и приличия, который над вами же имеет претензию превосходствовать.

* он верил в ее благородные качества:

Я слушал целый час и целый час присутствовал при поединке женщины благороднейшей и возвышенной с светской развратной, тупой тварью, с пресмыкающеюся душой. И откуда, думал я, пораженный, откуда эта наивная, эта кроткая, эта малословесная знает всё это? Остроумнейший автор великосветской комедии не мог бы создать этой сцены насмешек, наивнейшего хохота и святого презрения добродетели к пороку. И сколько было блеска в ее словах и маленьких словечках; какая острота в быстрых ответах, какая правда в ее осуждении! И в то же время столько девического почти простодушия. Она смеялась ему в глаза над его объяснениями в любви, над его жестами, над его предложениями. Приехав с грубым приступом к делу и не предполагая сопротивления, он вдруг так и осел. Сначала я бы мог подумать, что тут у ней просто кокетство - "кокетство хоть и развратного, но остроумного существа, чтоб дороже себя выставить". Но нет, правда засияла как солнце, и сомневаться было нельзя. Из ненависти только ко мне, напускной и порывистой, она, неопытная, могла решиться затеять это свидание, но как дошло до дела - то у ней тотчас открылись глаза. Просто металось существо, чтобы оскорбить меня чем бы то ни было, но, решившись на такую грязь, не вынесло беспорядка. И ее ли, безгрешную и чистую, имеющую идеал, мог прельстить Ефимович или кто хотите из этих великосветских тварей? Напротив, он возбудил лишь смех. Вся правда поднялась из ее души, и негодование вызвало из сердца сарказм. Повторяю, этот шут под конец совсем осовел и сидел нахмурившись, едва отвечая, так что я даже стал бояться, чтоб не рискнул оскорбить ее из низкого мщения. И опять повторяю: к чести моей, эту сцену я выслушал почти без изумления. Я как будто встретил одно знакомое. Я как будто шел затем, чтоб это встретить. Я шел, ничему не веря, никакому обвинению, хотя и взял револьвер в карман, - вот правда! И мог разве я вообразить ее другою? Из-за чего ж я любил, из-за чего ж я ценил ее, из-за чего ж женился на ней? О, конечно, я слишком убедился в том, сколь она меня тогда ненавидела, но убедился и в том, сколь она непорочна.

* Победил ее в "поединке", когда она намеревалась его убить. При этом полное доверие к ней - так же оставлял револьвер на столе как и прежде, а до этого сам ее же и научил им пользоваться. После этого дал понять ей что все знает без слов, истерик, скандалов.

А я спрошу: на что мне была жизнь после револьвера, поднятого на меня обожаемым мною существом?

В таком случае (почувствовалось мне), если она угадала правду и знает, что я не сплю, то я уже раздавил ее моею готовностью принять смерть и у ней теперь может дрогнуть рука. 

Выдержав револьвер, я отмстил всему моему мрачному прошедшему. И хоть никто про то не узнал, но узнала она, а это было всё для меня, потому что она сама была всё для меня, вся надежда моего будущего в мечтах моих! Она была единственным человеком, которого я готовил себе, а другого и не надо было, - и вот она всё узнала; она узнала по крайней мере, что несправедливо поспешила присоединиться к врагам моим. Эта мысль восхищала меня. В глазах ее я уже не мог быть подлецом, а разве лишь странным человеком, но и эта мысль теперь, после всего, что произошло, мне вовсе не так не нравилась: странность не порок, напротив, иногда завлекает женский характер.

* не жалел на нее денег и более того ему хотелось на нее тратиться. Заботился когда она болела.

* восхищался ею, когда она этого не видит. Любовался ею.

* предоставил ей возможность заниматься чем хочет и читать книги, которые были подобраны в его пользу

* спустя время он раскрылся перед ней как муж, а не воспитатель, неожиданно для нее, т.к. она уже и не могла подумать что он простит ее поступки.  Значит, он достиг своего:

Слушайте и вникните: ведь когда мы сошлись давеча у самовара (это после вчерашнего-то припадка), то она даже сама поразила меня своим спокойствием, вот ведь что было! А я-то всю ночь трепетал от страху за вчерашнее. Но вдруг она подходит ко мне, становится сама передо мной и, сложив руки (давеча, давеча!), начала говорить мне, что она преступница, что она это знает, что преступление ее мучило всю зиму, мучает и теперь... что она слишком ценит мое великодушие... "я буду вашей верной женой, я вас буду уважать..." Тут я вскочил и как безумный обнял ее! Я целовал ее, целовал ее лицо, в губы, как муж, в первый раз после долгой разлуки.

 И он уже купил билеты на юг и на 5 минут опоздал. и сделала она это потому, что не могла себя простить, а он простил, от осознания своей ничтожности перед ним.

______________

И вот сравнить мой анализ книги и ту рецензию, что написал неизвестный мне человек, явно под воздействием современных взглядов на воспитание, где супруги любят друг друга скрытым эгоизмом - фальшивой любовью (до тех, пор пока ты делаешь мне приятное, а как перестанешь, так сразу любовь куда-то исчезает):

Повесть рассказывает историю жизни женщины, которая оказывается замужем за ростовщиком. Интересно то, что рассказчик не называет ни своего, ни её имени. Повесть показывает замысел Достоевского о палаче и жертве, выразившийся здесь в виде мужа-деспота и жены, его жертвы. Также автор хотел показать реалии того времени. От безденежья девушка решает выйти замуж за человека, которого она не только не любила, но и презирала его и его род занятий. Кроткая пытается взбунтоваться против такой жизни и против своего мужа, которого она даже была намерена убить, чтобы прекратить человеческие мучения: не только свои, но и тех людей, которые были зависимы от него, которые закладывали своё последнее имущество за копейки под большой процент. Эти мучения проявлялись не в ссорах и не в физическом издевательстве, а преимущественно в постоянном молчании, которое стало царить между мужем и женой через некоторое время после свадьбы.

По-моему это бред.. как можно настолько исказить мысль классика? впрочем, у каждого свои взгляды и чаще люди пользуются подмененными понятиями и чужое мнение принимают за свое. Ни в коем разе никому не навязываю своих взглядов.

Благодарю Вас за прочтение моей статьи! С любовью и уважением, Womenest.

https://t.me/womenest и https://vk.com/womenest