Притомность

Многоэтажки небольшого городка замерли, погрузившись на самое дно омута середины ночи. Чернота провалов их окон холодно взирает на пустоту геометрически расчерченных улиц - безглазая старуха Тьма надёжно оплела всё вокруг хрустальной сетью бездвижности. 

И в тиши уснувших квартир заколдованное пространство останется безжизненным и тусклым до самого утра...

Во мраке застывшей комнаты едва угадываются очертания мебельной стенки, под завязку заполненной корешками книг; рядом пристроились сиротливо пустующая пара кресел и раздутые формы пухлого дивана. В висящем на стене зеркале виднеется призрачный человеческий силуэт. Вуаль темноты надёжно маскирует его черты, и не понять, стар он или молод, красив иль страшен. Только слабо очерченный контур. Таинственный некто выглядывает из черноты стеклянной глади, словно пытается разгадать, что же всё-таки скрыто за холодом зеркального отражения...

Средних лет мужчина сидит перед дверью с надписью «Психотерапевт, Людмила Яковлевна Фехреворт». Холл буквально заполнен светом по-летнему яркого солнца. Его лучи, преломляясь в гранях стоящего на столике раритетного графина с водой, рассыпаются по стенам многочисленными солнечными зайчиками.

Но мужчина, не обращая внимания на нарочитый оптимизм яркого выводка, терпеливо ждёт вызов. Иногда поглядывает на большие настенные часы. Их механическое тиканье неторопливо одну за другой отсчитывает истлевающие в вечности минуты... Наконец слышен приглушённый дермантином двери женский голос:

- Войдите!

Небольшая комната. Тихо гудит кондиционер, окна завешены шторами, отчего в комнате царят успокаивающий полумрак и приятная прохлада. Стол, шкаф с книгами на полках. Посередине медицинская кушетка, на которой расслаблено лежит мужчина. Рядом в кресле сидит немолодая женщина. Строгость её очков и белый халат придают происходящему некий больничный официоз.

- Николай, расскажите, с чего началась ваша фобия.

Мужчина неподвижно смотрит вверх на ослепительно белый потолок. Говорит медленно, обдумывая каждое слово.

- Как-то заметил, что в зеркале отражаюсь совсем не я…

- Если не вы, то кто?

- Не знаю. Он очень похож на меня… Всегда чётко повторяет мои движения. Но я уверен, что это не я…

- А как давно вы это заметили?

Николай отводит взгляд от белизны потолка, внимательно смотрит на психотерапевта. Некоторое время молчит, вспоминая давние годы.

- Примерно лет в двенадцать.

- Вспомните, предшествовали ли этому какие-нибудь события? Ссоры родителей. Возможно, кто-то упомянул что-нибудь неприятное в отношении вашей внешности?

Николай опять обращает взор на потолок, словно там, как на большом белом экране, невидимый киномеханик прокручивает кадры его жизни.

- Мои родители жили очень дружно... Если и ссорились, то очень редко, и старались не при детях. Я вот так просто не могу даже вспомнить ни одного такого случая.

- А что с внешним видом? Подростки часто комплексуют из-за внешности. И на этом фоне вполне может развиться фобия отторжения своего отражения.

- Конечно, своей внешностью я тогда был очень недоволен — худой, прыщи… Хотя… Прыщи, наверное, появились позже…

Мужчина улыбается, вспоминая себя в подростковом возрасте. Психотерапевт внимательно следит за реакцией пациента, делает короткие заметки в небольшом блокнотике.

- А вы пробовали бороться со своей фобией?

- Постоянно. Даже повесил небольшое зеркало прямо в комнате. Привыкаю… К отражению.

- И как? Помогает?

- Не очень. Я вообще-то уже смирился с тем, что в зеркале не я, а кто-то другой. И поскольку от Того нет никакой агрессии, теперь отношусь к Нему, как к незнакомому человеку, стоящему рядом в общественном транспорте. Но большие зеркала откровенно пугают… Размерами...

Женщина говорит тихим, профессионально успокаивающим голосом:

- Вашему состоянию есть научное название — эйсоптрофобия. Не думайте, что вы один-единственный такой. Причины появления фобии могут быть самые различные: недовольство внешностью, перенесённый сильный стресс, когда зеркало стало неким «якорем», подсознательно связавшим с незакрытым гештальтом.

- И как мне быть? Это можно вылечить? - В голосе мужчины появляется надежда.

- Это, конечно, не быстрый процесс, но излечение возможно. Сейчас я вас погружу в лёгкий транс и проведу небольшой серфинг памяти. Закройте глаза, расслабьтесь…

Николай закрывает глаза. Прислушивается к тихому женскому голосу. Мерно дышит.

- Вы расслаблены… Ощущаете тепло в теле… Сознание спокойно. Медленно качается на волнах тёплого океана… Скользит в прошлое… Там маленький мальчик стоит перед зеркалом… Ему страшно?

- Нет. С интересом смотрит на себя. Протягивает руку, пытается дотронуться до отражения.

- Смещение… Мальчик уже постарше. Ему двенадцать лет. Стоит перед зеркалом… Ему страшно?

- Нет. Но… - Николай делает паузу и продолжает внезапно охрипшим голосом, - В зеркале не он…

- Хорошо… Вспомните последние самые яркие события жизни, что предшествовали…

- Меня тем летом родители впервые отправили в пионерлагерь. И по вечерам наш отряд перед сном читал страшные истории — «Упырь» Толстого, рассказы Лавкрафта…

- Продолжайте. Поподробнее…

- И вот мы, пацаны, провели ночью обряд инициации… Уж не помню, кто его придумал…

- Расскажите подробнее об этом обряде…

Николай вздрагивает - воспоминания явно не из приятных.

- Опустили моё карманное зеркальце в воду. Произнесли заклинание: Азатот, явись. Поведай прошлое и покажи будущее…

Дыхание мужчины учащается, становится поверхностным.

- Хотели в «Спортлото» узнать комбинацию… Выигрышную…

На лицо ложатся тени невротических гримас, неприятно искажая красивое лицо мужчины. Он тихо стонет. Психотерапевт, подавшись вперёд, начинает выводить его из транса:

- На счёт три откройте глаза… Один… Два… Три…

Пациент открывает глаз, встревоженно смотрит на психотерапевта.

- Вы что-нибудь узнали?

Женщина успокаивающе кивает, улыбается уголками тонких губ.

- Ваш «якорь» — древний страх темноты, оторванность от родителей, ощущение присутствия потустороннего…

Николай внимательно слушает.

- Это и есть тот гештальт, что оказался незавершённым. Давайте попытаемся его закрыть…

Психотерапевт встает, достаёт из дамской сумочки зеркальце. Набирает в тарелку воду и кладёт на дно зеркальце.

- Помните, что произносили при обряде?

Мужчина, задумывается, вспоминая былое. Начинает неуверенно говорить:

- Азатот… Явись... Поведай прошлое… Яви лики будущего…

- И всё?

- Да. Мы же дети были, сами всё придумали... Ритуал…

- Азатот… Явись… Поведай прошлое… Яви лики будущего… - медленно повторяет психотерапевт.

Оба смотрят на зеркальце в воде. Ничего не происходит. Видно лишь слегка подрагивающее смазанное отражение мужчины. Подождав пару минут, женщина достаёт зеркальце из воды, вытирает платочком и кладёт в сумочку. Николай настороженно провожает взглядом зеркальце…

Погруженная в ночь комната. Едва проступающая из мрака мебельная стенка, полная скучающих книг. Сиротливо пустующие кресла. Раздутые формы пухлого дивана, на котором прямо в домашнем халате спит Николай. Иногда он постанывает, ворочается. Ему явно снятся тревожные сны.

В висящем на стене комнаты небольшом зеркале отражается призрачная фигура. Темнота надёжно скрывает черты, и не понятно - стар он или молод, красив иль страшен. Только едва видимый контур. Мужской контур. Этот некто внимательно вглядывается из черноты за стеклянной гладью, словно пытается разгадать, что за секреты таит в себе комната со спящим Николаем. Затем отражение медленно исчезает в зеркальной глубине...

На другом конце города, в своей квартире готовится ко сну психотерапевт Фехреворт. Сидит за столиком перед небольшим зеркалом, массирует лицо. На двуспальной кровати лежит её муж, читает толстую книгу. На черной обложке видно название «Демоны ночи».

- Дорогой, сегодня у меня был интересный случай...

- Какой? - без интереса спрашивает мужчина.

- Эйсоптрофобия…

- Что за зверь?

- Патологическая боязнь зеркал… Своего собственного отражения. Пациент считает, что отражается не он, а кто-то посторонний...

Мужчина выглядывает поверх книги, смотрит на жену.

- Разобралась?

- Конечно. Я же дипломированный психотерапевт. В пионерском лагере мой пациент со своими друзьями провели обряд инициации… Как там его… Озон? Азот?

- Азатот?

- Да! Азатот, явись, и всё такое… С тех пор этот незакрытый гештальт преследовал его постоянно, проявляясь боязнью зеркал.

- Ха-ха. Интересно. Я лет в двенадцать с друзьями, тоже в пионерском лагере, вызывали Азатота. Хотели в «Спортлото» выиграть…

Закрывает и откладывает книгу. Жена, отвернувшись от зеркала, с усмешкой смотрит на мужа:

- И он хотел... В «Спортлото».

- А как лагерь назывался?

- Я не спрашивала…

- У нас ещё паренёк один потом заболел, в город увезли на скорой… Как там его… Николя, по-моему, звали. И мы на всякий случай провели обряд связывания демона… Эх, детство, детство… Мне тогда дядя книгу Лавкрафта подарил. И я её, как заколдованный, на несколько раз перечитал. Очень впечатлился. Всё хотел учудить что-нибудь этакое... И девочка ещё там, помню, была в нашем отряде...

Мужчина замолкает, легкая улыбка скользит по губам.

- Ладно, хватит воспоминаний. Ишь, возбудился... Я выключаю свет. Мне завтра пораньше надо проснуться… - Жена резко встает из-за столика и раздражённо щёлкает выключателем...

Уютная спальня едва освещается далекими уличными фонарями, отчего всё вокруг кажется призрачным и нереальным. И тумбочки с настольными лампами по обеим сторонам двуспальной кровати, и небольшой столик в углу с набором косметики и зеркальцем из косметички... В котором замерло бездвижное отражение Николая. Он, не мигая, злобно смотрит в комнату супругов Фехреворт. Затем поворачивается и выходит в отражение двери из спальни.

Двухкомнатная квартира притаилась в ожидании далекого ещё рассвета. И уютная кухонька с аккуратно расставленной посудой. И кафельная ванная комната, где в зеркале над умывальником всплывает отражение Николая. Он ведёт призрачными руками вдоль рамы, оценивая размеры зеркала. Исчезает в глубине...

В просторной прихожей на большом, до пола, зеркале проявляется отражение Николая. Некоторое время стоит, осматриваясь, затем протягивает руки и берётся за края зеркала... И делает широкий шаг в квартиру спящих супругов...