Эволюция (часть 7)

часть 6

— Я сообщил на Чуккум о первом контакте с разумной цивилизацией и нашем прилете, — поведал Гека.

— И что? Обрадовались?

— М-м-м. Взяли время на консультации с Центром.

Гека выглядел несколько растерянным. Возможно, все еще переживая из-за оглушительного проигрыща недалекой Кра в камень-ножницы-бумага. А может так сказывался пропущенный прямой в слабенькую на удар голову...

Вид из ходовой рубки на планету Чуккум представлял собою поразительное зрелище. Сама планета, конечно, выглядела вполне привычно — как и Земля, преимущественно голубая, на две трети покрытая морями-океанами со знакомой шапкой облачности в атмосфере. Да и размерами они оказались вполне сопоставимыми. Но вот по орбите Чуккум опоясывало гигантское искусственное кольцо, связанное с поверхностью многочисленными космическими лифтами. Этакий огромный обод с тонкими спицами и осью в виде самой планеты. Два небольших спутника, по-моему, также окружало нечто подобное, и, возможно, центральное светило. Только издалека рассмотреть подробности было сложно.

Все-таки гектоновские технологии намного опережали земные. Даже немного странно, что мы до сих пор никак не пересекались в космосе. Наверное, только из-за его огромных просторов — как-никак наши звездные системы располагались в разных рукавах Галактики. А встреча произошла на планете, находящейся для землян на самой границе исследованной зоны.

Гека на период орбитального маневрирования опять начисто выпал из общения, пребывая в ментальных дебрях управления кораблем. Я же сидел и любовался завораживающими видами. Движение на орбите выглядело довольно интенсивным — тут и там шныряли небольшие шлюпы, наподобие нашего, медленно маневрировали гигантские лайнеры, либо отчаливая от орбитального кольца, либо швартуясь. Проблесковые огни старшипов сливались со светом далеких звезд, создавая незабываемую иллюминацию.

Мы медленно приближались к причальной стенке орбитального кольца. Что ждало меня впереди на встрече цивилизаций? Идея посетить первым из землян планету гектонов не казалась теперь уже столь заманчивой. Все-таки я не дипломат, а всего лишь разведчик и то, всего лишь третей категории. Конечно, наставления на случай первого контакта знал назубок. Но сочиняли его голимые теоретики, из чисто гипотетических предположений без какой-либо реальной практической подосновы. И, соответственно, руководствоваться ими нужно было очень аккуратно. Как бы не развязать по неопытности первый межзвездный конфликт разумных цивилизаций. Хотя... Какой к черту первый? Нисколько не сомневался, что галактические войны, как гремели когда-то в стародавние времена, так еще и погрохочут в будущем. А то, что землянам еще не попадались страшные следы глобальных конфликтов, еще ни о чем не говорило. Их и на Земле хватало для экстраполяции. Мне не хотелось бы стать невольным катализатором одного из подобных.

Наконец космобот после едва ощутимого толчка замер, и Гека открыл глаза.

— Добро пожаловать в мой дом, милый дом.

Кхм-м...

Когда переходный шлюз распахнулся, я с трепетом сделал шаг в местную terra incognita. Кра шагала у меня за спиной, надежно прикрывая тылы. Уж за нее-то я был уверен на все сто. В случае опасности она любого рептилоида в порошок сотрет. К тому же за короткое время нашего знакомства она успела еще и поднабрать как в росте, так и в весе.

Встречала нас небольшая делегация довольно мрачных гектонов, облаченных в громоздкие костюмы, полностью покрывавшие худосочные тела. Через прозрачные забрала просматривались, ставшие уже привычными, лысые рептилоидные головы. Странные, конечно, порядки у местных с оформлением первого контакта — никакой чопорной официальности. А я бы предпочел оказаться здесь в смокинге и цилиндре, как того требовали строгие дипломатические правила. Но... Что имеем, тем и пользуемся. И я гордо отсалютовал правой рукой, а для пущего эффекта топнул несколько раз ногой.

— Пламенный салют от землян жителям планеты Чуккум!

Мой эффектный, дартаньяновский заход, впрочем, не вызвал ответного энтузиазма у встречающих. Судя по несколько напряженным позам, гектоны о чем-то интенсивно судачили с Гекой по закрытому каналу связи.

Мне же пока предоставлялась возможность свободно осмотреться. Обстановочка вокруг была очень даже пуританской — сплошная функциональность без малейших признаков художественного оформления. Голый металл с пластиком однообразно салатового цвета. Возможно, с отсылкой к растительному периоду обретения разума цивилизацией ящеров.

Что странно, миновав шлюз я сразу почувствовал некое, постоянно присутствующее в голове, ментальное давление. Этакий однообразный радио-шум. Говорят, что так в земном эфире проявляется реликтовое излучение. Не знаю, не знаю, но у гектонов оно проявляло себя непрерывно и весьма назойливо. Может быть, из-за близости к центру Галактики.

— Представителя иной разумной жизни приветствуют все жители планеты Чуккум!

Наконец разродилась приветственной речью встречающая группа товарищей. Правда, в меру радушное приветствие не соответствовало довольно обескураженному виду Геки. Складывалось впечатление, что он изрядно отхватил по щам за незапланированную доставку в самое сердце цивилизации гектонов представителя иной разумной жизни. Ведь, вполне возможно, что очень злобной и агрессивной. Откуда же рептилоидам было знать, что еще в школе мои строгие учителя буквально вдолбили назидательные откровения Дейла Карнеги.

Но как все-таки прекрасно, что это Гека меня нашел, а не я его  —подумалось мне. Неизвестно, как бы отреагировало руководство министерства межзвездных сообщений, доставь я на Землю такой вот разумный «подарочек». Возможно, лишили бы квартальной премии...

Расшаркиваться друг перед другом высокие стороны посчитали излишним. Да и встречавшим это сделать в скафандроподобных костюмах представлялось весьма проблематичным. В общем, без китайских церемоний мы двинулись вглубь орбитальной станции. Возможно на праздничный банкет.

— Гека, слушай. У меня в голове шум какой-то настойчивый. Это ничего?

— Не понял. Что за шум? Нет никакого шума. У меня эфир чист, без помех.

Ответ меня несколько напряг. Что там творится в моей голове? Как бы не развязанный вновь конфликт двух коммуникаторов...

С ожидавшимся банкетом не срослось — вместо праздничного стола мы всей троицей оказались в обсерваторе. Притом весьма убогом в плане удобств — никакого сравнения даже с каютой на космоботе. А перебирая в уме все свои последние жилища, я вдруг отчетливо осознал, что как-то неосторожно прогневил всесильных богов. И отныне мне только что и остается, как прозябать в неких подобиях клеток и пещер. Эх, Одиссей, Одиссей. Даром что космический...

— Что такое? Почему мы вместо теплой, дружеской обстановки находимся в карцере? — снова и снова задавал я один и тот же вопрос, — Стоило ли тащиться через треть Галактики, чтобы сидеть взаперти четырех стен?

— Ничего страшного, обычная процедура для предотвращения заноса чужеродных микроорганизмов.

— Но ты же не заболел? И пещерных аборигенов вы же на постоянку таскаете?

— Пещерных гуманоидов мы изучили вдоль и поперек. Там все чисто. Ничего опасного для гектонов. Слишком разный метаболизм. Но с землянами мы еще не встречались, поэтому введен протокол. А я, с дуру, так обрадовался обретенному брату по разуму, что упустил твое рождение на неизведанной планете. Сперва же думал, что ты местный, просто новый вид, ранее не встречавшийся, — в который уже раз патриотично оправдывал самодурство своего руководства Гека.

Радовало, что и он сидел с нами, справедливо страдая от бытовых неудобств. Складывалось впечатление, что рептилоиды прагматично не обременяли себя издержками содержания потенциально заразившегося собрата, типа — чего на него тратиться, если в ближайшее время и так откинется...

В плане развлечений обсерватор отличался от клетки на космоботе только в худшую сторону — голые стены, жесткая подстилка прямо на полу для сна и туалет без инженерных излишеств, вот и все, что предоставлялось «гостеприимными» хозяевами гостю из иного мира. Даже прутьев решетки не было, чтобы коротать быт, отстукивая незатейливые мелодии. И только привычная к безделию Кра не мучилась бесконечно растягивающимся временем.

— Кху-пи. Бац-скрбок-умага! — Кра из раза в раз наивно предлагала незатейливо поразвлечься.

Она по привычке пользовалась только устной речью, не особо полагаясь на вставленный в голову коммуникатор.

— Кра, нет. Я не в настроении. Иди, вон, на ящерицах тренируйся.

Кра исполнительно подошла к погруженному в размышления Геке:

— Гкхе-ка. Бац-скрбок-умага!

Рептилоид аж в лице изменился. А я думал, что приверженец ментальных бесед не воспринимает вербальное общение. Оказалось, что еще как воспринимает...

— Гека, долго мы тут торчать будем?

— По самому продолжительному времени инкубационного периода известной гектонам болезни.

— И-и-и... Это сколько?

— Пять малых циклов.

— А сколько это будем в часах?

— А сколько часов в малом цикле?

— А я то откуда знаю?

Неожиданно я столкнулся с соотносимостью временных интервалов наших цивилизаций. До сего момента как-то не задавался проблематикой этого вопроса. На космоботе, поначалу пребывая в клетке, этот вопрос даже не вставал, а после обретения собрата по разуму — время незаметно пролетело в пьянках-гулянках. В общем, было не до того.

А в обсерваторе полностью отсутствовала смена дня и ночи — интенсивность освещения вообще не менялась, и слегка приглушенный свет постоянно изливался прямо из панелей низкого потолка. По рептилоиду вообще было не понять, когда он спит, а когда просто медитирует. Если только не храпит при этом, конечно.

На Земле время транслировалось прямо по общепланетной сетке, и в голову никогда не приходило задаваться вопросом времени суток — я просто знал его с точностью до секунд. В пещере на точность измерения всем было глубоко наплевать, там сутки делились всего на два периода — темно-светло. И о таких временных интервалах, как часы, а тем более минуты, там никто и слыхом не слыхивал. Чего не скажешь о гектонах.

— Малый цикл, это сутки или часы?

— А что такое сутки и часы?

Вот же... Приходилось начинать с азов.

— На Земле сутки — это время полного обращения планеты вокруг своей оси. А часы, это сутки деленные на двадцать четыре.

— Удивительно. Наши ученые убедительно доказали, что на планетах с постоянной сменой освещенности зарождение разума невозможно. Как практический пример, подтверждающий данную теорию, планета аборигенов.

Гека кивнул на малютку Кра, а та в ответ ощерилась в приветливой улыбке. Страшноватой, конечно. Рептилоида справедливо передернуло от такого знака внимания.

— А двадцать четыре это сколько? — он постарался отвлечься от неприятных воспоминаний о камне-ножницы-бумага.

Я продемонстрировал на пальцах примитивный счет до десяти.

— Понятно. А зачем на двадцать четыре?

— Как зачем?

— Точнее почему? У тебя же десять пальцев. Неудобно как-то считать — два раза по десять с непонятным огрызком.

— Ну, тогда уж двадцать, — машинально ответил я, — А так, это исходит корнями к количеству фаланг на пальцах.

Я помахал перед носом Геки рукой, загибая и разгибая пальцы.

— Двадцать восемь, — занудно уточнил рептилоид.

— Чего? — сперва не понял я.

— Фаланг на пальцах. Пересчитай.

Пересчитал... И точно — двадцать восемь. Но я же где-то слышал такую теорию.

— А-а-а. Это придумал человек, которому отрубили большие пальцы, — находчиво объяснил несуразицу. — Отомстил так обидчикам. Чтобы мучились, как и он.

— Да-а-а? — наивно удивился Гека. Как я понял, с юмором у рептилоидов определенный дефицит.

— А у вас как счет идет? Какая у вас система отсчета времени?

— Чуккум обращается к центральной звезде Алло-ис всегда одной стороной. Поэтому смен дня и ночи у нас нет. Или день, или ночь. Некоторые гектоны, чтобы хорошо выспаться, перемещаются на темную сторону.

— А-а-а. Теперь понятно, почему у вас нет ночного освещения. — Я кивнул на потолок.

— Поэтому у нас время измеряется ух-ками.

— Чем? Это что такое — ухки?

— Ух-к. Так называли насекомых, в рабстве у которых гектоны прозябали несколько гигантских циклов.

— И как ими измерять время?

— Это цикл жизни одного ух-ка.

Я ошарашено посмотрел на гектона. Это же надо такое учудить со священным Хроносом!

— Но время жизни ухка величина непостоянная. Как этим можно измерять время?

— Очень просто. Ух-ки в течение жизни несколько раз линяли, обретая каждый раз новую расцветку хитина. А когда он наконец становился черным, это был знак окончания жизни и почерневший ух-к добровольно, или не очень, ликвидировался. А вместе с ним и все его рабы — гектоны. Их съедали на поминальном обеде. Поэтому время жизни ух-ков стало для нас жизненно важным.

Я некоторое время осмысливал услышанное.

— Но позволь, ты же говорил, что всех ух-ков уничтожили?

— Не всех. В Инвиче держат эталонных ух-ков, по которым сверяют точность хода ух-комеров.

— А малый цикл, это сколько?

— Сто тысяч частей ух-ка.

Я задумался. Вроде как данная информация обнадеживала — пять стотысячных это по-любому немного... Наверное.

— А сколько живут ух-ки?

— Один ух-к.

Все... После долгого извилистого пути по лабиринту загадок меня поджидал глухой тупик. И непонятно как теперь из него выбираться...

В общем, путем долгих расчетов, сравнений и споров пришли к выводу, что один ух-к равен примерно пятидесяти космическим летам — универсальным единицам измерения времени, принятым на кораблях космофлота Земли. Более точно рассчитать помешало неожиданное окончание заточения. Все-таки, как оказалось, насекомые «богомолы» не самые долгоживущие твари на Чуккуме.

Покидая не успевшие опостылеть пределы, мы столкнулись нос к носу с шествующей навстречу группой гектонов. Шагали они ровным строем, и я сперва решил, что это очередная партия заключенных — так невыразительно они выглядели. Тот же незамысловатый мешок на теле с прорезями, из которых торчали однообразно лысые головы и тонкие худые плети-конечности. Но, как оказалось, это заявилась представительная делегация для встречи обретенного брата по разуму, то есть меня. Однако за время заточения они не удосужились и половину малого цикла потратить на подготовку этой важной церемонии — ни пальмовых ветвей, ни восторженных поклонниц, ни духового оркестра. Даже до мало-мальских угощений на торжественном банкете дело не дошло. Триумф организован был из рук вон плохо. В древнем Риме за такое головотяпство запросто рубили непутевые головы ответственным лицам.

— И снова приветствуем гуманоида с планеты Земля!

Судя по здравнице, Гека успел сообщить кое-какие подробности из жизни разумного гостя планеты Чуккум. Я уж было собрался снова отсалютовать рукой и притопнуть ногой, но вовремя вспомнил, что прошлый раз это закончилось карцером. Поэтому отвесил лишь вежливо-мужественный поклон. Кра за моей спиной дружелюбно грыкнула, вызвав нешуточное такое смятение среди встречающих.

— Приносим глубокие извинения за время, проведенное в изоляторе. Это только в целях безопасности планеты. Ну, и вашей, конечно, — поспешно слепили отмазку рептилоиды.

— Надеюсь, Гекто-Резо-Рикс успел поведать вам основные вехи богатой истории гектонов? — строго спросил самый на вид пожилой гектон.

Хотя, на мой неискушенный взгляд, выглядели они все примерно одинаково — что молодые, что старые. Сказывалось, по-видимому, пресмыкающееся прошлое.

Прежде чем ответить, я глянул на своего недавно обретенного товарища. Тот едва заметно кивнул мне, типа скажи: Да.

— Да.

Важно мотнув лысой головой, пожилой вопрошавший, наверное самый тут главный, быстренько перечислил встречающих. Делегация состояла из пары ученых мужей, культуролога, представителя правительства, не особо высокого ранга, и палеопсихолога. Зачем тут затесался последний, я поначалу не понял. Сам старшой, оказавшийся высоким руководителем какого-то государственного надзорного органа, продолжил:

— Приглашаем совершить небольшую экскурсию по центральному Мегаполису цивилизации гектонов!

— Ок. Поехали, — легко согласился я на ознакомительный тур по памятным местам.

Экскурсия проходила на летательном аппарате, напоминавшем приличных размеров майского жука. Стремительно трепещущие полупрозрачные крылышки издавали тихое жужжание, поднятые вверх надкрылья придавали аппарату весьма агрессивный вид. Загрузка происходила во вместительное брюшко с большими иллюминаторами по бокам. Внутри оказались ряды довольно удобных кресел — все-таки сказывалось изрядное сходство телосложения землян и обитателей Чуккума. Единственное неудобство заключалось в том, что сами гектоны мелковаты. Конечно, не настолько, чтобы уж совсем было неудобно пользоваться их мебелью, но и при моем довольно таки среднем росте, я среди рептилоидов вполне канал за великана. А вот бедняжке Кра пришлось садиться прямиком на пол — ни одно кресло принять ее фигуристые формы оказалось неспособно. Но такие мелкие неудобства после родной пещеры были ей абсолютно по барабану. И если бы в голове малышки присутствовала хоть одна крупица религиозности, то она наверняка решила, что попала прямиком в райские кущи.

Взлетал жуколет довольно неуклюже. Но сам полет проходил бодренько. Густо снующие повсюду летательные аппараты имели подобный же внешний вид. Судя по всему, гектоны за аналог своих аппаратов брали именно жуков. Сказывалось полное отсутствие на планете птиц, как таковых. Но почему оставалась неведома подъемная сила аэродинамического профиля крыла? Загадка. Видимо, причиной послужила некоторая приземленность гектонов, доставшаяся от первоящерицы.

Городская застройка не поражала воображение — здания не шибко стремились ввысь, а все более стелились по поверхности. Мимоходом облетели пару «небоскребов», но даже они имели вид обычных насыпных терриконов, при том изрядно приплюснутых сверху. Как пояснил Гека, город большей частью разрастался под поверхностью. Все-таки рептилоиды плохо переносили прямые лучи своего дневного светила. Хотя, на мой взгляд, и не особо яркого. Даже я мог безболезненно на него впрямую смотреть, и это при том, что визуально оно раза в два превосходило размерами Солнце на земном небосводе. Пригожий, безоблачный день легко объяснял отсутствие на улицах пешеходов.

Когда облет города закончился, мы направились в подземелья. Жуколет при этом быстренько перегруппировался на ползающий вариант передвижения. А вот в глубине планеты было на что поглазеть. Там, как оказалось, укрывался целый мегаполис, намного больший, чем его чахлое проявление на поверхности. Просто огромные пространства, только не совсем понятно — или искусственно выработанные гектонами, или это осваивались естественные полости. Как я понял, здания здесь не строились, как наверху, а целиком высекались из горных пород. Отчего вся городская агломерация казалась единым скальным узором. Очень красиво.

Гектонов на узких улицах присутствовало порядком. Но сразу бросилась в глаза их странная мода — все как один дефилировали облаченные в ту же хламиду, что и наша встречающая делегация. Словно я попал в военный городок, где все ходят по уставу — в единой форменной одежонке. Когда я спросил об этом рептилоида, тот заверил, что все вокруг сугубо гражданские лица. А незатейливое единообразие объяснил наиболее модными трендами. Схожесть подземного бункера с воинской частью подчеркивалась еще и манерами пешеходов — все гектоны передвигались мерным шагом, а если шли по двое-трое, то обязательно колонной по одному и в ногу. Все-таки Гека что-то не договаривал. Я себя почувствовал настоящим разведчиком в глубоком тылу потенциального противника...