В августе 1968 года Китай внезапно охватила манго-мания. Фрукт восхваляли в стихах, ему поклонялись на алтарях, он гастролировал по всей стране как знаменитость. Люди позировали рядом с манго на фотографиях, пили чай из кружек с манго и курили сигареты MangGuo. В провинции Гуйчжоу тысячи крестьян боролись за манго. По иронии судьбы, большинство фанатиков фрукта никогда не пробовали его. На самом деле о манго практически ничего не знали всего несколько месяцев назад.
Культ манго развивался на фоне беспорядков и террора культурной революции Мао, десятилетнего крестового похода по очистке коммунистической страны от остатков капиталистической мысли и традиционной китайской культуры. Доверие к Мао было подорвано «Большим скачком», серией сельскохозяйственных и промышленных реформ, которые привели к голоду и примерно 45 миллионам смертей. Чтобы вновь утвердить свою власть и избавиться от политических соперников, он призвал китайскую молодежь искоренить сторонников капитализма и следы так называемого феодального прошлого.
Миссия была горячо принята миллионами студентов, которых называли красногвардейцами. Щеголяя в военной форме с красными повязками на рукавах, подростки уничтожали культурные реликвии, нападали на людей в «буржуазной» одежде и убивали животных, связанных со старым имперским режимом. Предполагаемых классовых врагов публично унижали, избивали и даже подвергали физической расправе.
«Я видел, как много людей погибло из-за культурной революции. Люди умирали прямо у меня на глазах, – говорит Хунту Чжан, художник, переживший культурную революцию. – Я видел, как студенты, следуя идеям Мао, складывали китайские и западные книги в кучу и просто сжигали их. Это была не революция, а разрушение культуры».
Связанные только общей преданностью Мао, красногвардейцы быстро раскололись на враждующие группировки и погрузили страну в анархический хаос. После двухлетнего кровопролития Мао решил восстановить порядок и обуздать красногвардейцев.
27 июля 1968 года Мао приказал 30000 фабричных рабочих занять Университет Цинхуа в Пекине, который превратился в поле битвы между двумя группами. Хотя рабочие превосходили по численности студентов (их было около 400), они были совершенно не подготовлены. «Вооружённые» только фотографиями Мао, рабочие столкнулись со шквалом кирпичей, копий, серной кислоты и самодельных бомб. Они понесли потери и получили много серьёзных травм. Но при поддержке Народно-освободительной армии они одержали верх.
В знак благодарности Мао отправил рабочим, находившимся в Цинхуа, ящик манго, который он получил от министра иностранных дел Пакистана. Подарок сопровождался посланием, в котором говорилось, что теперь революцией руководят рабочие.
«Мао не часто дарил подарки, поэтому это было воспринято как мощный жест в поддержку рабочих, – объясняет доктор Альфреда Мерк, китайский искусствовед и со-куратор выставки «Золотые манго Мао и культурная революция» в Музее Ритберга.
«Немногие люди даже слышали слово "манго", не говоря уже о том, чтобы видеть его, – вспоминал Ван Сяопин во время выставки. – Получив такой редкий экзотический фрукт, люди ощутили прилив возбуждения».
«Рабочие решили не есть манго. Они не спали всю ночь, разглядывая плоды, поглаживая их и обнюхивая, – говорит Мерк. – Они понятия не имели, что это такое, но поскольку манго были подарены Мао, они испытывали перед ними благоговейный трепет».
В течение следующих нескольких дней военные представители доставляли манго на фабрики, где рабочие пытались сохранить драгоценные плоды. Сотрудники пекинской типографии поместили манго в банку с формальдегидом; он, в конце концов, почернел и засох, превратившись в огромную изюминку. Рабочие пекинской текстильной фабрики покрыли свой священный дар воском, но через несколько дней он начал гнить. Тогда они почистили фрукт и сварили его мясистую мякоть в большом котле с водой. После этого на фабрике была проведена служба, похожая на причастие, где каждый выпил ложку драгоценного эликсира.
В Китае есть много символов еды, которые придали манго ещё большую значимость. Чужеземный плод сравнивали с «грибами бессмертия» и «персиком долголетия» из китайской мифологии. Таким образом, дар Мао был истолкован как акт бескорыстия: он пожертвовал своим долголетием ради рабочих.
Рабочие были не единственными, кто страдал маниакальным безумием. Этот плод вызвал всеобщий энтузиазм, во многом основанный на вере в то, что хаос культурной революции наконец-то подошёл к концу.
«Складывалось впечатление, будто Мао решил вмешаться, чтобы положить конец насилию, спровоцированному группами красногвардейцев в кампусе Цинхуа, и культурной революции», – говорит Мерк.
В действительности мотивы Мао были гораздо менее благородными. «Мао не любил фрукты и не хотел есть манго, – говорит Мерк. – Никто не ожидал, что их встретят с таким трепетом и энтузиазмом. Это был подарок отделу пропаганды».
Действительно, партия быстро приняла плод как символ перехода власти от красногвардейцев к рабочему классу. Манго появился на агитационных плакатах с новым лозунгом о том, что отныне «всем должен руководить рабочий класс». Огромные манго из папье-маше и восковые копии в стеклянных витринах распределялись как награды за особые заслуги. На грандиозное турне манго по стране не жалели никаких средств: они путешествовали на частных самолётах, специальных поездах и грузовиках.
В то время как сам манго вызывал неподдельную радость, посещение выставок, парадов и торжеств часто было обязательным. Посреди зимы, когда температура воздуха опустилась до минус 30 градусов по Цельсию, работников нефтяной промышленности из Дацина заставили сесть в неотапливаемые автобусы и отвезли на местную выставку манго.
«Я не знаю, сколько людей искренне поклонялись манго, – говорит Чжан. – Это был простой способ проявить лояльность председателю Мао и защитить себя. Если бы ты не притворялся, тебя не просто критиковали бы, а убили бы».
Последствия проявления неуважения были ужасными. По словам Ван, одного из её коллег «старшие работники ругали за то, что он не удержал плоды манго в руках, что было признаком неуважения к великому лидеру». В эссе 2007 года Мерк рассказывает о роковом эпизоде в провинции Сычуань, где мужчину казнили за то, что он сравнил манго с бататом.
Полтора года спустя китайская манговая лихорадка прекратилась. Как только анти-красногвардейская политика прочно утвердилась, манго исчезло из официальной пропаганды. Искусственные манго, лишённые своего священного статуса, использовали для создания восковых нитей и сжигали во время отключения электроэнергии.
Специально для читателей моего блога Muz4in.Net
Оценил 1 человек
3 кармы