История о том, как Генрих VIII и Франциск I потратили 19 миллионов долларов на 18-дневный пир

500 лет назад английский и французский короли заявили о своей дружбе – и военной мощи – на Поле золотой парчи.

В течение двух с половиной недель в июне 1520 года два величайших монарха Европы эпохи Возрождения – английский Генрих VIII и французский Франциск I – проводили празднование невероятных масштабов. Названное в честь ткани, которая использовалась для изготовления палаток, костюмов и украшений, Поле золотой парчи обошлось им в современный эквивалент примерно 15 миллионам фунтов стерлингов – или почти 19 миллионам долларов. По словам историка Трейси Бормана, встреча, организованная якобы для того, чтобы закрепить дружбу между молодыми королями, также дала каждому правителю шанс «превзойти другого в великолепии и военной доблести».

Оба правителя отреагировали на этот призыв к тщеславию в полной мере. С 7-го по 24-е июня около 12000 членов королевской семьи, дворян, сопровождающих лиц и слуг собрались в полях в северной части современной Франции, между английской Гиной и французской Ардрой, чтобы вдоволь насладиться весельем в огромных временных дворцах из кирпича, дерева, холста и стекла. За этот период гости съели 29000 рыб, 98000 яиц, 6475 птиц и 2200 баранов, а также выпили более 800 тысяч литров вина; они соревновались в рыцарских турнирах, борцовских поединках и прочих испытаниях спортивной удали и выступали в изысканных масках. Даже самая роскошная ярмарка эпохи Возрождения померкла бы в сравнении с этой демонстрацией богатства.

По словам историка Эдварда Холла, когда Генрих VIII и Франциск I прибыли на встречу друг с другом в первый раз, английский монарх был одет в костюм, «расшитый золотом»; он имел «такую форму и покрой, что на него дивно было смотреть». Франциск тем временем облачился в одежду с золотой окантовкой и драгоценными камнями и шляпу с белыми перьями. Позже Генрих VIII принял участие в турнире в доспехах, украшенных 2000 унциями золота и 1100 жемчужинами.

Можно привести ещё кучу примеров излишеств, которые демонстрировались на Поле золотой парчи, начиная от фонтанов с красным вином и заканчивая пиротехническим воздушным змеем, парящим в небе. Неудивительно, что этот необыкновенный праздник, который, пожалуй, не смог достичь своей заявленной цели – обеспечить прочный мир, до сих пор будоражит воображение людей.

* * *

Чтобы понять, почему Англия и Франция «вложили так много денег... времени и энергии в то, что кажется периферийным и эфемерным событием», рассмотрим ставки, как говорит Гленн Ричардсон, автор книги «Поле золотой парчи».

За два года до этого, осенью 1518 года, главный советник Генриха VIII, кардинал Томас Уолси, убедил ведущие европейские державы — включая Священную Римскую империю, Францию, Англию, папскую область и Бургундию — подписать договор о всеобщем мире, согласно которому каждая сторона обещала помочь другим в случае нападения. Это соглашение подрывала непростая история отношений между Англией и Францией, начиная со Столетней войны 14-го и 15-го веков и заканчивая серией более поздних конфликтов. По словам Ричардсон, Уолси, действуя под покровительством папы Льва X, думал, что договор будет соблюдаться, как и полагается, «на основе личного взаимопонимания между двумя королями».

Баланс сил в Европе начала XVI века вращался вокруг Генриха, Франциска и императора Священной Римской империи Карла V, трёх лихих молодых правителей, которые десятилетиями господствовали на континенте, создавая и разрывая союзы друг с другом по собственному желанию. На Поле золотой парчи, однако, Франциск, который видел в экспансии Карла V угрозу для Центральной Европы, надеялся заручиться поддержкой Генриха и заключить союз против императора. Английский король, в свою очередь, горел желанием вступить в переговоры с обоими правителями; фактически за несколько дней до встречи с Франциском он прибыл на родину Карла с визитом.

Заключение мира с монархом часто требовало столько же зрелищ — и затрат — как и война, которую Ричардсон называет «основным способом, с помощью которого [правители] развивали международную репутацию». Таким образом, установление гармоничных отношений посредством военного турнира позволило Генриху и Франциску предложить «дружбу с одной стороны» и «едва скрытый кулак с другой». Как объясняет Борман, «поскольку союзы часто уступали место агрессии... каждый король должен был доказать, что у него есть военная мощь и людские ресурсы для ведения войны».

В то же время количество ресурсов, потраченных на Поле золотой парчи, отражало напряжённые личные отношения между Генрихом и Франциском, которые разделяли любовь к культуре эпохи Возрождения, слабость к похоти и яростную конкуренцию. По словам Бормана, «соперничество... было настолько сильным, что оно буквально ослепило их, когда дело дошло до расходов. Они отчаянно пытались доказать своё превосходство, чего бы это им ни стоило».

За организацию встречи 1520 года отвечал Уолси, который контролировал кучу приготовлений, связанных с транспортировкой, питанием, размещением и развлечением английской свиты более чем из 5000 человек. Эти усилия привели к встрече Генриха и Франциска 7 июня: и хотя приветствие едва не закончилось катастрофой из-за того, что французы приняли отделанные золотом наряды английской стороны за доспехи, короли вскоре устранили путаницу, «встретившись и обнявшись на глазах у обеих наций», согласно рассказам Холла. После этого они «вместе вошли в богатый шатёр из золотой парчи».

* * *

Генрих и Франциск оба хотели превзойти друг друга, но дипломатические правила обеспечивали внешнюю видимость равенства. Ни один из них не командовал большей свитой, чем союзник, и во время встречи каждый обедал с сопровождающими другого короля, чтобы избежать проблемы политического превосходства. Оба монарха также выступали на одной стороне в турнирах, соревнуясь с придворными с обеих сторон в рыцарских поединках, стрельбе из лука и боях верхом или на земле.

«Тщательно разработанные правила турнира гласили, что два короля не могут соперничать друг с другом, — пишет Борман в книге «Генрих VIII и люди, которые его создали», — поэтому Генрих довольствовался тем, что демонстрировал свою доблесть — и доблесть своих товарищей — против французских соперников». Английский король настолько увлёкся, что одна из его лучших лошадей умерла от истощения.

В материальном плане 28-летний Генрих превосходил 25-летнего Франциска. Но вскоре он обнаружил, что проиграл в схватке один на один. Согласно записям одного французского историка, пьяный Генрих нарушил протокол, вызвав своего соперника на поединок по борьбе. В короткой схватке Франциск легко одержал победу. Генрих вышел из положения проигравшего с изяществом, тут же предложив посоревноваться в стрельбе из лука.

Большая часть знаний историков о Поле золотой парчи проистекает из отчётов, написанных послами и другими участниками. Визуальные свидетельства этой встречи скудны, но монументальная картина, вероятно, сделанная на заказ Генриха примерно в 1545 году, даёт представление о её масштабе и роскоши. По словам Ричардсона, вместо того чтобы точно изобразить встречу, произведение искусства выступает в роли «вызова различным событиям, которые произошли тогда».

Импровизированный дворец, построенный на фундаменте из кирпича или камня, доминирует на картине, его стены и крыша окрашены так, словно это настоящий замок, а окна сделаны из импортного стекла. На заднем плане картины видны небольшие палатки (для размещения двух свит было установлено 2800 штук), а в правом верхнем углу находится рыцарское поле. Сам Генрих, больше похожий на дородного государственного деятеля со знаменитого портрета Ганса Гольбейна, чем на удалого мужчину эпохи Возрождения, едет в процессии слева внизу. По иронии судьбы, оригинальную голову короля вырезали и по неизвестным причинам заменили спустя какое-то время после создания произведения.

Из-за отсутствия документов установить условия, в которых рабочие Генриха строили временный двор, довольно сложно. И всё же, как пишет Ричардсон в своей книге «Поле золотой парчи», разница между «уровнем заработной платы, предполагаемым годовым доходом и условиями труда, а также уровнем доходов и расходов этих людей» просто ошеломляет. Ричардсон отмечает, что число ремесленников, плотников, портных, каменщиков, маляров, швей, солдат и рабочих, занятых в подготовительных работах, было почти равно числу людей, которые присутствовали на самом мероприятии.

Слуги, которые прислуживали Генриху и его свите на Поле золотой парчи, имели более высокий уровень жизни, чем рабочие, которым было поручено подготовить место для королевских гостей. У более обеспеченных слуг были даже собственные слуги. Как представители короля и, следовательно, его чести, все должны были одеваться и вести себя в соответствии со своим положением.

Кроме того, на картинах 1545 года видны печи, используемые для приготовления восхитительных праздничных блюд. В целом, по оценкам Ричардсон, для поддержания огня в них потребовалось более миллиона досок. По словам эксперта Бриджит Вебстер, наибольшие кулинарные расходы были связаны с пивом, вином, красным мясом, птицей и специями.

Основная часть поставок, необходимых для снабжения французских и английских лагерей, поступала от местных торговцев – соглашение с ними уменьшило необходимость транспортировать товары на большие расстояния, однако создало значительную нагрузку на местную экономику. Тем не менее, доступно было далеко не всё: англичане, например, привели во Францию целые стада оленей и овец; они держали их в загонах, пока не наступало время «принести высшую жертву», по словам Ричардсон. Тем временем французам пришлось перегнать животных из Долины Луары в центральной Франции к временному двору в Ардре.

Французская и английская кухня были довольно схожи в 1520-х годах. Мясо было широко представлено, а вот овощи, хотя и становились всё более популярными в Италии и других европейских странах, редко употреблялись отдельно от чего-то. Обе страны использовали в своей кухне много специй и сахара, поскольку эти дорогие деликатесы, привезённые из Азии, Африки и Нового Света, свидетельствовали о богатстве и статусе.

«Лучшие и редчайшие [продукты] предназначались для столов королей и высшей знати», — говорит Вебстер. В среднем пиршества состояли из 50 различных блюд. Предлагалась самая разнообразная пища: от лебедей и павлинов — экзотические птицы были украшены собственным оперением и золотом — до пирога с олениной, цукатами из апельсиновых корок, груш в вине, фруктового желе, вафель, пряного напитка под названием «Гиппокрас», пряников, морских свиней и даже дельфина. Особенно примечательными были небольшие скульптуры, сделанные из сахарной пасты или марципана: эти изысканные украшения стола изображали в основном религиозные сцены, например, явление ангелов пастухам.

На встрече королей даже посуда свидетельствовала о статусе владельца. Во время пира Генрих и Франциск ели с золотых тарелок, а их жёны – с серебряных. Вино подавали в бокалах из венецианского стекла — «самого дорогого». Каким бы странным это ни казалось, англичане привезли с собой кучу столовых принадлежностей, начиная от посуды и заканчивая салфетками и скатертями.

После окончания трапезы гости наслаждались концертами, официальными танцами и маскарадами, которые историк Сидней Англо описывает как «многообразное зрелище, сочетающее музыку, поэзию... боевые сценические представления и танцы». Участники носили маски, чтобы скрыть свою личность, но Генрих обладал такими узнаваемыми «телосложением, манерами и движениями», что его трудно было не заметить. После снятия масок придворные завершали пир сладким блюдом, а в некоторых случаях – коротким периодом неформальных танцев.

В предпоследний день встречи Уолси отслужил мессу во временной часовне, украшенной гобеленами, огромным распятием, украшенным драгоценными камнями, и посеребрёнными религиозными произведениями искусства. Во время службы «великолепное и пустотелое чудовище появилось в небе над землёй... благодаря умению хитроумных [англичан], оно было создано из обручей и ткани», как позже писал поэт Жак Дюбуа. Альтернативно интерпретируемый как дракон, намекающий на валлийское происхождение Генриха, или саламандра — личный символ Франциска — огромный воздушный змей был инженерным подвигом. Привязанный к повозке, он мог похвастаться пиротехническими возможностями, позволявшими ему дышать огнём.

24 июня встреча королей завершилась днём пиршества и экстравагантных подарков. Короли расстались друзьями, словно подготовив почву для прочного мира. Но менее чем через месяц Генрих встретился с императором Священной Римской империи Карлом V, чтобы заключить отдельный союз. В 1521 году разразилась война между Францией и империей, и к 1522 году Англия вступила в неё, приняв сторону Карла.

* * *

Тот факт, что Англия и Франция воевали друг с другом через два года после Поля золотой порчи, побудил людей отмахнуться от этого события, назвав его провалом. В проповеди, произнесённой вскоре после встречи, епископ Джон Фишер вынес вердикт, который поддержали более поздние историки, заявив, что «эти правители были смертными и переменчивыми, поэтому их воля менялась и [не] находила послушания». В течение 20-го века некоторые эксперты зашли так далеко, что предположили, будто встреча была обычным притворством, организованным, чтобы прикрыть намерения обоих монархов начать неизбежную войну.

Ричардсон придерживается иной точки зрения, говоря, что Поле золотой порчи оказало долгосрочное влияние на англо-французские отношения. И хотя Итальянская война 1521-1526 годов застала Генриха и Франциска на противоположных сторонах, последующий конфликт, охвативший 1526-1530 годы, снова объединил обе страны — на этот раз против Карла, чьи имперские войска захватили Италию.

Ещё больше Генриха подтолкнуло наладить отношения с бывшим соперником решение развестись с первой женой Екатериной Арагонской из-за Анны Болейн. Будучи племянником Екатерины по материнской линии, Карл не желал поддерживать её бывшего мужа. Когда Генрих откололся от католической церкви и создал англиканскую, он ещё больше оттолкнул не только императора, но и правителей других католических держав по всему континенту.

В это смутное время Франциск оказался одним из немногих иностранных сторонников Генриха, и на протяжении длительного периода 1520-х и 1530-х годов их соперничество «парадоксальным образом выражалось в экстравагантных демонстрациях миротворчества и королевского братства», как пишет Ричардсон в книге «Поле золотой парчи».

Обмен подарками, послами и информацией принёс культурную выгоду обеим странам. И хотя Поле золотой парчи не принесло великого мира, которого все ожидали, оно заложило основы... для трудных, но продуктивных англо-французских мирных отношений на протяжении большей части правления Генриха».

- Источник