Советские жертвы эйнштейнианства

Советские жертвы эйнштейнианства

Перечисление их имён заняло бы целый том. У нас на это не хватит ни времени, ни бумаги. Да и задача у нас другая. Поэтому назовём лишь несколько известнейших. И первым в этом списке хочется назвать, как ни странно, имя Александра Александровича Фридмана (1888-1925).

Это был молодой талантливый учёный, после первой мировой войны, в которой участвовал в качестве лётчика-наблюдателя, возглавивший Петроградскую обсерваторию и поставивший метеорологическую науку на математическую основу.

Потом организовывал Пермский университет. А на досуге занимался теорией относительности и в 1922 г. опубликовал в немецком журнале статью [57], в которой вопреки мнению Эйнштейна, разрабатывавшего модель стационарной Вселенной, показал, что Вселенная должна расширяться.

Эта мысль была настолько революционна, что Эйнштейн не стал даже вникать и отреагировал коротенькой заметкой [58] в том же журнале, в которой назвал выкладки Фридмана подозрительными и не доказывающими нестационарность Вселенной.

Тогда Фридман послал Эйнштейну письмо с разъяснениями, которое отвёз адресату человек, ехавший в Берлин. И Эйнштейн в 1923 г. вынужден был направить в редакцию журнала ещё одну коротенькую заметку [59], в которой писал: "Моя критика…основывалась на ошибке в вычислениях. Я считаю результаты Фридмана правильными и проливающими новый свет…" Редкий, а в наше подлое время вообще невозможный случай благородства учёного.

В 1929 г. американец Э. Хаббл интерпретировал красное смещение спектральных линий далёких галактик как доплеровское, доказывающее движение источников излучения от наблюдателя. Тогда-то гипотеза Фридмана о расширении Вселенной и была признана почти всеми.

Но А. Фридман не дожил до торжества своей теории: поехав в 1925 г. отдыхать на курорт в Крыму, умер там от тифа в 37 лет.

Все мы до сих пор думали, что он случайно там заболел и умер. Но посмотрев наш список ранних жертв эйнштейнианства, невольно начинаешь сопоставлять. Если уничтожали как научных противников Эйнштейна, так и его конкурентов, способных, не дай Бог, превзойти мэтра, то к таковым вполне могли отнести и Фридмана.

И хочется спросить: а была ли в том году эпидемия тифа в Крыму? Ведь послевоенная разруха уже кончилась, и НЭП уже поднимал хозяйство страны. А если и была, то как от неё мог пострадать человек, отдыхавший в медицинском учреждении – курорте? И почему его не вылечили? Ведь он был не каким-то бомжем, а известным профессором!

Всё становится понятным, если вспомнить, что после безвременной и загадочной смерти А.Фридмана его имя у нас долго замалчивали, а когда в середине 60-х годов спохватились, то оказалось, что за рубежом его тоже не помнят. Расширение Вселенной называют хаббловским, а математическую модель расширяющейся Вселенной называют не фридмановской, а "стандартной", не упоминая откуда появился этот “стандарт”.

Но если бы Фридман и переборол тот тиф, то уж наверняка не пережил бы 30-е годы, как косой косившие прогрессивную часть нашей интеллигенции. Ведь его теория, вёвшая к мысли, что Вселенная родилась когда-то из точки, то-бишь “из ничего”, как бы возвращала нас к библейскому тезису о сотворении Вселенной Богом. А это уже идеализм.

Как в СССР поступали в 30-е годы с "идеалистами“, всем известно. Для тех, кто не знает, мы расскажем чуть ниже. А сейчас напомним, что в известной книге советского астронома Б.Воронцова-Вельяминова “Очерки о Вселенной” даже в её пятом издании (1964 г, - М.: “Наука”), теория расширяющейся Вселенной называется “мракобесной”, а учёные, придерживающиеся этой теории – “идеалис-тами”. Так что судьба А.Фридмана во всех случаях была предрешена.

Но тогда, в 20-е годы, советская власть вряд ли имела отношение к его смерти. Ибо в первой половине 20-х годов в СССР ещё не было запретов на критику теории относительности, ещё не очень преследовали “идеалистов”от науки, а наоборот, ещё процветал футуризм и функционировали самые разные кружки по интересам, в том числе и кружки изучающих теорию относительности, в одном из которых и занимался А. Фридман. Даже в правящей ленинской партии было несколько фракций, споривших друг с другом и устраивавших партийные дискуссии.

Поэтому не удивительно, что в 1925 г. в СССР началась научная дискуссия, посвящённая неспособности СТО объяснить явление звёздной аберрации. В конце 20-х годов профессор К. Шапочников опубликовал статью, в которой показал, что космологическое красное смещение может быть объяснено без теории относительности.

В 1928 г. академик С.И. Вавилов публикует работу [47], в которой подвергает осторожной критике некоторые экспериментальные основания теории относительности. В 1933 г. известный астроном Г.Тихов публикует статью, в которой утверждает, что искривление луча света в поле тяготения Солнца пока ещё не доказано экспериментально…

На этом терпение эйнштейнианцев кончилось. Да и остатки сводобомыслия в СССР тоже. В 1934 г. выходит специальное Постановление ЦК ВКП(б) по дискуссии о релятивизме, в котором противники теории относительности причисляются либо к “идеалистам”, либо к “уклонистам”.

Жертвами постановления стали, в частности, известный пулковский астроном Н.А.Козырев, который вопреки Эйнштейну утверждал, что время материально, имеет плотность и может превращаться в энергию, и его друг Матвей Петрович Бронштейн (1906-1938).

Это был самородок из Винницы, экстерном закончивший Ленинградский университет, работавший в ФИЗТЕХе, друживший с Г. Гамовым, Л. Ландау и Д. Иваненко и женившийся на дочери К. Чуковского. За свою короткую жизнь он написал невиданное число научных и научно-популярных статей на самые разные темы. Он первым в начале тридцатых решился проквантовать гравитационное поле (задача математически чрезвычайно сложная) и назвал его квант гравитоном.[60]

Эйнштейн тогда уже терпеть не мог слово квант и воевал с разработчиками квантовой механики. Поэтому слышать не хотел о гравитонах и ни разу не употребил это слово в своих публикациях. Получалось, что Бронштейн, проквантовав гравитационное поле, выступил против самого Эйнштейна!

Их с Козыревым взяли в одну ночь 1937 г. по одному обвинению. Козыреву – 10 лет лагерей, а Бронштейну (наверно в связи с однофамильством с Бронштейном-Троцким) – 10 лет без права переписки. Последнее на изуверском языке чекистов означало расстрел. Козырев каким-то чудом не погиб в лагерях и в 60-е годы прославился своими открытиями в астрономии. А от М.Бронштейна не осталось даже могилы. От него осталось только слово, одно слово, но какое! – Гравитон!

И Бог с ним, с Эйнштейном, который не признавал это слово. Весь мир признал, когда к 100-летнему юбилею Эйнштейна в мемориальном сборнике самых значительных работ по теории относительности рядом с известнейшими статьями А. Эйнштейна, Г. Минковского и др. международный комитет поместил статьи А. Фридмана и М. Бронштейна.

В 1937 г. в Харькове арестовывают известных советских физиков Л.Д. Ландау и Ю.Б.Румера. Впрочем, в те годы следовало бы писать Румера и Ландау, ибо если Л.Д. Ландау (1908-1968) тогда ещё не был академиком , то Юрий Борисович Румер (1900-1975) в 30-е годы считался звездой второй величины на небосводе мировой науки.

Он был родом из Молдавии, входившей тогда в состав Румынии, и в начале 20-х после окончания МГУ уехал для продолжения учёбы на Запад. Его прочили в аспиранты самого Эйнштейна, но Румер увлёкся квантовой механикой, которую Эйнштейн к тому времени уже терпеть не мог. Работая в Геттингенском университете, считавшемся в те годы Меккой физиков, Румер стал основателем квантовой химии, профессором. И в противовес Эйнштейну начал разрабатывать свой вариант единой теории поля, названный им “пятиоптикой”.

В 1929 г. выпускник Ленинградского университета Л. Ландау был на 2 года командирован в Копенгаген в знаменитую школу физиков Н.Бора. Там и познакомился с Румером. Через 5 лет он сагитировал его вернуться в СССР.

Румера арестовали, конечно же, как румынского шпиона, хотя он всегда чурался политики. А Ландау обвинили в “идеализме”. Его взяли, конечно же, “по ошибке”, потому что он теорией относительности никогда серьёзно не занимался и, в полном соответствии с требованиями сионистов, не выражал сомнений в безупречности этой теории и святости Эйнштейна.

Но Ландау с перепугу признался следователю в том, что им в Харькове организована подрывная группа учёных исключительно еврейского происхождения (Ахиезер, Бриллиантов, Вайсбург, Корец, Лифшиц, Померанчук, Розенкевич и др.) [15]. В своих показаниях Ландау писал:

"Участники нашей группы душили инициативу тех сотрудников института, которые пытались ставить на практические рельсы технические и оборонные работы. Научные сотрудники, отстаивающие необходимость заниматься не только абстрактной теорией, но и практическими проблемами, всячески выживались нами из института.

В этих целях талантливых советских научных работников, разрабатывающих актуальные для хозяйства и обороны темы, мы травили как якобы бездарных, неработоспособных работников, создавая им таким образом невозможную обстановку для работы ”[61, 15].

Тем не менее после таких показаний Ландау через полгода освободили. Освободили, потому что об этом перед Сталиным ходатайствовали знаменитый академик П.Л. Капица и ещё более знаменитый Нильс Бор.

За Румера они почему-то не ходатайствовали. И он “отишачил” в сибирских лагерях 25 лет “от звонка до звонка”. Сначала на лесоповале, потом, с началом войны, - расчётчиком аэродинамических процессов в той “шарашке” под Омском, в которой тогда работал заключённый авиаконструктор А.Н. Туполев.

А вот из вышеперечисленных членов подрывной группы никто, как не странно, не пострадал. Их не тронули. Получается, что “пятиоптика” для властей была страшнее сионистской подрывной группы! Зато в тюрьмах сидели авиаконструкторы А.Н. Туполев, В.М. Мясищев, В.М. Петляков, Бартини, учёные Н.И. Вавилов, А.Л. Чижевский, П. Ощепков, Опарин и многие-многие другие, которые не имели связей с международным сионизмом.

Профессор Я. Пархомовский, которому во время войны довелось работать вместе с Румером в шарашке, пишет в своих воспоминаниях, что если уже в 1942 г. Туполев и некоторые другие именитые заключённые этой шарашки были досрочно амнистированы и работали уже как вольнонаёмные, то "с Ю.Б. Румером этого почему-то не случилось. Он отбыл сполна всё ему назначенное, а потом был ещё сослан в некую сибирскую тьмутаракань"[62]. Не случилось, надо полагать, потому, что в отличие от них, Румер представлял потенциальную опасность для теории относительности Эйнштейна.

В воспоминаниях о Ландау пишут, что он никогда не забывал о Румере и все эти годы посылал ему в лагеря продуктовые посылки. Сам же Румер сказал автору этих сток, что если и посылал, то до него они не доходили.

В 1951 г. хлопотами С.И. Вавилова, ставшего президентом АН СССР, у которого у самого брат – академик Н.И. Вавилов погиб в лагерях, Ю.Б. Румер перебрался из енисейской тайги в Новосибирск, где ему после года хождений по инстанциям наконец позволили преподавать в пединституте. Ландау, уже академику, и в голову не пришло съездить в Новосибирск, или позвонить туда, поддержать старого друга хотя бы словом.

А когда после смерти Сталина Румеру удалось однажды вырваться на пару дней в Москву с докладом в Академии Наук о своей пятиоптике [63], и он зашёл накануне к Ландау домой, чтобы пригласить на доклад, тот выглядел растерянным, долго ходил из угла в угол и…не пришёл. Всё понятно?

Автор данной книги слышал всё это из уст самого Юрия Борисовича, с которым не раз встречался в Новосибирске в начале 70-х годов.

Зато уже после реабилитации Румера, в конце 50-х годов Ландау уговорил его написать совместную с ним проэйнштейновскую научно-популярную книжку “Что такое теория относительности” [64].

В воспоминаниях о Ландау [65] Румер потом напишет, что когда он привёз рукопись этой книжки академику, тот, полистав, на вопрос "Ну как?” ответил: "Два жулика уговаривают покупателя, что за гривенник он сможет понять, что такое теория относительности". Думается, что под словом жулики он имел в виду не только авторов той книжки.

Упомянутое выше Постановление ЦК ВКП(б) от 1934 г, принёсшее столько несчастий тем советским физикам, которые не желали одевать шоры эйнштейнианства, было не единственным.

Следующее вышло, как ни странно, в разгар войны, в самое тяжёлое её время – в ноябре 1942 г, когда все помыслы советского народа были устремлены к одному – выстоять на фронте,. А Президиум АН СССР на юбилейной сессии, посвящённой 25-летию Октябрьской революции, принимает Постановление по теории относительности! Делать им, что ли, в Академии наук было больше нечего?

Журнал “Молодая гвардия” в [15] раскрывает секрет. Оказывается, у Гитлера в 30-е годы была договорённость с руководством Мирового сионистского движения, по которой они предоставляли ему огромные кредиты для развития военной промышленности. За это гитлеровцы обязались отвоевать для Сиона Палестину с целью размещения там государства Израиль. Для того-то и был отправлен в аравийские пески танковый корпус Роммеля.

Когда в 1942 г. гитлеровская армия “забуксовала” под Сталинградом, а Роммеля разбили англичане, говорится в [15], сионисты решили сменить “лошадку” и сделать ставку на противников Германии в обмен на те же права на Палестину.

Наверно им удалось договориться даже с И. Сталиным. Это, конечно же, приветствовалось всем еврейством, поскольку гитлеровцы, ведя закулисные торги с сионистским руководством, рядовых евреев в это время просто уничтожали.

Вот тем-то и объясняется в [15] “странный всплеск любви к эйнштейнианству “ Президиума АН СССР в столь трудный для страны час.

Подтверждением догадки о том, что тут не обошлось без еврейского золота, автор публикации [15] считает то, что после окончания войны СССР первым признал государство Израиль.

Последнее известное нам Постановление Президиума АН СССР, "запрещающее всем научным советам и журналам, научным кафедрам принимать, рассматривать, обсуждать и публиковать работы, критикующие теорию Эйнштейна", было принято в 1964 г. [15]. Жертвами постановления как раз и стали те "параноики", которых, как уже говорилось выше, "только за 1966 г. отделение общей и прикладной физики АН СССР помогло выявить медикам" аж в количестве 24 –х человек.

Типичным среди них был белорусский профессор А.И. Вейник, осмелившийся в своём учебнике “Термодинамика” ставить под сомнение теорию относительности. Приказом министра высшего образования СССР В.П.Елю-тина учебник в 1968 г. изъяли из обращения и рекомендовали учёному совету БПИ "рассмотреть вопрос о целесообразности ведения Вейником научно-педагогической работы в ВУЗе"[66]. Жизнь А.И. Вейника оборвалась под колёсами автомобиля, правда, уже в 90-е годы.

Академика АН УССР А.З. Петрова, который в 1963 г. написал книгу [67], содержащую критику некоторых положений ОТО, не решились отправить в психушку - всё-таки академик, лицо известное и за рубежом. Что стало с ним, когда он после этого осмелился вопреки Постановлению переиздать в СССР книгу Л. Бриллюэна [42] с критикой ОТО, Вы уже знаете.

В те же 60-е годы состоялась расправа над И.С. Филимоненко, а вместе с ним над целым направлением, зарождавшимся в советской науке благодаря ему. Ещё в начале 50-х он обнаружил, что при впрыскивании в реактивный двигатель добавок воды тяга возрастает на 15%. Он догадался, что это происходит за счёт сгорания водорода, выделяющегося при пиролизе воды. И начал исследования, результатом которых оказался …работающий реактор холодного ядерного синтеза, как в наши дни назвали бы такое устройство.

Он же назвал его "гидролизной установкой термоэмиссии" и в 1962 г. подал на неё заявку №717239/38 на изобретение СССР.

Его работу ещё в 50-е годы поддержали академики И.В. Курчатов и С.П. Королёв, а также маршал Г.К. Жуков, рассказывается в [68]. Постановлением Совмина СССР №715/296 от 23.07.60 к работе подключалось много предприятий. На этом принципе были созданы установки «ТОПАЗ» для обеспечения электроэнергией космических кораблей.

И вовсю шли работы над установкой для получения электроэнергии из тяжёлой воды, способной заменить ядерный реактор атомной электростанции. Достоинством установок было отсутствие потоков нейтронов, создающих радиационную опасность.

Но всё погубила именно та заявка на изобретение. Была назначена экспертная комиссия, в которой “запевалой” был некий Шпильраэн, рассказывается в [15].

Комиссия сделала заключение, что работа установки противоречит законам физики. К тому времени высоких покровителей уже не было в живых. Филимоненко отстранили от должности, а в 1968 г, когда выяснилось, что он поставил подпись под воззванием за запрещение испытаний ядерного оружия, его отправили в психушку [15]. Все работы были прекращены.

Лишь в 1989 г. после скандально нашумевших экпериментов М. Флейшмана и С. Понса [69] , якобы открывших в США холодный ядерный синтез, у нас спохватились и разрешили Филимоненко вернуться к работе. Но “поезд ушёл”- человек не машина и не вечно молод…

Не подумайте, что с развалом СССР подобное у нас прекратилось. Нет, при Президиуме РАН исправно функционирует “Комиссия по борьбе с лженаукой”, председатель которой – академик РАН Э.П. Кругляков (мы с ним в начале 70-х трудились в одной лаборатории в Новосибирске) направо и налево развешивает ярлыки “лженауки” всем, кто хоть в чём-то отклоняется от догм эйнштейнианства…

Комиссия уже давно публично объявила лженаукой холодный ядерный синтез, торсионные поля, теплогенератор Потапова …[70]. Всё это, мол, противоречит Эйнштейну, а потому является лженаукой, даже если исправно работает, как уже много лет на многих предприятиях работает теплогенератор Потапова…

В заслугу А. Эйнштейну ставят то, что подписанное им в августе 1939 г. письмо президенту США стимулировало создание атомной бомбы [36]. Но союзники разгромили фашизм и без неё, а в основном ценой бесчисленных жертв советского народа. Американские же атомные бомбы в 1945 г. обрушились на головы мирных жителей двух японских городов… Погибли сотни тысяч невинных людей. Атомные бомбы не принесли счастья человечеству.

Когда А. Эйнштейн умирал в 1955 г, он завещал сжечь его тело, а пепел развеять по ветру в тайном месте, чтобы никто не знал, где оно [22]. Когда я рассказал об этом одной пожилой еврейке, та воскликнула: "Не может быть! Наша религия запрещает такое! Ибо когда придёт Мессия, все евреи, как сказано в Талмуде, восстанут из могил. Кто хочет воскреснуть, должен быть похоронен в землю. Что, Эйнштейн этого не знал?!"

Знал, конечно. Ведь он был религиозным человеком, "настоящим евреем", как назвал его А. Пайс, и в детстве прилежно и даже фанатично изучал иудаизм. Может, он не хотел восстать из могилы, чтобы не встретиться с другими восставшими, теми, кто попал туда из-за него? Или опасался, что ещё до того люди поймут его роль в науке и придут плюнуть на его могилу?

Когда я в начале 2001 г. рассказал академику РАЕН А.Н. Никитину – заместителю председателя нашей секции Ноосферных знаний и технологий в РАЕН о своём намерении написать книжку с критикой ошибок и подтасовок Эйнштейна, этот многоопытный человек воскликнул: "Ну и проживёшь после этого всего дня три, не больше!"

Н. А. Жук