100 лет назад, в мае 1921 года, в Палестине случился погром. (Поясняю для не-израильских друзей: "погром" - это древняя традиция, родившаяся в средневековой Европе (а может быть, и раньше), когда соседи режут, насилуют и грабят евреев).
Арабы громили евреев в Яффо, в Петах-Тикве, в Хедере, в Иерусалиме. За неделю убили 47 человек.
6-го мая беспорядки докатились до Реховота. Толпа арабов (которые ещё не догадывались, что они - палестинский народ, но уже чётко знали, что евреев нужно резать), вооружённая палками, камнями, топорами, с криками "Смерть евреям" двигалась из Рамле в Реховот. Обороной Реховота руководил публицист, писатель, педагог, общественный деятель, уроженец деревни Телепино, что под Киевом, Моше Смилянский.
Если не считать 2-х лет службы в Еврейском батальоне британской армии в самом конце Первой Мировой войны, никакого военного опыта у Смилянского не было. То ли в британской армии не было занятий по гуманистическим правилам ведения военных действий, то ли Моше пропустил эти занятия, так как в это время чистил картошку на кухне, но он так и не овладел премудростями военного гуманизма, и всю жизнь придерживался примитивной местечковой концепции: "Пусть лучше убью я, чем убьют меня" (право, дикарь!).
На подступах к Реховоту Смилянский приказал установить 5 оборонительных пунктов. Штаб обороны размещался в "Доме Слуцкина" (сегодня это школа Де Шалит, известная всем реховотчанам). Из Иерусалима прибыл доктор Гери, который вместе со своей женой-медсестрой организовал импровизированный полевой госпиталь. В Реховоте жили несколько евреев-ветеранов британской армии. Им Смелянский раздал винтовки и распределил их по огневым точкам. Остальным жителям поселения приказали сидеть по домам и не высовываться.
В полицию защитники поселения не обращались. В то время британские полицейские были очень заняты выписыванием штрафов гражданам, которые ходят без масок, ловлей злостных нарушителей правил дорожного движения и расследованием коррупционных скандалов сионистского руководства (якобы кто-то из высокопоставленных сионистских руководителей получил в подарок от богатого плантатора ящик апельсинов). Беспокоить полицию такой глупостью, как погром, было как-то неловко. Также решили не обращаться к мировому сообществу - 100 лет назад межплеменные разборки на далёком Ближнем Востоке не интересовали прогрессивную международную общественность.
Когда погромщики подошли совсем близко к границам поселения, Смилянский, не успев подумать, где же он завтра будет есть хумус, где будет чинить машину, и у кого будет покупать дешёвые овощи, и не успев повздыхать, что среди арабов тоже есть приличные люди и, даже не вспомнив, как однажды арабский фельдшер достал ему занозу из пальца, скомандовал "Огонь!".
Раздался залп, и 6 мирных арабских жителей, спешивших подискутировать с еврейскими соседями о Новом Ближнем Востоке, навсегда остались лежать на пыльной дороге Рамле-Реховот. Ещё десяток были ранены и также не смогли принять участие в дискуссии. Вся остальная толпа, поняв, что евреи сегодня не очень расположены к диалогу, побросав палки, топоры и колья, разбежалась. В Реховоте не пострадал ни один еврей.
Назавтра в Рамле хоронили жертв неудавшегося погрома. А в Реховоте продолжили заниматься рутинными делами: строить дома, сажать деревья и воспитывать детей. И никто не заламывал руки по поводу "мирного сосуществования". Да и слов таких в иврите ещё не было. Язык был простой, и люди несложные.
Slava Shifrin
Это тем более интересно, что Смилянский был активным поборником дружбы с арабами. Есть история, которую любят вспоминать, когда говорят о Смилянском. Когда еврейские рабочие выгнали арабских, он, в числе 90 землевладельцев подали жалобу в английскую полицию и попросили губернатора Яффо Кэмпбелла не оставить без внимания незаконные, с их точки зрения, действия еврейских рабочих и их лидеров. Шаг бесспорно неоднозначный. И Давид Бен-Гурион, который был тогда секретарем профсоюза (Гистадрута) публично обозвал Смилянского стукачом. Тогда тот подал в суд. Суд постановил, что хоть и письмо 90 фермеров имело форму доноса, но Бен-Гурион не должен был так некрасиво обзываться. На том и разошлись.
Сейчас в Реховоте есть улица, названная его именем.
Оценили 3 человека
6 кармы