Ситуация в Бурлине зашла в тупик. И гиббонов не разгонишь силой – тут же обвинят в расизме и тоталитаризме. И девственниц отдавать на растерзание как-то нехорошо, особенно с учетом, что они сами из меньшинств, из транссексуалов, то есть находятся под повышенной социальной защитой и заботой. Канцлер Канцлериата Тевтония Гуммер Шверц растерялся от того, что не мог просто привычно заболтать ситуацию, а от конструктивных мер и шагов многолетняя успешная политическая карьера его отучила давным-давно.
- Я принесу вам мир! – гордо объявил перед толпой репортеров Президент Хаммерики. - И злобелевский Консилиум поймет всю свою ничтожность!
И показал себя во всей красе, продемонстрировав феноменальную хитрость и изворотливость. Вот такого Свампа избрали на высшую должность. Такой Свамп заражал всех своей энергией и идеями, по большей части дурными, но страшно привлекательными для народа.
В тот же день самые здоровенные нагломордые охранники Президента Хаммерики и дюжие морские пехотинцы заявились на съёмочную площадку, где шла работа над фильмом про бесчисленные несмываемые преступления белой расы против гиббонов и других страдальцев. Там как раз снимались сцены из плантаторской жизни, со всеми атрибутами – хлыстами, дыбами, виселицами, гарротами и пыточным инструментарием.
А через некоторое время зарычали грузовики и бесцеремонно въехали на Площадь с баобабом. И на старой брусчатке деловые и целеустремленные люди принялись расставлять киношный реквизит.
Гиббоны замерли. Гиббоны растерялись. Гиббоны напряглись.
А потом одетые плантаторами хаммериканцы заработали хлыстами, крича истошно:
- Работать! Работать, ленивые мартышки! Солнце еще высоко!
Вбитый столетиями ужас перед хлыстом бледнолицего плантатора вспыхнул огнем, пожирающим сухую степь. Гиббоны запаниковали. Гиббонам захотелось домой, в джунгли. Гиббоны побежали. Притом впереди мчались самые резвые и испуганные - затеявшие все это племенные вожди и шаманы.
Под свист хлыстов разумные гиббоны растворялись, оставляя и баобаб, и трансдевственниц. А, очухавшись, шли лечить свое горе привычными средствами - грабить магазины. Не забывая, впрочем, на кассе просить с виноватыми улыбками кассиров подсчитать сумму украденного:
- Нам нельзя больше тысячи. Иначе тюрьма, да.
Кассиры не отказывали. Отказывать гиббонам хоть в чем-то крайне предосудительно – все же пострадавшие от расовой дискриминации.
Но, так или иначе, проблема была решена. Президент Хаммерики купался в лучах славы великого миротворца и лучился самодовольством, которое даже и не старался скрывать. Триумф – как ему не хватало его в последнее время. Пусть мелкий, бытовой – подумаешь, спас двух трансдевственниц. Но круги от его успеха расходились волнами по всей планете. Одни проклинали его, как проклятого расиста, показавшего свой звериный оскал. Другие превозносили, как опору и надежу традиционного мира, коему сегодня так не хватает надсмотрщиков и хлыстов. Но равнодушным не остался никто.
- Объявить, что ли, войну Злобелевскому Консилиуму за вопиющую диверсию? - сам с собой разговаривал Президент в треугольном кабинете в «Желтом доме». - Нет. Это же не отдельное государство. В мире не поймут!
И блаженно жмурился, представляя, как фугасная десятитонная бомба разносит здание Консилиума со всеми обитателями.
У нас же в рубке все быстрее капали циферки – напряжение А-поля еще чуть-чуть поднялось. Изо всех концов этого мира, отовсюду, капля за каплей сочился Абсурд.
- Все же мое скромное понимание тормозит. Я не могу охватить своим ничтожным пред Мудростью Аллаха разумом, как же Абсурд захватывает пространства! Почему так? – хватался за голову Абдулкарим.
- Абсурд - эта самостоятельная сила, которая нащупывает слабые места и просачивается постепенно на новые территории, - выдал я свое понимание процесса. – И на этих территориях однажды кто-то вдруг признает, что абсурд – это нормально. Сперва на новатора смотрят, как на идиота. Потом кто-то другой соглашается с ним. Постепенно в абсурд погружаются политики. Художники. Философы и ученые. Абсурд крепится. Абсурд становится нормой. Притом чем абсурднее, тем нормальнее. Это как лавина. Которая однажды погребает под себя всех. Но у Абсурда одно плохо – он никак не состыкуется с реальностью. Он как нож все время грозится взрезать ее. В абсурде возможно жить, но не долго. И невозможно расти.
- А потом сто процентов. И воронка, - закивал горестно Абдулкарим.
- Думаю, завтрашний Саммит по вопросам агрессии русов добавит неплохую долю Абсурда, - напомнила нам «Принцесса».
Хозяйство Старого Материка трещало по швам. Обиженные русами уккурки и толпы вечно голодных и нахрапистых гиббонов высасывали, как диванные клопы, всю кровь из экономики. Но бюрократы Комиссариата и суверенные правители упорно продолжали гнуть свою линию – вливать безумные ресурсы в борьбу никому не нужной Уккурии за ее никому не нужную независимость со всеми нужными, с их-то природными богатствами, русами. Это было абсурдно. И это был один из основных узлов нарастания А-поля. Невозможно было спрогнозировать, на сколько оно вырастет после этого чертового Саммита.
- Ты же знаешь эти встречи. Там царит невообразимая дурь. Как бы рывком А-поле не перешагнуло за критический порог! – сказал я.
- Будем надеяться на лучшее, - вздохнул Абдулкарим.
- А готовиться к худшему… «Принцесса», есть информация, где будет проходить Саммит?
- На свалке в Бурлине, - тут же проинформировала «Принцесса Дэви».
- Где? – изумился я. – Мы не ослышались?
- Не просто на свалке. На самой известной городской свалке…
***
Оттягивая в неистовом раже свитер и тельняшку на груди, Выборный Директор Уккурии Волдемор Болото брызгал слюной перед толпой журналистов, подпрыгивая на табуретке:
- Русы, русы, русы! Проклятое племя воров! Они украли нашу историю! Наш язык! Нашу землю! И теперь покушаются на нашу репутацию!
Перед Саммитом он заполонил собой весь эфир, в котором от него было тесно, как от жирного хряка в крохотной однокомнатной квартире. Он просто не вмещался в рамки телеэкранов со своей безумной энергией, своим небритым лицом, и все время будто грозился вывалиться оттуда прямо на телезрителей.
- Те, кто сгноили в концентрационных лагерях пятьдесят… Нет, сто… В общем, не меньше ста пятидесяти миллионов человек сегодня возмущаются нашими свободными и комфортабельными концентрационными пунктами, можно сказать, отелями, для лиц, не восторженно относящихся к Уккурии и к языку высшей расы! Те, кто запрещали церкви и веру сегодня поджимают губы от того, что мы справедливо и бережно сносим и взрываем храмы религии агрессоров! Они подлым образом объявляют свои несвободные выборы, тогда как воистину свободные страны, такие, как наша, вовсе не нуждаются в том, чтобы подтверждать свой статус какими-то выборами… Они врут, врут, врут! Врут, что мы отступаем, тогда как мы спрямляем фронты для запутывания агрессора. Врут, что наши уккурки добровольно принимают их гражданство на захваченных территориях – чего не сделаешь под прицелом кровавых агрессоров. Русы врут, врут, врут. И только мы говорим правду. Правда, свобода, гуманизм и смерть русам! Если русов не остановить – они не остановятся!
Бурные аплодисменты.
- Дайте денег и ракеты, и мы решим тысячелетний вопрос русов! Мы выдернем эту занозу! Мы сотрем их с лица земли, устроив там светлый материковый сад из их темных джунглей!
- Вопрос Выборному Директору. А что вы имеете против джунглей - природной среды комфортного обитания и высокоинтеллектуального развития разумных гиббонов?! – подал возмущенный голос журналист-гиббон.
- О, джунгли! – обрадованно затараторил уккурок. – Конечно, я не имею ничего против джунглей! Я с детства мечтал жить в джунглях! Дайте мне деньги и ракеты, и в Уккурии будут одни джунгли!..
***
Вокруг Саммита дежурно подогревался ажиотаж, но этих мероприятий прошло уже столько, что интерес к ним неуклонно угасал. И это никуда не годилось. Несчастные агнцы-уккурки и злобные русы, уже рисующие на своих картах стрелки захвата Старого Материка, просто обязаны быть в центре всеобщего внимания. Иначе как отвести взор обывателя от фантастически резвой деградации Старого Материка?
На сей раз для привлечения внимания к Саммиту было решено провести его не просто близко к народным чаяниям и массам, а, можно сказать, в самой их гуще. В достаточно смрадной гуще.
Этой моде было уже лет десять. «Мы как избиратели. Мы среди избирателей. Мы и есть избиратели! А потому должны решать за всех людей и за все народы!»
Новое веянье единства политика с избирателем – это стало обязательным атрибутом властей. И он постоянно нуждался в демонстрации и усугублении. Вот и ездила Распорядитель Верховного комиссариата Старого Материка Турсуна ох-ты Ляден на работу в метро и на автобусе. Правда, вагон метро и автобус пришлось покупать за счет межгосударственного бюджета, однако это так, копейки - было бы, о чем волноваться. Но единство с избирателем должно крепиться. Поэтому уже подписана смета о выделении средств на покупку вагона поезда, чтобы и по Старому Материку она ездила, как все…
Чопорные государственные учреждения, роскошь официальных мероприятий, сытность банкетов. Все на свалку истории! Прочь гулкие залы королевских и президентских резиденций, прочь пошлую позолоту и тяжелую резную мебель! Прочь тяжелое столовое серебро и хрупкий хрусталь! Ближе к избирателю, особенно к «некогда угнетаемыми расами и меньшинствами, а также так называемым маргинальными сообществами». Их больше. Их надо задабривать. Им надо угождать. А, значит, вперед – к улице! К трущобам! К помойке!
Вот в свете новых веяний и было выбрано уютное местечко для Саммита - пустырь в трущобах Бурлина, очень уютный, просторный, прямо у ворот городской свалки. Пришлось, правда, перед этим пару дней выносить бесчувственные или особо чувствительные и ругачие тела бесчисленных бродяг, оккупирующих переговорную площадку. Но в итоге ее зачистили.
Все подступы теперь охранялись броневиками и пулеметчиками, а по периметру шастали прикормленные двойными пособиями гиббоны – такая вот дружина содействия, с тяпками, мачете и Автоматами Куличникова, которые давно уже стали предметом национальной традиции.
Участники саммита, в рамках все той же близости к избирателям, расселись на перевернутых деревянных ящиках. Столом служили неструганные доски, поставленные на кирпичи. На досках присобачили скотчем флажки - Старого Материка и стран-участниц Саммита. Там же были мятые тетради, дешевые авторучки, пластиковые бутылки с водой без газа и грубые алюминиевые кружки.
Единственно, кто выделялся на общем фоне – это был, конечно, Президент Лучезарной Хаммерики. Он нелицеприятно высказался о всех этих играх в псевдодемократию, специально для него притащили массивное старинное кресло, похожее на трон, и хрустальные бокалы с хрустальным кувшином, наполненным газировкой «Кука-Покука».
Восторженные телерепортеры сняли каждый сантиметр этого антуража, сопровождая верноподданническим славословием и радостными комментариями:
- Боже, они живут совсем, как мы! Они такие как мы. Они – это мы!
И работяге у телевизора в центре Парорижа, после тяжелой трудовой недели закинувшемуся порцией «отрезвина», вдруг становится жутко противно от всей этой фальши, и он бормочет:
- Ты тоже спишь на ящиках, лживый скот?!
И он накатывает стакан-другой спирта, лишь бы не видеть это безобразие.
И тысячам, миллионам людей становится от всего этого страшно тоскливо – они понимают, что выхода нет. Что дальше все будет катиться все в том же направлении, без права свернуть на другую колею.
Но большинство обывателей ликует:
- Они такие же, как мы! Они – это мы!
Телевизионщиков быстро вытеснили с пустыря. Первое заседание было закрытое. И касалось, как и все первые заседания, самого главного – дележа денег.
Президент Францисгадии Эмми Миллиметр сковырнул зубами пробку с бутылки пива, умело и в лучших маргинальных традициях – близость же к избирателю, с этим не шутят. Отхлебнул большой глоток. И, мерзко икнув, торжественно произнес:
- Русы должны быть наказаны!
- Разбомблены! Уничтожены! Залиты дустом и серной кислотой! – подпрыгнул с готовностью на ящике Выборный Директор Уккурии. - Только дайте денег и оружия!
И жалобно посмотрел на Президента Хаммерики, рассчитывая на то, что с прошлой встречи тот сильно подобрел.
- Деньги? – иронично спросил Доннер Свамп. – Это деньги моих избирателей. А избирателям плевать и на Уккурию. И на русов. И на вашу осточертевшую всем войну.
На пустырь заседаний обрушилась гробовая тишина. Изумленные взгляды скрестились на Президенте Хаммерики.
Молчание нарушил Волдемор жалобным блеяньем:
- Но свобода против несвободы. Но русы. Но вечные ценности!.. Но оружие!!!
- Я сказал – плевать значит, плевать, - будто забивая гвозди, отчеканил Доннер Свамп и язвительно добавил. – Теперь наше оружие только за ваши деньги…
- Но мы… Мы же всегда покупали ваше оружие за ваши деньги! – закричал Выборный Директор. - Где нам взять наши деньги?
- У Турсунки спроси, - демонически хохотнул Президент.
Руководитель Комиссариата сразу изменилась в лице и нервно воскликнула:
- Нет у меня денег! Обнищала! С протянутой рукой скоро пойду! А эти ученые негодяи! Давно же обещали новую эпидемию и новую вакцину! И где все это?! На что жить бедной женщине?.. То есть мировой демократии!
Волдемор с надеждой и тревогой посмотрел на нее. И по его небритой щеке покатилась скупая слеза.
- Ну, ну, не надо слез, - заворковала Турсуна, поглаживая его сначала по спине, а потом по коленке. – Найдем мы тебе деньги и заплатим этому противному жадине!
- Где возьмём? – очнулся ошарашенный Миллиметр. – У меня крыс не на что вывести! И клопов! А ты – возьмем.
- Ну, введем дополнительный налог на средний класс, - беззаботно откликнулась Турсуна. - Повысим ему пенсионный возраст. А то вишь, зажрались и распоясались. Бомбы им не нравятся. Свобода не нравится. Гиббоны не нравятся.
- И Миллиметр не нравится, - мстительно вставил свою шпильку Канцлер Тевтонии – с францисгадами у него были давние счёты.
Миллиметр бросил на него полный благородной ярости взгляд, потом задумчиво почесал затылок. Новые налоги… Это хорошо. Это новые тайные счета! Это купленные острова, имения, секретные фонды. Но опасно, каналья! Очень опасно! Палка, которую они дружно перегибали, и так уже трещала и скрипела. А если сломается?
Поскучневший и расстроенный Выборный Директор вдруг расправил плечи, дернул на груди рваный свитер и принялся заученно и как-то скучающе петь не раз спетую песню про то что нельзя их бросать, потому что победа над злобными русами совсем близко, на расстоянии плевка. Но Турсуна только небрежно отмахнулась:
- Ой, да это вряд ли.
- Но свобода. Защитники. Мы все как один встанем и умрем за Ссвободу.
- Непременно, - кивнула Турсуна. - И это хорошо. Вас не жалко. Вы падете за свободу. И мы вас воспоём!
- А почему бы и вам с нами не пасть за свободу? – насупился Волдемор.
- Так то ваша свобода, вам и падать. А наша свобода – это не ваша свобода. Но мы все равно вас будем чтить.
- Нам еще джунгли строить! – поддакнул канцлер.
Волдемор опять всхлипнул, но Турсуна его успокоила:
- Тебе то чего волноваться? Найдешь, где спрятаться. Вон, за эту войну купил три дворца со статуями, серебром и хрусталём, два ранчо с племенными быками и кусок земли с верблюжьими колючками в Хаммерской пустыне размером со среднее государство.
- На деньги наших налогоплательщиков?! – взбодрился Доннер Свамп. – Дайте-ка адресок. Проверим…
- Но я же делился, - заблеял жалобно Волдемор. – С вашим предшественником.
- Ага, это признание!
- Но как же… Он обещал…
- В том и прелесть выборной демократии, наш наивный несмышленыш, - по отечески произнес Президент Хаммерики. - После выборов обнуляются все обещания предшественника. Очень удобно. Особенно в таких случаях, как твой.
- Я… Я… Ну, готов поделиться и с Партией Традиционной Свободы… Пятая часть угодий и вилл, а также счетов в Хаммерике устроит?
- Две трети!
- Половина! – отчаянно заорал Волдемор.
- Ладно. И только во имя демократии… В общем, отпишешь завтра. А денежки появятся - заходи за оружием. До того я тебя видеть не хочу… Ишь, на Миротворческую Звезду он зарится…
***
Абсурд, Абсурд. Как же тяжело быть рядом с ним. И как же невыносимо быть внутри него… Хотя… Хотя привыкают и к нему, считая его единственно возможной формой организации материи. Потому что человек со временем сам становится частью Абсурда и абсурдным по сути.
Абсурд почти поглотил планету. Ситуация все быстрее стремилась к финишу. И уже начались знамения.
Знамения - это зримые воплощения Абсурда, которые видны всем.
Так, жители северного полушария могли два часа любоваться резко потускневшим солнцем в форме замочной скважины, в которой мигал чей-то любопытный глаз.
Вдоль всего неба на южном полушарии повисла ярко-красная тревожная надпись «Занято».
На экваторе выпал дождь из канцелярских скрепок и ученических ластиков. А в Большом океанском заливе три кита, лениво плавая на поверхности, пили шампанское, которые наливали из стеклянных цистерн в гигантские хрустальные бокалы, и перекидывались в карты.
Что это значило? А ничего. Абсурд. Просто Абсурд, который уже разинул пасть, чтобы проглотить этот мир.
И в мире все будто соревновались, чтобы добавить свой небольшой камешек в гигантскую пирамиду Абсурда. И снова в центре были Президент Лучезарной Хаммерики и безликие, но гиперактивные политики Старого Материка.
А мы проигрывали этот бой. И не знали, как изменить ситуацию.
- Может, парализуем главные мировые центры силы и объявим о прибытии инопланетных послов? – спросил я.
- Уважаемый Александр. Представь, что на фоне всеобщего сумасшествия и нелепостей появляется еще и инопланетный корабль. Это будет просто пик Абсурда. И планета схлопнется моментально.
- Подтверждаю, - послышался мелодичный голос «Принцессы».
- Но должен быть какой-то выход, - задумчиво произнес я. – Мы не можем потерпеть поражение… И мы его не потерпим.
- Твои слова, дорогой Александр, просто бальзам на мои заросшие коркой недоверия и тоски уши. Но только не всегда благородные устремления совпадают с ужасающей реальностью.
- Совпадут, - заверил я.
Должен быть какой-то изящный убийственный ход. Должен найтись тот меч, что разрубит Гордиев Узел. Разнесет Ящик Пандоры! И разломает ставни, скрывающее солнце… У меня было четкое ощущение, что я что-то упустил.
И я впал в глубокую медитацию, на целые сутки, чтобы восстановить прошлое, все события, и понять – где она, упущенная возможность.
Главное, что тревожило меня - почему не подействовал на Президента «отрезвин». Ведь должен был подействовать. Пусть и не по задуманному, но хоть как-то. Однако волшебный порошок еще больше оторвал Доннера Свампа от действительности.
Из прошлого всплывали былые картинки. Ощущения. И запела тонкая струна. А потом как удар тока.
В тот момент, когда Доннер Свамп жевал пирог с «отрезвином», он находился под нашим наблюдением в режиме реального времени. И именно тогда, когда должен был подействовать препарат, я почувствовал странное возмущение биополя. Будто что-то чуждое зашевелилось в пространстве его сознания.
Я вышел из нирваны, к своему сожалению, убедился в том, что цифры за сутки прилично скакнули вверх.
Оно и неудивительно. Главный узел Абсурда Президент Хаммерики будто ощутил рост напряжения А-поля и решил наддать жару, сотворив как можно больше глупостей и абсурдностей. Он метался по кабинету и был вообще как не в себе. Уже не вальяжный, а какой-то жалкий, похожий на обиженного ребенка.
Законодатели только что прокатили его бюджетную инициативу и сузили простор тарифной войны. А Империя Золотого Дракона ввела такие контрсанкции, что хаммская экономика скрипнула и прогнулась, угрожая обрушением всей несущей конструкции.
Свамп схватился за ядерный чемоданчик и начал поглаживать красную кнопку, затравленно озираясь.
- Плохие. Все плохие! Арестовать законодателей! Ударить по Дракону! Они еще узнают! Ударить и арестовать. Арестовать и ударить. Ударить или арестовать?.. Где мои генералы? Где моя гвардия? Где моя красная кнопка?! Вот она!
Сейчас, как никогда, он был похож на обиженного мальчишку. Тут у меня внутри как-то пусто стало. Возникло четкое ощущение, что здесь вот и зарыта та самая собака, а то и подложена целая свинья.
- Так, «Принцесса». Работаем. Запросы в Галактическую базу данных по следующим параметрам… - потребовал я и начал долгое перечисление.
Рутинная аналитика. Запросы. Анализ. Варианты. Версии…
Ох, сколько же нам пришлось перелопать данных. Страшно представить. И результата пока не было. Минуты, каждая из которых представляла особую ценность – хотя бы потому, что могла стать последней для этого мира, сыпались одна за другой в пропасть Вечности. И без какого-либо толка.
Я терял надежду. Обретал ее вновь и снова терял. На третий день «Принцесса Дэви» металлическим голос неожиданно объявила:
- Диагноз поставлен.
- Ну же! – крикнул я, не веря своим ушам и боясь, что она скажет «пошутила» - такое за ней водилось.
- Не томи! – аж подпрыгнул рядом в своем пузырчатом биометрическом кресле Абдулкарим.
- Временная астральная петля инфантила! – торжественно отчеканила «Принцесса».
Потрясающе! Волнующе! Многообещающе! Единственно плохо, что эти слова не говорили нам ни о чем.
- Поясни! – потребовал Абдулкарим.
И «Принцесса» пояснила.
Это было не из области точного научного знания. Да и неточного тоже. Информация об этой то ли болезни, то ли дефекте Вселенной была размазана тонким слоем по мифам и легендам, пришедшим через холод тысячелетий от давно ушедших цивилизаций. И еще было предание об одном единственном случае за историю Галактики, когда, как считалось, временная петля появилась у Разумного. Но это тоже легенда.
Ментальный временной вихрь – он захватывает сознание, крутит его, возвращая матрицу личности пяти или шести годочков от роду - с соответствующим воспитанием и психологическими реакциями. Капризный эгоистичный, избалованный, падкий до блестяшек и вместе с тем пугливый карапуз – вот кто оказывается перед окружающими. Он жаждет восхищения, по-детски тщеславен, падок на яркое и необычное. «Я хочу» – основа его личности. И главное для него – это игра. То в солдатики, то в самолетики и ракетки, то в слова и загадки. А весь мир пытается разгадать его коварные планы, потому что он Президент самой сильной державы. Но планов нет – одни капризы.
Потом сознание возвращается в свое реальное состояние. Потом опять падает в матрицу детства. Оно обречено все время вращаться в этой временной петле.
- Как исцелить сей прискорбный недуг? – поинтересовался мой напарник.
- Лечения нет, - рубанула «Принцесса».
Совсем плохо! Это означало то, что мы пришли туда же, откуда ушли. Теперь мы знали куда больше. Но толку от этого знания не было никакого.
Нет толка? А вот и есть!
- «Принцесса Дэви». Незамедлительно курс на Пандору! – приказал я суровым голосом капитана, ведущего бригантину в самое сердце урагана.
Абдулкарим удивлённо посмотрел на меня:
- Что мы забыли в это несомненно богатом диковинками и книгами, но бесполезным для наших усилий месте?
- Ничего. Но, надеюсь, кое-что найдем!..
***
Медведь-панда посмотрел на нас мудрыми, слегка насмешливыми глазами и произнёс, церемонно кланяясь:
- О, звёздные дипломаты. Знал, что вы велнетесь. Холосо, холосо, холосо.
- Знал, что мы вернемся? – удивился я.
- Знал. И сохланил для вас…
Он покопался в столе и выложил на стол уже знакомую нам большую монету.
- Астральная училка, - удовлетворенно кивнул я. – Сколько стоит?
- О, недолого. Совсем недолого. Почти даром. И почти мне в убыток.
Медведь назвал цену, очень даже приличную, и Абдулкарим, магистр торговли и великий профессионал, тут же кинулся в любимую свою баталию - торг.
Торговались они отчаянно, с яростью берсеркеров, отвоёвывая, как укрепления врага, звонкие монеты, которые, честно сказать, для нас вообще не имели значения. Отдали бы мы все равно столько, сколько не запроси.
Наконец, лапа и рука сошлись в пожатии. Два счастливых торгаша заключили сделку.
Медведь аккуратно упаковал в коробку покупку, повязал бантиком, а сверху прикрепил голографическую карточку с рекламой магазина «У нас есть все, что надо и не надо». И вздохнул:
- Последнюю Училку отдаю. Не знаю, завезут ли еще. Товар узкий-узкий, спроса мало-мало. Хотя зря. Плосто его еще не распробовали. И мне будет не хватать Глозной Училки.
- Зато кое-кому, надеюсь, хватит ее с избытком, - угрожающе произнес я.
И звездолет-трансформер устремился в космическую бездну.
Больше всего меня волновал вопрос – а жива ли еще планета? Или мы опоздали?..
***
В последнее время Доннера Свампа все норовили обидеть. И собственные законодатели. И лидеры разных стран, по большей части мелких и вонючих, как клопы. И в голову Президента закрадывалась страшная мысль – а, может, они его не уважают?
Но у него был отличный способ заставить себя уважать. Тарифы. Авианосные группировки. Ракеты. И множество прихлебателей, которые до сих пор готовы лаять и подпрыгивать по одному его щелчку. Хорошие парни. Так и надо. Но откуда берутся плохие парни, не уважающие его? И что с ними делать?
- Бомбы, тарифы? Тарифы или бомбы? Или тарифы и бомбы? – задумчиво вопрошал в пространство Доннер Свамп, стоя перед картой мира. – Пожалуй, разбомбим этих! Их никому не жалко!
И тут же, непонятно откуда, получил звонкую оплеуху, после которой скрипучий женский голос наставительно произнес:
- Воспитанные дети так себя не ведут.
- Что? – Президент затравлено заозирался, вжав голову в плечи, но вокруг никого не было видно. – Кто здесь?!
- Воспитанные дети ведут себя воспитанно. И не бросаются в драку. А убеждают. Разговаривают. И находят общий язык, - не обращая внимания на его вопрос, продолжил скрипучий голос.
- Охрана! – завопил испуганный Президент.
В треугольный кабинет ворвались здоровенные, подтянутые охранники в черных очках и темных костюмах с оранжевыми галстуками. Они быстро рассредоточились по кабинету, беря под контроль сектора обстрела, а самого Президента уронили на пол, прикрывая своими литыми телами.
И ничего. И никого.
- Ладно. Поигрались – пора и честь знать! – раздраженно воскликнул Доннер Свамп.
Двое охранников помогли ему, прилично сплюснутому и помятому, подняться и угодливо отряхнули его костюм.
- Проверка бдительности! Все вон! И тренируйтесь, тренируйтесь! Враги Свободы не дремлют!
Препроводив охрану, он упал в свое царское кресло-трон. Махнул рукой и сказал:
- Кто-то мне ответит за все. Кому-то достанется ракетой по дворцу…
И тут в воздухе материализовалась учительская указка и треснула Президента с оттяжкой по плечу.
Он опять огляделся. Никого! И охрану звать – это бесполезно. Да и опять уронят его, а потом будут унизительно поднимать и отряхивать, да еще шептаться в кулуарах: «а шеф-то того, совсем тронулся от забот о мире во всем мире!»
Все было странно. Неподконтрольно. И страшно обидно… И Президент совсем по детски, как многие десятилетия назад, хлюпнул носом и расплакался.
- И нечего тут слезу пускать! – донесся опять. - Меня этим не проймешь. С сегодняшнего дня будем учиться вести себя воспитанно.
- Но я все же президент! – по-детски обиженно воскликнул Президент.
- Это ты своим подданным внушай. А мне не надо. Я не внушаемая.
В воздухе материализовался широкий армейский ремень с медной пряжкой и, кажется, гербом, но какой-то совсем неизвестной страны – звездочка и серп с молотом.
- И педагогические методики у меня старые, проверенные, - с угрозой дополнил скрипучий голос.
Слезы высохли у Доннера Свампа практически моментально. Он подобрался и дисциплинированно выпрямил спину, положив руки на стол.
- А кто у нас будет вести себя хорошо? – на этот раз голос ворковал.
- Я, - угрюмо произнес Свамп.
- И за это получишь сладкое. И пятёрку в дневник. Если будешь вести себя хорошо.
- Буду. Наверное.
Опять возник ремень.
- Буду, буду, буду!
Доннер Свамп откинулся на спинку кресла. Просидел неподвижно несколько минут и задумчиво произнес:
- А, может, мне это показалось?
- Я тебе покажу показалось!
И он окончательно понял, что вольности кончились.
А в рубке одного дипломатического звездолета-трансформера торжественно зазвучал голос искусственного интеллекта:
- Привязка астральной сущности к объекту прошла успешно.
А еще через два дня новый доклад:
- Напряжение узла Абсурда Президента Доннера Свампа резко падает.
- Помогла все же Строгая Училка, - потер радостно руки Абдулкарим. – Не зря я торговался!
- Но общий прогноз для планеты неустойчивый, - плеснула ложку дегтя в бочку с медом «Принцесса». – На поверхности что-то происходит. Весьма рискованное и непрогнозируемое.
Да уж. На Астении и без Президента Хаммерики все пошло вразнос. Доннер Свамп был далеко не единственный узел Абсурда. Было еще несколько основных узлов. И в унисон все они перешли в максимальный режим раскрутки. Планета приготовилась рухнуть в бездну…
***
События понеслись с бешенной скоростью. Над всей планетой возникали и тут же пропадали знамения. Огромная ящерица играла теннисной ракеткой двумя лунами. Звезды сложились в неприличное слово, введя в ступор астрономов и порадовав праздных обывателей и веселых маргиналов. Из жерла вулкана поднимались мыльные пузыри в виде игрушечных лошадок. И так каждый день и час.
Планета вплотную подошла к пределу. Достаточно было одного хорошего абсурдного события, чтобы произошел окончательный обвал. И оно могло случиться в любую секунду.
И тогда… Тогда затянет в воронку и это мир, и нас, пришельцев. Мы просто не успеем уйти. Но мы еще и не имели права уйти. Теперь на кону стояла и планета, и наша жизнь.
И вот акт Абсурда произошел. Обрушился, как всегда, неожиданно. Абсурда никто не ждет к назначенному времени. Он обычно приходит сам. И чаще незванным.
Вооруженные стрелковым оружием и широким ассортиментом взрывных устройств гиббоны ворвались в зал заседаний Межгосударственного Комиссариата Старого Материка в Парориже. Там как раз традиционная фракция, для галочки и по дурости, подняла заведомо проигрышную тему об ограничении гиббоньей миграции и сокращении пособий по безделью. В общем, посягнули сразу на священную корову и тотемный баобаб. Чувствительные гиббоны не выдержали такого надругательства и, железобетонно уверенные в своей полной безнаказанности, решили объявить миру свою позицию, захватив комиссариат и постреляв для острастки немножко белых господ.
Аппетит приходит во время еды. На второй день они, не удовлетворившись обещаниями даже не рассматривать «дискриминационные законы», решили не останавливаться на достигнутом. И объявили Старый Материк джунглями, пообещали возродить добрые традиции каннибализма. И вообще - белые рабы обязаны им подчинится с учетом их прошлой исторической вины и нынешней позорной слабости.
А цифры Абсурда после этого стремительно приближались к ста процентам. И что нам оставалось? Только молиться Великой Пустоте.
Потом все пошло еще заковыристее. Группа генералов Францисгадии провозгласила, что берет ситуацию в свои руки. Они походя и без душевных терзаний пристрелили под видом крайне жестокого самоубийства министра обороны Аббула Абуладзе и его секретаря, а заодно любовника Бубу Бадурадзе. Тогда же арестовали толпу гиббонов, которым до того по квоте раздали полковничьи погоны и которые прославились на службе в основном тем, что шили себе все более причудливые погоны и эполеты с аксельбантами, а также заставляли подчиненных кланяться себе до земли.
А затем прозвучало «Пли» - и несколько ракет с боеприпасами объемного взрыва врезали по зданию Комиссариата, обращая в пыль и толпу гиббонов-революционеров, и всех чиновников с депутатами.
Следующая ракета прилетела по небоскребу, который в прошлом году захватили гиббоны в знак компенсации за века угнетения, вытеснив многочисленные офисы и назвав его «Высоким стеклянным баобабом». Теперь там располагалась общественная организация «Жизни гиббонов важнее всех других жизней», в подвалах хранились наворованное с военных складов оружие, завезенные с Черного Континента наркотики, а в залах заседаний проводились производственные совещания террористических ячеек. До сего времени силовые структуры обходили небоскреб за километр из-за въевшегося в существо любого материкового силовика ужаса быть уличенными в расизме.
Небоскрёб сложился, погребя несколько тысяч гиббонов и им сочувствующих представителей францисгадской интеллигенции и политикума, которые паслись там и делали капитал на борьбе за гиббоньи права без обязанностей.
А дальше все устремилось по накатанной многими веками дорожке. Объявления по радио, ТВ и в сети о переходе власти к «Материковым военным патриотам». Комендантский час. Изоляция криминального и антиобщественного элемента. Вскоре к Францисгадии присоединились практически все страны Старого Материка.
Гиббоны, примкнувшая к ним интеллигенция, маргиналы, криминал, студенческая молодежь, тупые, но эмоциональные домохозяйки, ищущие счастья на баррикадах холостые или разведенные девицы ринулись было в бой за ВХПВП – за Все Хорошее Против Всего Плохого. «Нет нацизму, расизму, шовинизму, тоталитаризму и позорному трезвомыслию». Раньше такое было весело и безопасно. А тут вдруг выяснилось, что военные вовсе не шутили, как обычно. А говорили серьезно, как никогда. Действовали еще серьезнее.
- Простых и честных гиббонов, привычно грабящих магазины, они ставят к стенке! Нет предела мерзости военно-патриотического режима! –истошно орала нечёсаная дама без профессии, но с образованием, в зрачок телекамеры.
Орала недолго. Таких, как она, тут же подхватывали под руки бравые военные и вели куда-то. Иногда в той стороне слышались хлопки выстрелов.
Гиббоны и примкнувшие к ним с изумлением узнали, что отныне привычно грабить, насиловать и паразитировать НЕЛЬЗЯ. Ныне за это стреляют. А то и вешают. И это НЕЛЬЗЯ было для них как конец света. Привычный мир с треском рухнул, остались одни черепки и раздавленные военным сапогом теперь уже тщетные надежды на Новые Джунгли в Старом Материке.
Гиббонов было очень много. И оружия они накопили огромное количество, пасясь на военных складах, которыми командовали такие же гиббоны по квотам, и чувствуя там себя как дома. Сочувствующих их «исконным правам», борцунов с тоталитаризмом, а также их ставленников в силовых структурах, тоже нашлось немало. Поэтому заварушка намечалась горячая. С угрозой скатывания в гражданскую войну.
Военные все это понимали и действовали максимально жестко, решительно и бескомпромиссно. Дашь слабину – и все, сомнут. Поэтому и кровь лилась рекой. И заработали концлагеря, куда гиббонов и их прихвостней, а также ультралибералов и шизотолерастов сгоняли десятками тысяч и, о ужас, заставляли там работать! Одновременно на Черном Континенте расчищали пространства для переселения туда масс гиббонов и других, наиболее вредных, элементов.
А через океан все было с точностью до наоборот. Президент Хаммерики неожиданно успокоился и стал прилежным учеником. Отозвал все авианосные группы в порты. И провозгласил клич: «Восстановим инфраструктуру Великой страны. Откроем закрытые заводы и фабрики! Вернем промышленность!» И вроде даже что-то стало получаться. Хотя, конечно, время покажет. Но, похоже, процесс воспитания у Строгой Училки был достаточно эффективным.
В Уккурии Выборного Директора Волдемора Болото вместе с семьей посадили в клетку с бронзовой вывеской «Обманщик» восставшие военные, которым надоело все время получать плюхи от русов. Волдемор плакал, каялся и клялся, что язык древних уккурков почти не знал, говорил на нем через силу и по принуждению, поскольку за его спиной все время стояли киллер с Окаянного Острова с удавкой и нацистский боевик-уккурок с автоматом.
Плакаты реяли на центральных площадях. «Навсегда с Северным Хозяином». «Язык древних уккурков – пережиток древности и нацизма!»
Уккурки уже вовсю грезили, как сладостно сдадутся оккупантам, и как те будут обязаны поставлять им задаром куриные ножки, электричество и тепло, давно ставшие роскошью.
- Ну теперь точно все. Абсурд победил! – горестно восклицал Абдулкарим, глядя на цифры, дрожащие у самой черты.
Мы боялись смотреть на них, в любую секунду ожидая худшего. Но прошел день. Неделя. А катастрофы все не было.
А потом процент резко скаканул вниз – сразу на две единицы.
- Почему? – изумился Абдулкарим. – Тут нет ошибки?
- Ошибки нет. Информация достоверна, - произнесла с превосходством совершенной уверенности «Принцесса».
- Но как же так получается? – не отставал Абдулкарим.
- Потому что вооруженное противостояние в такой ситуации – это не абсурд, а единственно возможный ход вещей, - пояснил я.
- В людях же просыпается зверь!
- Нет. Просто люди просыпаются, – поправил я. - А зверь в них или человек берет верх – это зависит от каждого.
- Ну все. Карантин. Планета не скоро войдет в стадию контакта, - вздохнул Абдулкарим.
- Но войдет. А не провалится в воронку.
Ладно, дело сделано. Кризис преодолен. А нам пора в дорогу. Галактика большая. И в ней еще много кризисов. И не меньше Абсурда…
___ __ __ __ _ _ _
О буднях Послов Великого Предиктора можно почитать в романе «Коридор кривых зеркал»
https://author.today/work/105635
Также рекламирую серию о большевисткой революции в мире бояръ-аниме
«Полк орков имени товарища Сталина»
https://author.today/work/series/38699
Заодно серия про счастливое и не очень будущее в параллельных мирах
«Эффект Манделы»
https://author.today/work/series/22938
И про странное будущее в космических безднах…
«Бои космического значения»
https://author.today/work/99943
Оценили 9 человек
14 кармы