Настройщик роялей, который хотел настроить весь мир

Я нашла золотую жилу. Это стихи Евгения Аграновича. И теперь я периодически буду ими тревожить ваши души. Я уже сделала два поста, посвященные этому неизвестному поэту знаменитых песен. Кому сегодняшнего стиха покажется мало, зайдите на них. Сюда  https://cont.ws/@nlo8/1148958  И сюда  https://cont.ws/@nlo8/1148897  .  Хорошо так встряхивает, очищает, но делает устойчивее.

                   НАСТРОЙЩИК

Это в переулке били женщину трое,

От грубой любви и скверной жизни некрасивую, как сова.

Один всё норовил в горло, в горло ногою,

И кашлял плохие привокзальные слова.

А мимо шёл настройщик роялей,

Робкий, как ландыш, обитатель земли,

С глазами, которые негодовали и боялись,

С руками, что чесались, но бить не могли.

Ночами он плакал в холодной постели,

Беспомощный рот ядовито косил

И руки царапал, которые хотели

Настроить весь мир, но не имели сил.

Он шёл и увидел взъярённых уродов,

Тело под ними, растерзанный мех,

Лицо – как бывает у женщины при родах,

И женские пальцы, жующие снег.

Он видел: ногою ударили. Палкой,

Услышал стон и сиплую «…мать!».

И до таких слёз стало женщину жалко,

Что сердце велело ему заорать.

«Мерзавцы!» — крикнул он им, холодея.

И ещё: «Опомнитесь! Я не дам!

Вскормившую вас вы бьёте, злодеи,

Вы бьёте – детей родившую вам!»

Тут сволочи женщину на руки взяли,

Снег с неё счистили, и унесли.

А всё потому, что они увидали

Милиционера, идущего вдали.

А настройщик подумал: так вот она сила

Неотразимого слова-огня,

Которая совесть в сердцах воскресила.

И эта сила – в груди у меня.

Не зря я мечтал о таинственном даре,

Не зря я копил эту ярость и пыл…

Он снял свою шапку и оземь ударил,

И с этого дня головы не покрыл.

И бросил он всё, что имел дорогого,

Пошёл по дорогам и по городам,

Чтоб людям нести своё честное слово,

Чтоб звать и грозить, и приказывать нам.

Но больше ни разу никто не послушал

Пламенных слов истребителя зла,

И уж били настройщика – «в бога» и «в душу…», —

Чтоб он не лазил в чужие дела.

А он был пронизан негнущейся верой –

Пожизненной страстью великих вояк,

Пока на одной полустанции серой

Не выдохнул душу за други своя.

У грязной стены, на открытом морозе,

Под крупною надписью: «КИПЯТОК» —

Он умер, чудак, в неудобной позе,

Рук не разжав и не вытянув ног.

Последнюю рюмку вина в этом доме

Я за него поднимаю от имени всех.

За памятник настройщику.

Но не там, где он помер,

А там, где он шапку бросил на снег.