Глава 16. Как в обществе росло правосознание

Продолжение повести, начатой тут

Однажды между двумя барамуками произошёл один очень серьёзный политический разговор. Посвящён он был, как всегда, самой важной теме общества – справедливости и равенству.

– Я не получаю своих законных апельсинов, потому, что деление начинается не с моего десятка! – заявила первая барамука.

– А я не получаю своих законных апельсинов, потому, что деление начинается не с моего десятка! – возразила ей вторая.

– Если с твоего десятка начинать делить, то нам точно ничего не достанется! – отрезала первая.

– А если с твоего начинать, то ничего не достанется нам! – ответила вторая.

– Я удивляюсь твоей неадекватности! – возмутилась первая, – Ну ведь ты же видишь, что я не получаю своих апельсинов! И ведь ясно же, как день, что для того, чтобы это исправить, надо начинать делить с моего десятка. А если ты этого не хочешь, значит, ты за то, чтобы меня обделить. Если так, значит, ты уже неправа. Если ты неправа, то зачем тебя слушать?

– Это я удивляюсь твоей неадекватности! – оппонировала вторая, – Ну ведь ты же видишь, что я не получаю своих апельсинов! И ведь ясно же, как день, что для того, чтобы это исправить, надо начинать делить с моего десятка. А если ты этого не хочешь, значит, ты за то, чтобы я и недополучала дальше. Если ты за это, значит, ты уже неправа. Если ты неправа, то зачем тебя слушать?

– Ну всё элементарно же: по факту же я тебе объяснила, что я недополучаю своих апельсинов. Ты на это не отреагировала! Я тебе доказала, что это означает, что всё неправильно. Ты на это не отреагировала! И я тебе говорю, что если деление начинать с моей десятка, то это будет исправлено. Ты и на это не отреагировала! Поэтому, пока я не услышу ответа вот за это – я с тобой говорить вообще не хочу! – сказала первая барамука на повышенных тонах.

Вторая, увидев, что та не слушает, тем не менее, оставила последнее слово:

– А я тебе привела факты, что это ты не права, и ты на это не отреагировала. И пока я не получу за это ответа, это я с тобой разговаривать не хочу! – сказала вторая с такой же громкостью.

– Ты дура, и таких, как ты, надо лечить! – заорала первая, и демонстративно отвернулась, зажав уши пальцами.

– Сама дура, и таких, как ты, надо изолировать от общества, чтобы они не покусали нормальных обезьян! – проорала вторая, наклонившись над ней, и потом тоже зажала уши и отскочила.

После этого подобные диалоги повторялись постоянно на разный манер, и каждый раз заканчивались с тем же результатом. И несмотря на то, что доводы приводились самые неопровержимые, и возразить на них было нечего, это оказывалось ещё не поводом с ними соглашаться, и оппоненты в обход этого пытались толкать что-то своё и чего-то требовать. Так было выяснено, что логичные аргументы в демократическом обществе не работают, как бы логично они выстроены не были. И было выяснено, что соглашаться с доводами оппонента не обязательно, даже если они такие логичные, что возразить на них нечего. И что это продиктовано самой главной логикой – логикой жизни, согласно которой, какими бы логичные не были бы доводы противника, всегда есть другие доводы, и слушать чужие доводы не надо, чтобы не остаться без последней дольки.

Самой же интересной особенностью демократических принципов было то, что для того, чтобы отстоять своё, вообще не нужно было никого не в чём убеждать; достаточно было лишь не дать переубедить себя самого. Поэтому главным судьёй в отношении правоты в споре у каждой барамуки получалась она сама, а, следовательно, и в вопросе, какие доводы являются правильными, виднее было, конечно, ей самой. В силу всех этих причин со временем каждого всё меньше волновало, что думают по обсуждаемым вопросам несознательные окружающие, а приоритетным становилось для каждого то, что думает по этому поводу только он.

Однажды Умеющая Считать до Бесконечности спросила одну Очень Упёртую барамуку, знает ли она, почему так получается.

– Ну зачем об этом думать? – ответила Очень Упёртая, – Лучше подумать, как побольше отспорить себе долек, или как получше отдохнуть, чтобы собраться с силами для новой борьбы.

– Не нужно ни о чём думать – я уже всё продумала, от тебя осталось только выслушать. – сказала Умеющая Считать до Бесконечности.

– А почему это я должна тебя выслушивать?

– Ну это же тебе надо тоже, чтобы ты могла бороться за свои права.

– Что надо мне – виднее только мне! – ответила барамука, и начала отворачиваться.

– Ну хорошо, это надо мне, чтобы я получала то, что мне полагается, а ты можешь оставаться с тем, что тебе виднее. Но мне надо, чтобы ты перестала своей неучтивостью способствовать ущемлению моих естественных прав! Так устраивает?

– Врёшь! Не нарушаю я никаких твоих прав – всё по Закону!

– Так ваш закон и нарушает мои права, и ты вместе с ним!

– Закон не может нарушать права, потому, что в нём всё правильно!

– Чем докажешь?

– Я точно знаю!

– Как ты можешь что-то точно знать, если ты даже считать не умеешь?

– Откуда ты знаешь, если не проверяла?

– А зачем проверять-то, если из одного твоего расхваливания вашего закона уже следует, что ты не можешь правильно считать?

– Врёшь!

– Ну давай, посчитай до десяти!

– Раз – два – три – э-э-э-... да причём тут вообще счёт до десяти!?

– При том, что ты собиралась подтвердить, что твои знания чего-то значат.

– Ну хорошо, не получается у меня… но в Законе же всё равно правильно!

– Чем докажешь?

– Ну а чем надо доказывать?

– Доказательствами.

– А какие ещё должны быть доказательства?

– Вот смотри, – сказала Умеющая Считать до Бесконечности, и на пальцах провела счёт от одного до десяти и деление десять на десять, – Есть, тебе, что возразить?

– Нет…

– Вот это и есть доказательства. А теперь мы будем делить сто на сто.

Умеющая Считать до Бесконечности взяла ветку и начертила ей на земле квадрат десять на десять клеточек, и стала вписывать в него числа с одного по сто. Записывая каждый номер, она называла соответствующее число, и спрашивала, есть ли есть ли у Очень Упёртой возражения. Та отвечала, что пока нет, и тогда Умеющая Считать до Бесконечности продолжала.

Когда все сто клеток были разнумерованы, Умеющая Считать до Бесконечности сказала, что каждый квадрат есть один, а общий квадрат сто, и разделение большого на маленькие и есть деление ста на сто.

– И чего? – спросила барамука.

– Ну и какие у тебя возражения, что сто поделить на сто будет один?

– Ну не знаю, но вот в Законе написано, что должно быть пять…

– Хорошо, ну тогда покажи, как поделить. на сто, чтобы быть пять.

– А сколько это – пять? – спросила барамука.

Умеющая Считать до Бесконечности показала ей ладонь с пятью пальцами, и барамука, сопя, стала, отделять жирными линиями блоки по пять квадратов, сверяясь с рукой, и пытаться изыскать их не меньше ста. Умеющая Считать до Бесконечности вслух счётом следовала за ней, и каждый раз почему-то никак не получалось насчитать больше двадцати. Очень Упёртая барамука всё перечёркивала и бралась снова с другого края чертить по-новому, но каждый раз получалось то же самое. И когда все углы и центр были перепробованы во всех комбинациях, уставшая Самая Упёртая удручённо молчала.

– Ну что? – спросила Умеющая Считать до Бесконечности.

– Ну не получается у меня, и чего? – сказала она наконец.

– А то, что признавай, что твоя позиция неправая.

– А я не согласна! – заявила барамука.

– Как так? – удивилась Умеющая Считать до Бесконечности, – Ты не находишь, что возразить на мои доводы, и не можешь привести своих, и при этом у тебя не получается вывода, что ты должна соглашаться?

– Да иди ты куда подальше со своими доводами! – выдала она, – я твоего брата знаю. Таких, как ты, послушаешь, так вообще без всего останешься! Вы складно всё заливаете, а на поверку каждый раз выходит всё совсем по-другому. В те разы, знаешь ли, тоже, всё логично казалось, да только оказалось по-другому всё! Какие ты можешь дать гарантии, что такого не будет и в этот раз то же?

– Ну Ты либо полагаешься на свою адекватность, либо нет, – удручилась Умеющая Считать до Бесконечности, – И если да, то и бери ответственность перед самой собой за свои решения, а если нет, то тогда не требуй от других во что-то ставить твои утверждения.

– Ничего не знаю! – ответила Очень Упёртая барамука, – Пока не получу ответа, почему не может быть обмана, говорить не о чем!

Так закончился спор, и каждая сторона осталась при своём. А заодно и все апельсины при своих прежних хозяевах. И так общество в лице Очень Упёртой барамуки отстояло свои демократические принципы.

Продолжение тут