Правду говорят, что русский язык обладает неимоверной силой, а при помощи отдельных слов возможно не только послать оппонента сразу по нескольким адресам, но и заквасить молоко и даже вызвать выпадение глаз у интеллигентного человека. Кстати, очень часто именно интеллигентные люди умеют использовать эти самые слова с максимальной отдачей.
В 1902 году в Московском Художественном театре началась подготовка к постановке пьесы Максима Горького «На дне». Театру было всего четыре года, но уже наработанный имидж не позволял халтурить. Да и артистам не особенно хотелось слушать на каждой репетиции знаменитое «Не верю!» Станиславского и постоянные требования «бодрой легкости» Немировича-Данченко. В то время отцы-основатели театра еще занимались режиссурой спектаклей совместно, и соответствовать двойным критериям было очень нелегко. Для того чтобы вжиться в атмосферу пьесы, оба режиссера, занятые в спектакле актеры и театральный художник решили посетить лично трущобы знаменитой Хитровки. Для такой экскурсии требовался гид, и сопровождать создателей спектакля согласился Владимир Алексеевич Гиляровский, московский журналист и признанный знаток жизни московского «дна». Кроме того, Гиляровский обладал немалым авторитетом среди обитателей трущоб, и идти без него было, мягко говоря, неосторожно. И вот экскурсия неплохо одетых гостей явилась в ночлежку. Их немедленно окружила толпа весьма подозрительных личностей, среди которых увидеть беглого каторжника или вора было делом вовсе не сложным. Слегка побледневшим творческим личностям сразу стало ясно, что без Гиляровского они не продержались бы в этом месте и двух минут – только авторитет журналиста спасает их карманы и лица от насилия. Опытный знаток трущоб прихватил с собой несколько бутылок водки, ее быстренько разлили, и завязался вполне мирный разговор. Экскурсанты потихоньку расслабились, а художник, Виктор Андреевич Симов, добыл из кармана блокнот и принялся делать наброски. Его интересовало все – мрачные закопченные своды, одежда жильцов, их лица, выхваченные из тьмы керосиновой лампой…
И вдруг один из завсегдатаев ночлежки, заглянув через плечо художника, обиженно воскликнул:
– Это ты чего там мастыришь?.. Оно похоже, конечно, но чего у меня щека-то черная?!
Виктор Андреевич растерялся, и объяснение взял на себя кто-то из артистов:
– Понимаете, это тень так падает, и…
– Какая там тень?! У меня на морде уголь, что ли? А тебе тень на морду не посадить?!
Как и всегда в ночлежке, конфликт вспыхнул мгновенно. В руках у аборигенов сверкнули бутылки, но уже не как предмет угощения, а как хорошо освоенное оружие. Неизвестно, что произошло бы дальше, не будь среди гостей Гиляровского. Мгновенно оценив обстановку, журналист закричал:
– Стоять!!!
А затем разразился такой тирадой на русском мате. Причем говорил минуты полторы! И если ночлежники буквально заслушались музыкой его слов, а позже стали восхищаться, то артисты впали в полный ступор – можно ли ожидать такой изящной словесности от интеллигентного человека, литератора… Понятно, что, посещая ночлежки, притоны и кабаки Москвы, Гиляровский не мог не знать всей прелести этой части русского языка, но говорить так долго, столь страстно и без единого повтора…
По счастью, ораторское искусство Гиляровского мгновенно разрядило обстановку, и экскурсию удалось закончить мирно.
На премьере нового спектакля, конечно, присутствовал и Гиляровский.
Источник
Оценили 46 человек
98 кармы