ТЮЗ пока подождёт.

Разговор с примой – самое сложное в жизни режиссера. Хорошо, когда прима молода а ты почти Эльдар, тогда хватит простой импозантности и уверенности в себе, а если наоборот…. Тут уже либо дано, либо не дано… Вадим считал, что ему дано. Он много раз собирал в голове все «про» и возможные «контра», которые она наверняка найдет, находил самые хитроумные и оригинальные доводы в свою защиту, но когда поднялся по старым ступенькам к дверям ее квартиры, понял, что играть придется с открытым забралом. Потому что все что он тут напридумал, стоя в пробках и уворачиваясь от таксистов по дороге к ней, давно уже придумано. И все это она слышала. И если он это скажет еще раз, то ничего, кроме легкой досады о потерянном времени и холодных стандартных фраз отказа не дождется. А отказ означал катастрофу. Это будет уже третья и четвертой не будет – его уже не будут воспринимать всерьез. У этих артистов «почта» работает почище цыганской.

Рука, застывшая в 10 сантиметрах от звонка, висящая на честном слове третья пуговица рубашки и полный сумбур в голове оптимизма к предстоящей встрече не добавляли. Нет, так нельзя, надо успокоиться. Блин, дернуло же эту пуговицу почти оторваться. Он уже представил, как садится в кресло, и она с тонким звуком «бзым!» падает на ковер, скатывается на паркет, делая кружок почета ему, растяпе. Ну и куда ее теперь? Лучше сразу оторвать. С интересом археолога разглядывая гудзик, Вадим пришел в себя и отдышался. В конце концов, Бог с ним, с этим фильмом. Не судьба, так не судьба. А если судьба, так чего так волноваться? Все будет в свое время. В общем, сунув пуговицу в карман, закрыв сценарием ее отсутствие на рубашке и глубоко вздохнув, он нажал на звонок. Звука не последовало. Он нажал сильнее и услышал мелодичный звук за дверью. Да… Ослаб, совсем уже ослаб ты с этим кино. Ну да ладно. Не выйдет сейчас, подамся к Валику риэлтером. Или взрослых детей тренировать буду. В каком-нибудь ТЮЗе.

Увидев на пороге типичного режиссера театра юного зрителя, Анна Васильевна сначала хотела начать процедуру «вы не туда попали», но, для очистки совести, все-таки спросила:

- Вы Вадим?

Вадим виновато улыбнулся и кивнул. (0:1, мы пока горим…)

- Здравствуйте, Анна Васильевна
- Здравствуйте, заходите.

Начало, конечно, было не особо впечатляющим. Они прошли в комнату.

- Чаю?
- Спасибо.

Прима оказалась весьма «правильной» дамой. Со словами «Располагайтесь, я сейчас» она удалилась. Следуя гостеприимному жесту, Вадим сел в кресло. С глазами студента, попавшего в аудиторию на экзамен, он принялся разглядывать обстановку.

- Я прочла Ваш сценарий, - донеслось из соседней кухни.
- Я тоже, - тихонько усмехнулся Вадим и туда же в кухню из кресла добавил громче,- он вообще-то не совсем мой.
- Я знаю, - в ее голосе звучала насмешка.

«О, враг дрогнул» - мысленно приободрился кресленный сиделец.

- И как он Вам, - с едва уловимым замиранием в голосе наклонился он в сторону кухни.
- Честно? - Анна Васильевна уже вносила две красивые чашки на блюдцах. Ее насмешливые глаза и ямочки за миллион долларов каждая, казалось, способны были отправить в массовку не одну сотню Мерилинн. Вадим резко выровнялся в кресле, потом вскочил и, осторожно принимая из ее рук блюдце левой рукой, правой по-прежнему придерживал папку со сценарием на груди.

Сколько она уже видела этих одержимых рассеянных молодых людей, но все равно, каждый раз это было забавно.

- Так Вам честно ответить, или все-таки поберечь Ваши молодые нервы? - в ее голосе была явная ирония.

Таааак, кажется, начинается ближний бой. Вот тут Вадим чувствовал себя намного увереннее. Может Пушкина? «Ах, обмануть меня нетрудно...». Нет, у примы играть нельзя, раскусит. Ну, ладно, поехали:

- Нервы будем после беречь, Анна Васильевна, говорите уже, - ответил он и одобрительно отпил глоток чаю, – м…., хороший..
- Чай действительно хороший, - продолжала актриса, – а вот Ваш сценарий не очень, честно говоря.

Она поставила свою чашку на журнальный столик. Тааак. 0:2. Горим еще сильнее… И что на это отвечать, даже Рязанов, наверное, не знал бы. Так всегда. Если ты молодой да начинающий, то даже идеальный сценарий у тебя «как-то не впечатляет», а если мэтр, то соглашаются, даже не читая. Ладно, как говорится, не знаешь что делать, хватайся за технику.

- А сценарий и не должен быть очень хорошим, - пошел в контратаку Вадим, - тем более, что кое-какие моменты можно подкорректировать, была бы великая цель.

- Все это так, но это еще надо суметь поставить, - парировала Анна Васильевна, - а чтобы суметь, нужно иметь определенный опыт, которого у Вас, как я понимаю, нет.

Опыт – не самая сильная его сторона, это точно. Поэтому надо съезжать с темы. Как? Как там у того же Пушкина… «и опыт, сын ошибок трудных, и гений, парадоксов друг…» Точно! Надо на гения поднажать…

- Но ведь все великие были когда-то просто талантливыми и неопытными, вспомните хотя бы себя. Неужели Вы тогда считали себя недостойной самых серьезных ролей?

Это был беспроигрышный ход. И судя по секундной заминке с ее стороны, счет стал 1:2.

- Конечно, спасибо Вам за статус великой, хотя тут Вы мне откровенно льстите, а я это не очень люблю, - прима сама знала эту технику не хуже его, – но согласитесь, играть у молодого да начинающего или известного режиссера – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. И результат, я имею ввиду творческий, также может весьма различаться. Я надеюсь, Вы меня понимаете…

Хорошо, конечно, сказала. Все я понимаю. Риторикой тут ничего не добьешься, прима та еще, тертая-перетертая. Кто бы сомневался. И финансовая сторона, судя по всему, ее не слишком интересует. Намекает, что не удастся мне раскрыть-показать ее во всей красе. Значит не только я один здесь трусь, и где-то в тумбочке рядом с ее кроватью лежит еще парочка таких же «шедевров», как у меня. Вадим еще раз проверил, не видна ли пустая петля на рубашке и поднял сценарий чуть выше на груди. Тогда остается последний довод, творческая спонсорская помощь.

- Хорошо, - отступил он на зимние квартиры, – тогда скажите, как нам молодым, талантливым но неопытным становиться матерыми да знаменитыми? У кого же набираться опыта, если не у таких мастеров, как Вы? А если Вы играете только у знаменитостей, то это замкнутый круг получается. Вы – туда, а мы – здесь, Вы – здесь, а мы - туда?

Вадим глядел на собеседницу, она молчала, что-то обдумывая, немного склонив голову на бок. Нааармально так сказал… И Жванецкий в тему пошел, и она это заметила. 2:2. Но тут главное – не переборщить. Надо дать ей место для маневра. Пусть думает, что именно от нее все зависит, женщинам это нравится.

- В общем, Анна Васильевна, я даже не представляю этот проект без Вас. И роль под Вас писалась, и, если честно, я мечтал поработать именно с Вами. Вы, разумеется, имеете право отказаться, но если Вы примете мое предложение, поверьте, я перепишу этот чертов сценарий вдоль и поперек, поменяю, если потребуется, весь второй план, кроме заказных, как Вы понимаете, в общем, дайте мне Вашу точку опоры и я переверну эту землю.

Вадим перестал теребить папку, перевел дух и взглянул на реакцию. Анна Васильевна улыбалась. Хорошо так улыбалась. Классно так.

- Ну что ж. Я подумаю. Даете мне время до завтра?

Гусары молчать! Гусары молчать! Гусары молчать! Едва переборов в себе желание крикнуть «Да!» он взял себя в руки, заставил глянуть себя на часы:

- Сегодня четырнадцатое? Да, вполне…

- Вот и замечательно, я Вам позвоню. А сейчас у меня репетиция в театре через полтора часа, я бы хотела подготовиться.

Наскоро попрощавшись, весь сияющий, Вадим легко и вальяжно сбежал по ступенькам во двор, «пикнул» брелком свою «девятку» и выехал бороться с таксистами и пробками. А ТЮЗ пока подождет.