18. ИТОГИ СОВЕТСКО-АФГАНСКОЙ ВОЙНЫ.
Эта война продлилась с 24 декабря 1979 по 15 февраля 1989: 9 лет, 1 месяц, 3 недели и 1 день.
С одной стороны в ней были задействованы подразделения Советской армии, войска КГБ СССР и союзные армия и подразделения тайной полиции Демократической Республики Афганистан, а также аппарат государственных чиновников общей численностью около 250 000 человек (1989 г).
С 25 декабря 1979 года по 15 февраля 1989 года в вооруженных силах Афганистана в обшей сложности служило 620 000 солдат, хотя одновременно под ружьем находилось от 80 000 до 104 000 человек списочного состава (без учета дезертиров). За тот же период в составе советского воинского контингента служили еще 21 000 афганцев, выполнявших вспомогательные работы.
Им противостояли афганские партизаны – моджахеды, чьи подразделения обладали сетевой организацией с множеством автономных центров руководства и координации действий. Их сплочение было основано на принципах религиозно-конфессиональной принадлежности: суннитские моджахеды и шиитские моджахеды – общей численностью от 200,000 до 250,000 бойцов.
ПОТЕРИ АФГАНСКОГО НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ.
Боевые действия происходили в основном за пределами городов Афганистана – в пустынной и сельской местности: в горах, на дорогах и караванных тропах, в аулах и кишлаках. Война сгубила жизни
- более 98,017 чел. моджахедов и
- около 2 000 000 мирных афганцев (до 11,5% населения страны)
- более 3 миллионов человек было ранено,
- более 5 миллионов беженцев из страны, в основном, в Пакистан и в Иран,
- более 2 миллионов человек было перемещено внутри страны.
Население второго по величине города Афганистана, Кандагара, сократилось с 200 000 до примерно 25 000 жителей, особенно после многомесячных ковровых бомбардировок и сноса зданий бульдозерами в 1987 году.
Международный комитет Красного Креста подсчитал, что потребуется 4300 лет, чтобы обезвредить все фугасы в Афганистане, в результате которых ежегодно гибли и гибнут сотни людей.
До войны Афганистан был одной из беднейших стран мира. Теперь он опустился на 170-е место из 174 в «Индексе человеческого развития».
После вывода советских войск интерес США к Афганистану стал неуклонно убывать, а с времен администрации Клинтона помощь полностью прекратилась. США решили переложить ответственность за восстановление страны на союзников – Саудовскую Аравию и Пакистан. Пакистан наладил отношения с полевыми командирами, а позже с талибами, чтобы обеспечить собственные экономические интересы. За десять лет, последовавших за войной, было уничтожено 2% лесного покрова по всей стране в результате лесозаготовок по заказу пакистанского бизнеса, выкорчеваны дикие фисташковые деревья для экспорта корней в интересах международной, преимущественно пакистанской «фармы», стало внедряться интенсивное опиумное земледелие.
ПОТЕРИ «ОГРАНИЧЕННОГО КОНТИНГЕНТА СОВЕТСКОЙ АРМИИ».
В войсках «ограниченного контингента» Советской армии погибло по разным оценкам от 14 453 до 26 000 солдат списочного состава из них
- 9500 - убиты в бою,
- 4000 - умерли от ран,
- 1000 - погибли от несчастных случаев,
- 53 753 - были ранены,
- 415 932 чел. заболели из-за неприспособленности к местным климатическим условиям и антисанитарии: было зарегистрировано 115 308 случаев инфекционного гепатита, 31 080 случаев брюшного тифа и 140 665 других заболеваний,
- из 11 654 человек, уволенных из армии после ранения и заболевания, 10 751 остались инвалидами.
По официальной статистике, за время боевых действий на территории Афганистана попало в плен и пропало без вести 417 военнослужащих. Из них 130 были освобождены до вывода советских войск из Афганистана. В Женевских соглашениях 1988 года условия освобождения советских пленных зафиксированы не были. После вывода советских войск из Афганистана, переговоры об освобождении советских пленных продолжались при посредничестве правительства ДРА и Пакистана.
Из попавших в плен — 8 человек были завербованы противником, 21 – стали «невозвращенцами», более 100 погибли, в том числе в ходе восстания 26 апреля 1985 года в пакистанском лагере Бадабер под Пешаваром, где группы советских и афганских пленных попытались освободиться и погибли в неравном бою.
В 1983 году в США усилиями русских эмигрантов был создан Комитет спасения советских пленных в Афганистане. Представители Комитета убедили лидеров афганской оппозиции освободить советских военнопленных, изъявивших желание остаться на Западе (около 30 человек, по данным МИД СССР). Из них три человека после заявления Генерального прокурора СССР о том, что бывшие пленные не будут подвергаться уголовному преследованию, вернулись в СССР.
Известны случаи добровольного перехода советских солдат на сторону моджахедов с последующим участием в боевых действиях против Советской Армии.
В марте 1992 года была создана Российско-американская совместная комиссия по делам военнопленных и пропавших без вести, в ходе работы которой США предоставили России сведения о судьбе 163 российских граждан, пропавших без вести в Афганистане.
Материальные потери СА:
- 451 самолет (включая 333 вертолета),
- 147 танков,
- 1314 БМП/БТР
- 433 артиллерийских орудий и минометов,
- 11 369 грузовых автомобилей и бензовозов.
Из отчета ЦРУ (начало 1987 г.): с 1979 по 1986 год СССР потратил на войну в Афганистане 18 миллиардов рублей (эквивалентно 50 миллиардам долларов США), не считая расходов, связанных с экономической и военной помощью ДРА. Военная помощь вооруженным силам ДРА с 1980 по 1989 год составила 9,124 миллиарда рублей. До 1990 года 75% доходов афганского государства поступало от советской помощи.
Расходы бюджета СССР в Афганской войне:
- поддержка кабульского правительства ежегодно стоила около 800 миллионов долларов США
- на ведение боевых действий ежегодно из бюджета СССР тратилось от 3 до 8,2 миллиардов долларов США.
Председатель Совета министров СССР Николай Рыжков сформировал группу экономистов, которые совместно со специалистами различных министерств и ведомств должны были подсчитать стоимость этой войны для Советского Союза. Результаты работы комиссии неизвестны. Мнению генерала Бориса Громова:
«Вероятно, даже неполная статистика оказалась настолько ошеломляющей, что её не решились обнародовать. Очевидно, в настоящее время никто не в состоянии назвать точную цифру, которая смогла бы охарактеризовать расходы Советского Союза на содержание афганской революции».
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА ИТОГОВ ВОЙНЫ.
Мнение генерал-полковника Б. В. Громова, последнего командующего 40-й армией:
«… не существует оснований для утверждения о том, что 40-я армия потерпела поражение, равно как и о том, что мы одержали военную победу в Афганистане. Советские войска в конце 1979 года беспрепятственно вошли в страну, выполнили — в отличие от американцев во Вьетнаме — свои задачи и организованно вернулись на Родину. Если в качестве основного противника Ограниченного контингента рассматривать вооружённые отряды оппозиции, то различие между нами заключается в том, что 40-я армия делала то, что считала нужным, а душманы — лишь то, что могли».
Генерал-майор Евгений Никитенко (1985—1987 – зам. нач. опер. отдела штаба 40-й армии):
«… на протяжении всей войны СССР преследовал … цели — подавление сопротивления вооружённой оппозиции и укрепление власти афганского правительства. Несмотря на все предпринимаемые усилия, численность формирований оппозиции из года в год только росла, и в 1986 году (на пике советского военного присутствия) моджахеды контролировали более 70 % территории Афганистана».
Генерал-полковник Виктор Меримский (зам. нач. опер. группы МО СССР в ДРА):
«… руководство Афганистана проиграло борьбу с мятежниками за свой народ, не могло стабилизировать обстановку в стране, хотя располагало 300-тысячными военными формированиями (армия, милиция, госбезопасность)».
Советские солдаты называли афганскую войну «Овечьей войной»: моджахеды для преодоления заграждений и минных полей выгоняли перед своими отрядами стада овец или коз, чтобы те «прокладывали» дорогу среди мин и фугасов, подрываясь на них.
После ухода советских войск из Афганистана обстановка на советско-афганской границе существенно осложнилась: стали регулярными обстрелы территории СССР, проникновения на территорию СССР (только в 1989 году около 250 попыток) стали обыденными, как и вооружённые нападения на советских пограничников и минирование советской территории.
Война способствовала распаду Советского Союза, подорвав имидж «непобедимости», добытый ценой крови в войне 1941 - 1945 годов, скомпрометировав авторитет советской власти, совершившей непростительные теоретические и управленческие ошибки и, косвенно, расчистив путь к возврату буржуазных форм экономической и политической организации общества.
Расходы Советского Союза на афганскую авантюру в 1987 году (ЦРУ подсчитало) составляли около 2,5% военного бюджета страны: примерно 128 миллиардов долларов.
Война внесла раскол между руководством КПСС и командованием ВС Советского Союза. Отныне эффективность использования советских вооруженных сил для защиты зарубежных интересов СССР была поставлена под сомнение.
Руководство советских республик, в тайне мечтавшее о независимости, приободрилось, убедившись в слабости армии и в провалах внешней политики центрального руководства. Некоторые советские лидеры начали сомневаться в способности давить антисоветское сопротивление военным путем, как в Чехословакии в 1968, в Венгрии в 1956 и в Восточной Германии в 1953 годах.
Война поколебала международный престиж и авторитет СССР, в том числе среди союзников и сателлитов.
После войны в СССР возникли альтернативные формы легальной гражданской организованности в виде организаций ветеранов войны (афганцев), ослабившие политическую гегемонию коммунистической партии и комсомола. Она также положила начало либеральной трансформации прессы, которая продолжалась политикой «гласности».
«АФГАНСКИЙ СИНДРОМ».
Гвардии мл. с-т Кириченко хорошо запомнил те ощущения, с которыми он покидал курсы офицеров запаса в Ашхабаде, куда он угодил транзитом, возвращаясь с афганской войны в Москву, где его ждала жена, с которой он прожил после свадьбы аж две недели. Он возвращался в иной мир, где люди обсуждали колебания цен на американские джинсы и сигареты, смерть Высоцкого, Олимпийские игры и где обострившееся чувство справедливости и готовность прийти на помощь товарищу были неуместными. Он долго отвыкал от недоумения: как вообще можно было так жить, как будто ничего и нигде не происходит. Хотя разумное объяснение, как такое возможно и даже почему (?) у него имелось. А куда деваться от культуры критического мышления, спровоцированной высшим образованием? Он заставлял себя не реагировать на ситуации, когда ветераны не встречали должного уважения или хотя бы сочувствия соотечественников. Хотя один раз все-таки не сдержался и пустил в ход кулаки. Он успокаивал себя мантрой: «ну, с-с-сук-ки, подождите, вы еще свое получите». И «суки» свое получили … и все еще получают: на Майдане, на Болотной, в Иловайске, в Дебальцево, в Артемовске, в Авдеевке. Хотя психотерапевтическая расплата наступила не сразу, но тут главное, что, в конце концов, наступила.
По собственной инициативе по всей стране ветераны-афганцы начали воздвигать памятники своим товарищам, павшим в Афганской войне, создавать военно-патриотические клубы, чтобы передать свой опыт подрастающему поколению защитников Отечества. Здесь использовались боевой личный опыт и армейские методики воспитания.
Фронтовая модель отношений между людьми не вписывалась в правила жизни на «гражданке», которые ветераны с посттравматическим синдромом были не готовы принять и потому нередко бросали «вызов» обществу. И эти «вызовы» нередко принимали весьма уродливые и даже криминальные формы.
Всего с 25 декабря 1979 года по 15 февраля 1989 года на территории Афганистана прошло военную службу 620 тыс. военнослужащих:
- в Советской армии — 525 тыс.,
- в пограничных и других подразделениях КГБ СССР — 90 тыс.,
- во внутренних войсках МВД СССР — 5 тыс. чел.
На должностях рабочих и служащих в советских войсках в этот период побывала 21 тыс. чел. Ежегодная численность советских войск в составе ограниченного контингента составляла 80 – 104 тыс. военнослужащих и 5—7 тыс. вольнонаёмных рабочих и служащих. Всего по некоторым источникам через Афганистан прошло около миллиона человек.
Цензура скрывала и извращала информацию о происходящем в Афганистане, поэтому редко кто ясно представлял себе характер предстоящей службы. Вчерашние школьники и курсанты ехали в «Афган», хмельные от авантюрной непредсказуемости, загадочности и туманности «героических» перспектив. Этот ментальный мусор обрастал ложью пропаганды, мальчишеским желанием подвигов, боёв, стремлением показать себя «настоящим мужчиной» — одним словом, синдром князя Андрея Болконского перед Аустерлицем в чистом виде. С этой кашей в головах они попадали в войска, где солдатам было 18—20 лет, командирам взводов 21—23, командирам рот 23—25, а комбатам едва за 30.
А за заборами и за воротами гарнизонов всех этих «щенков» ждали свирепые бородатые «волки» – партизаны, которым перегрызть горло барану – обычное дело и даже, нередко, кулинарная забава. Даже если «баран» человекообразный.
Солдаты не доверяли афганскому населению. Опыт показывал, что если отпустить задержанного в ходе операции афганца, он мог вернуться с отрядом моджахедов. Многие были убеждены, что всё население Афганистана в той или иной степени помогало моджахедам. Отнюдь не редкой была ситуация, когда после боя, закончившегося печально для оккупантов, старики и подростки из ближайшего кишлака прочёсывали местность и добивали раненых «интернационалистов» мотыгами и лопатами. Местные жители давали советским солдатам ложную информацию, заводили их в засады. Иван Сусанин – герой любой партизанской войны. Уровень дисциплины в советских частях зачастую был весьма низким: процветала «дедовщина», пока «дедов» не стали отстреливать «на боевых» или даже в расположении части обиженные «салабоны». Многие злоупотребляли алкоголем и наркотиками. В отдельных ротах и батареях до 90 % рядового состава курили гашиш.
Различные политические и криминальные силы в СССР использовали ветеранов в своих интересах, как сформировавшихся милитаристов, обладающих психической конституцией профессионального убийцы, нередко озлобленных на чиновное хамство («мы вас туда не посылали») и, как социально активную категорию населения, вовлекая в свои проекты, вербуя в ОПГ и ЧВК.
Из письма ветерана в «Комсомольскую правду»:
«… если бы сейчас кинули по Союзу клич: „Добровольцы! Назад, в Афган!“ — я бы ушёл… Чем жить и видеть всё это дерьмо, эти зажравшиеся рожи кабинетных крыс, эту людскую злобу и дикую ненависть ко всему, эти дубовые, никому не нужные лозунги, лучше туда! Там всё проще».
Многие военные, прошедшие Афганистан, всерьез мечтали вновь оказаться на фронте, предпочитая все его авантюрные тяготы и лишения будням мирной службы в атмосфере тылового уюта. Это можно отнести к психическим перверсиям или патологиям, когда доминирующими потребностями и стимулами поведения становятся не созидательные импульсы продолжения жизни с ее необходимым обеспечением семьей, работой…, а деструктивные – разрушительные импульсы, угрожающие жизни. Удовлетворение агрессивных потребностей достигается противоестественными способами, несущими смерть. Нормальной психике человекообразных существ не свойственно стремление смертоубийства в отношении представителей собственного вида. Смертоносное поведение свойственно (согласно статистике) лишь примерно 2% человекообразных существ. Это дает основание считать образ жизни милитариста противоречащим здоровому естеству и потому девиантным – несущим угрозу выживанию собственного вида и потому нуждающемся в изоляции и особом лечении носителей психической болезни, а в некоторых случаях и в окончательном усмирении – вечным сном – исключительно санитарным способом.
Истинной причиной желания молодых ветеранов вернуться на войну было отсутствие в мирной жизни честности, искренности, духа бескорыстного товарищества, присущих боевой атмосфере, где «сам погибай, а товарища выручай» и где нет места подлости и лукавству. На передовой было все просто: «вот мы — вот враг», «считаешь себя лучшим, докажи!»
Существуют сотни примеров, когда офицеры и прапорщики возвращались в Афганистан по своей воле. Психическая эпидемия милитаризма стала быстро проникать во все щели советского образа жизни, формируя особый ментальный климат с доминантой агрессии и вооруженных способов ее преодоления. Впоследствии психические вирусы милитаризма, расплодившиеся в армейской среде в годы оккупации Афганистана, породили гражданские конфликты и военные способы их разрешения на Кавказе, в Средней Азии, в Приднестровье, в Прибалтике, в Москве (в 1991 и 1993 гг). В конце концов, именно они сперва ускорили развал СССР, а чуть позже стравили в братоубийственных войнах народы Кавказа, Средней Азии и Украину с Россией. Из них же вылупились, как из зародыша, «новые» чисто буржуазные профессии «киллера» («наемного убийцы» или «приватного палача»), для которого смерть – это «ничего личного, просто бизнес», а еще позже – «солдата удачи» из ЧВК.
Подобная эволюция советской государственности привела ее в состояние полного ничтожества, проявившегося в тотальной коррупции и в потере монополии на убийство, за которыми во весь рост стал подниматься из могилы свирепый Призрак Анархии, похороненный, но не добитый Советской властью.
Из личного состава Ограниченного контингента советских войск за героизм, проявленный при исполнении воинского и служебного долга в годы Афганской войны, звания Герой Советского Союза было удостоено 86 военнослужащих, 6 из них «посмертно» были удостоены звания Герой Российской Федерации. И это были настоящие герои, которые воевали не ради торжества «мировой революции», не ради «интернациональной помощи афганским братьям». Пусть начальники захлебнутся этим похмельным бредом. Мы, преданные и обманутые советскими правителями солдаты Советской армии, воевали «за други своя», чтобы выжить и вернуться домой – к своим. И среди этих «своих» не было ни одного, кто нас посылал умирать в чужую страну невесть почему и зачем?
Ежегодно 15 февраля в России, Украине и Беларуси вспоминают и чествуют советских солдат, погибших в Афганистане. И это такой же священный «праздник со слезами на глазах», как 9 мая.
Но, совершая усилие памяти, полезно обогащать ее трезвыми размышлениями о причинах и последствиях агрессивной воинственности, губительных всегда и ко всем ее источникам. И если сегодня идет война между Украиной и Россией, это, в первую очередь, означает, что кого-то Афганская война так ничему и не научила. И потому в полях и посадках Украины, на улицах и площадях Донбасса и Белгородчины гибнут сыновья и внуки тех, кто так и не смог усвоить уроки той войны.
Бывший комсомолец и наследственный коммунист в 3-м поколении, воспитанный в традициях кондового марксизма плехановского типа, еще не тронутого тлением ереси «ленинизма», а, следовательно, последовательный материалист и атеист (в духе «Диалектики природы» Ф. Энгельса) мл. с-т Кириченко, будучи уже на седьмом десятке своей жизни, искренне уверовал в то, что нынешняя война России с Украиной – это закономерная и заслуженная кара за Афганистан, за так и невыученные и даже уже позабытые уроки той войны, за всеобщий блуд так и не изжитой ереси коммунизма, искоренить которую у этих людей в этой стране, наверное, можно лишь, обратив их всех в пепел. Причем их же собственными руками. Попросту говоря, это очередная фаза Страшного Суда, начатого Гражданской войной 1918 – 1920 годов и так с тех пор и не прекращавшегося ни на миг.
(Продолжение следует)
Оценили 5 человек
5 кармы