Продолжаю публиковать, на этот раз, анализ состава русского офицерского корпуса накануне Первой мировой войны, специально для господ "булкахрустов". "Балы, красавицы, лакеи, юнкера"... эх, романтика. Так с каким составом армейских офицеров Российская Империя подошла к войне...
Остановимся на статистических данных на 1912 г., касающихся всего офицерского корпуса.
Поскольку служебный путь от обер-офицера до генерала занимал 35-40 лет, то анализируя эти данные, можно сделать некоторые выводы и об изменениях в составе офицерского корпуса.
Основную его часть по-прежнему составляли дворяне. Удельный вес их несколько уменьшается. Численность буржуазных элементов (купцов, почетных граждан) возрастает. Особенно увеличивается среди обер-офицеров число выходцев из бывших податных сословий (мещан, крестьян). Однако это не оказывало никакого влияния на идеологию этой части офицерства. Наоборот, младшие офицеры быстро усваивали идеологию своих старших коллег. «Сами офицеры, – писал демократический публицист П. Пильский, – большей частью нищие, многие из крестьян и мещан. Между тем тихое и затаенное почтение к дворянству и особенно к титулу так велико, что даже женитьба на титулованной женщине кружит голову, туманит воображение».
Как известно, в дореволюционной России в официальных документах национальность не указывалась, а вместо нее говорилось о религиозной принадлежности, однако в статистическом сборнике за 1912 г. эти данные имеются. Национальный состав офицерского корпуса в основном оставался стабильным. Основную его массу составляли русские (включая сюда украинцев и белорусов) – 86%. По сравнению с 1903 г. произошли некоторые изменения среди генералитета, а именно, уменьшился процент генералов польского происхождения и увеличился процент генералов-немцев. Важно отметить, что процент генералов-немцев возрастал по мере возвышения в чине, а именно: генерал-майоров – 7,3%, генерал-лейтенантов – 9,9% и полных генералов – 16,5%, т.е. каждый шестой полный генерал был немец. Среди поляков тенденция была противоположна. По мере увеличения в чине процент поляков падал.
Значительный рост немцев среди высшего генералитета говорит бесспорно о симпатиях императорского дома к лицам этой национальности.
Русский офицерский корпус состоял из трех групп: обер-офицеров – младших офицеров, штаб-офицеров – старших офицеров и генералов – высших офицеров.
Согласно Табели о рангах к началу века он состоял из следующих чинов:
Обер-офицеры: подпоручик, в кавалерии – корнет, в казачьих войсках – хорунжий; поручик, в казачьих войсках – сотник; штабс-капитан, в кавалерии – штабс-ротмистр, в казачьих войсках – подъесаул; капитан, в кавалерии – ротмистр, в казачьих войсках – есаул.
Штаб-офицеры: подполковник, в казачьих войсках – войсковой старшина; полковник.
К генеральским чинам относились – генерал-майор, генерал-лейтенант и чин, именовавшийся по роду войск: генерал от инфантерии, генерал от артиллерии, генерал от кавалерии и инженер-генерал, – а в просторечии – полный генерал.
Лица, составлявшие императорскую свиту, именовались: обер- и штаб-офицеры – флигель-адъютантами, генерал-майоры – свиты его императорского величества генерал-майорами, генерал-лейтенанты и полные генералы – Генерал-адъютантами. В 1914 г. в императорской свите состояло: флигель-адъютантов – 46; свиты его императорского величества генерал-майоров – 60; генерал-адъютантов – 43.
Рассмотрим формы обращения к офицерам солдат, лиц гражданского ведомства, офицеров друг к другу, а также юнкеров и кадет.
Официальное обращение к офицерам солдат, а также различных категорий населения было следующим: к обер-офицерам, исключая капитанов и соответствовавших им ротмистров и есаулов – ваше благородие; к штаб-офицерам и капитанам – ваше высокоблагородие; к генерал-майорам и генерал-лейтенантам – ваше превосходительство и, полным генералам – ваше высокопревосходительство; младшие офицеры к старшим, а также юнкера и кадеты обращались «господин» и далее указывался чин – «господин поручик», «господин капитан», «господин полковник», но генералы именовались — ваше превосходительство и ваше высокопревосходительство.
Надо при этом заметить, что подпоручик именовался поручиком, штабс-капитан – капитаном, а подполковник – полковником. Старшие офицеры именовали младших по чину и фамилии: «полковник Петров», «штабс-капитан Семенов», «подпоручик Щеглов».
Офицеры одной части называли друг друга на «ты» и по именам, но без фамильярного обращения типа «Ванька», «Мишка» и т.д. Старшего, хотя бы на один чин, называли на «ты» по имени отчеству.
Чины обозначались на погонах. Обер-офицерский погон имел один просвет, т.е. одну полосу другого цвета. При этом у прапорщика запаса была одна звездочка, у подпоручика – две, у поручика – три, у штабс-капитана – четыре, и у капитана не было ни одной звездочки. Штаб-офицеры имели на погоне две полосы и либо три звездочки у подполковника, либо ни одной у полковника. На генеральском погоне был изображен зигзаг. При этом у генерал-майора было две звездочки, у генерал-лейтенанта – три звездочки, а у полного генерала – погон был без звездочек.
Знаки различия обозначались также и на эполетах, носимых при парадной форме. Эполеты имели овальную форму и были окаймлены металлическим ободком. Обер-офицерские эполеты не были окаймлены никакой бахромой, штаб-офицерские – тонкими металлическими нитями, мишурной бахромой, генеральские – нитями большего диаметра. Число звездочек было то же, что и на погонах.
Погоны и эполеты были двух цветов. «Золотые» погоны изготавливались из золоченой ткани, а эполеты – из медно-желтого металла. «Серебряные» делались соответственно из серебряной ткани или белого металла. Цвет их соответствовал «прибору» в целом. В понятие «прибор» входили цвет погон, эполет, пуговиц на мундирах, сюртуках, кителях, шитья на воротниках.
Аксельбанты, независимо от «прибора» были серебряными, за исключением чинов императорской свиты, носивших золотой аксельбант. «Золотой» прибор существовал в пехоте и артиллерии, в кавалерии был и «золотой», и «серебряный», а в инженерных войсках и в корпусе жандармов – «серебряный» прибор.
В заключение вопроса о форме одежды надо коснуться введения защитной одежды. Для офицеров это нашло свое выражение в защитной тужурке, пришедшей на смену белому кителю, а также в заготовленных на случай войны погонах защитного цвета и вместо офицерских пальто – солдатских шинелях.
Рассмотрим данные о лицах важнейших командных категорий в целом, а также о командирах корпусов, начальниках дивизий, командирах полков и рот. Накануне войны, в апреле 1914 г. в армии было 1574 генерала31. Из них: полных генералов – 169, генерал-лейтенантов – 371 и генерал-майоров – 1034.
Из числа указанных лиц имели высшее военное образование (в подавляющей своей части окончили Академию Генерального штаба) полных генералов – 106, или 62,3%, генерал-лейтенантов – 223, или 60%, генерал-майоров – 565, или 54,6%. Таким образом, общий процент генералов, имевших высшее военное образование, составлял в 1914 г. 56,1. Надо заметить, что число генералов, имевших высшее образование, росло очень медленно. Так, по «Списку генералам по старшинству» на 1901 г. процент этот составлял 50,3, т.е. за 13 лет он возрос на 5,8.
Интересно отметить, что представляли собой генералы, не имевшие высшего образования. В подавляющей своей части это были гвардейцы (или выпущенные в гвардию, либо перешедшие туда позднее). Как известно, служба в гвардии давала ряд преимуществ в продвижении по службе. Гвардейские офицеры имели старшинство в один чин (при переходе в армию они повышались в чине). В гвардии отсутствовал чин подполковника, таким образом, капитаны производились сразу в полковники. Кроме того, при замещении некоторых должностей, как например, командира полка, преимущество отдавалось гвардейцам. Вот почему число гвардейских офицеров среди генералов, не имевших высшего военного образования, было очень высоко, хотя удельный вес гвардии в армии в целом был ничтожен. Так, на 70 дивизий пехоты (гренадерских, пехотных и стрелковых) было три гвардейских дивизии. В кавалерии удельный вес гвардейских частей был несколько выше. В целом, доля гвардейских офицеров не превышала 4%.
Итак, число гвардейцев среди полных генералов, не имевших высшего военного образования, было очень велико, составляя 81,2%. Среди генерал-лейтенантов гвардейские офицеры в прошлом или настоящем составляли 99 из 148, или 66,7%. Из 469 генерал-майоров, не имевших высшего военного образования, 239 человек, или 49% также служили в прошлом или настоящем в гвардии. Это говорит о том, что нормальное продвижение по службе для армейских офицеров, не получивших высшего образования (а таких в общей массе было подавляющее большинство), всячески задерживалось существованием гвардии.
Эти преимущества гвардейских офицеров в продвижении по службе были явно несправедливыми, что вызывало неодобрение не только в России, но и за границей. Как это ни покажется странным, но даже германский император Вильгельм II считал подобное положение нетерпимым и неоднократно обращал внимание на этот факт Николая II.
Так, в своем письме от 27 июля 1905 г. Вильгельм писал: «Милейший Ники /…/. Награди твои армейские полки, уравняй их в правах с гвардейскими! Ты мне это обещал! Не обращай внимания на досаду Владимира и на оппозицию гвардии; помни о тех 10 армейских корпусах, которые проливали за тебя кровь на поле битвы и о тех, которые на родине, в провинции, борются за тебя с революцией». В телеграмме от 20 августа того же 1905 г. Вильгельм снова повторяет: «Не забудь об уравнении армии в правах производства с гвардией».
Однако советы Вильгельма оказались безрезультатными. Военный министр А.Ф. Редигер в 1906 г. ставил об этом же вопрос перед императором, но снова не достиг никакого успеха. Он считал необходимым ввести в гвардии чин подполковника и тем в какой-то степени сравнять продвижение по службе гвардейских и армейских офицеров. Но, как он рассказывал в своих записках, ему ничего не удалось в этом отношении сделать.
Остановимся вкратце на условиях приема офицеров в гвардию. Для того чтобы быть выпущенным в гвардию, требовалось удовлетворить ряду условий. Во-первых, успешно окончить училище, иметь так называемый «гвардейский» балл: средний балл по всем предметам не ниже 9 и по знанию строевой службы не менее 11 баллов при 12-балльной системе.
Само собой понятно, что для выхода из училища в ту или иную гвардейскую часть требовалось наличие в ней вакансий.
Вакансии в военных училищах распределялись строго по старшинству баллов. Это был непреложный закон и никаких исключений из него никогда не делалось. Никакие другие обстоятельства: аристократизм происхождения, высокопоставленное положение родителей, а также другие причины в расчет не принимались. «Разборка» вакансий производилась следующим образом. Выстроенные по старшинству баллов юнкера подходили к комиссии и имели право выбрать любую вакансию.
Большинство гвардейских вакансий предоставлялось Пажескому корпусу и Николаевскому кавалерийскому училищу, называвшемуся в прошлом Школой гвардейских юнкеров и кавалерийских подпрапорщиков (во времена, когда учился в ней М.Ю. Лермонтов).
Однако наличие гвардейского балла по успеваемости и необходимой вакансии было далеко не главным для зачисления в гвардию. Решающими являлись два фактора: во-первых, согласие общества офицеров данной части на прием кандидата в полк, и, во-вторых, наличие определенных средств для службы в полку.
Обратимся к первому. Еще до выхода из училища общество офицеров начинало знакомиться с кандидатами — их происхождением, нравственными качествами. Особенно нетерпимым для офицера было наличие двух черт характера: угодничества перед начальством и доносительства. Первых презрительно именовали «мыловарами». Несмотря на верноподданничество офицеров считалось недопустимым угодничество и перед членами императорской фамилии. Известен лишь один случай в истории русской армии, когда генерал, командовавший парадом в Царском Селе, поцеловал руку Великому Князю Николаю Николаевичу, командиру гвардии и Петербургского военного округа. Это вызвало возмущение офицерства.
Вторая черта – доносительство – также была нетерпима в офицерской среде. Отвращение к доносам воспитывалось еще в детстве, в кадетском корпусе, где фискалам (так именовались доносчики) нередко устраивалась «темная», т.е. групповое избиение.
Как рассказывает о кадетских корпусах в своих воспоминаниях «Так было» Г.А. Бенуа, «само собой разумеется, что ни о наушничестве, ни о фискальстве не было и помину. Если класс решил молчать, то все героически молчали и врали. Нужно сказать, что воспитатели /…/ к розыскным приемам не прибегали».
Автору данной книги, учившемуся в предреволюционные годы в Первом Московском кадетском корпусе, а затем во Владимирском Киевском, известны факты, когда офицеры-воспитатели, иногда вопреки своим служебным интересам, пропагандировали недоносительство.
Все это приводило к тому, что в офицерской среде к жандармам относились с презрением, не допуская их в офицерские собрания. Как рассказывает в своих воспоминаниях Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников, «по традиции, офицеру, уходившему в жандармский корпус, товарищеских проводов часть не устраивала, а затем с ним прекращались всякие отношения».
Заключительным актом ознакомления с кандидатом в офицеры полка было приглашение его на полковой обед, где наблюдали за умением кандидата вести себя за столом, а также стремились выяснить его отношение к употреблению крепких напитков, которыми усиленно потчевали.
Однако согласия на прием офицера в полк было недостаточно. Требовалось наличие средств у поступавшего в гвардейскую часть. Служба в гвардии требовала больших расходов, а на причитавшееся содержание существовать было невозможно. Надо сказать, что в большинстве гвардейских частей офицер жалованья не получал, а лишь за него расписывался, имея в виду обязательные вычеты.
Потребность в собственных средствах для службы в гвардии была разная. Были полки очень «дорогие», были более «дешевые». Самым дорогим считался л.-гв. Гусарский полк, стоявший в Царском Селе. Для службы в нем требовалось располагать 500 руб. в месяц. Это была огромная сумма, превышавшая в пять и более раз размер жалованья обер-офицера. Служба в других гвардейских полках была дешевле. Так, упоминавшийся выше Бенуа, выйдя в л.-гв. 3 стрелковый полк, мог ограничиваться 100 рублями в месяц.
Куда же уходили деньги?
Во-первых, на всякие мероприятия, проводимые обществом офицеров (полковые обеды, ужины, празднования различных юбилеев, приемы гостей, подарки и т.д.). Во-вторых, сама жизнь гвардейского офицера была дорогой. Гвардейские офицеры пешком обычно не ходили, а ездить на обычном извозчике было также не в традиции гвардейцев. Следовательно, требовалось иметь собственный выезд, либо пользоваться лихачами, т.е. извозчиками, у которых были породистые лошади и дорогие экипажи. Театры и разного рода развлечения обходились также недешево. Больших расходов требовало приобретение породистой лошади, необходимой для кавалерийского офицера, участие в охоте.
Между блестящей жизнью гвардейца и полунищенским содержанием армейского обер-офицера (штаб-офицеры и генералы, как будет сказано ниже, получали значительно больше) лежала пропасть. Если учесть еще, что гвардейские офицеры тормозили продвижение по службе офицеров армии, то становится понятным тот скрытый антагонизм, который существовал между теми и другими.
Этот антагонизм нашел свое отражение и в известной песенке «Журавель», сочиненной в среде армейского офицерства. Каждый куплет этой песенки посвящался тому или иному кавалерийскому полку, начиная с гвардии, с общим припевом «Жура, жура, журавель, журавушка молодой». Песенка начиналась словами: «А не спеть ли нам, друзья, песню нашу – «Журавля». Начнем с первых мы полков – кавалергардов дураков. Кавалергарды дураки подпирают потолки». Так воспевался самый старинный из полков гвардейской кавалерии, в который зачислялись наиболее рослые офицеры и солдаты, – Кавалергардский. «Разодеты, как швейцары, царскосельские гусары», – говорилось в «Журавле» об упоминавшемся уже выше самом блестящем л.-гв. Гусарском полке, стоявшем в Царском Селе.
Даже в сочиненном кадетами варианте «Журавля» чувствовалась эта антигвардейская направленность. «Попугаем разодет этот пажеский кадет» – распевалось в куплете, относящемся к Пажескому корпусу.
Начало тут:
"Материальное положение офицерства накануне Первой мировой войны" https://cont.ws/post/311218
Оценили 5 человек
7 кармы