Хотелось бы разобраться в возможностях договориться с людьми Запада. С их политиками наши смогут наладить нормальный диалог, если в западном обществе заказ на конфликт с Россией будет восприниматься с неприязнью и электорат не поддержит политиков, желающих с нами ссориться. Русофобов это не перевоспитает, но обязаны будут делать поправки. «Восточным партнёрством» нас не достали. А не ответить ли программой нашей: «Западное партнёрство»… Попытка — не пытка?
Литературными и публицистическими средствами, кажется, на народную дипломатию можно влиять, укреплять её всем на пользу. Вот и пора бы влиться в славные ряды наших, говорящих с Западом.
Есть идеи, будет серия фанфиков и эссе, статей и заметок. Добро пожаловать!
Фанфик Выходца Из Арройо на темы ранних событий в игровом мире Fallout: http://www.proza.ru/2008/08/24...
СЕМЯ В НАВОЗЕ
Зашёл недавно разговор о мечтах создать «Организацию Освобождённых Новоамериканцев» и друзья больше прикалывались, чем говорили серьёзно. Только наш химический гений и главный ботан Западной Пустоши Майрон непривычно молчал. И даже не просился к женщинам, как обычно. Что это с ним?
Давным давно не напрягает, что духи предков всегда рядом. Я пытался понять ответ Болтливого Мосла и немного сердился на суликова дедушку, хоть он теперь и кость у внука в носу. Неужели так трудно толково объяснить, что за дела с индейским бытием? Почему можно не иметь ни капли индейской крови и быть индейцем?
Нам с Суликом уже сказали, что с расовой точки зрения мы даже не полукровки. Малокровки? Вообще никто? И убитый врагами шаман нашего племени Хакунин давно не снится.
Эх, спросить бы его дух, но он сам приходит, когда важно, а так... Просто так не приходит — не допросишься.
Вдруг Майрон перестал слоняться вокруг стоянки, встал прямо передо мной и уставился. Ничего особенного не происходило, но выглядел он удивлённо.
— А что ты знаешь об индейцах такого, что думаешь о них, как о людях будущего? — спросил наш ботан и замер с вопросительным выражением на физиономии.
— Ну, Майрон, ты и вопросы задаёшь! — я только руками развёл.
Что я знаю? По-книжному, так почти и ничего. Мы в Арройо не все были в кровном родстве. Были пришлые и нашими они стали не быстро. Были осиротевшие детишки, которых спасли в Пустоши, и кто они, да чьих кровей, никому не приходило в голову расспрашивать.
Как только все привыкают, что они «наши», человек становится нашим. И всё. Был бы человек хороший. Говорят, что было несколько, которые ушли сами. Обычно, если кто-то из наших пропадал, уходили искать. А желающий уйти может сказать об этом открыто.
Я вот ушёл по делу, открыто, и все мне желали успеха. Слыхал, у большинства племён так же, только у каннибалов нет, вроде бы... Но про них вообще мало известно. У нас было принято считать их на всю немытую голову ушибленными и не щадить, если нападают.
Подумав, решил объяснить Майрону, как сам понимаю.
— Когда читал про индейцев там-сям, поражался, что всё было таким знакомым, будто про моё родное Арройо писано. Для нас мы были арройцы, а индейцы или не индейцы, никто никогда не говорил. Да и с чего бы? Вот только жили мы хорошо, пока не пришла беда. И твёрдо верю, что так жить правильно. Майрон, а ты сам про себя думаешь что? Ты-то сам индеец или нет?
— А фиг его знает! — пожал плечами наш умница. — Про это вообще не думаю. С тех пор, как понял, что есть Я, то есть осознал себя, как личность и увидел свою рожу в зеркале, и понял, что значительно умнее других, мне не приходило в голову считаться кем-то ещё, кроме Майрона. Проще думать, что я один такой и второго не бывает.
И представил я себе множество майронов. Целый город! И все майроны только и думают о том, как бы потрахаться... Не хотелось бы жить в таком городе озабоченных ботанов и инфантильных умников.
— Вот что тебе скажу, Майрон. В Арройо у нас получалось жить вместе как в большой семье. Мы были племенем и родственные узы связывали нас почти всех, но жениться и обзаводиться детишками надо было после совета со старшими. Они в Арройо как-то стали экспертами и кровосмешения избегать удавалось без особых проблем. Если член племени вёл себя не так, ему становилось неуютно. Знаешь, особо никто его не шпынял, но шанс исправиться спешил использовать каждый арроец. Очень уж паршиво, когда в маленьком тесном кругу ты не ко двору. Будто патрон другого калибра в обойме. Понимаешь, что тебя и выкинуть жалко, и делать с тобой нечего. Для обуздания гордыни это очень полезно, когда тебя не достают нотациями, а просто ждут. Дают шанс. Да, бывали ребята с гонором, и если им никак не удавалось приспособиться, они становились «людьми наоборот».
— Это как?! — у Майрона глаза полезли на лоб.
— А так: человек брал обязательство всё делать наоборот, пока не пересилит гордыню. Ходил задом наперёд, ел другой рукой, вместо «да» говорил «нет» и кивал, а на охоте лупасил геккона тупой стороной копья, хоть это и чуть круче, чем просто кулаком. Иногда нужно было несколько месяцев, чтобы справиться, а Старейшина рассказывала, был один хороший задира-охотник, который наоборотствовал целых два года! И никто никому ничего не обещал, а просто делал. Если видишь кого-то, кто ходит задом наперёд и ложится радом с постелью или ногами на подушку, или ещё что-то в этом роде, то это «человек наоборот».
Кашевары нашего отряда позвали на похлёбку и разговор с Майроном увял. Во время еды само собой думалось, что мы были бедным племенем, и нам не приходилось разбираться в имущественных контрастах и прочих разделяющих людей проблемах.
В палатках нет дверей и замков. Ты живёшь на виду, это не тяготит. Ведь все вокруг свои. Но мы жили мирно и дружно. Немного такое житие-бытие похоже на простецкий уклад Клэмата, но ближайший крупный город — уже дыра. Город Дыра был «дырой» во всех смыслах.
Если бы удалось убедиться, что наши далёкие-предалёкие предки, настоящие индейцы, жили так же, как мы жили, пока Анклав не уничтожил деревню, можно было бы позвать к нам и научить всех, кто захочет.
Когда-то Выходец из Тринадцатого Убежища, мой знаменитый дедушка, именно так собрал группу людей, из которых и получились первые жители деревеньки, которую и назвали тогда Арройо. Красиво. Говорили, что у какого-то древнего народа был такой ручей. И у нас по дну ущелья текла радиоактивная вода. Я прислушался...
Голос предка не звучал во мне и ничего не подсказывал. А рядом кто-то зашипел и ругнулся. Это Майрон неловко ел левой рукой вместо правой, и только что облился горячим варевом…
Ночью снился юмористический кошмар. По центральной улице большого города, одновременно похожей на главную в Ново-калифорнийской республике и Девичью в Нью-Рино, спинами вперёд и мордасями назад шла возбуждённая толпа майронов и скандировала: «Хотим, где много женщин! Хотим, где много женщин!! Хотим, где много женщин!!!»
Митинг мелких гигантов большого секса — зрелище жутковатое, особенно если они одинаковые как клоны. Было совсем не страшно, но почему-то и не смешно. Просто во сне как-то стало понятно, что одинаковость — один из пороков скученности. А бродить по Великой Пустоши маленьким отрядом с настоящими друзьями — нормально и приятно.
И не стоит так напрягаться, чтобы понять, кто тут настоящий индеец. Хочешь быть настоящим? Просто будь. И всё.
© Copyright: Выходец Из Арройо, 2008
Свидетельство о публикации №208082400042
Что в итоге
Хотелось бы разгуляться на цикл статей о возможности развития народной дипломатии и восстановить уважительный диалог с вменяемой частью западного общества. И дождаться рождения всероссийского движения с выходом на доброкачественное западное партнёрство.
Возможно, тогда в словах «наши западные партнёры» будет меньше иронии. Они не дадут повода сомневаться. Как-то так…
Оценили 5 человек
13 кармы