КИЛЛЕР

Вообще-то я по заказу не работаю - так сказать, вольный стрелок. Но в этот раз заказчиком была милая Джессика, и я от правил своих отступил. Давно пора с этим делом покончить, думал я, сколько же можно им мучить друг друга! И я приехал, и сделал это.

В окно настойчиво постучала клювом малиновка. Руку мою нестерпимо больно пронзил холод. Я опустил авторучку на убийственный лист бумаги, и отошёл к окну...

Так был убит Джерри Вэст. Весёлый владелец ранчо «Бычье сердце». Мой лучший друг и любящий муж красавицы Джессики Вэст. Теперь уже Джессики Уайдер.

В окно ещё раз постучала клювом малиновка.

- Да, - кивнул ей я, брезгливо вытирая свои руки носовым платком. - Да. Это случилось.

Пронзительно вскрикнув, малиновка отлетела от окна.

Потом с веранды вошла в комнату бледная, но отныне свободная красавица Джессика Вэст. Теперь уже Уайдер.

- Это правда? - спросила она.

Я от неё отвернулся:

- Что?

- Это правда... то, о чём только что пропели все птицы моего ранчо?

- Правда, - ответил я. - Я исполнил твой заказ.

Она прижала руки к высокой груди.

- Я должна в этом убедиться, - сказала. - Где?

- Там! - указал я на письменный стол.

Джессика трудно сглотнула:

- Он очень страдал?

- Как ты и просила.

Джессика пошатнулась. Медленно подошла к письменному столу. И вдруг обернулась:

- Ты считаешь, что этого делать не следовало?

- Мне кажется, что ты об этом спрашиваешь слишком поздно.

- Но что же мне оставалось?.. Я просила его только об одном: возьми меня на летнее пастбище! Всё! Разве этого много?

Я этого не знал - много ли, мало. Я знал, что Джессика засиделась в капризных и своенравных девчушках. А мой друг Джерри мечтал о ребёнке. «Конечно, - говаривал он, - видеть её, лихо скачущей на пятнистом мустанге по прерии, одно удовольствие, но сколько же можно? Я хочу возвращаться с пастбищ в семью, а не в холодное логово бесприютного койота! Мне кажется... она перестала любить во мне то, от чего прежде приходила в восторг. Она охладела.»

Джерри был уверен в своей правоте, милая Джессика - в своей. Я же в этом деле был абсолютно лишним. Конечно, я их любил, обоих. И, если бы заказ мне поступил не от Джессики, а от Джерри, я бы, во имя их равновесия, исполнил бы и его. Но он меня об этом не попросил, а Джессика попросила. Может быть, потому, что в силу моего оружия верила больше, чем Джерри, и искренне восхищалась моими выстрелами. «Ах, как это точно! - говорила часто она, восхищаясь результатами моего творчества. - Прямо в десятку!» А кому из людей моей профессии такая оценка красивой юной женщины не понравится? Понравилась она и мне. Правда, не сразу.

- Ты не находишь, что я в вашем деле лишний? - спросил я, когда она мне позвонила в последний раз.

- Нет! - ответила она. - Только ты можешь нам, обоим, помочь!

- Допустим, - сказал я. - Что от меня требуется?

- Ты должен Джерри убить!

- Что сделать? - не поверил я своим ушам.

- Ты должен сделать так, чтобы я победила, - уклончиво ответила она.

Но слово «убить» ею уже было произнесено. И, помня её беззаветную веру в мои возможности, я согласился.

- Хорошо, - сказал я. - Где Джерри сейчас?

- В дальнем загоне. Выбраковывает телят, непригодных для длительного перехода. А меня отстранил! Представляешь? Он считает, что моё предназначение не в этом, в другом!

- Представляю, - сказал я. - Приготовь, пожалуйста, лист чистой бумаги и авторучку с чёрными чернилами. Оставь всё это на письменном столе, а сама надень любимое платье Джерри - не привычные джинсы с выцветшей на солнце рубахой, а платье. Ты меня слышишь?

- Да.

- И уйди на веранду... Буду через тридцать минут...

А потом всё и случилось: заиндевела авторучка в руке, в окно постучалась малиновка, я подошёл к окну, в комнату вошла с веранды Джессика в подвенечном наряде - в том самом, который так любил Джерри пять лет тому: белое пышное платье со шлейфом; длинные, по локоть, белоснежные перчатки, фата на прекрасной головке.

- Там малиновка, - прошептала она - Малиновка... Всё?

- Всё.

- Как всегда, в точку... в «десятку»?

- Возьми то, что я написал, и прочитай.

- Я верю, - сказала она. - Но мне страшно... Пожалуйста, скажи, о чём он в твоём рассказе говорил напоследок? Он не сожалел о том, что не желал во мне видеть ковбоя?

- Нет. Об этом он не сожалел. Он хотел тебя видеть женщиной-матерью. Он умирал с твоим именем на устах, потому что любил тебя больше жизни...

- О, Джерри! - раненой малиновкой вскрикнула Джессика и, со слезами на глазах, бросилась в объятия вбежавшего к нам взволнованного Джерри.

- Бог мой, что происходит?! - спросил он, обнимая и целуя Джессику-невесту в губы, в щёки и в лоб. - У нас всё в порядке? Там птицы кричат о каком-то несчастье!..

Я, незамеченным и лишним, вышел на веранду дома моих верных друзей, в клочья изорвал лист бумаги с единственным словом-выстрелом, написанным моею рукой: «ИДИОТЫ», с наслаждением закурил сигарету, и через минуту исчез, растворился.