Доброта. Часть третья: Круговорот добра в природе. Мистическая быль (окончание)

Круговорот добра в природе. Мистическая быль. Глава первая

Глава 2. Полигон 

Эта история произошла несколько лет назад, когда российская армия ещё не была ни так уважаема, ни так популярна, как сегодня. "Откосить" от службы было явлением вполне рядовым. Кроме того, законные отсрочки давались (и по сей день даются) студентам,  поэтому в одном строю оказывались люди совершенно разных возрастов. 

Василий Михалёв был самым молодым в дивизии, потому что пришёл в военкомат на следующий день после своего восемнадцатилетия. Родители хотели, чтобы сын не балду пинал, а стал хорошим специалистом. Было решено, что сначала он должен получить воинскую профессию в учебке, о чём договорились со знакомым военкомом. Выучится, а там – куда пошлют. 

Но на плацу сборного пункта, когда распаренный июньской жарой офицер выкрикивал фамилии призывников, оставленных в Москве, Вася вдруг услышал зычное:

- Михалёв! Василий! Станиславович! 

«Как? Почему я?» - лихорадочно соображал растерянный Вася. Он знал, что военком обещал учебку, а потом – настоящую службу где-нибудь на Дальнем Востоке. Но получалось, что в Москве оставляют не учиться, а служить. В животе у Васи всё похолодело и съёжилось. Сердце гулко забилось. Молча кусая губу, он оставался в строю. Нога не поднималась сделать шаг: ему было стыдно. Остаться в Москве – какая же это армия…

И он с ужасом представил, как мама еженедельно привозит на КПП домашние пирожки, а сослуживцы смеются над ним и называют маменькиным сынком. Тем временем офицер, набрав в грудь побольше воздуха, снова начал громко чеканить:

- Михалёв! Василий!..

- Я! – Вася изумлённо вытянул шею. Кто-то другой вышел из строя вместо него. Жаркая тёплая волна облегчения прокатилась к лицу от живота, и сердце затрепетало от волнения и радости. Ничего не понимая, он крутил головой и вставал на цыпочки, чтобы рассмотреть своего спасителя. Им оказался невысокий пухленький паренёк. Подойдя к офицеру, паренёк сказал: 

- Только я не Станиславович, а Сергеевич.

«Так вот почему он сразу не вышел! - понял Василий. - Мы с ним тёзки, но не полные, а только по имени и фамилии!» 

После построения началось распределение по воинским частям. Михалёв обратил внимание на весёлого капитана, который набирал желающих служить на берегах Байкала. Где-то в тех краях, в маленьком шахтёрском городке родилась васина мать. И от дома достаточно далеко. И капитан очень красиво и заманчиво рассказывал о своей дивизии. Не долго думая, Вася решил: это судьба. Так Василий Станиславович Михалёв восемнадцати лет от роду оказался в далёкой танковой дивизии. Дивизия, к слову сказать, располагалась довольно далеко от Байкала, который Вася видел только в окне поезда.

***

Уже несколько месяцев служил он на полигоне. Это дикое и совершенно неприспособленное для жизни место предназначалось для того же, для чего и все полигоны в мире: личный состав повышал здесь свою боевую выучку. Для взвода охраны выкопали и обустроили тёплую землянку, часть которой отвели под кухню и столовую. Землянка отапливалась буржуйкой. Воздух от неё прогревался медленно, поэтому топить нужно было постоянно, и Вася сам следил за заготовкой и бесперебойной доставкой дров. У стен, вдоль которых вместо кроватей устроили настилы из досок, всё равно было холодно. Солдаты спали одетыми и в шапках – по утру отогнутые для тепла уши частенько примерзали к «кроватям».

Здесь, за Байкалом, Вася впервые увидел, как плевок замерзает на лету и звонкой ледышкой падает  на сверкающий наст. Он узнал настоящую цену огня и горячего чая и ещё много того, о чём никогда не узнал бы, останься он служить в Москве. Под тяжёлым напором сурового армейского быта его легкомысленные представления о жизни изменились раз и навсегда. После, уже на гражданке, Михалёв часто повторял, что именно служба сделала из него мужчину и человека.

Будучи от природы общительным и предприимчивым, Вася быстро сходился с людьми. Новые знакомые не уставали удивляться тому, как не похож он был на типичного москвича. Вася неизменно отшучивался:

- Я не похож на москвичей, которые сами не похожи на москвичей, – и гордо добавлял, что у него крепкие сибирские корни.

Авторитет среди сослуживцев Михалёв заработал в первую же неделю службы, когда дембеля заявились в казарму к новобранцам, чтобы раздобыть себе новую форму. Старичок просто подходил к солдату и требовал отдать новый комплект - в обмен совал свой, изрядно поношенный. Хотя им никто не угрожал, новички боялись отказывать и безропотно менялись. Все, кроме Васи. Когда один из дембелей подошёл нему, то в ответ услышал спокойное и твёрдое «нет». Вася уже было приготовился к драке, но дембель просто пожал плечами и удалился. Ошарашенный тем, как легко ему сошло с рук неповиновение, Михалёв не заметил потрясённых взглядов своих сослуживцев. Этот маленький бунт вызвал их уважение и сделал его знаменитым в пределах одной отдельно взятой роты.

***

В тот день с утра на полигон привезли кирпичи. Их свалили в кучу на самом краю. Кто и зачем их привёз, Вася не знал, да ему и знать было неинтересно – своих забот хватало. Рядом с кучей оставили двоих часовых. Вася видел их, когда выбегал за дровами. Худенькие такие.

Целый день Михалёв хлопотал на кухне – дневалил – и из тёплой землянки выбегал только в туалет. Сгущались зимние сумерки, когда он решил запасти дровишек на ночь. Днём шёл снег. Он шёл и шёл, до самого вечера, и, куча кирпичей превратилась в пушистый белый холм. Вася подошёл к часовым. Вид у них был замёрзший и совсем неважный: мальчишки дрожали и стучали зубами.

- Э, пацаны! – окликнул их Вася, - Пойдёмте, я вас чаем горячим напою! 

В ответ солдатики отчаянно замотали головами:

- Не, нам нельзя, мы на посту!

- На каком посту? Кирпичи, что ли, охраняете? Тоже мне, объект государственной важности. Да кто их сопрёт отсюда, вы сами-то подумайте! До ближайшего жилья шестьдесят километров!

Часовые замялись. Один из них вопросительно посмотрел на другого:

- Ты как, Егор? - Егор зябко повёл плечами и задумчиво сказал:

- Не, нам велено никуда не отлучаться, пока нас не сменят.

- Да кто вас сменит-то, дураки! Кто щас попрётся сюда вас менять?.. – Васе было жаль солдатиков, но не силком же их в кухню тащить, - Ну, ладно, как знаете, - и он, подхватив стопку поленьев, размашисто зашагал обратно…

В два часа ночи Михалёв проснулся. Это было странно. Любой служивший в российской армии скажет вам, что в его армейской жизни было две вещи, которых всегда и всем не хватало: сладкое и сон. Спать Василию хотелось постоянно и непрерывно, а засыпал он, едва коснувшись головой подушки. Проснуться посреди ночи было против самой его природы, поэтому какое-то время он тревожно вслушивался в темноту: может, его разбудил вой волков или гудок машины? Но тишину нарушало только мирное потрескивание дров в буржуйке. Поворочавшись немного, Вася решил, что, раз он всё равно не спит, то можно сходить до ветра. Со вздохом одевшись, он вышел за дверь.

Снегопад прекратился. Над полигоном сияла полная луна. Она ярко освещала снежный холм, и Вася сразу понял, что что-то не так: часовые пропали. Встревожившись не на шутку, он бросился туда, где видел их в последний раз.

- Твою мать! – громко выругался Вася, увидев солдат: они спали, повалившись на склон кирпичного холма. 

- Эй, вставайте, вы, орлы! – Вася по очереди тряс часовых за грудки, - Замёрзните насмерть, черти! Не спать! Эй!

Один из мальчишек открыл глаза:

- Не-е, нам нельзя-а. Мы на посту-у. – слова будто вязли у него во рту.

- Какой пост, придурки! Вы ж помрёте из-за дурацких кирпичей! Чё матери ваши скажут, бараны!

Руганью, матами и уговорами Вася поднял с земли замёрзших до состояния сосулек горе-часовых и притащил их на кухню. Заныканный про запас спирт оказался очень кстати. «Хорошо, что я его тогда сержанту не выдал», - радовался про себя Михалёв, растирая пацанов, осоловевших от тепла и горячего чая, и удивлялся, как же вовремя ему приспичило проснуться...

***

В комнату отдыха вошёл худенький солдатик. Он сел за стол у окна, достал тетрадку, ручку и начал писать:

«Дорогие деда Слава и баба Валя!

Как вы поживаете? У меня всё хорошо. Сначала было трудно, но я привык. Ребята здесь служат отзывчивые, я со многими подружился. Недавно я первый раз был часовым. Охранял объект на полигоне. Но лучше я вам всё расскажу, когда приедете. Жду вас с нетерпением! И не забудьте сгущёнки привезти, она здесь на вес золота.

Кстати, деда, наш военный городок совсем недалеко от того посёлка, где ты на руднике мастером работал после техникума. Не хочешь заехать туда, посмотреть, как там теперь?

Ваш внук Егор».

Надписав конверт, солдат схватил его и, торопливо засовывая в нагрудный карман, побежал на плац, откуда на весь военный городок уже ревел своим фирменным зычным голосом  их ротный:

- Ва-асьмая рота, стройся!

Пути Васи и Егора разошлись. И, когда дед Егора, Вячеслав Егорович, приехал навестить внука, с Василием он не встретился. Егор рассказал деду историю о кирпичах, только вот он  так и не узнал, что это внук его старого друга Ефимыча вернул дедов должок.

Всем известно, что закон сохранения энергии является универсальным, то есть присущим системам самой разной физической природы. Мне кажется, что на самом деле он распространяется и на энергию человеческих поступков: и зло, и добро, сотворённое людьми, удивительным образом существуют где-то в ноосфере, чтобы однажды вернуться к наш мир и принести в него новое зло или добро.

Доброта. Часть первая: Ангел в лётной форме

Доброта. Часть вторая: Любашин крест

Доброта. Часть третья: Круговорот добра в природе. Глава первая