М.С.Горбачев. Странности биографии. (из черновика главы готовящейся к выходу книги Петра Балаева "Троцкизм")

Их, как будто специально подбирали в партию, таких, как Горбачев. Неудивительно, что уже к 70-м годам КПСС полностью потеряла авторитет в народе. Самое удивительное, что народ, в массе своей, даже молодежь, несмотря на «джинсы», был вполне идейным и патриотичным. Но при этом среди моих сверстников вступление в КПСС уже было клеймом беспринципного карьериста. Партия стала помойкой.

И некоторым ее членам не стоило бы вообще писать ничего о своей биографии, чтобы самих себя не компрометировать. Но на помойке умных не водится. Водится там дерьмо, которое себя выдающимися личностями считает.

В последние годы среди некоторых конспирологов получила хождение версия, что М.С.Горбачев еще пацаном был завербован немцами во время оккупации Ставрополья, поэтому он и сдал ГДР по приказу своих хозяев. Конспирологи –они такие! Как придумают что-нибудь!

Особенно, если биография лица, которую они изучают, мутновато выглядит. Поневоле и сам начинаешь верить в конспирологию. Да если еще это лицо само свою биографию изложило так, как Михаил Сергеевич в книге «Остаюсь оптимистом».

Родился будущий Генсек в селе Привольное Северо-Кавказского края (потом – Ставропольского) 2 марта 1931 года и имел очень интересных предков, если ему самому верить. По линии отца – пострадавшего от Советской власти деда, крестьянина-единоличника Андрея Моисеевича Горбачева. В колхоз предок Генсека вступать отказался, в 1934 году его арестовали за невыполнение плана посева и сослали на принудительные работы валить лес в Иркутскую область. Так написал сам М.С.Горбачев. Да лучше процитировать:

… крестьянам-единоличникам власти устанавливали такой план. Но семян не было, и план выполнять оказалось нечем. Как «саботажника» деда Андрея отправили на принудительные работы на лесоповал в Иркутскую область.

Бабушка Степанида осталась с двумя детьми – Анастасией и Александрой. А отец мой взял на себя все заботы: семья оказалась никому не нужной. Ну, а дед Андрей в лагере работал хорошо, и через два года, в 1935 году, его освободили досрочно. Вернулся он в Привольное с двумя грамотами ударника труда и сразу вступил в колхоз. Поскольку работать он умел, то скоро стал руководить колхозной свинофермой, и она постоянно занимала в районе первое место. Опять дед стал получать почетные грамоты.

Конечно, 1933 год был голодным, поэтому дедушка Миши мог и скушать семена, предназначенные для сева. Тогда он вместе с семьей умер бы от голода в 1935 году. Но оказалось, что жестокая власть единоличника за то, что он не засеял свой участок, отправила в лагерь, фактически, спасла от смерти. Правда, семья никому не нужной оказалась, поэтому сыну деда Андрея, отца Миши, пришлось позаботиться о своей матери и сестрах.

Интересно как! А кто должен был еще заботиться о семье единоличника деда Андрея? Сельсовет? Колхоз? Пионерская организация?

Второй дед, по материнской линии, Пантелей Ефимович Гопкало, тоже пострадал от режима. Тоже очень интересный кадр, буду цитировать его внука:

…он родился в 1894 году. Он происходил из крестьян Черниговской губернии. В тринадцать лет он остался без отца – старший среди пятерых. Типичная бедняцкая крестьянская семья. В Первую мировую войну воевал на Турецком фронте. Когда установилась Советская власть, получил землю. В семье так и звучало: «Землю нам дали Советы». Из бедняков стали середняками. В 20-е годы дед Пантелей участвовал в создании в нашем селе ТОЗа – товарищества по совместной обработке земли. Работала в ТОЗе и бабушка Василиса Лукьяновна (ее девичья фамилия Литовченко, и ее родословная своими корнями тоже уходила на Украину), и совсем еще молодая тогда моя мать Мария Пантелеевна Гопкало, родившаяся в 1911 году.

В 1928 году дед Пантелей вступил в ВКП(б), стал коммунистом. Он принял участие в организации нашего колхоза «Хлебороб», был его первым председателем.

Смотрите, Пантелей Гопкало жил на Ставрополье, в Гражданскую войну край был местом очень горячим. Казачьи области. Но, судя по всему, Гопкало, вернувшись с турецкого фронта, всю круговерть Гражданской войны просидел под лавкой, а в 1928 году, накануне начала коллективизации, проскочил в партию и стал председателем колхоза. Понятно, что в 1918 году коммунистом было быть опасно, а в 1928 году – выгодно.

В 1937 году Гопкало попал под раздачу с троцкистами:

Все началось с ареста председателя исполкома нашего района: его обвинили в том, что он якобы является руководителем «подпольной правотроцкистской контрреволюционной организации». Долго пытали, добивались чтобы назвал участников организации, и он, не выдержав пыток, назвал 58 фамилий – весь руководящий состав района, в том числе и деда моего, заведовавшего в то время районным земельным отделом.

Вот протокол допроса Гопкало Пантелея Ефимовича:

«– Вы арестованы как участник контрреволюционной правотроцкистской организации. Признаете себя виновным в предъявленном вам обвинении?

– Не признаю себя виновным в этом. Никогда не состоял в контрреволюционной организации.

– Вы говорите неправду. Следствие располагает точными данными о том, что вы являетесь участником контрреволюционной правотроцкистской организации. Дайте правдивые показания по вопросу.

– Повторяю, что не был я участником контрреволюционной организации.

– Вы говорите ложь. Вас уличают ряд обвиняемых, проходящих по этому делу, в проводимой вами контрреволюционной деятельности. Следствие настаивает дать правдивые показания.

– Категорически отрицаю. Никакой контрреволюционной организации не знаю».

И далее следовала подпись деда. Сохранилось и обвинительное заключение, в котором ему вменялось в вину следующее:

«а) срывал уборку урожая колосовых, в результате чего создал условия для осыпания зерна. В целях уничтожения колхозного скотопоголовья искусственно сокращал кормовую базу путем распашки сенокосных угодий, в результате колхозный скот довел до истощения;

б) тормозил развитие стахановского движения в колхозе, практикуя гонения против стахановцев…

На основании изложенного обвиняется в антисоветской деятельности в том, что, являясь врагом ВКП(б) и Советской власти и будучи связан с участниками ликвидированной антисоветской правотроцкистской организации, по заданию последней проводил вредительскую подрывную работу в колхозе «Красный Октябрь», направленную на подрыв экономической мощи колхоза…

Как писал М.С.Горбачев, следствие продолжалось 14 месяцев. Все 14 месяцев деда зверски пытали:

Добиваясь признания, следователь слепил его яркой лампой, жестоко избивал, ломал руки, зажимая их дверью. Когда эти «стандартные» пытки не дали результатов, придумали новую: напяливали на деда сырой тулуп и сажали на горячую плиту. Пантелей Ефимович выдержал и это, и многое другое.

Даже тулупа не пожалели, изверги! В результате:

Следствие по делу Пантелея Ефимовича Гопкало продолжалось четырнадцать месяцев. Закончили его в сентябре 1938 года и послали в Ставрополь. Какой-то чиновник прокуратуры черкнул на нем «с заключением согласен».

Но помощник прокурора края написал, что «не находит в деле Гопкало П.Е. оснований для квалификации его действия по статье 58, так как «причастность Гопкало к контрреволюционной организации материалами следствия не доказана». Он предложил переквалифицировать обвинение со статьи 58, означавшей в то время верный расстрел, на статью 109 – должностные преступления. Но тут началась чистка органов НКВД, начальник нашего райотдела застрелился, и в декабре 1938 года деда Пантелея освободили вообще. Он вернулся в Привольное и в 1939 году был вновь избран председателем колхоза.

Хорошо помню, как зимним вечером вернулся дед домой, как сели за струганный крестьянский стол самые близкие родственники, и дед Пантелей рассказал все, что с ним делали… Те, кто сидел вместе с ним в тюрьме, потом говорили мне, что после допросов отхаживали его всей камерой. Сам дед Пантелей поведал обо всем этом только в тот вечер и только один раз. Больше, по крайней мере вслух, никогда не вспоминал. Он был твердо убежден: «Сталин не знает, что творят органы НКВД», и никогда не винил в муках своих Советскую власть.

Можно было бы сделать вывод, что последний Генсек ЦК КПСС происходил из семьи репрессированных, что в дальнейшем и сказалось на его политических взглядах, но что-то не складывается.

Во-первых, по деду Горбачеву непонятно, как он оказался на принудительных работах в лагере, принудительные работы лишения свободы не подразумевали. Это совершенно другое наказание. А с дедом Гопкало совсем странная история: прокурор усмотрел состав должностного преступления, но потом застрелился НКВДэшник и органы на всё болт забили. Сам внучок, якобы видевший дело, не приводит формулировку постановления о прекращении дела. Чтобы подследственного выпустили из-под ареста, не прекратив уголовного дела? Такого быть не могло, даже если весь райотдел НКВД перестрелялся бы. Да еще в резолюциях прокурора 58-я статья указана, но не указан пункт статьи, по которым предъявлялось Гопкало обвинение. Это также невероятная ситуация.

Во-вторых, у меня есть подозрение, что Михаил Сергеевич вообще не видел следственного дела своего деда. Он так написал об обстоятельствах знакомства с ним:

Прошло много лет, но даже тогда, когда я был секретарем горкома, крайкома партии, членом ЦК и имел возможность взять следственное дело деда, не мог перешагнуть какой-то душевный барьер, чтобы затребовать его. Лишь после августовского путча попросил об этом Вадима Бакатина, ставшего председателем Комитета государственной безопасности СССР.

Про какой-то душевный барьер – в душу Горбатого не залезешь, но вот, уверен, что не до репрессированных родственников было после ГКЧП и самому Горбатому, и Вадиму Бакатину. Тогда события вплоть до Беловежья развивались настолько стремительно, такая свара была между органами союзной и республиканской российской власти, что точно не до розыска следственного дела дедушки было первому и последнему Президенту СССР.

Зато потом Бакатин пристроился на кормление в фонд Горбачева, поэтому полностью от шефа зависел и не в его интересах было опровергать брехню в мемуарах.

Наконец,

В 1952 году я вступил в партию. Накануне передо мной встала проблема: что писать в анкете о своих репрессированных дедах? Хотя дед Пантелей судим не был, но четырнадцать месяцев отсидел. Да и деда Андрея высылали в Сибирь без всякого суда. При вступлении в кандидаты это никого не волновало – земляки знали обо мне все. Написал письмо отцу, ведь ему при приеме в партию уже пришлось отвечать на такой же вопрос. Когда летом мы встретились, отец сказал:

– Ничего я не писал. Не было у нас этого на фронте, когда в партию перед боем принимали. На смерть шли. Вот и весь ответ.

Ну, а мне, сыну его, пришлось в парткоме, а потом в Ленинском РК КПСС долго объяснять всю историю моих предков.

Не возникает подозрение, что мемуары М.С.Горбачева писал какой-то дурак, не соображающий, что он вообще пишет? Кандидату в члены партии дают анкету, он начинает писать письма отцу, по идее, должен дождаться ответа, но «летом мы встретились, отец сказал…». Письмо до отца не дошло или батяня поленился ответ написать? И зачем вообще что-то нужно было в анкете указывать, если оба деда никогда не были судимы? С логикой у последнего Генсека явно серьезные проблемы. Как и с юридической подготовкой, хотя он и закончил юрфак МГУ.

А у меня появилось подозрение, что Михаил Сергеевич в биографиях своих дедушек кое-что присочинил с целью представить себя потомком репрессированных. Что там с его родственниками на самом деле в 30-х годах происходило – черт его знает. Только слишком много нестыковок в изложении самого Горбачева в их судьбах. О странной пытке с применением мокрого тулупа и раскаленной плиты я даже не говорю уже.

Вот о том, как семья Горбачевых пережила войну и оккупацию написано вполне нормально у него. И даже то, что их просто не успели расстрелять, как родственников членов партии. Успели спрятаться, да и оккупация Ставрополья недолго длилась, всего четыре месяца.

Единственный момент:

Четыре с половиной месяца село было оккупировано немцами, срок по тем временам долгий. Старостой немцы назначили престарелого Савватия Зайцева – «деда Савку». Долго и упорно он отказывался от этого, но односельчане уговорили – все-таки свой. В селе знали, что Зайцев делал все, чтобы уберечь людей от беды. А когда изгнали немцев, осудили его на десять лет за «измену Родине». Сколько ни писали мои односельчане о том, что служил он оккупантам не по своей воле, что многие лишь благодаря ему остались живы, ничего не помогло. Так и умер дед Савка в тюрьме как «враг народа».

Так и встает перед глазами картина, как культурные и вежливые немцы долго и нудно уговаривают «престарелого», чтобы он послужил фатерлянду, а «престарелый» ломается, как целка. Тогда немцы культурно и вежливо обратились к народу: уломайте, граждане колхозники, старца послужить рейху. На кой нужен был немцам в старостах «престарелый» и почему именно он – непонятно. Если только не принимать во внимание желание Горбатого использовать любой повод, чтобы плюнуть в Советскую власть. Не только можно выдуманные репрессии про своих дедов использовать, но даже история про немецкого старосту сгодится.

И даже такое, когда он писал о возвращении отца с фронта:

Отец очень изменился – он был в военной форме, с орденами, я вырос. Но самое главное – отец увидел меня тощего, в самодельной одежке, и я услышал его слова, сказанные с такой горечью, что они врезались в память: «Довоевались!».

Что, Михаил Сергеевич, воевать не нужно было? Нужно было сдаться? Очень сильно я сомневаюсь, что ваш папа, вернувшись с фронта с медалью «За отвагу» и двумя орденами Красного Знамени, да еще и членом партии, как вы сами утверждаете, мог ляпнуть такую глупость.

Дальше в биографии Михаила Сергеевича начинается «комбайнерство». В кавычках потому, что никогда никаким комбайнером Горбачев не был, хотя на это указывают все официальные источники о его биографии, более того, он, кажется, комбайн он только со стороны видел.

Как сам он излагает в своей книге, летом, будучи школьником, он работал на жатве с отцом на комбайне. Героически работал. Пальцы от мозолей потом не мог согнуть и даже от напряжения кровь носом шла. И такое геройство проявил, что стал даже орденоносцем:

…тогда с 1947 года действовал Указ Президиума Верховного Совета СССР: намолотил на комбайне десять тысяч центнеров зерна – получай звание Героя Социалистического Труда, восемь тысяч – орден Ленина. Мы намолотили с отцом 8888 центнеров. Отец получил орден Ленина, я – орден Трудового Красного Знамени. Было мне тогда семнадцать лет, и это самый дорогой для меня орден. Сообщение о награде пришло осенью. Собрались все классы на митинг. Такое было впервые в моей жизни – я был очень смущен, но, конечно, рад. Тогда мне пришлось произнести свою первую митинговую речь.

Начнем с того, что я тоже, в таком случае, был комбайнером. И мой родной брат. И куча моих сверстников-пацанов. Потому что масса сельских ребятишек вплоть до 80-х годов летом, на школьных каникулах, подрабатывали на уборке зерновых помощниками комбайнеров. Как и Горбачев. Только мы никогда себя комбайнерами не называли, потому что помощник комбайнера – это пацан на подхвате у комбайнера. Работа совсем не сложная и не трудная, как на ней можно мозоли заработать, да еще такие, чтобы пальцы не сгибались – ума не приложу. А чтобы уработаться до носового кровотечения – это совсем невероятно. Помощников комбайнеров у нас еще штурвальными называли. Главная обязанность – открыть вовремя бункер-накопитель соломы, вращая штурвал управления запорным механизмом бункера, да еще следить за наполнением зернового бункера. Да помогать комбайнеру со смазкой и мелким ремонтом. Всё.

Тем более, что в 47-48 годах работа помощника комбайнера была еще более простой. Горбачев не упоминает даже марки комбайна, на котором он с отцом работал, я, например, до сих пор помню, что у нас были комбайны СКД-5 «Сибиряк». Но это уже самоходный комбайн, комбайнеру уже нужно было и машиной управлять самому, поэтому помощнику приходилось следить еще и за тем, чтобы огрехов, не сжатых полос, не оставалось, больше головой вертеть приходилось и бегать по площадке у штурвала.

А Горбачевы могли работать только на несамоходном комбайне, самоходные в 1947 году только-только были разработаны. Скорей всего, они трудились на «Сталинце». Его тащил на сцепке трактор. И комбайнеру оставалось только следить за работой жатки. А уж помощнику кроме соломонакопителя вообще ничего не оставалось. Михаил Сергеевич вообще умалчивает о том, что в их «экипаже» еще и тракторист был, и если уж комбайнер был награжден орденом Ленина, то и трактористу такая же награда была положена.

Думаю, подросток Миша даже никогда не видел, как работают комбайны на жатве. Он видел комбайны уже только самоходные. И еще одна деталь:

Отец отлично знал комбайн и меня обучил. Я мог спустя год-два отрегулировать любой механизм. Предмет особой гордости – на слух мог сразу определить неладное в работе комбайна. Не меньше гордился тем, что на ходу мог взобраться на комбайн с любой стороны, даже там, где скрежетали режущие аппараты и вращалось мотовило.

После этих его слов можно со 100% уверенностью утверждать, что комбайнерская биография – художественный свист. Во-первых, со стороны жатки, там где режущие агрегаты и мотовило, забраться на комбайн просто невозможно. Лишиться конечностей – запросто. Во-вторых, первая же попытка подойти к комбайну со стороны работающей жатки закончилась бы такой оплеухой от комбайнера, что точно из носа кровавая юшка потекла бы. Это грубейшее нарушение техники безопасности и никакому мужику не нужно, чтобы его напарника-пацана покалечило на работе. Более того, за одну попытку слезть или забраться на движущийся комбайн комбайнер такого прыткого помощника сразу же пинками прогнал бы с поля. Помощник, тем более несовершеннолетний – его подчиненный и за его жизнь и здоровье комбайнер несет полную ответственность. Не дай бог оступится или сорвется с лестницы и попадет под гусеницы или колеса! Это же тюрьма комбайнеру сразу!

Вывод: М.С.Горбачев в описании своей трудовой биографии допустил такой позорный ляп, после которого продолжать верить в его «комбайнерство» нет никакого смысла. Он представления об этой работе не имеет.

Еще более странно его утверждение со ссылкой на Указ Президиума ВС СССР о награждении. Вот что в том Указе:

Особо отличившихся трактористов работников МТС награждать орденами Ленина, Трудового Красного Знамени и медалями "За трудовую доблесть" и "За трудовое отличие", в зависимости от их участия в достижении высоких урожаев.

Отец Михаила Сергеевича мог быть награжден орденом, потому что он был трактористом МТС. Если кто не знает, комбайнер – это тракторист, за которым кроме трактора, еще и комбайн закреплен. На комбайне тракторист работает во время жатвы, пару месяцев в году, в остальное время – на тракторе.

А чтобы награждать орденом пацана-помощника, который не числится в штате трактористов МТС, пацана на подхвате, на легкой работе, поэтому на нее подростков и брали – до такой дури Президиум ВС СССР не доходил.

Еще Горбачев ничего не пишет о том, где и кто ему орден Трудового Красного Знамени, высшую награду тех лет после ордена Ленина, вручал. На школьной линейке что ли?

Согласитесь, что история с «комбайнерским» орденом Горбатого выглядит чересчур невероятной. Но и это еще не самое невероятное в его биографии.

Дело в том, что кандидатом в члены КПСС Михаил Сергеевич стал будучи … школьником. При этом даже словом не обмолвился, что был комсомольцем. Сразу – в партию. Школьником! Если даже допустить его орденоносность… Походил бы и комсомольцем с орденом, пока аттестат не получил бы. Вряд ли история КПСС знает еще одного ученика средней школы, принятого в кандидаты. Выдающаяся личность, чего уж?!

Но самое невероятное, что Миша Горбачев, судя по всему, был и орденоносцем, и кандидатом в члены КПСС, учась в средней школе!

Сын простого тракториста, как он о себе написал?

Ладно. Сын простого тракториста, из семьи живущей в крайней нужде (сам сын простого тракториста об этом рассказал в своих мемуарах) после окончания семилетки продолжает обучение в школе. А дальше семилетки оно уже было платным в те годы. Заканчивает школу и тут возникает вопрос о дальнейшем:

Школу я окончил в 1950 году с серебряной медалью. Мне исполнилось девятнадцать лет, возраст призывной, и надо было решать – что дальше? Хорошо помню слова отца: «После школы – смотри сам. Хочешь – будем работать вместе. Хочешь – учись дальше, чем смогу – помогу. Но дело это серьезное, и решать – только тебе».

Т.е.. родители, выплачивая деньги за обучение сына в десятилетке, еще даже с ним не решали – зачем он учится. После десятилетки в те годы пойти работать к отцу трактористом в МТС? Врать нужно не так отважно, Михаил Сергеевич. Давно уже всё родители и вы тогда решили.

Вы же сами определились с выбором профессии:

Мои одноклассники подавали заявления в ВУЗы Ставрополя, Краснодара, Ростова. Я же решил, что должен поступать не иначе как в самый главный университет – Московский государственный университет имени Ломоносова, на юридический факультет. Не могу сказать, что это был всецело выношенный замысел. Что такое юриспруденция и право, я представлял себе тогда довольно туманно. Но положение судьи или прокурора мне импонировало.

Замечательная мечта о профессии была у молодого кандидата в челны КПСС Миши Горбачева. «… положение судьи или прокурора мне импонировало». Ага! Чтобы все на цырлах перед ним бегали. Власть! Начальник!

Я же пишу, что не следовало бы некоторым дуракам в мемуарах излагать свою биографию. Слишком откровенно по дурости у них получается.

А поступление на юрфак в те времена было не то, что сегодня. Это сегодня юристов штампуют из кого ни попадая. Но даже во времена моей молодости попытать счастье поступить в ДВГУ на юрфак со школьной золотой медалью еще было можно. 50 на 50. А уж с серебряной, как у Горбачева, т.е. медалькой рангом ниже – даже не стоило к приемной комиссии подходить. Минимум нужно было направление из органов, которое без стажа работы в этих органах получить было невозможно. Да еще желательно после службы в армии. А уж в МГУ! У-у!

Так что у Горбачева шансов не было бы никаких, если бы не … орден и не кандидатство в партию. Орден и кандидатство шансы давали.

И тут нужно внимательней приглядеться к родственникам. Н.А.Зенькович в книге «Михаил Горбачев. Жизнь до Кремля» кое-что раскопал, но сам не понял того, что раскопал:

Будущему отцу М.С. Горбачёва Сергею Андреевичу удалось получить образование в пределах четырёх классов. Впоследствии же при содействии деда Пантелея, в бытность его председателем колхоза, он выучился на механизатора и затем стал знатным в районе трактористом и комбайнёром.

Свидетельствует Г. Горлов:

— Я хорошо знал родителей Михаила Сергеевича, отца Сергея Андреевича — бригадира тракторной бригады, умного человека, скромного трудягу, честного вояку, прошедшего горнило Великой Отечественной, награждённого боевыми и трудовыми орденами и медалями. Он долгое время был членом бюро райкома партии.

Так вот уже и не совсем простой тракторист отец будущего Генсека, а даже член бюро райкома партии. Т.е. входил в число нескольких самых влиятельных людей района. А дед – председатель колхоза в районном центре.

Есть какие-нибудь соображения, как родственники Мише сляпали орденок и записали его в кандидаты в члены КПСС? Подсказывать нужно или сами догадаетесь?

Забавно, но у основателя троцкизма, который придумал тактику борьбы с коммунизмом и организовывал заговоры с целью реставрации капитализма под прикрытием «марксизма-ленинизма» и «мировой революции», удивительно много общего с последним Генсеком КПСС, под руководством которого и были реализованы троцкистские планы. Тоже под прикрытием «марксизма-ленинизма». Вы только вспомните перестроечную риторику!

Согласитесь, что Лев Давыдович страдал словесным поносом, что Михаил Сергеевич – такой же балабол. Мог часами рта не закрывать, неся пургу про своё «новое мЫшление».

И как Льву Давидовичу не стоило писать свои мемуары «Моя жизнь», потому что по глупости он так их написал, пытаясь себя в геройские цвета раскрасить, что у нормального читателя его «геройство» только издевательский смех вызвать может, так Михаил Сергеевичу лучше бы собственноручно написанные воспоминания не оставлять. Слишком откровенно получилось у него по глупости, опять же.

Вот об окончании университета и распределении:

Впрочем, за будущее я не волновался. Как секретарь комсомольской организации я входил в состав комиссии по распределению и знал, что судьба моя уже решена. В числе других двенадцати выпускников (одиннадцать из них были фронтовиками) меня направляли в Прокуратуру СССР.

Молодой коммунист Горбачев, как видим, для себя не планировал направление на самый трудный участок работы по специальности, куда-нибудь в тьмутаракань, чтобы проявить себя в преодолении трудностей настоящим коммунистом. Хитрожопый «комбайнер», воспользовавшись тем, что входил в состав комиссии по распределению (так он для этого только и занимался общественной работой в университете), добился направления в Прокуратуру СССР. Москва. Столица. И не надо со следственно-оперативной группой ездить на убийства и другие тяжкие преступления, подследственные прокуратуре в каком-нибудь захолустье. Чистенькая работа в теплом кабинете центрального ведомства, которое сегодня называется Генеральной прокуратурой.

Но тут случился облом:

30 июня я сдал последний экзамен. Вернувшись в общежитие, обнаружил в почтовом ящике официальное письмо, приглашавшее меня на место будущей службы – в Прокуратуру СССР. Ехал я туда в приподнятом настроении. Ожидал разговора о моих новых обязанностях, формулировал свои предложения. Но когда, возбужденный и улыбающийся, переступил порог кабинета, указанного в письме, я услышал от сидевшего там чиновника лишь сухое, казенное уведомление: «Использовать вас для работы в органах Прокуратуры СССР не представляется возможным». Оказалось, правительство приняло закрытое постановление, категорически запрещавшее привлекать к деятельности центральных органов правосудия выпускников юридических вузов. Объяснялось это тем, что среди многих причин разгула массовых репрессий в 30-е годы была якобы и такая: слишком много «зеленой» молодежи, не имевшей ни профессионального, ни жизненного опыта, вершило тогда судьбы людей. И именно я, выросший в семье, подвергавшейся репрессиям, стал, как это ни парадоксально звучит, невольной жертвой «борьбы за восстановление социалистической законности».

Это был удар по всем моим планам. Они рухнули в течение одной минуты. Конечно, я мог бы отыскать какое-то теплое местечко в самом университете, чтобы зацепиться за Москву. И друзья мои уже перебирали варианты. Но не было у меня такого желания.

Насчет того, что не было желания… А зачем тогда ты, господин Горбачев, так лез в Прокуратуру СССР и «удар по всем моим планам»? А дальше у него получилось совсем смешно, оказалось, что если в Москве остаться не пролезло, то он выбрал самые суровые условия для работы после университета:

Мне предлагали работу в прокуратуре Томска, Благовещенска, потом в республиканской прокуратуре Таджикистана, наконец, должность помощника прокурора города с предоставлением жилья в Ступино, совсем недалеко от столицы. Размышляли мы с Раисой Максимовной над этими предложениями недолго. Зачем ехать в незнакомые места, искать счастья в чужих краях? Ведь и сибирские морозы, и летний зной Средней Азии – все это в избытке на Ставрополье.

Герой, мать его перемать! Оказывается в Ставрополье, в курортном краю, зимой холодно, как в Сибири, а летом жарко, как в Средней Азии, поэтому там жить гораздо труднее и вреднее для здоровья, чем в Томске или на Кушке. Ведь в Томске летом не так жарко, а на Кушке зимой не так холодно!

Это нужно уметь так геройствовать! А если бы в Сочи попал, я даже не представляю, как ему было бы трудно – там же еще и опасность цунами, море рядом.

Впрочем, что уж про климат, если за легкую работу, на которую подростков брали, помощником комбайнера – орден Трудового Красного Знамени.

Продолжение геройской прокурорской карьеры в «Остаюсь оптимистом» я читал уже смеясь вслух:

В Ставрополе меня никто не встречал.

Да-да, приехал в областную прокуратуру работать звезда юрфака МГУ, а на вокзале – нет оркестра. Машину с мигалкой не подали и не отвезли на квартиру с заездом на обед в ресторан. Банкета не было.

Бесцеремонность, проявленная работниками Прокуратуры СССР, безразличие к моей семейной ситуации и вся история с моим распределением зародили у меня серьезные сомнения относительно работы по специальности. Не развеяла их и стажировка в Ставрополе. И я принял решение порвать с прокуратурой.

Обиделось оно, видишь, на прокуратуру! Только у меня появилось подозрение, что любимый внук деда-председателя колхоза (он сам написал, что дед с бабкой его баловали), блатной сынок члена бюро райкома, столкнувшись с тем, что в прокуратуре, вообще-то, нужно не просто работать, а часто и много работать, и работа эта довольно не простая, далеко не легкая, почти мгновенно сдулся, мечты, в которых он представлял себя важным прокурором, поблекли и Миша стал искать себе местечко в соответствии со своими пристрастиями, чтобы ни хрена не делать, кроме как языком молоть:

Вступил в контакт с крайкомом комсомола. Встретил знакомых, помнивших меня по прежним временам. Поделился своими мыслями. Значок Московского университета и рассказ о моей общественной деятельности на юридическом факультете, видимо, произвели впечатление. Через несколько дней я был приглашен на беседу к первому секретарю крайкома комсомола Виктору Мироненко: познакомились, поговорили, и я принял предложение перейти на работу в крайком – на должность заместителя заведующего отделом агитации и пропаганды.

Вот это самое место для такого же, как Л.Д.Троцкий, любителя по…свистеть. Идеальное. Интересно еще, как его из прокуратуры проводили к новому месту работы, с которого и началась карьера этого троцкиста:

Мою ситуацию облегчало то, что Мироненко вопрос о моем переходе на комсомольскую работу согласовал с крайкомом партии. Но я решил не обходить прокурора края и напросился к нему на разговор.

– Вы вправе решить, отпускать меня или нет. Но я прошу пойти навстречу моему желанию, – этими словами я закончил свое обращение к прокурору края В.Н. Петухову.

Об этой беседе я на другой день написал Раисе Максимовне так: «Со мной побеседовали и, обругав кто как хотел, согласились на мой уход в крайком комсомола».

Согласитесь, не напрасно я утверждаю, что некоторым болванам автобиографии писать не стоит?

Я не хочу разбираться дальше в личных качествах Михаила Сергеевича, опираясь на воспоминания тех, кто с ним работал, близко его знал. Таких воспоминаний достаточно много. Кто-то его положительно характеризует, кто-то ругает.

Например, у Зеньковича есть такое:

В.Казначеев — Рабочий день первого человека края проходил настолько неординарно, что на деталях стоит остановиться подробнее. Будучи в комсомоле, Михаил Сергеевич поначалу проявлял инициативу, но чем выше поднимался по должности, тем меньше занимался делами. В собственном кабинете крайкома партии появлялся в половине десятого. Первым делом принимался за выполнение поручений Раисы Максимовны. Заканчивал работу тоже по её звонку, довольно рано, если задерживался — значит, жены дома не было.

Главной заботой первого секретаря крайкома было собственное здоровье, на что тратилось немало времени. Час уходил на массаж. Его делала обаятельная женщина Валя. Её красота не понравилась супруге Горбачёва, и Раиса Максимовна заменила её на другую. К полудню ему подавали чай, сок, яблоко. Полтора часа уходили на отдых и дневной сон. В пять часов дня ему готовили чай.

Когда он был вторым секретарём крайкома, то посещал крайкомовскую столовую, став первым, — обедал только дома. Готовили пищу ему специально подобранные повара...

На начальном этапе деятельности Михаил Сергеевич казался независимым и даже смелым в суждениях. Но очень скоро мы убедились, что его самостоятельность показная. Перед вышестоящими партийцами становился как воск, а с теми, кто не мог его поставить на место, был грубым, бесцеремонным. Особенно проявлял бестактность в отношении старших по возрасту. Когда же стал первым человеком в крае, повёл себя как полновластный князь. Ему всегда хотелось во всём быть первым. Именно у него в крае появился первый телефон-автомат, первая «Нива», новая «Волга», «Чайка».

«Это всё принадлежит мне», — в этом весь Горбачёв. Особенно старался показать себя в Красногвардейском районе, селе Привольном, где родился. Демонстрировал перед односельчанами «Волги», «Чайки», «УАЗы», которые его обслуживали.

Сам Виктор Алексеевич Казначеев стал первым секретарем Ставропольского горкома КПСС в бытность Горбачева первым секретарем Ставропольского крайкома. Думаете, Горбачев не приложил к эту руку?

Это одна шайка. Когда им было выгодно, они Горбатого рисовали настоящим коммунистом-ленинцем, пришло время, когда стало удобней правду-матку резать – стали разоблачать. Что там правда и что по злобе, из-за зависти (да завидуют эти казначеевы ему до сих пор, конечно. Они бы и сами не прочь стать нобелевскими лауреатами) – совершенно не важно. Все они были одинаковыми. И даже не считали нужным маскироваться.

Ну еще Михаил Сергеевич, будучи первым секретарем Ставропольского горкома, закончил заочное отделение Ставропольского сельхозинститута по специальности «агроном-экономист». Интересно, ректор института сам на полусогнутых ему в кабинет носил зачетку с проставленными экзаменами и зачетами или какого-нибудь шныря-доцента отправлял к главному человеку города?

Думаю, что уже во время городского секретарства Горбатого кто-то из его покровителей прикидывал насчет его назначения в будущем на руководство всем сельским хозяйством страны. Диплом нужен был для анкеты. Не для решения вопроса о назначении, конечно, в ЦК вряд ли кто-то всерьез думал, что Михаил Сергеевич учился на агронома, как другие заочники. В анкете специальность агронома нужна была для публики, так сказать. Чтобы не возникали вопросы, почему юрист (и то – без юридической практики) стал секретарем ЦК по сельскому хозяйству.

10 апреля 1970 года М.С.Горбачев уже стал полноправным членом правящей страной мафии – был избран первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС. Кто такие эти первые секретари обкомов-крайкомов и республик, он сам же и рассказал:

Мне кажется, чтобы осмыслить внутреннюю структуру и механизмы существовавшей в стране системы, очень важно понять особую роль первых секретарей республиканских ЦК, обкомов и крайкомов партии. Они являлись одной из главных опор режима. Через них, при всей отраслевой и административной раздробленности аппарата, связывались в единую систему все государственные и общественные структуры. Они составляли большинство в Центральном Комитете КПСС, фактически их голосами избирался Генеральный секретарь, и уже это как бы ставило их в особое положение.

Стоит еще раз напомнить, что именно они обеспечили победу Хрущева в борьбе с группой Молотова и Маленкова. И они же свалили его в октябре 1964 года.

Вот он – правящий класс СССР, совокупный капиталист. Узкий слой, немногочисленный? А сегодня наш олигархический правящий класс очень многочисленный?

Я в «Берии» писал, как наши историки умудрились не заметить, что антисталинский переворот произвела именно эта мафия – секретари обкомов и республик, имеющие большинство в ЦК. Но еще большей глупостью считать, что в 1991 году в СССР произошел какой-нибудь переворот. Снова предоставим слово Михаилу Сергеевичу:

Сегодня кое-кто удивляется тому, что при всех поворотах, перипетиях нашей истории последних лет многие первые секретари обкомов, крайкомов и ЦК республик сумели органично вписаться в новые структуры – как государственные, так и коммерческие. Между тем удивляться здесь нечему. Система тщательно отбирала наиболее активных, энергичных руководителей повсюду – на промышленных и сельскохозяйственных предприятиях, в научных и учебных институтах, в самых различных социальных группах и слоях общества. Она действительно старалась «снять сливки».

Нужно что-то добавлять? По-моему и так достаточно ясно сказано. Вписались. Т.е., остались у власти и при собственности. Не переворот был в 1991 году, а легитимизация контрреволюционного буржуазного переворота, произошедшего еще в 1953 году, начавшегося с убийства Сталина.

«Сливки», разумеется, из такого же дерьма, как сам Горбатый, но конспирология-конспирологией, а не кажется вам, что Путин с Медведевым так показательно демонстрируют уважение к вдове бывшего первого секретаря обкома Ельцина не просто так. Как они оба вели себя на открытии «Ельцин-Центра»! Конечно, если вы думаете, что какой-то подполковник КГБ и мальчик на подхвате у Собчака стал правителем России…

И еще показательно, как «прописывался» Михаил Сергеевич в качестве первого секретаря крайкома:

Григорий Золотухин был в то время первым секретарем Краснодарского крайкома КПСС, и именно он в 1970 году взял на себя инициативу моего «представления» наиболее влиятельным, или, как их иногда называли, ведущим руководителям районов, которое должно было означать неформальный процесс моего вхождения в «корпус первых секретарей». Делал он это, очевидно, с добрыми намерениями. А может быть, и по их просьбе. Не знаю. В середине июля состоялась сессия Верховного Совета СССР. При размещении секретарей действовали неписаные, но четко соблюдаемые правила. Селились они в гостинице «Москва». Обычно первому секретарю полагался одноместный номер, а за «ведущими» закрепляли люксы. В один из таких люксов мы и пришли с Золотухиным. Не знаю, так было спланировано или мы просто опоздали, но по всему было видно, что присутствовавшие там уже провели за столом изрядное время. Все они находились в достаточно разгоряченном состоянии, говорили громко и одновременно, как обычно, не очень слушая друг друга.

Как только мы с Золотухиным вошли в люкс, я сразу понял, к кому и куда попал. Знакомство, как во времена Петра Первого, началось с того, что мне дали большой фужер, до краев наполненный водкой, и таким образом предложили присоединиться к общему застолью. Я немного отпил и поставил фужер на стол, чем вызвал всеобщую настороженность.

– Это что ж такое? – не скрывая неудовольствия, спросил Коваленко.

– А у меня своя система, – ответил я. – Постепенно, но неуклонно.

Все рассмеялись шутке и как-то сразу успокоились.

Вот они – «коммунисты»! Кто-то из них чем-то от Ельцина отличался?

Меня, конечно, ругательски ругают так называемые патриоты СССР за «очернительство» сельского хозяйства Советского Союза. По мнению таких кренделей из этих «патриотов», как С.Г.Кара-Мурза и Ю.И.Мухин, у нас с сельским хозяйством было всё нормально до 1991 года, даже зерно за границей мы закупали правильно. Мы же, как они утверждают, Америку превратили в зерно-сырьевой придаток СССР.

И ведь очень многие этой байде верят! Только один момент верящие упускают. Руководил сельским хозяйством СССР в качестве курирующего секретаря ЦК КПСС с 1978 года – М.С.Горбачев.

Восхваляя наши совхозы-колхозы, эти кара-мурзы и мухины, одновременно признают положительной работу Горбачева на посту секретаря ЦК КПСС и при этом они же ругательски его ругают. Наверно, больше ничего об этих «патриотах» СССР и не нужно добавлять.

Вот именно такое руководство сельским хозяйством они правильным и считают:

Болдин: По-прежнему шёл поиск средств для закупок зерна в Америке, Канаде, Австралии. В 1981–1982 годах было закуплено столько пшеницы, что мировой рынок дрогнул. По всем странам прокатилась волна возмущения: Россия объедает действительно нуждающихся в хлебе. Однако дело было сделано: втридорога, но закупки состоялись. По сложившейся традиции, за подобную операцию работникам внешнеторговых организаций обильно посыпались высокие награды, в том числе присваивались звания Героев Социалистического Труда. И это в то время, когда иностранные и наши теплоходы стояли месяцами неразгруженные, хлеб гибнул и иногда выгружать было просто нечего.

Но денег тогда не считали, а полученные награды требовали умалчивания о случаях засоренности и зараженности купленного не по самым дешёвым ценам зерна, гибели его значительных партий. Обо всём этом специальные службы регулярно докладывали руководству, но говорить было страшно, а молчать выгодно, иначе можно сесть на скамью подсудимых. А те, кто совершал преступления, выходили сухими из воды.

Шла осень 1982 года. Расчёты показывали, что своего зерна вновь не хватит. Горбачёв был весь в проблемах сельского хозяйства, думал о новых закупках зерна за границей, поисках валюты. Это был его четвёртый год работы секретарём ЦК по вопросам сельского хозяйства.

Как можно было не заметить бросающуюся в глаза преемственность троцкистского уничтожения советского сельского хозяйства, когда при Хрущеве его начали гробить Целиной, при Брежневе вогнали в перманентный кризис контрактацией, заменившей госпоставки, а Горбачев только довершил дело своих предшественников, усилив экстенсификацию сельхозпроизводства?

Вы уж, господа-«патриоты», определитесь окончательно: если у вас с колхозами всё было нормально и советский народ из-за зажратости выкобенивался, а на самом деле потребление мяса и масла у нас было на уровне США и даже выше, тогда заберите все ваши ругательские слова относительно Горбатого назад. А то как-то в не очень удобной позиции вы раскорячились, не замечая, что ругая Балаева очернителем, одновременно прославляете Горбачева.

А может вы просто идиоты?

Источник   https://aftershock.news/?q=nod...