«Мне придется поднять налоги... Сделать это нужно, потому что состояние финансов катастрофическое». Если верить французским СМИ, именно такими словами новоиспеченный премьер Франции объясняет необходимость повышения налогов на граждан страны. Кого именно это коснется и как Франция оказалась на краю финансовой пропасти?
Французские финансы больны, пациента лихорадит, будущее рисуется исключительно в черном цвете, а врачи не могут договориться по поводу лекарств. Едва утвердившись на посту премьер-министра Франции, Мишель Барнье дал понять, что считает положение «крайне серьезным».
Хотя французские СМИ замечают, что, возможно, новоиспеченный премьер таким образом дает гражданам знать, что он «унаследовал сложное положение, к которому лично он непричастен», факты говорят сами за себя. Госдолг достиг 3,16 трлн евро, что составляет 110,7% ВВП. В мае рейтинговое агентство S&P понизило кредитный рейтинг страны с уровня АА до АА-, особо отметив, что оно не ожидает, что дефицит бюджета сможет вернуться к отметке в 3% ВВП к 2027 году.
Уровень в 3% является максимально допустимым показателем для дефицита, который установлен в Евросоюзе, и из-за того, что Франция вышла за рамки этого показателя, ее также ждут неприятные разбирательства, но уже в Брюсселе. Как заметил Пьер Московиси, бывший европейский комиссар по экономике, рассуждая о своей родной стране: «Мы потеряли контроль над нашими финансами… Если мы ничего не будем делать, наш государственный долг от 110% ВВП сегодня достигнет 124% ВВП в 2027 году», что составит уже 3,8 трлн евро.
О том, что французская экономика больна, начали писать не вчера, отмечая среди прочего разрыв между «официальными заявлениями о том, что она оказалась устойчива к вызовам» и фактической «длительной стагнацией». Рост экономики в прошлом году составил всего 0,3% при среднем росте по еврозоне в 0,5% и росте в 2,5% у экономики США.
Для Франции это означает, что она оказалась в тупике, и пока ничто не указывает на то, что страна сможет из него выбраться, не предпринимая каких-либо особых усилий. «Признание, что ситуация очень серьезная, позволяет прежде всего подготовить людей к тому, что придется принимать непростые решения, – пишет Franceinfo. – (Понадобится) либо значительно сократить расходы, либо поднять налоги». Фактически это признание в том, что источники экономического роста исчерпаны – и французам придется туже затягивать пояса.
Неудивительно, что в таких условиях рейтинг президента Франции пробил дно.
Опубликованный во вторник, 24 сентября, опрос свидетельствует о том, что лишь четверть французов положительно оценивает работу Макрона, это самый низкий показатель за все время его президентства. Кроме того, лишь 39% респондентов считают Мишеля Барнье «хорошим» премьер-министром.
Французские журналисты не упустили случая проехаться по президенту Макрону и многолетнему министру финансов Брюно Ле Мэру, теперь уже бывшему, за то, что с 2017 года госдолг при их попустительстве увеличился на триллион евро. Не утихает спор, кому именно следует присудить по этому поводу титул «месье Триллион» – министру или все-таки президенту.
Но есть и другая сторона вопроса – деньги, о которых идет речь, являются не каким-то сферическим триллионом в вакууме. Это школы, больницы, пенсии, зарплаты госслужащим, армия, недавно завершившаяся Олимпиада, наконец. Все процветание французского государства и относительное благополучие его граждан.
Однако чем дальше, тем сложнее становится для министерства финансов свести концы с концами. Доходы не успевают за расходами: деиндустриализация, энергетический переход, кризисы на внешних рынках, внутренние проблемы вроде бюрократии, которая оставляет слишком мало возможностей для развития новых секторов, всякий раз больно бьют по французской экономике. Составление проекта бюджета на следующий год с каждым разом все больше и больше напоминает ситуацию с тришкиным кафтаном.
Вот уже много лет французское государство тратит больше, чем зарабатывает, влезая в долги перед будущими поколениями. И вот теперь текущие поколения, похоже, должны будут за это рассчитываться. С одной стороны, ситуация действительно непростая и надо что-то делать, с другой стороны, что-то делать – значит, уже признавать, что экономическая политика Макрона и Ле Мэра оказалась несостоятельной.
Баланс же политических сил во Франции сейчас таков, что любые попытки кардинальных изменений могут обойтись Барнье очень дорого. Он изначально компромиссная фигура, которую выдвинули для того, чтобы не давать реальной власти ни ультраправым, ни ультралевым, а теперь и макронисты обнаружили, что он им не очень-то подчиняется.
«Во время нашей встречи Мишель Барнье сказал мне, что он поднимет налоги», – заявил несколько дней назад бывший министр внутренних дел Жеральд Дарманен. «Мишель Барнье благосклонно относится к налогу на сверхприбыли и на самых богатых», – добавил другой источник. «Барнье считает, что при Макроне произошло беспрецедентное обогащение самых состоятельных людей во Франции», – подлил масла в огонь третий. Сам же Барнье якобы сказал следующее: «Мне придется поднять налоги, и не потому, что мне так хочется, но сделать это нужно, потому что состояние финансов катастрофическое».
В защиту Барнье незамедлительно подключилась тяжелая артиллерия в лице управляющего Банком Франции Франсуа Вильруа де Гало. Он рекомендовал, с одной стороны, урезать расходы бюджета, а с другой – поднять налоги на богатых и на крупные предприятия таким образом, чтобы свести дефицит к требуемым 3%. «Необходимо снять табу с повышения налогов», – заявил Вильруа де Гало.
Выступив на France 2, Барнье пообещал, что не будет «увеличивать бремя налогов на большинство французов, которые и так платят больше всех налогов в Евросоюзе», и что «ни самые бедные, ни те, кто работает, ни средние классы» платить больше не будут. При этом он не исключает, что богатым придется раскошелиться, равно как и «некоторым крупным предприятиям». Также остается открытым вопрос о налоге на недвижимость, повышение которого будет обсуждаться с другими членами правительства.
Кто же те богатые, с кого французское правительство возьмет лишние деньги? Во Франции официально зафиксировано, с какого момента человек считается богатым. Если после налоговых вычетов в вашем распоряжении остается 3860 евро в месяц на члена семьи, вы считаетесь здесь богатым. Эта система позволяет считать богачами 4,7 млн человек, то есть 7% французов, и уравнивает в качестве богачей какого-нибудь владельца LVMH и, например, пилота «Эр Франс».
Однако поскольку во Франции граждане и так платят большие налоги, многие политические партии высказываются категорически против любого повышения, в том числе макронисты и «Национальное объединение» Марин Ле Пен и Жордана Барделла. Ну и важно не забывать, что деньги обладают особенностью мигрировать туда, где с них меньше всего требуют. Иными словами, действительно сверхбогатые люди не горят желанием платить лишние налоги – и если попытаться их прижать, они просто переместятся в другую налоговую юрисдикцию.
Поэтому, несмотря на все успокаивающие заверения Барнье, французы нервничают. Тем более что рассматриваются и другие предложения – к примеру, заморозить шкалу подоходного налога, которая раньше рассчитывалась с учетом инфляции. Это позволит взимать больше налогов практически со всех слоев населения, включая получающих пенсии и пособия. И в любом случае – похоже, для всех французов наступает эпоха финансового отрезвления после десятилетий чрезмерных расходов и трат.
Оценили 13 человек
14 кармы