Количество военнослужащих ВСУ, сбежавших из своих частей и подразделений, в последние месяцы резко выросло. Если соотнести их с официальными данными о численности ВСУ в целом, выяснится, что дезертиром является как минимум каждый пятый украинский военнослужащий. Но на самом деле их еще больше, причем значительно.
Термин «бусификация» стал на Украине словом 2024 года. Хотя претендовать на это звание могли бы и другие слова. Например, аббревиатура СЗЧ (Самовільне залишення військової частини, самовольное оставление части). То есть, по сути, корректный эвфемизм понятия «дезертирство».
Оба слова достаточно скандальные. Но если бусификация постоянно мелькает в новостях, все видели ролики «упаковки» гражданских в автомобили и микроавтобусы ТЦК, то у СЗЧ наглядность на порядок меньше. Зато масштабы сопоставимые. К тому же бусификация – прямое следствие дезертирства. А дезертирство, в свою очередь, прямое следствие бусификации.
Именно из-за масштабов в последнее время к этой теме столько внимания. Хотя дезертировали из ВСУ всегда: и до начала СВО, и в 2022-м. Тогда украинские правоохранители возбудили более 9 тыс. соответствующих уголовных дел. В 2023-м – еще 22 тыс. А вот в 2024 году это явление стало действительно массовым, можно сказать – всенародным. Настолько, что даже мелькающие в СМИ оценки в 100–120 тыс. человек (уже чудовищно много) не вполне отражают ситуацию.
Дадим слово самим украинцам: «У нас открыто 114 тыс. уголовных дел. В некоторых делах фигурируют по 10–20 человек. Я знаю, что далеко не все такие дела попадают в статистику. Так что 150 тыс. СЗЧ – это довольно взвешенная цифра». Не максимальная планка, а взвешенная цифра. Это оценка руководителя Первого добровольческого мобильного госпиталя им. Пирогова Геннадия Друзенко. Достаточно свежая: программа с его участием вышла в эфир 30 января.
Сравним, кстати, с численностью ВСУ. Глава киевского режима Владимир Зеленский не так давно заявлял, что в вооруженных силах Украины насчитывается 800 тыс. человек. То есть по самым скромным оценкам самих же украинских официальных лиц, из ВСУ сбегает примерно каждый пятый военнослужащий (почти 19%). На самом деле их даже больше.
По поводу статистики, куда попадают не все случаи. Тут у офицеров ВСУ работает все та же палочка-выручалочка – графа «пропал без вести». Дезертиров в нее тоже записывают. Ведь за дезертира спросят, а за пропавшего какой спрос?
Впрочем, есть еще категория элитных дезертиров. Тех, что регулярно откупаются от командования по одной из множества схем. Сидят на тыловых должностях, ежемесячно оплачивая «отсрочку» от отправки на передовую, ездят в бесконечные «командировки» (собирая деньги и волонтерскую помощь) и т. п. Цены, конечно, кусаются: в СМИ назывались суммы порядка 2 тыс. гривен за день, то есть порядка 1,5 тыс. долларов за месяц такой отсрочки.
Наиболее ярким примером дезертирства стал случай 155-й бригады ВСУ «Анна Киевская» (которая, конечно же, никакая не киевская, а Анна Русская). Та самая бригада, которую готовили во Франции и из которой удрали порядка 1,7 тыс. ее бойцов по прибытии на фронт (а полсотни сбежали еще во Франции). Считается, что основной причиной такого грандиозного провала стали проблемы с комплектацией бригады. Проще говоря, ее в лучших украинских традициях (один в один знаменитая битва под Крутами) отправили в бой без техники и тяжелого вооружения.
Менее известно, что сбежавшие во Франции бежали не просто так. Они изначально записались на подготовку в будущую бригаду с этой целью. Причем за деньги.
Нельзя сказать, чтобы украинские власти не пробовали с этим как-то бороться. Еще в 2024 году Верховная рада приняла закон, согласно которому дезертиры получили возможность льготного возвращения на службу (в смысле – без излишней волокиты, уголовных дел, дисбатов и прочего). Норма вступила в силу 1 декабря 2024-го Правда, лишь в том случае, если военнослужащий совершил самовольную отлучку не позже 29 ноября.
Согласно данным Государственного бюро расследований, за декабрь таких желающих набралось порядка 7 тыс. человек (для сравнения: в ноябре – только 3 тыс.). Судя по всему, власти рассчитывали на большее, поскольку изначально льготный период заканчивался 1 января 2025 года. Теперь его продлили до 1 марта. И не исключено, что будут продлевать снова. Хотя это выбор между двумя плохими решениями. Продлеваешь льготы – солдаты бегут с фронта, ведь всегда можно вернуться. Не продлеваешь – все равно бегут, но уже не возвращаются.
Примерно по этим же причинам Киев не идет и на другие меры – вроде создания заградотрядов или подразделений военной жандармерии. Такие подразделения нужно формировать из подготовленных и мотивированных бойцов. Таких давно нет, а тех, что есть, гоняют по линии фронта, пытаясь ими тушить прорывы ВС РФ. Как сказал бы дядя Федор, «чтобы продать что-то ненужное, нужно сначала купить что-то ненужное, а у нас денег нет».
Если сложить все вместе, получим «жандармерию», которая максимум будет отлавливать и легализовывать дезертиров. То есть станет неким военизированным аналогом ТЦК: толку немного, зато тысячи мордоворотов в тылу и при деле.
Да, официально ТЦК в 2024 году мобилизовали 200 тыс. украинцев. Но если порядка 100 тысяч в том же 2024 году ушли в «самоход», то это снижает продуктивность ТЦК вдвое.
При этом численность самих центров – в районе 50 тыс. человек. И к ним нужно прибавить еще примерно столько же «дружинников» (общественные организации, члены которых ловят ухилянтов вместе с патрулями ТЦК, получая за это отсрочку). В общем, то на то и выходит.
Впрочем, уже известно о создании спецотделов по борьбе с дезертирами в самих воинских частях. Не смейтесь, но именно в той самой 155-й бригаде «Анна Киевская». С целью распространить затем этот опыт на другие части ВСУ. Поглядим, много ли они навоюют – и не откроет ли это для Киева второй фронт. Ведь когда украинские власти нехотя признают, что дезертиром стал каждый пятый военнослужащий, они забывают, что дезертируют обычно с передовой, с самых тяжелых, наиболее опасных участков. А на линии соприкосновения в ВСУ, по ряду оценок, около 300 тыс. военнослужащих. И даже если мы говорим о 150 тыс. дезертирах, то это уже каждый второй.
Каждый второй, который реализовал желание не рисковать своей жизнью ради киевского режима. А сколько тех, кто хотели бы того же, но не могут на это решиться? Кто думает о том же, но сомневается?
И если половина тех, кого отправляют воевать на передовую, бегут с этой передовой – значит, они не верят ни в будущее своей страны, ни в необходимость боевых действий, ни в свое военное и политическое руководство. Дезертиры в таком количестве – это признак морального и политического банкротства, несостоятельности киевского режима. И предвестник банкротства уже чисто военного.
Оценили 13 человек
18 кармы