Казачьи Фермопилы - как 500 русских казаков победили 10-тысячную армию Китая

Военно-политическая сторона российского землепроходческого движения до сих пор не имеет достойного, адекватного её значимости отражения. В большинстве случаев тот ратный труд, который был совершён ради включения зауральского пространства в состав нашего Отечества, изображается как серия разрозненных, хаотичных, мелких стычек, происходивших «по недоразумению» и неизвестно с кем. Это обстоятельство влечёт за собой многие негативные моменты. 

В частности, современные россияне в основном не имеют представления о том, каких жертв и какой цены стоило России утверждение в Сибири и на Дальнем Востоке. 

Некоторые считают, что территории Сибири и Дальнего Востока достались России «просто так», почти задаром, а потому мало ценят эти земли. Но на самом деле просторы российские были приобретены ценой тяжелых потерь, в ратных подвигах и тяжелейших трудах казаков и промышленников. 

Кумарская битва русских казаков с огромным войском империи Цинь стала настоящей демонстрацией героизма казаков, которые были готовы пожертвовать собой ради царя, веры и товарищей — земледельцев Албазина.

Середина XVII века была отмечена в Приамурье началом российско-маньчжурского конфликта. Боестолкновения стали частым явлением. Наиболее крупными из них были битвы: за Ачанский острог (1652 г.) и на Сунгари (1654 г.). При этом русские, руководимые в первом случае Ерофеем Хабаровым, а во втором — Онуфрием Степановым, одержали убедительные победы.

Россия остро нуждалась в Приамурье как в базе по производству хлеба для Сибири. Маньчжурская Империя видела в продвижении русских по Амуру угрозу. На тот момент российская страна не располагала необходимым военным потенциалом, который мог бы реально угрожать могущественнейшей державе Азии. Маньчжуры в то время вели войну за покорение Китая, не хотели рисковать своими тылами.

В конце лета — начале осени 1653 года военно-политическая обстановка в Приамурье была крайне сложной. За четыре предыдущих года Ерофею Хабарову удалось привести в российское подданство практически все проживавшие в долине Амура племена. Этот факт позволял России считать данный регион своей территорией. Но часть его коренного населения по разным причинам выжидала момент для нового вооружённого выступления. Кроме того, здесь у России обнаружился серьёзный противник — маньчжурская империя Цин.

В это время маньчжуры осуществляли вторжение в Китай. Однако появление на Амуре русских расценивалось ими как угроза их коренным владениям в верховьях Сунгари3. Следствием этого стали быстрота и агрессивный характер реакции. Первое столкновение с отрядом Хабарова произошло в марте 1652 года на Нижнем Амуре за возведённый здесь казаками Ачанский городок4. Из понесённого тогда поражения маньчжуры сделали вывод: действовать против русских следует крупными, оснащёнными современным вооружением силами.

Империя Цин готовилась к новой схватке. И словно способствуя реализации её планов, прибывший на Амур в сентябре 1653 года правительственный инспектор Д. Зиновьев арестовал Хабарова. В условиях роста маньчжурской угрозы смещение этого талантливого и опытного командира было грубейшей ошибкой. Однако её компенсировало назначение на должность «государева приказного человека новой Даурской земли» Онуфрия Степанова.

Онуфрий Степанов — «царский» человек

О Степанове известно очень мало, а то, что известно, — довольно таинственно. В то время ему было около 30 лет, был он крепок и силен, слыл мастером рукопашного боя, состоял в личной переписке с царем Алексеем Михайловичем. В отряде Хабарова появился не сразу, а с подмогой, которую Хабаров привел на восток осенью 1650 года. Очевидно, Степанов был профессиональным военным, превосходно знал фортификацию и артиллерийское дело, а кроме этого, имел авторитет и был образован, его действия в качестве самостоятельного командира отличались ясным стратегическим мышлением и тактическим мастерством. Но где и каким образом Степанов приобрёл перечисленные навыки, из какого сословия происходил — неизвестно.

По свидетельствам очевидцев, Степанов был дружен с Хабаровым и потому занял его место «с неохотой». Однако обстановка требовала незамедлительных и безошибочных действий: известие об удалении грозного «Хабара» подтолкнуло ряд приамурских племён к мятежу, с юга надвигались маньчжурские войска. А весь вооружённый российский контингент в регионе был в это время ограничен одним лишь хабаровским казачьим отрядом численностью около 500 человек.

Первое столкновение

Вооруженные силы России в Приамурье представлял единственный казачий отряд под командованием Степанова. Командир хорошо ориентировался в ситуации, понимая, что противостояние с Империей Цин будет нарастать. Маньчжурская сторона имела явный перевес сил и была нацелена на наступательный характер.

С сентября по ноябрь 1653 года Степанов находился в походе против дючеров — оседлого тунгусоязычного племени (территория современной ЕАО), имевшего тесные отношения с родственными ему маньчжурами. Детали этой кампании неизвестны, но в «Отписках» Степанова сообщалось, что с «дючерскими мужиками… драки стоят частые»

Как указывают в статье «Кумарская битва» географы, Вячеслав Геннадьевич Шведов и Алексей Николаевич Махинов, Степанову приходилось то и дело вступать в стычки «с дючерскими мужиками», а в 1554 году в низовьях Сунгари атаман проявил удаль, напав на лагерь армии империи Цинь, в котором находилось не менее 3000 человек. Очевидно, казаки, сплавляясь на дощаниках, случайно напоролись на маньчжур и другого выхода у них не было.

Схватка была настолько жаркой, что казаки вмиг выбили маньчжур из стругов, захватили пристань, а противник был вынужден укрыться на земляным валом лагеря. 

Пристань и стоявшие возле неё суда были сожжены, захвачены пленники и много трофейного оружия. Взять лагерь, однако, не удалось — маньчжуры вели из-за вала беспорядочный, но плотный огонь. Поэтому казаки в порядке отошли к берегу и, без помех погрузившись на дощаники*, двинулись вниз по Сунгари. Как только они исчезли из вида, неприятель покинул своё укрепление и спешно отступил на юг.

Несмотря на тактический отход, победа осталась за Степановым: он нанёс противнику большой урон, заставил его бросить позиции, а сам не понёс ощутимых потерь. Вместе с тем ему стало очевидно, что в Приамурье маньчжуры перешли к действиям крупными воинскими силами и были прекрасно оснащены огнестрельным оружием. Это заставило задуматься о дальнейшем характере ведения операций против них.

На армию империи Цинь они произвели такое впечатление, что после их отхода маньчжуры спешно снялись с места и отошли на юг. Однако терять данников маньчжуры не хотели и стали готовиться к битве. Благодаря знаниям и смекалке атамана Степанова битва эта состоялась в месте, которое было максимально неблагоприятно для маньчжур.

Главное — укрепить острог

Вместо того, чтобы отступить в Албазин и ждать неприятеля там, Степанов решил дать отпор в устье реки Кумары, где уже стоял городок, поставленный Хабаровым. 

Что повлияло на принятие этого жертвенного решения? Сегодня нам покажутся малопонятными мотивы такого решения. Для того времени они были нормой мировосприятия и поведения. Во-первых, оставив острог, степановцы обрекали на гибель кормивших их русских поселенцев. Такому позорному спасению они предпочитали гибель с честью. Во-вторых, дав на кресте клятву сражаться, они, по своим представлениям, бегством могли спасти тело, но губили душу — действие немыслимое для людей XVII века. По свидетельствам, до начала битвы они усилено молились и постились, поэтому в их рядах царило состояние высокого эмоционального подъема и решительности. Об этом позволяют судить «Отписки» Степанова направленные в Якутск и в Сибирский приказ в Москву.

Как человек военный, он понимал, что в случае нападения маньчжур на Албазин казаки могут потерять урожай, который выращивали земледельцы. Остаться без хлеба в планы Степанова не входило, и он в два месяца укрепил Кумарский острог так, что взять его было невозможно, а пройти мимо — не получалось. Вокруг были горы, реки Амур и Кумара простреливались из острога, а единственная сухопутная дорога шла через Хинганское горло — узкую долину между хребтами, и выходила снова к Кумарскому острогу.

Острог, возведенный еще Хабаровым в устье правого притока Амура — речки Кумары (Хумархэ) позволял контролировать движение по руслу реки. Напротив острога на левом берегу поднимался утес, служивший отличным пунктом наблюдения. Кумарский острог закрывал проход между Большим и Малым Хинганом из Центральной Маньчжурии на Верхне-Амурскую равнину.

Кумарский острог представлял собой укрепление, окруженное рвом и частоколом. Степанов, готовясь к битве, превратил острог в настоящую мощную крепость. 

510 казаков под руководством Степанова на большом земляном валу возвели крепостные стены в двумя рядами бойниц, с «быками» (башнями). 

Его опоясывала двойная бревенчатая стена, заполненная битым камнем. В ней были прорезаны два ряда бойниц, что позволяло вести интенсивный огонь. По внутренней стороне была земляная насыпь с площадками для орудий. Перед стеной был выкопан ров шириной в две сажени, за которым проходила передовая линия обороны, покрытая деревянными «ежами» и засыпанная стальными шариками с шипами («чесноком»).

Но и маньчжуры пришли не с пустыми руками. Ядро десятитысячной армии генерала Минъандали составляли маньчжуры — они были командирами и артиллеристами, основную массу составляла китайская пехота, но были монголы, дауры и дючеры. Вооружены маньчжуры были по последнему слову техники. Как писал царю Степанов, у китайцев были боевые «арбы», защищенные железными щитами и снабженные лестницами для взятия стены, были передвижные укрепленные штабы — «гуляй-города»», «огненные стрелы» и 15 пушек. У Степанова было всего три пушки.

Битва

Произошла битва в 1655 году на реке Кумаре (Хумархэ) через два года после того, как был арестован атаман Ерофей Хабаров. Обстановка в Приамурье складывалась тяжелая: маньчжуры готовились навсегда поставить точку в появлении на Дальнем Востоке русских, разгромив Албазин и заняв Нерчинск, и услышав про отсутствие «грозного Хабара», активизировались. Против русских выступали даурцы и дючеры — оседлые тунгусы. И неизвестно, чем бы закончился их поход, если бы не атаман Онуфрий Степанов, вставший во главе казаков.

Неприятель выступил в феврале 1655 г. Во главе войска стоял генерал Минандали. Он рассчитывал с ходу атаковать острог, перейти скованный льдом Амур, захватить поселения русских на левом берегу. Войско насчитывало 10 000 человек и располагало батареей из 15 орудий, богатым арсеналом осадной техники, горючими материалами. Острог обороняла всего 510 человек и 3 орудия. На одного защитника Кумары приходилось 20 противников, на один орудийный ствол — пять у неприятеля. При таком соотношении единственно правильным решением было бы отступление. Но гарнизон Кумары занял оборону.

Армия Минъандали подошла к острогу 13 марта 1655 года и застала за его стенами отряд казаков-лесорубов. 

Первым делом маньчжуры захватили их в плен, а затем перебили всех 20 казаков, заготавливавших за пределами острога лес для строительства судов. Казаки пытались отбить их, но безуспешно, большинство были убиты, удалось отбить только несколько товарищей.

Маньчжуры начали переговоры — казакам сулили золото награды и высокие чины и должности, но предателей не оказалось. Получив отказ, 15 — 16 марта начался обстрел из пушек и обрушили на русских мощь артиллерии, артиллерийская бомбардировка длилась непрерывно до 23 марта. За сутки по острогу выпускалось до 100 ядер. С 15 по 23 марта по крепости было выпущено не менее 700 ядер, обстрел продолжался круглосуточно, но видимого ущерба не нанес.

Обстрел со стороны противника оказался неэффективным потому, что стены острога были не только крепки, но и имели определенный наклон, из-за чего ядра рикошетили, к тому же, пушки маньчжуров оказались не лучшего качества, а их канониры — плохо обучены.

20 марта маньчжуры предприняли очередной массированный обстрел острога из пушек. С трех до семи часов они вели стрельбу по острогу из-за реки "с каменю", скалы высотой 40 саженей (86,4 м), находившейся на расстоянии 250 саженей или 540 м от острога. Ночью того же дня, скрытно приблизившись к острогу на расстояние 151м, маньчжуры вновь обстреляли его. Кроме того, они вели огонь по крепости с нижней стороны реки и пытались поджечь ее огненными стрелами.

24 марта осаждавшие решились на штурм, но приблизиться к крепости им не удалось.

Маньчжуры попытались взять острог одновременным приступом со всех четырех сторон. Они приблизились к острогу, двигая впереди себя защищенные щитами арбы на колесах. Деревянный чеснок они накрыли щитами, а на "железном чесноку многие богдойские люди кололися". На арбах маньчжуры подвезли осадные лестницы, с одной стороны которых для удобства их продвижения были приделаны колеса, а с другой гвозди и палки для того чтобы зацепить их за стены. На тех же арбах были привязаны дрова, смолье и солома для поджога острога, а также "у всякого щита были багры железные и всякие приступные мудрости".

Казаки открыли огонь по маньчжурам "с нижнево и с верхнево бою и с быков и с наряду из большого бою, из пушек из пищалей" и "многих богдойских людей побили". 

Пешее войско завязло на первой линии обороны и попало под плотный огонь оборонявшихся. Пехота сгрудилась, управление колонами нарушилось.

Тогда генерал Манъандали бросил на штурм всю пехоту и добился обратного эффекта - введенные в бой резервы усилили сумятицу.— солдат было слишком много, они сгрудились под стенами и стали мишенью для казаков.

Это заметил Степанов и понял, что командование в армии врага затруднено, и принял решение начать контр атаку и скомандовал вылазку. Внезапный, дерзкий удар вызвал замешательство противника, который начал в беспорядке отступать. 

Эффект от вылазки казаков потряс маньчжур, и они обратились в бегство. Ведению боевых действий мешала разноязычность: монголы не понимали китайцев, китайцы — маньчжур, а дауры — и тех и других. Казаки пробились через толпу и ворвались в маньчжурский лагерь Минъандали, подожгли его и часть осадных орудий, захватили две пушки и пленных, после чего без особых потерь отошли за стены своей крепости. 

В списке служилых людей, оборонявших острог, фигурирует Ондрюшка Степанов Потаповых, который "на той выласке... схватил языка". От них казаки узнали, что богдойское войско было выслано по челобитью дауров.

Стойкость и боевое мастерство защитников Кумарского острога оказались для нападавших полной неожиданностью, маньчжуры рассчитывали на легкую победу, но их потери оказались столь значительны, что повторной попытки пойти на новый приступ маньчжуры предпринять не решились. 

После неудачи Манъандали простоял в бездействии под Кумарским острогом неделю, пытаясь вступить в переговоры, а 4 апреля громадная армия империи Цинь, по приказу Минандали принявшем решение о снятии осады, развернулась и с позором отправилась домой.

В руках казаков оказались 30 пудов пороха и 700-800 неиспользованных пушечных ядер, а враги были настолько расстроены неудачей, что сами сожгли осадные орудия и «пометали в воду куяшную одежду» (доспехи). 

В момент отхода маньчжурское войско растянулось и оказалось более уязвимым. 4 апреля Степанов решился еще на одну вылазку. Тыловое охранение маньчжуров было быстро смято. Русские захватили повозки с боеприпасами и с трофеями отошли в острог. Потрепанное имперское войско продолжило отход.

Так непобедимая империя проиграла битву горстке русских людей.

Казаки приписали их отступление "явлению" служилым людям "от иконы Всемилостливаго Спаса и от иконы Пречистыя владычицы богородицы и приснодевы Марии и от всех святых". По словам О. Степанова: "И видя к себе те богдойские люди божие посещение, и нападе на них ужас и трепет". Удивительным является факт отсутствия потерь среди защитников острога. Согласно челобитной и послужному списку служилых и охочих людей, сидевших в осаде, только один из них - Якунко Григорьев Южак был ранен из пушки в левую лопатку и двадцать человек, захваченных в первый день осады, были казнены маньчжурами в своем лагере. По-видимому, в ратном искусстве казаки значительно превосходили своих противников.

По всем воинским канонам, Степанов одержал блестящую победу. Оборонявшаяся им крепость сохранилась в целостности и исправности. Были захвачены трофеи и пленники. Поле боя осталось за ним. Сколько пало русских воинов не известно. Через полгода под командованием Степанова вновь находилось 500 человек, что указывает на скромность его потерь в Кумарской битве.

Под стенами Кумарского острога был разбит противник, не только равный русскому отряду в своем боевом опыте, но и многократно превосходивший его по численности и вооружению. Империя Цин в течение последующих 30 лет не решалась перейти к новым наступательным действиям.

В июне 1655 г. О. Степанов послал якутскому воеводе М.С. Лодыженскому отписку, в которой сообщил о намерении двинуться из Комарского острога вниз по Амуру, поскольку "держать стало государева острожку незачем, хлебных запасов не стало нисколько, холодны и голодны и всем нужны".

Следующие две зимы казаки провели в низовьях Амура и только в 1658 г. вновь вернулись в Комарский острог. Осенью этого года там собралось 227 человек, оставшихся в живых после поражения, нанесенного маньчжурами отряду О. Степанова 30 июня вблизи устья р. Сунгари. Среди казаков начался голод, и они разделились на две группы, одна из которых осталась в Комарском остроге и затем "пошла в поход по Зие-реке кормитца", а другая двинулась вверх по Амуру навстречу отряду воеводы А.Ф. Пашкова. После этого Комарский острог был окончательно заброшен и больше уже не восстанавливался.

Тем не менее, память о победе, одержанной русскими под стенами острога, сохранилась надолго. Так в китайском сборнике документов и архивных материалов, связанных главным образом с историей территориальной экспансии Цинской империи на Амуре, под названием "Стратегические планы усмирения русских", сообщается о том, что в 1655 г. шаншу дутун (начальник военного ведомства и командир знаменного корпуса.) Минъаньдали был отправлен во главе войск из столицы, чтобы покарать их (русских). Он достиг Хумара, напал на крепость, многих порубил и взял в плен", но вынужден был отойти из-за нехватки продовольствия. Более откровенно о неудаче маньчжуров под Комарским острогом свидетельствует биография Минъаньдали, согласно которой в походе на Комарский острог он "совершил проступок", за что был снят с должности шаншу и значительно понижен в чинах.

В России исход сражения произвел фурор, и Куманская битва произвела большое впечатление на современников. 

Российская дипломатия по праву гордилась Комарской победой и использовала ее при переговорах с маньчжурами.

Одним лишь упоминанием о ней российские дипломаты Спафарий и Головин охлаждали воинственный пыл цинских политиков на переговорах. 

Посол России в Китае Н.Г. Спафарий откровенно заявил в 1676 г. в ответ на угрозы советника маньчжурского министерства разорить Нерчинский и Албазинский остроги: "Почто он поминает разорение острогов? Ведают они и сами, как осадили Комарский острог, что взяли? А мы войною не хвалимся, а и бою их не боимся ж". В 1684 г. в Иркутске письменный голова Л.К. Кислянский, в ответ на сообщение монгольских послов об отправке цинским императором войска на русские остроги заявил, что этот поход может угрожать разве что монголам, поскольку послам должно быть известно, как под Комарским острогом 50 тыс. маньчжуров ничего не смогли сделать 300 русским и едва сами ушли с остатками войска и великим стыдом. Монгольские послы подтвердили, что знают об этом.

Подвиг героев Кумары стал примером для защитников Албазинского острога в 1684-1687 гг. 

А народ сложил о битве балладу «Во Сибирской во украйне, во Даурской стороне», известная по рукописному сборнику Кирши Данилова и в которой пел о событиях, произошедших на Кумаре. Ее текст содержит подробное описание оборонительных сооружений острога, а также хода его осады.

Вплоть до конца XVIII века среди населения Сибири огромной популярностью пользовалась «Песня о битве под Кумарским острогом»:

«… богдойский князец

Со своею поганою силою

Плотный приступ чинит

Ко острогу Комарскому.

Казаки тут скоро справились,

За ружья свои хватались…

И замолчали силушки,

Три силы богдойские,

Три силы поганые…»

Жизнь Онуфрия Степанова оказалась короткой — он погиб в 1658 году в бою на Корчеевской луке ниже устья Сунгари. Вместе с ним там погибли еще 270 казаков, — об этом в статье «Российские землепроходцы в Приамурье» указывает историк Анна Ивановна Коваленко.

***

Использованы источники: Г.Н. Веприк, директора МУК «Шимановский краеведческий музей»

А.Р. Артемьев Города и остроги Забайкалья и Приамурья во второй половине XVII - XVIII вв.

Шведов Вячеслав Геннадьевич — заведующий кафедрой географии Дальневосточной государственной социально-гуманитарной академии, доктор географических наук, доцент

Махинов Алексей Николаевич — заместитель директора Института водных и экологических проблем Дальневосточного отделения РАН, старший научный сотрудник, доктор географических наук 

Интересно? Не забудь поставить оценку и подписаться на наш журнал!