Калиги и калигулы

Римские легионеры отмахали в калигах тысячи и тысячи миль. Это действительно потрясающая обувь!

Явился как-то римскому солдату во сне бог Марс и спросил: «Служивый, что тебе подарить за доблесть твою?» И ответил солдат: «Подари-ка мне, бессмертный, такие сапоги, чтобы ноги не стирались, чтобы носились всю мою жизнь, а как погибну в бою, послужили ещё и моим товарищам». Сказал так и повернулся на другой бок. А наутро стояли в солдатской палатке чудесные калиги.

Это действительно потрясающая обувь! Сделанные из одного куска тщательно выдубленной кожи, высокие сандалии подбиваются тройной, а то и четверной подошвой. Подбиваются в прямом смысле слова особыми гвоздями. Каждый гвоздь должен иметь шляпку полусферической формы. Чтобы забить его, под кожаную выкройку калиги нужно было подложить металлический лист или камень, чтобы острый конец расплющился и прочно засел в подошвах. Затем, при сборке сапога, когда все ремни поднимаются, сшиваются и завязываются на голени, вставляется кожаная стелька. Нужен ещё сыромятный ремешок, и всё. Проще не придумаешь, прочнее — тоже. Не так давно калиги промелькнули в современной женской моде, и те, кто их носил, наверное, согласятся с римскими солдатами. Впрочем, отметим в скобках, что материал и качество современной обуви вряд ли достигают античного уровня.

Легионеры отмахали в калигах тысячи и тысячи миль. Нога всегда дышала, гвозди выбивали искры из мощёных дорог и душу из вражеских воинов. Климат в местах боёв был если не совсем мягкий, то, скорее, жаркий, чем холодный. А в какой-нибудь ливийской пустыне толстые плотные подошвы не позволяли получить ожог. Если же легионы забирались в более высокие широты — в Британию, Гибернию или Каледонию, — ступни и щиколотки обматывались тканью, то есть любезной нашей душе портянкой. А в самые холода можно было ещё и подложить соломы.

Калига прожила всё классическое время Республики и первые века Империи. Потом варвары занесли в Рим свою одежду и обувь. Подлинные калиги находят в разных местах римского мира. Причём очень часто они в таком состоянии, что бери и носи.

Калиги забрели к нам ещё и как слово. Владимир Даль выводит из него «перехожих кали́к», которые не только и не столько убогие странники, но и странствующие богатыри.

Однако ближе всего мы знакомы с уменьшительной формой, то есть с «калигулой» — кличкой престранного императора. На русский переводят её ласково как «сапожок», на французский — легкомысленно: «сандалетка». Всегда странно было узнавать, что так называли человека, совершившего массу жестокостей и губительных для страны безумств.

Объясняется это довольно просто. Отец Калигулы, Германик, был выдающимся полководцем, любимцем солдат. Маленький сын часто появлялся в отцовском лагере, причём одетым в уменьшенную экипировку легионера. И панцирь, и шлем, и калиги. «Эй, Сапожок, ты настоящий воин!» — умилялись солдаты Германика. Мальчик вырос, но не переставал гордиться своим смешным солдатским прозвищем. И продолжал носить солдатские калиги. Правда, кожаные ремешки становились всё мягче и ажурнее, подошвы всё легче, и то здесь, то там, а потом и сплошным узором солдатскую обувку покрыли драгоценные камни и жемчужины.