Часть IV. Как сделать жизнь лучше. Никита Сергеевич Хрущев Воспоминания. Время. Люди. Власть. Книга 1. Хрущев. Продолжение 36

                Наши магазины пусты…

Вчера, 28 мая 1970 года, я встречался с отдыхающими из соседнего дома отдыха. Один отдыхающий рассказывал, что в Рязани очень трудно, нет мяса. Никакой комментатор не расскажет о причинах отсутствия мяса, о виновниках этого безобразия и о том, как преодолеть эти трудности. Тут мало сказать по радио и по телевидению, необходимо предпринимать решительные действия, нужны корма, нужно выращивать скот и всем этим необходимо заниматься, управлять, а нужного государственного органа у нас, к сожалению, нет. Есть статистическое управление, которое подводит итог. Статистическое управление – это организация «что дышло, куда повернет, туда и вышло». Там сидят такие «мастера», которые могут из «говна пулю отлить», так запутать суть в отчете, что все выглядит более или менее прилично. К сожалению, статистическое управление работает на политику. Только когда совершенно невозможно скрыть правду, происходят какие-то бедствия в сельском хозяйстве, то об этом сообщают. Наша советская статистика отражает действительность, как кривое зеркало. Магазины и желудки людей лучше статистического управления свидетельствуют об истинном положении дел. Когда продуктов недостает и они плохого качества, в настроении хозяйки отражается действительное положение вещей. Отдыхающие из соседнего дома отдыха, которые собирались возвратиться домой, вздыхали, что в доме отдыха замечательно – обильно и вкусно кормили, а приедем домой – и опять надо мотаться по пустым магазинам.

Многие из тех, с кем я встречаюсь, завязывают со мной разговоры на бытовые темы. Я не ухожу ни от какого вопроса.

Однажды спросили:

– Зачем нужно было проводить изменение денежного номинала? Правительство сделало это для того, чтобы повысить цены?

Я возмутился:

– Слушайте, как вы можете так говорить? Правительство и в мыслях этих целей не имело.

– А кто это предложил? – допытывались у меня.

– Какое имеет значение, кто предложил? Инициативу проявил министр финансов, теперь покойный, Зверев. К этому имел прямое отношение Косыгин, мой заместитель, в ведении которого находились Министерство финансов и Госбанк. Он шефствовал над этими ведомствами. Мы исходили из того, что хозяйство выросло и приходится оперировать астрономическими цифрами, – начал я объяснять. – Это усложняло труд счетных работников. Мы решили изменить рубль, повысить его стоимость в 10 раз. Таким образом, то, что стоило 10 копеек, стало стоить копейку, что стоило рубль, стало стоить 10 копеек. Прейскуранты в магазинах выверили, поэтому в результате этой денежной реформы никакой товар в ценах не повысился. Это какое-то недоразумение…

– Нет, что вы, все цены возросли, – не согласились мои собеседники.

– Позвольте, спички стоили 10 копеек, теперь стоят копейку, – стоял я на своем.

Они приводили примеры товаров с новой ценой.

– Позвольте, этот товар, наверное, начал выпускаться уже после денежной реформы, – пытался я разобраться. – На него просто установили новую цену. В мое время мы на этом многих ловили, особенно местную промышленность. Сменят окраску или сделают какое-то незначительное изменение – и поднимают цены. Они стремились увеличить накопления в местные бюджеты. За это мы наказывали руководителей. Это злоупотребление, это дискредитация советской власти. Случается порой и прямое жульничество в магазинах. Жулики, воры и убийцы нашему социалистическому обществу достались в наследство от капиталистического. К сожалению, они стойко держатся. Советской власти уже больше пятидесяти лет, а мы имеем и пьяниц, и жуликов, и хулиганов, и людей, которые нарушают дисциплину. Повышение цен не связано с деноминацией рубля, ваши рассуждения неправильны.

– Пойдите в магазин: морковь и петрушку вы не купите, – не соглашались со мной. – Придется идти на рынок, а там сидит старушка и говорит: «Я не понимаю вашей реформы. Была петрушка по 10 копеек, хочешь – бери и теперь за 10 копеек». В магазине ее нет, и покупатель вынужден опять платить 10 копеек, старый рубль.

– К сожалению, это возможно, – согласился я, – но это другой вопрос, он ничего общего с денежной реформой не имеет. Опять же я хочу связать его с отсутствием организации. Государство не обеспечивает горожан зеленью в достаточном количестве и хорошего качества. Поэтому покупатели вынуждены идти к мелкому производителю и платить уже не втридорога, а в 10 раз дороже, чем в магазинах. И что же делать? Насколько сложно наполнить наши магазины эти мелочами в нужном количестве и нужного качества? Не сложно. Это мелкий вопрос, но, к сожалению, столько лет не решен!

Я помню в детстве и юности в Донбассе, на руднике не было проблемы с овощами. Там этим занимались арендаторы-овощеводы, огородники-болгары. Я считаю болгар лучшими огородниками в мире. Бывало, рано утром едет болгарин по рудничному поселку и созывает хозяек. Женщины окружали его арбу и покупали редис, укроп, сельдерей, морковку по копейке, по две копейки, по три копейки… Не было денег, он давал в кредит, потому что знал своих покупателей в лицо. Он имел хороший заработок, и люди были довольны, потому что получали товар нужного качества.

Разве сейчас мы не можем хорошо выращивать морковку, укроп, сельдерей, петрушку? Укроп был просто бросовой культурой. Ее крестьянин, я помню с детства, сеял по картошке. Во время прополки сорняки уничтожали, а укроп оставляли. А теперь люди, которые хотят купить укроп, не могут этого сделать. Если в магазинах он и есть, так это не укроп, а веник. Его еще для соленья можно использовать, и то с трудом, а для сдабривания пищи нужен зеленый свежий укроп. Такой только у частника. Частник, конечно, «стрижет» потребителя, знает, у государства в магазине его товар не купишь.

Все это мелочь, но никто за эти мелочи не отвечает. Никто за ними не следит, и, следовательно, все отдано во власть стихии. Этими мелочами мы отравляем настроение прежде всего хозяйке, да и всем. Я считаю, что этот организационный недостаток имеет политические последствия.

Кукуруза молочно-восковой спелости – тоже замечательный продукт. Потребителей на нее очень много, особенно украинцы, молдаване и русские, живущие на юге. Я не говорю о грузинах и армянах, где кукуруза является неотъемлемым видом питания. Вареную кукурузу молочно-восковой спелости можно назвать деликатесом. А ее нет! Другой раз для своей семьи мы покупаем кукурузу, которую завозят спекулянты, но это кормовая кукуруза, она грубая, ею откармливают свиней.

Наши агрономы знают, что существуют пищевые сорта. Они сладкие, нежные и вкусные. Их надо своевременно снимать, когда кукуруза достигает молочно-восковой спелости. Такая кукуруза растет и под Москвой сколько угодно. Для себя я выращиваю какое-то количество, и если попадет добрый человек к обеду, то он получает удовольствие, отведав местную подмосковную кукурузу.

К сожалению, в магазине ее нет, а москвичи бы ее съедали тысячами тонн. Вот вам и способ насыщения рынка, улучшения ассортимента пищевых продуктов. Это товар, который был бы противопоставлен массе пустых денежных знаков, находящихся на руках и давящих на государство. Вместо этого проводится открытое повышение цен. Об этом люди, с которыми я встречаюсь, все время задают вопросы. Этикетка изменилась, и цена изменилась. Продукт тот же, но цена другая, потому что название изменилось, как говорят, артикул другой. Почему такое происходит? За «артикул» люди деньги платят неохотно. Видимо, не хватает товаров. Вот и изыскивают «возможности».

Осенью в газетах хвастовства невпроворот, пишут, сколько мы заготовили картофеля. Полностью удовлетворяем потребности. Хвастовство. Тот, который пишет, видимо, сам не понимает, что пишет, а если понимает, то говорит заведомую ложь. Надо же знать, что государственная картошка из-за плохого хранения продается низкого качества, и даже пенсионеры, которые получают мизерную пенсию, стараются купить ее на рынке, где она стоит в два-три раза дороже, чем в магазине. Огромное количество людей с низкой зарплатой тем не менее вынуждены покупать ее на рынке.

– Где вы картошку покупаете? – спрашиваю я знакомых пенсионеров.

– Хожу на базар, – отвечают, – теперь там установили новые правила: торговать по цене, не более чем в 2 раза превышающей государственную. Выгоднее купить у частника, потому что у него картошка хорошая, чистая, а в магазине возьмешь в два раза дешевле, но в три раза больше выбросишь.

В свое время я потребовал, чтобы в магазинах торговали мытым картофелем и хозяйки получали бы его в чистом виде, как за границей. Какое-то время это решение выполнялось, потом все заглохло. Казалось бы, простая истина: надо у колхозов покупать картошку отборную и платить за нее дороже. Я считаю, что разницу в стоимости должно взять на свои плечи государство, с тем чтобы не повышать цены. Тогда и картошка будет хорошей, и потребитель останется доволен, и сельское хозяйство в накладе не останется. Я говорю о картошке, но это в еще большей степени относится к другим видам овощей.

Прошлой осенью я встречался с людьми, которые рассказывали мне, что на полях осталось много невывезенной, неприбранной капусты. Эти мои собеседники собирались заквасить капусту на зиму. А в магазине нельзя ее купить. Кое-кто скажет: «Хрущев на старости лет толкует о мелочах». Эти мелочи влияют на большую политику, на настроение людей. Если от кальсон не вовремя оторвется пуговица, она может испортить человеку жизнь. Маленький вопрос перерастет в большую проблему. У нас для решения всех этих вопросов имеются два пути: либо предусмотреть производство всех видов товаров и услуг через государство, либо открыть ворота частнику. Это совершенно иное направление. Я встречался со своими старыми приятелями-поляками. Они живут в Польше, но, приезжая в Москву, заходят ко мне, мы беседуем, иногда спорим.

– Ваши колхозы и совхозы работают плохо, – говорят они, – у вас нет даже картошки. У нас нет колхозов, а на рынке всего много, все можно купить по сходной цене. Советский Союз покупает картошку в Польше!

Я не знаю, так ли это. Но если так, то это большой позор для нашей колхозной системы. В чем дело? Что у нас, земли хуже, чем польские? Или наши крестьяне-колхозники и рабочие совхозов не умеют выращивать эту культуру? Поляки, имея меньшие площади, экспортируют картофель за границу, в том числе и в Советский Союз! Опять же это вопрос организационный. У нас нет органа, отвечающего за эти вопросы. Все болтают, но ничего не делают. Те, кто занимается снабжением городов продуктами, должны пойти с заказами на определенные сельскохозяйственные культуры в колхозы и совхозы. Их там должны вырастить, сдать или продать в торговую сеть. Здесь должны сидеть люди, которые занимались бы размещением этого заказа. Только так можно обеспечить изобилие на прилавках. Но бюрократическая машина работает со скрипом.

Самый действенный рычаг – экономический, но, видимо, экономические стимулы в наших советских условиях недостаточны. Заработная плата руководства совхозов, агрономов, председателей колхозов мало зависит от доходов колхоза. Главным образом все сводится к своевременному посеву и своевременной уборке, с тем чтобы не оказаться в отстающих. Экономический показатель слаб. Я не знаю, как его поднять, но надо искать. В каждой зоне должны выращиваться культуры, которые больше всего отвечают общей целесообразности. Например, для Подмосковья – это молоко и овощи. Следовательно, по этим культурам и надо оценивать, насколько умело ведется хозяйство, и не только по видам, но и по экономическим показателям. Я считаю, что в Подмосковье на некоторые овощные культуры даже выгодно давать государственную дотацию, для того чтобы цены не ложились бременем на плечи потребителя. Качество должно быть хорошее, а цены – доступны. Это будет выгодно и государству, ведь не случайно многие капиталистические государства дают дотацию сельскохозяйственным фермерам, с тем чтобы они не повышали цены.

Такое ведение хозяйства требует специально подготовленного руководства. Тут недостаточно общих директив и приказов, надо конкретно заниматься каждым хозяйством. Главным образом успех зависит от подбора кадров, их обучения. Самое главное – заинтересовать людей, и они будут работать. Здесь, как мы грубо говорим, «полицейские меры» (или административные) ничего не дадут. Необходим упорный труд. Возможно, такая работа проводится, но если судить по магазинам, то очень слабо. В печати и по радио звучат общие призывы, скучная «жвачка».

Я опять повторяю, что высокоорганизованное хозяйство не может не быть специализированным, потому что это хозяйство социалистическое… Иной способ производства, капиталистический, стимулирует, выжимая последние соки. Если бы у нас были не колхозы, а частное индивидуальное хозяйство, частная собственность на землю, сразу же появились бы кулаки. Знаете, какие у них были бы урожаи, и какие бы они выжимали доходы с каждого квадратного метра? Люди моего возраста знают, что в Подмосковье было очень много сильных кулацких хозяйств. Кулаки умели выращивать овощи, получали доход и кормили города. У нас в социалистическом хозяйстве такого стимула нет. Нет и материальной заинтересованности. Следовательно, должны быть сильные организационные начала. Сознание – конечно, большое дело, но, как показала практика, на одном сознании далеко не уедешь. Этого недостаточно, хотя еще есть люди, которые откликаются на призывы, но их тоже надо организовать и материально заинтересовать.

Сейчас введено новое планирование и экономическое стимулирование[945]. Я, встречая хозяйственных руководителей, спрашивал:

– Разъясните мне, раскройте эту форму. В чем она выражается?

– Просто экономический расчет, – отвечали умные люди.

Очень невразумительно. Из лекций по радио и газетных статей ничего понять нельзя. В чем это выражается? Я думаю, что, кроме газетной трескотни, это новшество фактически ничего не дает.

Спросят: «А что вы порекомендуете?»

Специализация в руководстве и в организации ведения дел должна быть в сельском хозяйстве при нашем социалистическом способе ведения его. Она потребна как воздух. Несмотря на все недостатки, которые мы имеем в социалистическом хозяйстве, оно показало свои преимущества перед капиталистическим. Поэтому надо прилагать все усилия, чтобы оно стало еще более эффективным и более экономичным. Я придаю исключительное значение организационному фактору. Собственно, при социализме в этом заключается основная деятельность наших управленческих органов. В частнокапиталистическом обществе главным двигателем служит прибыль. У нас частной собственности нет, поэтому мы должны заменить прибыль разумной организацией производства, разумным учетом и разумным распределением.

Найдутся люди, считающие все это мелочами. Пусть эти критики попробуют приготовить суп без овощей, без приправы. Получится похлебка, которой раньше питались русские крестьяне. Похлебка – это вода, картошка, соль и больше ничего. Я такую похлебку хорошо помню. Все крестьянство жило на ней да на щах. Но мы живем в другое время, имеем другие возможности, поэтому должны обеспечить людей всеми удобствами в жизни.

Старики могут сказать, что Хрущев предлагает сейчас возродить государственное управление колхозами. Это была бюрократическая организация, которая лишала руководителей колхозов и совхозов инициативы. Но все зависит от точки зрения. Без должного управления, а значит, без учета потребностей и организации производства мы не сможем обеспечить народ всем необходимым. Бюрократии можно поставить заслон, но для этого надо развивать самодеятельность в колхозах и совхозах. Я считал бы, что необходим при сельскохозяйственных управлениях какой-то совещательный орган типа совета производителей этих продуктов, состоящий из рабочих совхозов и колхозников. В это управление, ведающее производством сельскохозяйственных продуктов, должны входить представители колхозов. Тогда оно не только будет им приказывать, но вместе с ними принимать решения. Управление должно стать проводником запросов города, а производители-колхозы и совхозы должны обеспечить эти запросы. А пока недостает всех этих мелочей, без которых жизнь становится не в радость, все равно, как если бы молодых женщин и девушек лишить помады, лишить парикмахерских, лишить модных предметов дамского туалета. Жизнь их стала бы очень скучной, и они были бы в плохом настроении, и оно отражалось бы и на производстве, и в быту, и в общественной жизни. Мы стараемся удовлетворить их запросы, организовываем производство предметов дамского туалета.

Сейчас многое изменилось. Другой раз, смотришь телевизор (это мое главное окно в мир), а там такие франты, что появись они на улице в первые годы революции, их, я не знаю, чем бы забросали, а уж насмешками – в первую голову. Сейчас время другое. Это нравится молодежи. А мода для товара – это путевка в жизнь. Главное, надо удовлетворять потребности человека. Не случайно во времена Гражданской войны, когда высшее начальство спрашивало: «Ну, как настроение, красноармейцы?» – отвечали: «Пойдите спросите повара». Если он варит хороший борщ, то и настроение будет хорошим.

Так и укроп, сельдерей, редиска, мелкие вещицы влияют на нашу жизнь. Я уж не говорю о помидорах, салате, картофеле. Это то, что нужно хозяйке, это то, что нужно каждому потребителю.

Наша страна первой совершила полет в космос. Так можем ли мы вырастить эти сельскохозяйственные продукты, удовлетворить запросы людей? Безусловно, можем! Земля наша богата, люди умеют работать. Чего же не хватает? Не хватает организации. Кто за это должен отвечать? Прежде всего государственные органы. Если говорить конкретно о Москве, то Моссовет. За это отвечает председатель Моссовета. Они должны дать заказ, а в Мособлисполкоме должны обеспечить производство сельскохозяйственных продуктов. Они должны вырастить эти продукты и завезти их в магазины. А лучше, если бы их развозили прямо потребителям, как это делали в старину болгары. Автофургоны могли бы приезжать в квартал и подать какой-то сигнал. Говорят, во Франции так поступают разносчики. Они приходят, сигналят, а потребители выходят из квартир и покупают товар. Все это вопрос организации. Здесь можно найти очень много организационных форм. Прежде всего надо думать о человеке. Мы имеем все материальные возможности, не хватает только организации, внимания к потребителю.

Я никак не могу обойти эти мелочи. Вот еще такая: буквально вчера я слышал от прохожих, рассказывали, как на рынок приехала женщина из Воронежа, привезла мешок редиски. Везла она его чуть ли не нелегальным способом, и продукт оказался уже не той свежести. Она продавала эту редиску втридорога, а люди охотно брали. Почему? Так другой-то раз и редиски нигде нет! А что делают наши организаторы? Что делают государственные органы? И почему они не организовали в совхозах или в колхозах выращивание этой редиски?

То же самое можно сказать и о импорте помидоров. Помидоры мы завозим из Болгарии. Болгары – лучшие огородники, но наш потребитель получает невкусные помидоры. Они умеют выращивать овощи, а качество помидоров зависит не от сорта, а от того, где созрел помидор: на кусте или в вагоне, пока состав идет из Софии до Москвы[946].

Мы имеем большие возможности выращивания овощей, чем болгары. Наши Туркмения, Грузия, Армения, Таджикистан, Узбекистан – районы ранней весны. Сейчас конец мая, а там уже занимаются сбором урожая, косят ячмень. Надо создать там хозяйства, которые производили бы товарный продукт: помидоры, редис, фрукты.

Транспортировка получится дорогой, но мы должны прийти на помощь нашему потребителю. Можно часть издержек, а может быть, и полностью оплатить из государственных средств.

В капиталистических странах для поощрения производства сельскохозяйственных продуктов государство выплачивает дотацию производителям. Почему мы не может этого сделать?

В сельском хозяйстве техника совершенствуется, облегчает труд колхозников и рабочих совхозов, дает возможность повышать производительность. Сорняк теперь не надо выдергивать. На то имеются химические средства. Правда, ученые предупреждают, что некоторые из них небезопасны. Если ими обрабатывают продукты питания, эта химия попадает в организм и плохо на него влияет. Так что к применению химических средств надо подходить с разбором. Необходимо облегчать труд, но следует учитывать все условия и не заражать продукт химическими веществами. У нас и производитель, и потребитель – люди одного класса, члены одного социалистического общества. Это не капиталистическое общество. Там капиталист, производитель, подходит коммерчески, ему лишь бы продать, а что случится дальше, не его дело. Лишь бы только не попасть под суд. У нас другой подход. Каждый член нашего общества выполняет свою общественную функцию, свой общественный долг. У нас интересы производителей сельских продуктов и потребителей едины. В таких условиях производительность труда в сельском хозяйстве и в будущем будет расти не столь быстро.

Я не знаю, какие роботы можно создать для производства сельскохозяйственных продуктов. Во всяком случае, здесь больше трудностей, чем в машиностроении. Тут мы имеем дело с живой природой, с живым организмом. Как говорится, робот роботом, а человеческие руки, их ощущения необходимы для производства такого деликатного продукта. Видимо, придется производителям доплачивать за счет бюджета, чтобы не убить материальной заинтересованности в производстве сельскохозяйственных продуктов: держать закупочные цены на уровне, выгодном для производителей, не изменяя цены в магазинах. Чтобы не нарушать баланса и не снижать жизненный уровень потребителей, государству придется давать дотации совхозам и колхозам.

Сейчас много говорят о цветах. Какой праздник может обойтись без них: государственный, общественный, семейный, личный? Ими человек хочет украсить свое жилье. Цветы несут и ко дню рождения, и в связи со смертью, и к другим датам. Только по случаю развода цветов не приобретают (к сожалению, сейчас браки стали не так прочны). За цветами человек вынужден идти на рынок. Цветочные магазины имеют ограниченный ассортимент. Спрос потребителей на цветы далеко не удовлетворяется.

Всем нравится роза. Купить розу недешево. Я не знаю цены, скажу: одну розочку за рубль, а может быть, больше. Я-то не покупал, но розы получал в подарок. Когда дарят цветы, неприлично спрашивать, сколько за них заплачено, но я все-таки спрашивал. Очень дороги и не только розы, но и другие цветы. Я не знаю, правильно ли назвать продавцов цветов спекулянтами, хотя, конечно, элемент спекуляции здесь есть, так как частник пользуется рыночной конъюнктурой. На рынке покупатель платит, конечно, втридорога. Грузины привозят цветы, мандарины, лавровый лист. Одним словом, «грузин» – это сейчас нарицательное понятие, то же, что спекулянт. Сколько могу, стараюсь разъяснить, что дело не в нации, а дело в условиях. Не Грузия наживается, а отдельные грузины, которые приспосабливаются, ведут спекулятивную торговлю, пользуясь законами рынка: законом спроса и законом предложения. Пока предложение меньше, чем спрос, есть возможность поднять цены.

Ну, почему бы нам не организовать выращивание цветов? Это тоже функция Моссовета. Надо создать оранжереи. Тридцать, сорок, пятьдесят лет тому назад нам было не до цветов, мы думали о том, как согреть человеческое жилье. У нас не хватало дров, не хватало угля, не было нефти. Сейчас у нас нет недостатка в топливе и есть возможность организовывать механизированные оранжереи, выращивать в изобилии цветы и продавать их. Цена их должна складываться, исходя из затраченного труда, из себестоимости, без прибавочной стоимости. Пусть они украшают жизнь человека, а государство не наживается. Без прибыли, без отчислений от производства всех видов товаров в бюджет не будет возможности развивать экономику, но некоторые предметы могут стать исключением. Можно было бы организовать выращивание цветов и в той же Грузии, но на государственной основе. Сейчас не гражданская война, мы живем в другое время. Сейчас нельзя оправдать недостатки ни в производстве овощей, ни в производстве деликатесов, ни в производстве любых предметов не первой необходимости. Это относится и к духам, и к пудре, и к цветам. Эти недостатки компрометируют наш социалистический строй, позволяют говорить, что мы слишком упрощаем жизнь человека, не создаем ему тех возможностей, которые имеются в капиталистическом обществе. Сравнение получается не в нашу пользу, не в пользу социализма, не в пользу коммунизма. Здесь лекциями о превосходстве социалистического общества ничего не докажешь. Здесь лекций и книг недостаточно. Необходим конкретный пример. Одни выбирают путь на основе изучения истории и философии, а другие изучают и сравнивают по магазинам в Советском Союзе и в капиталистических странах. Этого игнорировать нельзя.

Можем ли мы сейчас полностью удовлетворять запросы людей? Я считаю, можем! Мы можем выделить на это больше средств, потому что сейчас созданы такие средства защиты нашей Родины, каких никогда не было. Поэтому можно было бы сейчас «зажать» расходы по этому ведомству и выделить больше средств на удовлетворение запросов человека. Создавая вооруженные силы, оснащая их современным оружием, мы затрачиваем большие средства. Это вопрос жизни и смерти нашего общества, нашего социалистического строя, но нельзя, прикрываясь этим, не удовлетворять запросов человека. Они имеют большое значение, они украшают жизнь. Человек живет, и он хочет жить и радоваться. Мы не придерживаемся взглядов Мао Цзэдуна, который не хочет видеть ничего, кроме борьбы и революции. Революцию человек делает не для революции, а для того, чтобы лучше жилось. Мы добились победы уже больше 50 лет тому назад, и наш человек имеет право не только желать, но и требовать удовлетворения своих запросов. Идею в суп не положить. Идея социализма и коммунизма, разработанная Карлом Марксом, Энгельсом, Лениным, правильна. Но идея идеей, а надо, чтобы человек хорошо питался. Надо, чтобы государство, созданное на основе научного социализма, обеспечивало потребности людей. Ведь человек, пока живет и трудится, не может не удовлетворять свои материальные и духовные потребности. Если же капитализм будет удовлетворять их лучше, чем социализм, то нам агитировать будет трудно, и мы потерпим крах. Производительность труда позволяет удовлетворять эти запросы, надо только разумно расходовать средства и, главное, правильно организовать производство предметов, в которых нуждаются люди, даже если они не первой необходимости, но они украшают жизнь. В том числе и цветы. Без цветов жизнь была бы скучной.

Есть анекдот, как цыган захотел в партию вступить. Ему отвечают, что вступить можно, но есть условия.

– Какие? – поинтересовался цыган.

– Во-первых, надо работать, – отвечают, – во-вторых, надо не воровать. (Воровская слава цыган известна.) В-третьих, не пить.

– Хорошо, – согласился цыган.

– За женщинами, за девушками не ухаживать, – продолжали ему перечислять условия.

– Если всего этого нельзя, так зачем вообще мне тогда жить? – возмутился цыган.

Я не хочу упрощать так, как упрощает герой этого анекдота, но вопросы удовлетворения сполна запросов человека очень важны. Жизнь украшается не хлебом единым.

Вот, собственно, все мои рассуждения. Может быть, еще что вспомню, эта тема очень обширна. Она меня всегда волновала. Я хотел бы, чтобы человек жил при социализме в лучших условиях. Поначалу, работая в Москве, я был далек от села, увлекался городским хозяйством и промышленностью. Не хвастаясь, скажу, что сумел разобраться в вопросах, умел слушать инженеров и опытных квалифицированных рабочих. Умел слушать ученых. Мне казалось, я понимал перспективы, правильно оценивал наши возможности, старался привлекать новаторов, инженеров, конструкторов и ученых, с тем чтобы обновлять все виды производства и двигать экономику вперед.

Сколько я встречал талантливых людей: ученых, инженеров, агрономов, животноводов, зоотехников, рабочих совхозов, колхозов! К сожалению, встречались и «тяжелые» люди. Но без этого нельзя, мир богат своим разнообразием. Человеческий мир разнообразен и в развитии, и в понимании, и в культуре. Я говорю не о той культуре, которую приобретает человек в институте или другом учебном заведении, а об общей культуре. Она важнее, потому что является достоянием более широкого круга людей, и в зависимости от нее наш народ будет набирать темпы, в своем развитии продвигаться вперед.

На этом я хочу закончить диктовать свои воспоминания о развитии сельского хозяйства. Никак не могу остановиться, настолько в свое время я был поглощен этой интересной и полезной работой. Сейчас мне уже 77 лет, когда-то в молодости этот возраст казался не только предельным, но и невозможным. Моя судьба так сложилась, что седьмой год я нахожусь на пенсии. Влачу существование пенсионера. Я, как говорится, вольный казак, ничем не занимаюсь.

Удел пенсионера – доживать свой век. Особенно тяжело тем, кто занимался бурной общественно-политической деятельностью, как это выпало на мою долю. Я обречен морально страдать об утраченной возможности с пользой трудиться. Труд в награду дает наслаждение. Человек может по-настоящему радоваться только результатам своего труда. А теперь я сижу на мели. Я не ропщу, таков удел всех людей. Каждый, независимо от занимаемого положения, стареет, сдает, силы ему отказывают, и он вынужден переходить на пенсию. Я еще в лучшем положении, чем некоторые мои сверстники. Многие постарели, раскрывают рот, как вытащенная из воды рыба, а глаза уже помутнели, язык заплетается, и память совершенно отказала. Я не буду указывать пальцем. Поэтому это не стон, это не жалоба. Я имею возможность оглянуться и высказать свои соображения о лучшей организации нашего общества.

Продолжение следует.

Предыдущая глава 35 здесь