«В преферанс, в очко и на бильярде». Как Михаил Таль стал народной легендой

9 ноября 1936 года родился чемпион мира по шахматам Михаил Таль.

Волшебник из ниоткуда

«Я болела за Таля... Он отстал на пол-очка», — с сожалением говорила мама Деточкина в фильме «Берегись автомобиля». Во второй половине XX века шахматы стали одним из любимейших и самых успешных видов спорта в СССР, а Михаил Таль — возможно, самым любимым в народе виртуозом этой игры.

Он появился словно из ниоткуда, из давно ушедших времён шахматной романтики, и был прозван «волшебником» и «шахматным Паганини» за неповторимый, увлекательный стиль игры.

С конца 1940-х годов в шахматах царил Михаил Ботвинник, тяжёлым танком «переезжавший» своих оппонентов. Ботвинник, который многие годы посвятил разработке собственной компьютерной программы, и сам играл как компьютер — основательно, просчитывая глубоко все варианты, не оставляя соперникам шансов. На чемпиона мира равнялись другие, и шахматная элита стройными рядами двигалась в стороны систематизации всего и вся. Спустя несколько десятилетий этот процесс логично завершится победой компьютера над человеческим разумом.

Юный Михаил Таль, ворвавшийся в число ведущих шахматистов мира, шёл против течения: он жертвовал фигуры, приводя соперников в шок и замешательство, создавал на доске невероятный хаос, который в итоге оборачивался красивейшими победами.

Разбирая его партии, гроссмейстеры качали головами: многие жертвы они считали некорректными и авантюрными, но доказать это за доской мало кому удавалось.

Кумир не принимает

Семейное предание гласит, что Иду Григорьевну Таль, маму будущего чемпиона мира, на седьмом месяце беременности во время прогулки напугала огромная крыса. Шок был столь сильным, что врачи опасались необратимых последствий для здоровья ребёнка. Роды, однако, прошли благополучно, но родителей ждало другое потрясение: мальчик, которого назвали Мишей, родился с тремя пальцами на правой руке.

Здоровье будет подводить Михаила Таля всю жизнь, но он никогда не будет сетовать на судьбу. Отсутствие двух пальцев на руке не помешает ему научиться играть на пианино. Но делом жизни для него станет другая игра.

С игрой в шахматы он познакомился по современным меркам довольно поздно: то ли в семь лет, то ли вовсе в десять. Но всего за несколько лет Миша Таль превратился из новичка в восходящую звезду шахмат.

В 13 лет он уже был участником юношеской сборной команды Латвийской ССР, в 17 — чемпионом республики.

Кумиром юного шахматиста был Ботвинник. Как-то раз тот отдыхал на Рижском взморье, и двенадцатилетний Таль появился на пороге дома Михаила Моисеевича, рассказав его жене, что хочет сыграть с ним партию. Мальчику было сухо сказано, что Ботвинник отдыхает, да и вообще не играет с разными нахальными мальчиками. 12 лет спустя Таль всё-таки доберётся до Ботвинника, чтобы снять с его головы мировую шахматную корону.

Самый молодой чемпион

В отличие от Ботвинника, Таль очень любил общение с людьми. Уже будучи всемирно известным, он мог с легкостью сорваться из дому, чтобы просто поиграть в шахматы с ребятами из кружка Дворца пионеров. Или прокрасться на сеанс одновременной игры, проводимый кем-то из коллег, чтобы сесть за доску под видом «любителя». Понятно, что Таля вскоре разоблачали, но он получал от этого невероятное удовольствие.

В 1957 году 21-летний Михаил Таль, одолев лучших шахматистов страны, становится чемпионом СССР. Спустя год он повторяет достижение, и получает право участвовать в межзональном турнире, где разыгрывается право на участие в турнире претендентов.

Существовавшие правила ограничивали число участников от одной страны четырьмя: это было сделано для того, чтобы турнир претендентов не превращался в ещё один чемпионат СССР. Многие советские шахматисты пострадали от этого правила. Талю это не помешало: он выиграл и межзональный турнир, и турнир претендентов, и в 1960 году стал участником матча за звание чемпиона мира.

15 марта 1960 года матч Ботвинник — Таль стартовал в Москве, в театре имени Пушкина. До этого момента соперники ни разу не играли друг с другом. Неистовый стиль Таля оказался не по зубам чемпиону мира: 7 мая 1960 года претендент одержал досрочную победу со счётом 12½:8½.

Чемпион мира в 23 года — до Таля в таком молодом возрасте никто не получал шахматную корону. Впоследствии превзойти этот результат удастся только Гарри Каспарову.

Родная Рига встречала его толпами восторженных поклонников, «Волгу» с ним от вокзала несли на руках. Шахматные комментаторы говорили о наступлении «эры Таля».

«Я, видимо, стал Полуталем»

Но год спустя Михаил Ботвинник разобьёт Таля в матче-реванше со счётом 8:13, после чего «шахматный Паганини» закрепит за собой рекорд по краткости пребывания на шахматном Олимпе.

Почему так случилось? Одни утверждали, что Ботвинник «раскусил» Таля и нашёл против него метод, другие считали, что ему помешали вечные проблемы со здоровьем. Третьи полагали, что жизнелюб Таль просто не готовился к матчу должным образом (что он сам категорически опровергал).

Как бы то ни было, большинство было уверено, что Таль ещё вернёт себе звание чемпиона. Но так сложилось, что матч 1961 года стал последней битвой за корону в жизни Михаила Таля.

В его послужном списке шесть титулов чемпиона СССР, восемь побед на шахматных Олимпиадах в составе сборной Советского Союза, 44 победы на международных турнирах. Но на подступах к матчу за звание чемпиона его всё время что-то останавливало. В конце 1970-х — начале 1980-х Таль переживал новый подъём, и в 1980 году в четвертьфинальном матче претендентов должен был встретиться со Львом Полугаевским. Неожиданно для многих Таль уступил.

«Что ж, я, видимо, стал Полуталем», — изрёк экс-чемпион мира. Остроты и афоризмы Таля в шахматном мире популярны по сей день.

«Гипнотизёр на пенсии»

В 1980-х, рассказывая о матче 1978 года Карпов — Корчной, Таль сказал: «Мы не представляли себе, что случится, если вдруг победит не советский, а бывший советский шахматист (Корчной попросил политического убежища на Западе — прим. АиФ.ru) Возможно, у нас тогда бы и шахматы объявили «лжеигрой».

Когда женскую шахматную корону завоевала Майя Чибурданидзе, один из корреспондентов спросил Таля:

— Скажите, как вы расцениваете шансы Майи стать чемпионом мира среди мужчин?

— Во всяком случае, выше, чем мои — стать чемпионкой мира среди женщин, — не задумываясь, ответил Таль.

В период доминирования Бобби Фишера на одной из встреч с любителями шахмат Талю пришла записка от школьника: «Сейчас у меня третий разряд. А на какой разряд я смогу рассчитывать, если выиграю 24 партии у Фишера и Таля?»

— Если вы выиграете 12 партий у Фишера, то я с вами играть не сяду! — ответил Таль.

Самого Таля другие шахматисты боялись не меньше Фишера. Ходили упорные слухи, что он гипнотизирует соперников. Ещё в 1959 году на турнире претендентов американский гроссмейстер Пал Бенко пришёл на партию с Талем в черных очках, решив таким образом «обезоружить» оппонента. Таль, увидев это, тут же одолжил у другого советского шахматиста Тиграна Петросяна огромные пляжные очки.

Зрители в зале с трудом сдерживали смех, а Таль одержал лёгкую и быструю победу.

В конце 1980-х, отвечая на вопрос о гипнозе, Таль сказал: «Судя по моим нынешним результатам, если я и гипнотизёр, то гипнотизёр на пенсии».

«Один шахматист на семью — это уже слишком много»

Слабое здоровье не мешало Талю жить на всю катушку. Он обожал шумные компании, крепкие напитки, хорошие сигареты и красивых женщин.

Романов у Таля было много, а приписывалось ему и того больше. Михаил Нехемьевич не отличался ни высоким ростом, ни фигурой Аполлона. Однако на женщин он действовал гипнотически, и они падали в его объятия, словно спелые яблоки.

В его жизни было три официальных брака. В первом, с Салли Ландау, родился сын Георгий, в третьем, с Ангелиной Таль — дочь Жанна. Второй брак получился очень странный: грузинская актриса, оформив отношения с Талем, сбежала буквально на следующий день, пояснив, что просто ... хотела заставить ревновать своего жениха.

Своих детей Таль обожал, но шахматного будущего им не желал. «Больших спортивных результатов у Жанны не будет, — говорил он о дочери, — она, проиграв партию, смеётся».

«Да и вообще, один шахматист на семью — это уже слишком много», — заявлял экс-чемпион мира.

Таль много лет комментировал шахматные матчи для радио и телевидения, писал репортажи для различных изданий. Он был невероятным рассказчиком.

Таль и сумасшедший гений

Своему другу, поэту Давиду Кугультинову, он рассказал следующую историю. Однажды его пригласил знакомый врач-психиатр, столкнувшийся с интересным случаем. К нему в больницу попал семнадцатилетний юноша, который воображал, будто он великий шахматист, ранее победивший Алёхина и Капабланку. У врача родилась идея: привести Таля под видом простого любителя и предложить сыграть партию с больным. После непременной победы Таля, по замыслу медика, юноша должен был испытать шок и выйти из своего состояния.

Таль пришёл, сыграл с юношей и ... проиграл. Больной действительно играл невероятно сильно, на уровне лучших шахматистов мира. Во второй партии Таль, по его словам, сражался так, словно перед ним Ботвинник, и с огромным трудом победил. «Эх ты, проиграл любителю», — бросил врач пациенту.

Через некоторое время Таль узнал, что юноша выздоровел. Но вместе с этим пропал и непонятно откуда взявшийся шахматный талант.

Вдохновлённый этой историей, Давид Кугультинов написал поэму «Шахматист». А позднее узнал, что всю историю про врача и мальчика Таль придумал от начала до конца.

«Честь шахматной короны»

Экс-чемпион мира много выступал по телевидению, но, по его признанию, с кино у него не сложилось. Виной тому случай, произошедший на съёмках фильма «Гроссмейстер».

Эту картину снимали в начале 1970-х. В историю о советском шахматисте наравне с актёрами позвали сниматься и весь цвет советской шахматной школы, включая Таля. Одну из сцен снимали в самолете, куда артистам-шахматистам подали роскошный ужин. Всё прошло отлично, но предстояла ещё озвучка.

В студии озвучиванием Таля были недовольны. «Он же в кадре жует», — догадался кто-то. Поскольку ничего другого не нашли, шахматисту дали пожевать ... айву. Этот плод очень хорош в варенье, но в натуральном виде сильно вяжет во рту. Испытав эти чувства, Таль раз и навсегда отрёкся от киностези.

Таля увековечил в своей песне «Честь шахматной короны» Владимир Высоцкий: «Мы сыграли с Талем 10 партий: в преферанс, в очко и на бильярде. Таль сказал: "Такой не подведёт!"»

Разумеется, на всех встречах Таля спрашивали об этом. Шахматист говорил, что Высоцкого знал много лет, но сыграл с ним только две партии в шахматы. «А что до бильярда, то за 30 лет я забил, по-моему, один шар», — говорил Таль.

«Что же касается происхождения этих строк, то при всём добром отношении Владимира Семёновича, я никоим образом не просил его об этом, а попал в песню только из-за фамилии», — объяснял экс-чемпион мира на встрече с любителями шахмат.

«Папа был патриот. До мозга костей»

Таль, как и Высоцкий, находился в противоречивых отношениях с советскими властями. Его независимый характер приводил к тому, что он выходил за рамки дозволенного и имел проблемы. Поэтому его часто записывают в диссиденты. Однако, Таль, получавший множество приглашений уехать за рубеж, всякий раз от них отказывался.

«Папа был патриот. До мозга костей. Не один раз ему предлагали уехать. Штаты, Европа. Сама Голда Меир предлагала со всеми вытекающими из этого последствиями остаться в Израиле. Деньги, слава... Но для папы не существовало такого варианта», — писала об отце Жанна Таль, — «Несмотря на то, что система давила, папа никогда не писал доносов. Из-за этого порой не давали виз за границу, порой снимали с самолётов. Когда родилась я, меня оставляли залогом в Союзе... Папа любил свой родной город. Ригу. Но он любил ту Ригу. Советскую Ригу. Не политически советскую, а обладающую духовными ценностями, которые сейчас всеми силами стараются задушить».

В 1988 году Таль, которому было уже за 50, выиграл чемпионат мира по молниеносной игре (блицу). Этот вид считается игрой молодых, но острокомбинационный стиль Таля, который он сохранил на протяжении всей жизни, отлично походил для блица, и он это блестяще доказал.

Последняя победа

То был последний всплеск великого таланта. Болезнь почек, мучившая его долгие годы, прогрессировала. Ещё в 1970-х Талю удалили одну почку. Врачи, оперировавшие его, пришли в ужас: ситуация оказалась настолько запущенной, что было непонятно, как пациент вообще оставался жив. Шахматист, однако, поправился, и лишь самые близкие знали, что он потребляет целую гору лекарств, лишь бы оставаться в форме.

К концу 1980-х не помогали уже и лекарства. Сын, живший в Израиле, звал отца приехать и полечиться. «Но я же не араб, чтобы создавать Израилю дополнительную головную боль!, — в своём стиле отвечал Таль.

В 1990 году пошли слухи, что экс-чемпион, наконец, решился принять гражданство Израиля. Гарри Каспаров в интервью газете «Новое русское слово» заявил, что Таль уезжает, потому что очень серьёзно болен, а в СССР заболевание вылечить не могут.

«Все мы знаем Гарри как гениального шахматиста, способного бизнесмена и политика. Но мы даже не догадывались, насколько он сведущ в ближневосточной медицине!», — съязвил Таль, когда журналисты добрались до него самого.

Чувство юмора, однако, не могло одолеть недуг. Таль очень плохо выглядел. Последнюю свою партию на крупном турнире он сыграл 5 мая 1992 года против Владимира Акопяна. Присутствовавшие при этом видели, что шахматист буквально выжимает из себя последние жизненные силы. Таль в этот день победил.

«Кое-что в некрологе пропустили, и я, слава Богу, успел отредактировать»

В конце мая 1992 года он сыграл на чемпионате Москвы по блицу, заняв третье место после Гарри Каспарова и Евгения Бареева. Таль рассчитывал, что его состояние немного улучшится, и на шахматной Олимпиаде он сможет сыграть за впервые выступающую отдельной командой сборную Латвии.

Но в июне болезнь отправила его на больничную койку, подняться с которой он уже не смог. 28 июня 1992 года в 15 городской больнице Москвы Михаил Нехемьевич Таль скончался.

Его похоронили в любимой Риге, на еврейском кладбище Шмерли.

Еще в 1970-х, когда Таль попал на операционный стол, в редакции журнала «Шахматы в СССР» на всякий случай подготовили на него некролог. Когда Таль поправился, в редакции нашёлся некто, кто то ли по глупости, то ли по простодушию, показал шахматисту этот текст.

«Я единственный человек, который читал свой некролог при жизни!», — иронизировал на этот счет Таль, — «Кое-что в некрологе пропустили, и я, слава Богу, успел отредактировать. Наверное, стоило поставить подпись: "Исправленному верить. М. Таль"».

Андрей Сидорчи