Воспитание русских в латвийской школе, или Как светлый патриотизм превратить в коричневый национализм

Что такое патриотизм? Каждому ясно — любовь к Родине. Чувство светлое и возвышенное...

Говорят, Родину любят как мать, какой бы она ни была. И каждому мечтается, чтобы его Родина была ему матерью. Доброй, понимающей, неравнодушной к твоему будущему, твоему благополучию. Ласковой матушкой, что позаботится и защитит в трудную минуту. И которую, если понадобится, защитишь ты. Никто не хочет видеть в Родине мачеху. Всем нужна милая мать.

Является ли Латвия матерью русским детям? Заботится ли она о тех, кто родился на её земле и, казалось бы, является её полноправным сыном или дочерью?

Раннее детство. Время, когда каждый особенно нуждается в тепле. Не только в заботе родителей, родных. В тепле окружающего мира. Детям необходимо внимание, улыбки, а также добрые слова на родном языке. С родным языком возникают проблемы. Большие проблемы. Каждый третий малыш, родившийся на латвийской земле, из русскоязычной семьи. Его родной язык РУССКИЙ. Имеет ли он право, как и латышский ребёнок, чтобы с ним говорили на родном языке за пределами его дома? Чтобы воспитатель и нянечка общались с ним в яслях, в детском садике добрыми словами родного ему языка?

Малыш пришёл в сад. Ему два-три годика. Он едва начал осваивать родной язык. Его речь ещё аграмматична, лексический набор невелик. Ему очень важно развивать свою речь, развивать на эмоциональном уровне, ощущать себя в бархате окутанности родными словами. Но выясняется, что нет у него на это права. Никакого. Даже если родители отдадут его в частный платный дорогой садик. Педагогам категорически запрещено говорить с детьми по-русски. Даже если ребёнок их не понимает. Даже если сам педагог — русский...

Вспоминаются далёкие уже восьмидесятые...

Перестройка. В передаче на латвийском радио латышская мама с гневным возмущением рассказывает о том, как вынуждена была отдать дочку в русскоговорящую группу детсада, поскольку в латышской группе свободных мест не оказалось. Бедный, несчастный, ребёнок… Ужас! Да, девочка теперь говорит и по-русски, и по-латышски, но какое унижение для дитя! Мама уточняет, что психика ребёнка безнадёжно искалечена, что теперь невозможно понять её ни по-латышски, ни по-русски. Расчудесно, господа! Значит, в латышской семье не были рады, что маленькому ребёнку пришлось воспитываться в саду по-русски? Кто бы мог подумать…

Заметим, что в эти самые «ужасные годы русской оккупации», как их принято называть в Латвии, латышские дети имели законное право ходить в латышские сады, посещать латышские школы, где их воспитывали и обучали на родном языке, потом они получали высшее образование по-латышски. И куда же смотрели эти «проклятые русские оккупанты»? Как это несчастной, «оккупированной» Латвии разрешалось иметь образование для своих детей и молодёжи на родном латышском языке? Естественно, что на латышском издавались учебники, рабочие тетради, атласы, всевозможные пособия. Как и художественная литература. И никто не говорил, как теперь, что надо «интегрироваться в русскую среду», что следует тотально закрыть все латышские сады, школы, латышские потоки в ВУЗах, перестать издавать учебную, научную и прочую литературу на латышском? Дивная такая «русификация» получается…

Смею отметить, что русскому языку в национальных латышских школах в советское время обучали отменно. Были тщательно разработанные методики преподавания, продуманные учебники, удобные методические пособия. Всё это, как ни странно, отсутствовало тогда в советской русской школе. Помню, как работали часто сменявшиеся учителя латышского в русской школе: вечно посторонние разговоры на уроках, анекдоты, вальяжное распитие кофе(!), обсуждение недавно вышедших фильмов. Естественно, на русском! Ведь так же проще скоротать время до звонка. Латышские учителя прекрасно знали, что никаких проверок их деятельности «сверху» не будет. Их не заставляли, как других, давать открытые уроки, писать с детьми диагностирующие работы по-латышски. Можно было не напрягаться, зная, что за плохие знания учеников с них не спросят. Многие не напрягались настолько, что и учебник-то на уроках практически не раскрывался.

Зато потом, в девяностые, в сладкое время обретения независимости, русских можно было начать прессовать за слабое знание латышского, уже единственного государственного языка в свежеиспечённом Латвийском государстве. У русских не проходили «такие номера», как у латышей в советское время. Справедливости ради признаем, что большинство латышей в советское время неплохо говорили по-русски. Но были и те, кто языка не знал.

У супруги на работе, в конце 80-х гг., в соседнем отделе появилась молодая сотрудница, приехавшая из провинции. По-русски она действительно не понимала. И что же, в условиях зловредной «русской оккупации» её кто-то терроризировал? Ей отказали в приёме на работу? Её доставали языковые инспекторы с проверками и штрафами? С ней творили хоть что-то, что делали с русскими в пору свежеобретённой независимости, когда развернулась настоящая азартная охота на тех, кто недостаточно хорошо владел «валодой»? Да ничуть не бывало! Все относились к той барышне с искренним сочувствием, ведь девочке так трудно! Надо понимать, надо помогать, надо поддерживать.

Начало экзекуции русских

Да, другое было время. Как только наступили «благословенные» девяностые, многое переменилось. Уже нельзя было работать, не сдав экзамен по латышскому языку на соответствующую категорию, которую требовала должность. Даже если вы работали уборщицей или дворником, сдавать экзамен на владение госязыком обязаны были все. Заплатить деньги, прийти в соответствующую районную комиссию. Читать, рассказывать, писать, говорить. Если не могли сдать с первого раза, через некоторое время надо было сдавать повторно. За дополнительные деньги. Получали разрешительное удостоверение и казалось бы, всё. Можно спокойно работать. Ан нет, не тут-то было. Отряды языковых инспекторов постоянно рыскали с проверками. Их часто натравливали добровольные активисты, написав соответствующее заявление-жалобу. В любой момент человека могли вызвать в отдельный кабинет, и вновь надо было говорить, писать и что-то обсуждать на «валоде». Если ты, не дай Бог, находился на больничном во время очередной языковой инспекции, ты должен был приехать по месту назначения в соответствующую госинстанцию и сдавать «долги». Вопросы инспектора задавали разные, в зависимости от своей фантазии. Вовсе не регламентированные. Совсем не обязательно связанные с твоей профессией или рабочей деятельностью.

Помню, как коллегу — пожилую учительницу математики, спросили, чем отличается диез от бемоля. И повезло ей, что в детстве окончила она музыкальную школу, справилась с ответом, а ведь могла и сплоховать. Заплатила бы немалый штраф за «недостаточное» знание латышского языка, а потом пришлось бы сдавать повторно. Если опять не сдашь? Перенервничаешь, давление поднимется, сердечная аритмия начнётся? Ведь далеко не все в цветущем студенческом возрасте, когда здоровье ещё все стрессы прощает…

Латыши всегда очень пеклись о том, чтобы сохранить своё языковое пространство. Родной язык — это наше всё! За любые ошибки в объявлениях специальная комиссия штрафует беспощадно. Если вам не нравится, как вас обслужили, например, недостаточно красиво говорили с вами по-латышски, сразу доносите в соответствующую инстанцию! Постоянно трубилось о том, что огромная ценность для каждого человека — его родной язык.

Кстати вспоминается Швейцария. Здесь живут разные люди. Для одних родным является французский язык, для других — немецкий, для третьих — итальянский, для четвёртых (их меньшинство, примерно 0,6 % населения) — ретороманский или романшский. Все эти языки являются официальными государственными языками Швейцарии, что закреплено законодательно. Вспоминается Финляндия. Здесь официальными государственными языками являются финский и шведский. Шведов в Финляндии, по официальным данным, живёт 5,2 %. Однако у шведскоязычных жителей Финляндии есть полное право на использование родного языка.

Русских в Латвии на данный момент проживает 24,49 % населения (раньше было больше), родным языком русский считают 34,6 %. Но русский язык не является и никогда не являлся государственным языком независимой Латвии. Хотя он у каждого третьего здесь родной! Латыши всегда чрезвычайно пеклись о том, чтобы их дети знали родной латышский язык. В «ужасные годы русской оккупации» им не приходило на ум массово отдавать своих детей в русские садики и школы, поступать в ВУЗы на русское отделение. Не говорим об отдельных индивидуумах или детях из смешанных семей, которые, естественно, могли быть отданы в русские сады и школы. Это особый случай. В основном же латыши строго держались за свой язык и свою культуру. Но то, что можно было в «тоталитарном» и демонизируемом сегодня СССР, то нельзя в «демократической свободной» Латвии.

«Мигранты» на исконных петровских землях, отвоёванных у инородцев

Права русского языка последовательно ограничивались уже в девяностые. Сразу же единственным государственным языком был признан латышский. Не беда, что русские много столетий проживали на Латвийской земле. Кто помнит, что в Риге с XIII века существовал целый русский квартал? Всё равно вы — мигранты-оккупанты. Латвия — для латышей, все остальные должны интегрироваться (ассимилироваться), либо убираться прочь. Вузовское образование на русском ликвидировали мгновенно. Уничтожение прав на школьное образование и на родной язык проходило поэтапно и неотвратимо. Лягушку варили медленно. Сначала в школах стали вводить так называемое «билингвальное образование». Это означало, что на уроке учитель говорил, а ученики должны были работать на ассорти «бульдога с носорогом»: на смеси русского с латышским. Учебники и рабочие тетради на русском были запрещены сразу. Не беда, что ребёнок плохо понимает, что написано в учебнике по физике или химии. А ведь некоторым трудно понимать математику или физику даже на родном языке. Не все понимают объяснение учителем новой темы по алгебре. Представьте, что это объясняют на языке, которым ты владеешь как разговорным, но не владеешь как научным. Пресловутая билингвальность могла идти и по другой модели: есть предметы, которые преподают на русском, есть предметы, которые излагают полностью на латышском, например, та же математика. В этом случае учителей жёстко стращали: «На уроке ни единого слова по-русски!» Бедные дети не имели законной возможности ни переспросить на родном языке, ни прояснить, что им непонятно…

Латыши, которые ратовали за билингвальность, с пеной у рта утверждали: это помогает русским выучить свободно латышский язык и интегрироваться в латышскую среду, что сделает их более конкурентоспособными. Интересно, а почему в советское время сами латыши предпочитали обучаться от садика до ВУЗа на родном латышском языке? Или же выгоды своей не осознавали?

Постепенно билингвальность уступала место полному, тотальному переходу на латышский язык. На русском оставался лишь сам русский, который до поры ещё дозволялось изучать русским детям как родной, и русская литература. И вот, наконец, прогрессивное латышское общество пришло к мнению, что изучать русским детям свой родной язык и литературу очень вредно для их дальнейшей интеграции. Исключительно вредно! Подумайте только, как изучение в школе А.С. Пушкина или Л.Н. Толстого опасно сказывается на менталитете детей! Как чтение М.Ю. Лермонтова и А.П. Чехова скверно отразится на их конкурентоспособности, на их интегрированности латышскую среду! Вдумайтесь, что будет, если русская молодёжь по-прежнему будет посылать друг другу сообщения на русском. Как потеряет от этого латышское общество! Нам и так приходится слушать ваш русский, когда вы между собой говорите на улице или в транспорте! Давайте полностью запретим русский в общественном пространстве! Давайте запретим этим русским говорить по-русски за пределами их квартир! Негодующие вопли публичных латышских интеллектуалов слышатся в Латвии уже не первый год...

Но вернёмся, однако, к детям. Латыши добились своего, 34 % русскоязычного населения потеряли право не только учиться по-русски, но даже изучать родной язык. Даже факультативно, даже в дорогих частных школах. Бывшие русские школы, ставшие ныне латышскими, пытаются выкручиваться как могут. Например, переделывают кружок фольклора в некое подобие «занятий по интересам», где кое-как можно пытаться изучать родной язык. Так как изучение русского как второго иностранного тоже запрещено, в потоках с гуманитарным профилем можно пытаться организовать некий спецкурс по изучению русского языка. Если получится, если позволят…

Давайте представим себе, как себя чувствуют дети, что родились в стране, где каждый третий говорит на русском языке как родном и который запрещают изучать даже факультативно? Ведь оказывается, изучение, использование родного языка для детей не полезно, нехорошо с точки зрения европейских ценностей и их родной Латвии, что это, оказывается, может мешать их конкурентоспособности и интеграции! Трудно представить, что знание любого языка может мешать чьей-то конкурентоспособности, однако вспоминается реальный случай из латвийской жизни.

Парень из смешанной семьи, отец — латыш, мать — русская. Он учится в магистратуре, работает в НИИ. Весь состав НИИ латышский, всех русских давно оттуда поувольняли. Во время обеденного перерыва молодой человек читает какой-то текст по-русски. Его старший коллега, углядев этот казус, вкрадчиво интересуется: «Ты что, знаешь русский язык»? О том, что у парня русская мама, на работе никто не ведает, имя и фамилия у него чисто латышские. Как потом выясняется, знание «вражеского» языка в данном национал-патриотическом коллективе считалось жирным минусом, вроде как добровольное признание в нелояльности…

Вспоминается знакомая старшего поколения. Искусствовед, кандидат наук, старший научный сотрудник одного из латвийских музеев.

Русская, хотя по отцовской линии ведёт своё происхождение от остзейских (прибалтийских) немцев. Уже с конца 90-х гг. на работе оказалась единственной русской. По-латышски говорит абсолютно свободно. При этом коллеги постоянно намекали о неуместности её пребывания в их приличном национальном коллективе, по сути травят. Быть может, если бы она вообще забыла русский язык и постоянно демонстрировала ненависть к России, то её бы простили. Возможно. Но она имела нахальство говорить не только по-латышски, но и по-русски!

По-русски имел наглость говорить и писать великий поэт А.С. Пушкин. За что его замечательный памятник работы скульптора А.М. Таратынова, проживающего в Нидерландах, был убран из городского парка. Там не нужен памятник великодержавному поэту. К тому же он никогда не бывал в Риге. Правда, в том же парке благополучно стоят памятники Т.Г. Шевченко и Улугбеку, средневековому узбекскому учёному и астроному. Они тоже никогда не бывали в Риге, и если Шевченко, вероятно, знал о существовании такого города, то Улугбек, живший в Средней Азии в XV веке, скорее всего про Ригу и не слыхивал. Однако памятники им, разумеется, стоят. Никто на них не покушается. Повезло Улугбеку, не знал он русского языка...

Ещё раз подумаем, могут ли русские дети любить страну, где они родились, если под предлогом их конкурентоспособности и интегрирования в латышскую среду эта страна занимается откровенным этническим геноцидом?

Ну, может быть, русским разрешается развивать свою национальную культуру, изучать свою национальную историю? Например, в еврейских школах Латвии (закрыты только русские школы, еврейские, украинские, польские благополучно живут) изучают историю еврейского народа. Можно ли было прежде и можно ли сейчас русским изучать свою национальную историю? Ничуть не бывало! Прежде в учебниках по всемирной истории ещё удавалось в годовом курсе отыскать пару параграфов по истории России, где весьма сжато и крайне тенденциозно излагались некоторые вехи российской истории. Никак было не избежать соприкосновения с российской историей в учебниках истории латвийской. Напомним, что территория Латвии, прежде разделённая между разными государствами, на протяжении XVIII века по частям вошла в состав России.

Первой — историческая область Видземе (Лифляндия) в 1721 году, по Ништадтскому мирному договору России со Швецией, после победоносной Северной войны, которую Пётр Великий вёл со шведами за выход к Балтийскому морю. Лифляндия вместе с Ригой были отвоёваны у Швеции, которой они принадлежали с начала XVII века, а до этого являлись польским владением.

Следующие латвийские территории (сам термин «Латвия» вошёл в оборот лишь во второй половине XIX века) были присоединены при Екатерине II. Латгалия (польские Инфлянты), стала частью России в 1772 году — после так называемого первого раздела ослабевший Польши более сильными соседями.

И наконец, в 1795 году Курляндское, или Курземско-Земгальское герцогство, перестав быть вассалом уже не существовавшей после третьего раздела Польши, было выкуплено всё той же Екатериной II у последнего курляндского герцога Петра Бирона, сына всем известного Эрнеста Иоанна Бирона, фаворита Анны Иоанновны, племянницы Петра Великого, курляндский герцогини, а затем и российской императрицы.

Итак, в XVIII веке вся территория Латвии стала российским владением, а латыши наконец-то из-под власти правителей разных стран были собраны Россией в один народ. Невозможно излагать прошлое Латвии, начиная с XVIII века, не касаясь при этом истории России, составной частью которой Латвия являлась на протяжении длительного времени. Но как же пристрастно излагается общее прошлое России и Латвии. С искажениями, с намеренным замалчиванием достоинств и выпячиванием недостатков! Заметим, что любое использование российских учебных пособий в латвийских школах категорически запрещено. Русских детей приучают к мысли о том, что всё, что идёт от России, плохо, их истоки, корни — плохо, а, чаще всего — позорно. В связи с последним вспоминается история одной знакомой по имени Татьяна.

Прекрасное, весьма распространённое русское имя. Была она замужем за латышом. Никаких нареканий до поры до времени за своё имя не получала. И вот в «благословенные девяностые», в один прекрасный день, наблюдая, как Татьяна хлопочет на кухне, её свекровь безапелляционно изрекла: «Пора покончить с твоим позорным русским прошлым. Теперь мы будем тебя звать не Татьяна, а Яна». Брак закончился разводом... Своё «позорное прошлое» Татьяна забыть не пожелала.

Латышская власовщина на подъёме

Очень различается отношение у русских и латышей к Великой Отечественной войне, а также к её последствиям. Да, у нас тоже были те, кто сражался на стороне Гитлера, власовцы. Но в сознании подавляющего большинства русских людей они предатели. И отношение к ним как к изменникам Родины. У латышей иное. Так получилось, что война разделила их. Были те, кто в составе 130-го Ордена Суворова Латышского стрелкового корпуса сражался в рядах Красной Армии. Но были те, кто воевал в легионе СС. О своих советских бойцах нынешние латыши предпочитают не вспоминать, как будто их и не было вовсе. Зато день памяти легионеров-эсэсовцев — официально чтимый памятный день, 16 марта. Торжественным маршем идут эсэсовские последыши возлагать венки к главному монументу страны — памятнику Свободы. Это тот самый памятник, что был возведён в 30-е гг., чтобы восславить независимость Латвии. Кстати, сохранённый в «ужасные годы русской оккупации», как историческая и культурная ценность.

Ныне эсэсовские «герои» превозносятся как «борцы за независимость». Один из них, благополучно доживший до наших дней и ставший в девяностые годы депутатом Сейма (парламент страны), произнёс знаменательные слова, отнесённые к русским: «Нам не нужно, чтобы вы знали латышский язык. Нам нужно, чтобы вы знали своё место!».

Сейчас русских жителей Латвии и в особенности их детей постоянно приучают к мысли, что они должны знать своё место. Униженных и попираемых. Им не положено в школе вспоминать своих достойных дедов и прадедов, которые сражались с гитлеровцами. Кстати, ветеранам, тем последним, кто ещё оставался в Латвии, уже давно запретили надевать воинские награды за боевые заслуги в годы Великой Отечественной войны, запретили прилюдно появляться в них, возлагать цветы к Памятнику Освободителям Риги. Теперь этот памятник героям войны взорван... Русским детям не положено вспоминать о подвигах своих предков. Зато латышские дети искренне гордятся своими пращурами, служившими в легионе СС. Русские дети, только беседуя дома на кухне могут себе позволить обсуждать с родителями те события, которые являются славой их семьи.

Некогда во времена «страшного советского тоталитаризма» в Латвии имелось немало песенных и танцевальных ансамблей, исполнявших латышский народный фольклор. Латышские хоры и танцевальные ансамбли выступали на Праздниках песни и танца, возникших ещё во времена Российской империи, в далёком 1873 году. В то время латышей так угнетали, так угнетали, если верить латышским учебникам... В действительности же, Российская империя сама помогала и потворствовала становлению латышского патриотизма.

Делалось это не просто так

В 1871 году из разрозненных германских земель канцлер Отто фон Бисмарк создал Германскую империю. Немцы-остзейцы, жившие в Прибалтике ещё с XIII века, считали, однако, своим Отечеством Германию. Теперь же, когда германские земли объединились, российские власти стали испытывать серьёзное беспокойство, глядя на усиление немецких патриотических настроений в Прибалтийском крае. В пику немцам осуществлялось содействие подъёму латышского национализма. Первый Вселатвийский Праздник песни 1873 года был грандиозным мероприятием местного масштаба. Именно для него латышский композитор Карлис Бауманис написал песню-молитву «Боже, благослови Балтию». Много позднее, уже после обретения Латвией независимости в 1918 году, она стала гимном Латвии. «Балтию» в названии и тексте песни заменили на «Латвию».

Патриотизм в независимой Латвии первой половины XX века, во времена первой республики, начал быстро превращаться в дремучий национализм. Изначально были декларированы права нацменьшинств, образование на родном языке. Однако амбиции и осознание собственного непомерного величия, развились необычайно быстро. Восхищают слова латвийского премьер-министра Зигфрида Мейеровица, произнесённые им в 1923 г. в интервью парижской газете: «Латышская культура выше не только русской, но и немецкой, равна французской и кое-чему, да и то лишь в области государственного управления, латыши могли бы поучиться у англо-саксов». — Крыть, что называется, нечем…

Как некогда хорошо сказал французский писатель Ромен Гари: «Патриотизм — это любовь к своему, национализм — ненависть к чужому». Ему вторит советский академик Дмитрий Лихачёв: «Между патриотизмом и национализмом глубокое различие. В первом — любовь к своей стране, во втором — ненависть ко всем другим». — Латыши стремятся воспитывать ненависть не «ко всем другим», но к совершенно конкретным «другим» — русским. Страшно, что эти русские живут бок о бок с латышами. Патриотизм латышей вообще основан прежде всего на ненависти к русским и к России. Просто до поры это чувство в основном скрывалось, таилось — и широкой волной выплеснулась именно сейчас. Русских детей пытаются воспитывать в ненависти к своему: русский язык — плохо, его не надо учить, не надо знать, на нём не надо разговаривать за пределами своего дома, особенно общаться между собой в школе, например, на переменах или в школьном дворе. Понятно, что использовать русский язык на уроках запрещено. Учитель вообще не имеет права использовать русский язык при общении с учениками. Русская культура — это не культура. Пушкин — великодержавный русский поэт, историю России знать не нужно и вредно. Следует перестать быть русскими, забыть своё «позорное» прошлое.

Русских детей учат патриотизму по отношению к Латвии интересным способом: не любовью ласковой Матери, а ненавистью озлобленной мачехи, воспитывающей пасынка бранью и подзатыльниками. Насаждение латышского языка, восхваление латышской культуры и культурного наследия. (Сравнение культурного наследия России и Латвии смехотворно в мировом масштабе, но понимают это все, кроме самих латышей.) Прославление некоторых страниц латвийской истории, таких как история легиона СС, немыслимо в русской культурной среде. Можно ли воспитывать любовь и патриотизм ненавистью? Завершить эти размышления хочется словами Павла Ильинского (отца Павла):

«Патриотизм — это прежде всего проявление любви, а любовь нам заповедана. Я думаю, если есть любовь к Отечеству, то должна быть любовь и к гражданам его, какой бы они нации ни были. Но знаете, чем отличается патриотизм от национализма? Патриот любит свою нацию, свой народ, свою страну, а националист не просто любит, он считает остальные нации хуже и ниже». — Подумайте над этим, дорогие друзья…

Игорь ГУСЕВ