22-й Эстонский стрелковый корпус РККА: жаркое лето 1941-го

Блицкриг дошел до Эстонии и северо-западных областей России в конце июня 1941 года...

Первая эстонская часть Красной Армии со времен Гражданской войны — 22-й Эстонский территориальный стрелковый корпус Красной Армии — в первые месяцы Великой Отечественной прикрывал южный фланг Северо-Западного фронта и 11-й армии: псковское и новгородское направления.

Несмотря на неподготовленность, нехватку вооружения, боеприпасов, транспорта, медикаментов, эстонские солдаты отчаянно сражались в боях за Порхов и Старую Руссу. Дезертиры бежали, остались те, кто готов был сражаться против захватчиков. В этих боях летом 1941 года 22-й Эстонский корпус был практически уничтожен.

Накануне войны ряд офицеров и генералов 22-го Эстонского ТСК были арестованы (многих из них расстреляли в течение 1941—1942 гг.). Так, первый командир 22-го Эстонского корпуса генерал-лейтенант Густав Ионсон тоже был снят с должности в июне 1941 г., а 17 июля того же года арестован. Многих удалили под предлогом командировки в Москву в Академию Генштаба им. М.В. Фрунзе до или после летних боев 1941 г. Потом они вернулись в ряды РККА и освобождали Эстонию в составе 8-го эстонского стрелкового корпуса (например, В. Кулаотс, Я. Лукас, А. Саусельг и другие).

Командир 22-го Эстонского ск ген.-майор А.Ксенофонтов. Ком 232-го сп 182-й сд Ян Лукас, офицер царской и эстонской армий.

Ком. 171-го сп 182-й сд А.Сауэсельг, в Гражданскую воевал за независимость Эстонии против Красной Армии.

Новым командиром корпуса стал генерал-майор А.С. Ксенофонтов, командовавший корпусом до его официального расформирования. В результате в корпусе возникла острая нехватка комсостава. Поэтому на место командиров назначали их заместителей.

Начало войны

К началу войны управление 22-го Эстонского территориального стрелкового корпуса дислоцировалось в г. Выру. В разное время корпус находился в подчинении 27-й армии, а с 10 июля 1941 г. — 11-й армии Северо-Западного фронта. Весь личный состав корпуса составляли эстонцы, за исключением приданных из других частей Красной Армии политруков и заместителей командиров по строевой части. Но мало кто из эстонцев знал русский язык, а политруки из России тем более не знали эстонского. Поэтому на должности политруков часто назначали эстонских коммунистов и комсомольцев. Одним из них стал член Таллинского горкома комсомола Арнольд Мери.

22 июня 1941 г., в связи с началом войны, 22-й Эстонский ТСК в составе двух дивизий был отмобилизован до штатов военного времени. Новые призывники были в основном из Ивановской области1. В корпусе не хватало нового вооружения и боеприпасов — преобладали разнокалиберные иностранные, к тому же устаревшие, образцы вооружения, к которым не было боеприпасов на складах РККА. Например, в 180-й дивизии уже после первого боя (по состоянию на 14 июля 1941 г.) отмечалась нехватка буквально всего. В гаубичном полку — старые, изношенные английские орудия, к которым имелось всего 500 снарядов. В зенитно-артиллерийском дивизионе — четыре новых 40-мм шведских пушки, но к ним тоже осталось 300-500 снарядов. Бронебойных 45-мм снарядов мало, 76-мм — нет вообще. Противотанковых мин нет вообще. В автобате — всего 30 % машин от штатного количества, да и те в основном иностранного производства, к которым нет запчастей. В медсанбате — и того меньше, всего 4 машины (вместо 50 положенных по штатам). Перевязочных средств — всего на 800 человек. Спецмашин нет. Обоз тоже не укомплектован — кони есть, а повозок и упряжи нет. Устаревшие разборные печи Пейера не могут обеспечить дивизию хлебом. По этой причине, а также из-за разбросанности подразделений, бойцы с 10 по 13 июля не получали хлеба. Переправочных и лесопильных средств для сооружения мостов через реки — нет совершенно2.

Правда, пушки в артиллерийских полках 180-й и 182-й дивизий были русские, но времен Первой мировой войны. Запасы снарядов к ним остались далеко на складах. Командир дивизии полковник Миссан неоднократно обращался с донесениями и заявками в штаб корпуса, но не получил ответа. Очевидно, в корпусе просто ничем не могли помочь. Пришлось ему обращаться непосредственно в штаб Северо-Западного фронта…

В 182-й дивизии еще 3 июля 1941 г. (то есть вскоре после выступления из Печор) положение было примерно такое же. Вдобавок не хватало санитарных автомобилей, санитарных повозок, повозок для медимущества, аптечных двуколок. Индивидуальные комплекты — американские 1917 года выпуска, батальонные комплекты — устаревшие и неполные. Вся матчасть для медсанбата — дивизионный лазарет и передвижной перевязочный пункт бывшей Эстонской армии, да 8 грузовиков3.

Корпус был направлен на передовую в район Порхова в последние дни июня 1941 г., чтобы сдержать наступление немецкого 56-го моторизованного корпуса. В это время части корпуса развертывались для обороны. Замена устаревшего иностранного вооружения началась незадолго до того.

«1-го июля в четыре часа утра мы перешли за Изборском старую границу, — вспоминает артиллерист Юхан Пеэгель. — По булыжной дороге Рига—Псков. Проволочные заграждения сохранились, пограничник распахнул широкие ворота, и колонна с грохотом вошла в Россию. Последовала довольно пространная пустая полоса пограничной зоны, где были уничтожены селения. Появились сторожевые вышки и пограничные укрепления фронтальной стороной к Эстонии…»4.

Сражение за Порхов

180-я стрелковая дивизия к 8 июля заняла оборону под Пороховом на рубеже Шахново — Жгилёво, отражая атаки передовых моторизованных отрядов противника. Порхов представлял собой важный транспортный узел и железнодорожную станцию. Вечером 9 июля 180-я дивизия, штаб корпуса и части корпусного подчинения приняли первый бой против немецкой мотопехоты, наступавшей на Порхов и Дедовичи.

Тем временем 182-я дивизия заняла оборону на линии Застружье—Славковичи—Большие и Малые Пети—Ключиха. 9 июля моторизованные части вермахта начали наступление клиньями в направлении сел Малые и Большие Пети. Их задачей было — прорваться к шоссе на Порхов и к самому городу. Эстонцам противостояли до 2 полков немецкой пехоты при поддержке 40 танков, артиллерии и минометов. Дивизия выдержала натиск мотопехоты противника и вывела из строя до 6 вражеских танков.

На следующий день немецкая 111-я моторизованная дивизия прорвала оборону 182-й дивизии у ж/д станции Подсевы, бросив в наступление еще два полка пехоты при поддержке 67 танков. Немцам удалось оттеснить части 182-й дивизии к рубежу Клины—Каменка—Дедково, где те снова заняли оборону. Одновременно противник предпринял обходной маневр и вышел к г. Порхов, в результате чего два полка дивизии (232 сп и 140 сп) и один артполк (625-й лап) оказались в окружении. Только 171-й стрелковый полк 182-й дивизии и некоторые другие части дивизии успели вовремя отойти и занять оборону восточнее Порхова, удерживая шоссе Порхов — Дно и железнодорожную линию. Здесь, в боях в р-не Славковичей и Махновки, в течение боев 6-11 июля Эстонский корпус понес большие потери. Сражение за Порхов продолжалось три дня, 9-11 июля. После отступления от Порхова весь Эстонский корпус отошел на новый рубеж обороны. Форсировав реку Шелонь, он занял оборону на восточном берегу.

12-16 июля части 182-й дивизии вели ожесточенные бои к югу от г. Дно и одноименной ж/д станции, чтобы не допустить прорыва противника к этому стратегическому транспортному узлу. На этом направлении немцы сконцентрировали крупные силы и 16-17 июля прорвали советскую оборону, выйдя к шоссе и железной дороге Дедовичи—Дно. Дивизия отступила севернее г. Дно и закрепилась на рубеже Замошки—Раменье5. Тем временем 180-я дивизия с 10 июля в течение трех дней вела бои в районе Ровняк, Сорокино, Трубецковка, Каменка, и лишь к 13-ому по приказу командования отошла в район озер, в 15-20 км к западу от г. Дедовичи.

«В бой дивизия вводилась с ходу, — пишет в своем докладе прикомандированный к Разведотделу штаба Северо-Западного фронта представитель Разведупра Генштаба майор Шепелев. — Части дивизии были в движении из Эстонии в район военных действий. К началу военных действий были готовы только два батальона, которые приняли бой. Несмотря на неукомплектованность и несосредоточенность, дивизии удалось удержать занимаемый фронт. Противник был вынужден искать пути обхода»6.

К 14 июля дивизия наконец сосредоточилась в полном составе в окрестностях Дедовичей, заняла круговую оборону и провела разведку на глубину 20-30 км от переднего края в направлениях вероятного появления противника. В ночь с 14 на 15 июля дивизия оставила занимаемый район и выдвинулась в район г. Порхов для дальнейшего наступления к г. Сольцы для ликвидации «Сольцовской группировки» немцев.

Предатели, жертвы и герои

В эти июльские дни многие военнослужащие дезертировали или перешли на сторону противника. Так, 28 июля перебежал к немцам зам. начальника 1-го оперативного отдела штаба 180-й дивизии майор Айн-Эрвин Мере. Вместе с ним дезертировал и лейтенант Георг Сооден. Впоследствии Мере получил чин оберштурмбанфюрера и возглавил так называемую «Эстонскую СД» (в подчинении немецкого шефа полиции безопасности и СД в Эстонии, оберштурмбанфюрера Мартина Зандбергера). Сооден служил в «Эстонском легионе войск СС».

Еще одной колоритной фигурой среди тех, кто перешел на сторону Гитлера, был майор артиллерии Александр Соболев. В конце 1940 г. он вышел в отставку, не пожелав служить в РККА. Его никто не преследовал и не репрессировал. Хотя «красавчик Соболев», как его называли, был бывший офицер царской армии, белогвардеец. Из тех, что в офицерском собрании произносили тосты «за царя батюшку», а Эстонию презрительно именовали «картофельной республикой». При нацистской оккупации он сначала командовал 39-м эстонским полицейским батальоном, в 1943 г. — 53-м артдивизионом Эстонской бригады войск СС, в 1944 г. — 20-м артполком эстонской 20-й гренадерской дивизии войск СС. 20 апреля 1944 г. фюрер в честь своего дня рождения наградил его Железным Крестом II ст. Оберштурмбанфюрер Соболев погиб в 1944 году при артобстреле во время погрузки немецких войск на суда для эвакуации из Эстонии.

Ряд старших офицеров старой армии дезертировали во время первых боев 22-го Эстонского корпуса. Потом они служили в карательных отрядах «Омакайтсе», полицейских батальонах, «Эстонском легионе войск СС». В их числе Аркадий Валдин, который перешел на сторону гитлеровцев в июле 1941 г. во время боев под Псковом. Впоследствии он работал в Абвере, служил в карательных отрядах «Омакайтсе», а после войны стал работать на шведскую и британскую разведки. Подполковник Теодор Кальберг, начальник финчасти 42-го стрелкового полка 180-й дивизии, дезертировал во время боев под Порховом. Майор Пауль Вент, начальник тыла 182-й дивизии, вообще не покидал Эстонии, а предложил свои услуги оккупационным властям.

Многие солдаты и офицеры рангом пониже попали в плен — около 5 тысяч человек за первую половину июля 1941 г., в основном во время боев под Порховом. Нацисты освободили их из лагерей военнопленных в Пскове, Кёнигсберге и Бранденбурге только в начале 1942 г. в обмен на обязательство служить Рейху в эстонской полиции.

Арнольд Мери

Арнольд Мери. Фото сделано примерно в конце 1941 г., в период учебы в Московском военно-инженерном училище

…Утром 17 июля к северу и к югу от Порхова части Эстонского корпуса попытались перейти в контрнаступление, но оно закончилось неудачей. Штаб корпуса располагался в 3-4 км западнее ж/д станции Дно (вдоль него проходило и шоссе). Уже ранним утром командир корпуса А.С. Ксенофонтов собрал все резервы и бросил их в бой. Оставшимся в тылу было приказано вырыть укрытия вблизи штаба. Противник имел явный перевес в технике.

Во второй половине дня 17 июля передовые отряды немецкого 24-го пехотного полка при поддержке бронетехники форсировали реку Шелонь и развили наступление южнее шоссе Порхов—Дно. Вблизи штаба Эстонского корпуса уже были слышны автоматные очереди. У эстонцев были лишь винтовки — в основном английские Ли-Энфилда, в некоторых подразделениях — старые русские трехлинейные карабины Мосина образца 1891 г.

В этом бою особую отвагу проявил Арнольд Мери (1919—2009), 22-летний заместитель политрука радиороты 415-го отдельного батальона связи (корпусного подчинения). В тот момент никого из офицеров не оказалось на месте, и Мери взял инициативу на себя. Выяснилось, что прорыв противника через линию фронта произошел не на западе, как ожидалось, а на юге.

В окрестностях командного пункта А. Мери удалось собрать 20-30 бойцов, в основном из срочников без военной подготовки и опыта. Поэтому он помог им выбрать удобные для ведения боя позиции на опушке леса. Стрельба становилась все ближе и чаще. Вначале противник стрелял вслепую, пули свистели высоко над головами оборонявшихся. Огнем радистов немцы были остановлены на линии, где стояли радиоавтобусы. Откатить куда-нибудь эти огромные радиоавтобусы в начале боя не успели — не было времени. Колонна противника развернулась для атаки. В кустарнике и на поле ржи уже мелькали фигуры в серо-зеленой форме вермахта. Перестрелка продолжалась еще около часа. Вдруг на открытую поляну перед позициями радиороты выбежал вражеский офицер и скомандовал: «Третий батальон, в атаку!» Как выяснилось потом, это был блеф, психологический прием, так как у гитлеровцев таких сил здесь еще не было. Поднявшихся в атаку немцев встретили плотным огнем. Многие из них упали, остальные откатились назад в заросли кустарника или скрылись в высокой ржи.

Во время передышки политрук радиороты Ф. Клименко получил приказ штаба корпуса отправиться на разведку с группой бойцов, установить силы противника и местонахождение его минометов. Боевая задача была выполнена, но Клименко и несколько радистов получили ранения во время этой вылазки. Выяснилось, что штаб атаковала усиленная пехотная рота противника, которая двигалась в северном направлении по проселочной дороге, проходившей как раз мимо командного пункта штаба. Немцы собирались выйти на большое шоссе и отрезать путь к отступлению на восток советским войскам, сражавшимся под Порховом. Случайно обнаружив штаб корпуса, немцы попытались уничтожить его любой ценой, отказавшись от своей первоначальной задачи.

Самое напряженное положение сохранялось на участке обороны радиороты. Когда стали заканчиваться патроны, Арнольду Мери пришлось самому бежать к штабной машине за боеприпасами. Там же нашелся ручной пулемет, хотя его можно было использовать лишь до тех пор, пока в магазине были патроны. Дополнительных боеприпасов к нему не было. Так, постоянно передвигаясь на своем участке обороны, Арнольд Мери своим мужеством подавал пример и вдохновлял солдат. Как раз в это время его ранило осколком мины в правую руку, но он продолжал руководить обороной.

Враг усилил обстрел и применил минометы. Под градом мин и непрерывным огнем вражеских автоматов редели ряды бойцов. А. Мери был второй раз ранен осколком мины в бедро и колено. Рискуя истечь кровью, он не покидал поля боя. Чтобы поднять боевой дух воинов, А. Мери приказал стрелять по противнику залпами. Отступать было нельзя ни на шаг — противник бы сразу это заметил и начал преследование. Пример командира заставлял бойцов оставаться на местах, хотя от всей группы оборонявшихся в строю оставались всего лишь семь-восемь человек.

Близился закат, но бой все продолжался. Арнольд Мери еще раз поднялся, чтобы принести патроны и перевязочный материал. По дороге от штабной машины он был ранен в третий раз. Осколок мины попал в грудь и задел легкое. Возвращаться к бойцам ему пришлось, держась за деревья и кусты. Здесь выяснилось, что обстановка стала критической. По интенсивности стрельбы можно было сделать вывод, что боеспособных солдат на участке обороны радиороты осталось не больше четырех человек. У А. Мери тоже кончились последние силы. Он упал и остался лежать, положив под руку последнюю гранату. И тут, наконец, подоспело подкрепление — батальон 1-го мотострелкового полка внутренних войск НКВД из г. Дно. Он с ходу вступил в бой. Немцы не рискнули продолжать наступление и стали поспешно отходить, захватив с собой убитых и раненых.

В этом бою Арнольд Мери получил в общей сложности четыре ранения, но продолжал командовать батальоном связи. Радисты не подкачали, несмотря на то что больше половины из них не имело военной подготовки, что их готовили не столько стрелять, сколько работать с рацией. Фактически, Мери со своими связистами в этот день спас весь штаб корпуса и сорвал попытку немцев выйти к шоссе Порхов—Дно и к городу Дно7.

После излечения Арнольд Мери поступил в Московское военно-инженерное училище. В начале 1942 г., когда началось формирование новых эстонских частей, он сразу же подал рапорт о переводе в одну из них. Так он стал комсоргом стрелкового полка 249-й эстонской дивизии, а затем — помощником начальника политотдела дивизии по работе среди комсомольцев и молодежи. С осени 1942 г. и до конца войны он служил помощником начальника политотдела 8-го Эстонского стрелкового корпуса по комсомольской работе8.

Юхан Пеэгель

Юхан Пеэгель, журналист и лингвист, академик и писатель. Работа карандашом 2014 г.

Еще одним участником летних боев 22-го Эстонского ТСК был артиллерист Юхан Пеэгель (1919—2007), родом из Куресааре (Кингисепп), о-в Сааремаа. Летом 1941 года ему было 22 года, как и Арнольду Мери. В первые дни войны Пеэгель служил ординарцем в 627-м артиллерийском полку 180-й стрелковой дивизии. Войну он продолжил с мая 1942 года в рядах 779-го артиллерийского полка 8-го эстонского стрелкового корпуса. Вместе с ним он участвовал в освобождении своей родины, а затем в боях в латвийском Курземе до демобилизации в 1945 году.

После войны Юхан Пеэгель — доктор филологических наук, профессор Тартуского государственного университета, член-корреспондент Эстонской академии наук, историк журналистики и филолог-универсал, известный как лучший знаток языка древних рун и ранней эстонской литературы. Эстонским читателям также известны его книги «Сааремааские мотивы» (1964), «Пути и перепутья» (1976), «Совсем короткие истории» (вышла также на русском языке в 1977 г.). Его книга о первых боях 22-го Эстонского корпуса летом 1941 года — не мемуары, а скорее собрание воспоминаний — не только своих, но и его сослуживцев. Поэтому автор назвал ее «Фрагментарий». Она написана от имени вымышленного рядового артполка Эстонского корпуса по имени «Яан Тамм». Это обобщенный персонаж, символизирующий всех эстонских солдат Красной Армии, погибших в первое военное лето. Многие фамилии сознательно изменены автором, однако все события и биографии — подлинные. «Правда не бывает сложной, — говорил Юхан Пеэгель. — Правда всегда проста»9.

Бои под Старой Руссой

24 июля 1941 г. 182-я дивизия получила приказ отойти на новую линию обороны Морино—Колобово—Свинец—Борисиха. Немцы атаковали этот рубеж превосходящими силами, завязались ожесточенные бои. В районе села Рвы и ж/д станции Морино противнику в конце концов удалось оттеснить 182-ю дивизию. Немцам это обошлось дорогой ценой: в этих боях они потеряли не менее 25 танков, 15 пушек и полк мотопехоты (включая убитых и раненых). Но эстонские красноармейцы из 182-й дивизии захватили трофеи, так необходимые им — 18 автомашин и 20 мотоциклов, которых так не хватало в начале войны. Дивизия была вынуждена снова отступить и занять оборону на рубеже Евахново—Пустой Чернец—Баночино —Бор—Орехово, чтобы не допустить обхода г. Старая Русса с северо-запада. В это время вражеская мотопехота заняла Шимск и стремительно наступала к Старой Руссе.

Пока 182-я дивизия вела ожесточенные бои за г. Нагово на северо-западе, противник занял Старую Руссу в результате удара с юга и с юго-запада. Над дивизией нависла опасность окружения. Был получен приказ срочно отходить за реку Полесть. Но немцы уже находились в районе Парфино, поэтому дивизии пришлось форсировать реку Ловать и закрепиться на ее восточном берегу.

В ходе контрнаступления советских 34-й и 11-й армий 14 августа немцев удалось отбросить к Старой Руссе. 15-17 августа обе дивизии Эстонского корпуса приняли участие в боях за этот старинный русский город. Так, 180-я дивизия, перейдя в наступление из р-на Парфино и форсировав р. Ловать, 15 августа подступила к Старой Руссе и 17 августа уже вела бои в самом городе. 182-я дивизия должна была преследовать противника и отбить северную часть города. Обе дивизии выполнили приказ: к 17 августа эстонцы освободили часть г. Старая Русса. Но тут немцы применили авиацию. Целый авиакорпус люфтваффе на протяжении трех дней, 17-19 августа, методично бомбил позиции 182-й дивизии, совершая 800-1000 самолетовылетов в сутки. После этого гитлеровцы бросили в наступление свежие силы, до двух дивизий. 20-21 августа Эстонский корпус был вынужден оставить город, а на следующий день снова переправиться на восточный берег р. Ловать10. Потери корпуса к тому времени составили, по некоторым сведениям, до 60 % личного состава.

В течение 24-31 августа 1941 года 22-й Эстонский территориальный стрелковый корпус был выведен из состава действующей армии, что означало его фактическое расформирование. Официально корпусное управление было расформировано 22 сентября 1941 г. Обе дивизии были выведены из состава действующей армии тоже с 24 августа. Согласно жестокому приказу Л.З. Мехлиса, все бойцы прибалтийских территориальных корпусов были отправлены в трудовые батальоны. Например, Юхан Пеэгель и его сослуживцы находились в трудовом лагере под Свердловском до 1 октября 1941 г. После этого их перевели в 964-й эстонский строительный батальон11.

Лишь с февраля 1942 года фронтовиков из 22-го Эстонского корпуса стали направлять в формировавшиеся в то время 7-ю и 249-ю эстонские стрелковые дивизии. В августе 1942 г. они вошли в состав 8-го эстонского стрелкового корпуса и двумя годами позже приняли участие в освобождении Эстонии от оккупантов.

Часть Эстонской армии на учениях, довоенное фото 1930-х гг.

​

Примечания:

1 Боевой путь 182 сд в Великой Отечественной войне (Отчет о боевых действиях. Период с 22.06.1941 по 20.01.1945 гг.) 19 июня 1945 г. ЦАМО РФ. Ф.1432. Оп. 1. Д.41. Л.1.

2 Из доклада о состоянии 180-й стрелковой дивизии 22-го Эстонского корпуса ст.пом.нач. 1 отделения 2 отдела Разведупра Генштаба майора Шепелева. 14 июля 1941 г. // Скрытая правда войны: 1941 год. Неизвестные документы / Сост., вступ. ст. и коммент. П.Н.Кнышевского, О.Ю.Васильевой, В.В.Высоцкого, С.А.Саломатина. М.: Русская книга, 1992. С.130-132.

3 Из заявки на недостающие санитарные транспортные средства 182-й стрелковой дивизии 22-го Эстонского стрелкового корпуса. 3 июля 1941 г. // Скрытая правда войны: 1941 год. Неизвестные документы. С.136; Донесение начальнику санитарной службы Северо-Западного фронта о состоянии санитарной службы 182-й стрелковой дивизии 22-го Эстонского стрелкового корпуса. 3 июля 1941 г. // Скрытая правда войны: 1941 год. Неизвестные документы. С.135-136.

4 Пеэгель Ю. Я погиб в первое военное лето / Фрагментарий. Пер. с эстонского Ольги Самма. Таллин: Ээсти раамат, 1982. С.21.

5 Боевой путь 182 сд в Великой Отечественной войне (Отчет о боевых действиях. Период с 22.061941 по 20.01.1945 гг.) 19 июня 1945 г. ЦАМО РФ. Ф.1432. Оп. 1. Д.41. Л.1-2.

6 Из доклада о состоянии 180-й стрелковой дивизии 22-го Эстонского корпуса ст.пом.нач. 1 отделения 2 отдела Разведупра Генштаба майора Шепелева. 14 июля 1941 г. // Скрытая правда войны: 1941 год. Неизвестные документы. С.130-132.

7 Арнольд Константинович Мери // Герои войны / Сост. А.Пяхклимяги. Пер. с эстонского М.Палу. Таллин: Ээсти раамат, 1984. С.235-236.

8 Арнольд Мери // Подвиг народа. Архивировано 13 марта 2012 г. // URL: https://www.webcitation.org/667oHlgwN?url=http://podvignaroda.mil.ru/#id=1374175953&tab=navDetailManCard

9 Пеэгель Ю. Я погиб в первое военное лето / Фрагментарий. С.191-192 (послесловие Олева Йыги).

10 Боевой путь 182 сд в Великой Отечественной войне (Отчет о боевых действиях. Период с 22.06.1941 по 20.01.1945 гг.) 19 июня 1945 г. ЦАМО РФ. Ф.1432. Оп. 1. Д.41. Л.2.

11 Juhan Peegel // Geni. URL: https://www.geni.com/people/juhan-Peegel.

22-й Эстонский тск на параде 7 ноября 1940 г.

Михаил КРЫСИН