Национальный эгоизм и европейское единство

Одним из главных последствий событий этого года для единой Европы уже вполне очевидно является то, что теперь она на глазах становится куда менее единой. И нигде это не проявляется так ярко, как во внешнеполитических вопросах. Вместо общей внешней политики в ЕС все сильнее доминирует то, что еврооптимисты именуют словосочетанием «национальный эгоизм». И это ослабляет Европу. Давая серьёзное политическое преимущество в общении с ней таким странам, как Китай и Турция.

То, что совместная внешняя политика и политика безопасности ЕС (GASP) изначально была некой совокупностью различных интересов различных европейских государств, не является секретом. Еще в 70-е годы госсекретарь США иронически сетовал, что у Европы «нет собственного номера телефона». И хоть со времён Генри Киссинджера прошло уже много времени, но отсутствие согласованности в европейской внешней политике сегодня выражено более, чем когда-либо. С момента же начала деятельности нового состава еврокомиссии во главе с Урсулой фон дер Ляйен там и вовсе всё более проявляется опасная двойная тенденция, в рамках которой амбиции новой европейской администрации с высокой скоростью удаляются от всё более разделенной внешнеполитической реальности ЕС.

Амбиции Урсулы фон дер Ляйен

Старт деятельности новой комиссии по внешнеполитическому направлению выглядел даже довольно перспективно. Урсула фон дер Ляйен заявила, что их задача состоит в «укреплении внешнеполитического самосознания европейцев» и позиционировании ЕС «как глобальной руководящей инстанции». Эти стремления были связаны с назначением опытного внешнеполитического деятеля Жозепа Борреля новым верховным представителем по внешней политике и политике безопасности ЕС. Боррель, на момент назначения министр иностранных дел Испании и бывший председатель Европарламента, известен своей энергичной деятельностью в мировом политическом пространстве. Неудивительны поэтому и те амбициозные цели, о которых он объявил при вступлении в должность. ЕС, по его словам, должен изучить «язык власти» и использовать для этого весь потенциал своего обширного инструментария. По сути, речь шла о том, чтобы потеснить США в статусе мирового гегемона.

Но сколь хорошо звучали декларации, столь же неудачно было уже внутреннее оформление «геополитической комиссии» в кулуарах ЕС. Вместо того, чтобы централизовать внешнеполитические компетенции в и без того сложной институциональной структуре ЕС для создания согласованности, новый председатель еврокомиссии пожертвовала эффективностью принятия решений, положив её на алтарь интересов отдельных европейских государств. Пусть и ведущих, но тем не менее. В результате этого управляемость и скоординированность европейского внешнеполитического блока, и без того получившая серьёзный удар в ходе событий нынешнего года, пострадала ещё больше. Амбиции вошли в соприкосновение с реальностью. И в этом столкновении больше всех проигрывает сама единая Европа.

Все против всех

Помимо этого начали возникать трудности с распределением компетенций между еврокомиссией и другими учреждениями ЕС. Особенно ярко это проявилось в несогласованности действий в кризисной ситуации вокруг убийства иранского генерала Сулеймани, по поводу которой председатель Европейского Совета Шарль Мишель сделал публичное заявление раньше, чем это сделала Урсула фон дер Ляйен или Жозеп Боррель, которым это полагалось по статусу. Визиты Мишеля в Турцию и Египет тоже явно не согласовывались с еврокомиссией и вызывали её публичное раздражение. Уже тогда прозвучали высказывания, что это первый гвоздь в крышку гроба «утверждения нового внешнеполитического самосознания». И забит он был внутри собственной институциональной структуры ЕС.

Однако гораздо более последовательной оказалась дивергенция интересов европейских государств, которые начали сталкиваться в непосредственной близости от границ ЕС. Наиболее ярко это проявилось в продолжающейся гражданской войне в Ливии. Несмотря на январскую встречу нескольких глав государств и правительств в Берлине, Франции и Италии до сих пор не удалось подчинить свои национально-государственные интересы общему европейскому подходу или хотя бы согласовать их друг с другом. Таким образом, в XXI веке два государства-основателя ЕС снова на разных сторонах вполне реальной войны, что звучит примерно так, как если бы Флорида и Калифорния боролись в споре за нефть в Никарагуа, опосредовано используя при этом вооружённую силу.

На фоне этого еврокомиссия предпринимала всё более отчаянные попытки взять ситуацию под контроль. Пытаясь достичь хотя бы минимального сдвига в ливийском кризисе в пользу ЕС, Жозеп Боррель в марте 2020 года форсировал военно-морскую операцию в рамках IRINI (миссии по контролю за соблюдением оружейного эмбарго в Ливии). Несмотря на то, что главной целью IRINI является только реализация того самого эмбарго ООН на поставки оружия ливийским группировкам, введенного с 2011 года, этому решению предшествовали более двух месяцев разногласий, буквально парализовавших внешнеполитическую активность на данном направлении. И первую скрипку в этом играли всё те же Франция и Италия, категорически не желавшие ставить собственные интересы ниже общеевропейских. Печальный пик всей этой ситуации наступил тогда, когда уже маленькая Мальта, не без оснований опасающаяся новой волны мигрантов из Северной Африки, пригрозила вовсе наложить вето на операцию и не давать использовать в ней свои портовые мощности. Откровенный акцент на собственных интересах, с которым государства-члены ЕС действуют в Ливии, по словам одного из европейских политиков, «...заставляет опасаться не развития нового европейского самосознания, а скольжения в полную внешнеполитическую бессознательность».

И если кто-то считает, что Ливия здесь единичный случай, то можно кратко перечислить другие такие же «единичные случаи»: в Сирии Венгрия, к досаде ЕС, громко анонсируется открытие консульства при президенте Асаде; в конфликте на Донбассе Франция мечтает о европейской структуре безопасности совместно с Россией, в то время как Эстония поставляет оружие украинскому правительству; в вопросе о евроинтеграции Северной Македонии и Албании и вовсе происходит настоящая политическая и дипломатическая война. Чем радостно пользуются внешние силы.

Турция, Китай и слабость ЕС

Ещё одной почвой для разногласий государств-членов ЕС (и результирующей это внешнеполитической беспомощностью) является отношение к деятельности третьих сторон, осуществляемой в европейской зоне интересов. В Ливии это ясно проявляется в поведении Турции. Анкара воспользовалась отсутствием внятного участия ЕС, чтобы договориться с марионеточным правительством в Триполи (в обмен на военную поддержку) о морском коридоре, который нарушает границу греческих территорий на Средиземном море. После подписания меморандума турецкие корабли оперативно активизировали не вполне законное бурение газовых скважин вокруг Кипра. В то же время недостаточность мандата операции IRINI стала очевидна, когда турецкие военные корабли предотвратили обыск подозрительного грузового судна в рамках этой операции. В протест из Брюсселя остался даже без реакции. Что не удивительно: договориться о конкретных ответных мерах на случай дальнейших провокаций или продления мандата IRINI европейским странам тогда не удалось. А Турция не уважает слабость.

Впечатление о беспомощности европейской внешней политики усиливается откровенно токсичной двойной тенденцией, когда, с одной стороны, наблюдается рост европейских геополитических претензий, а с другой, внутренний разброд между европейскими государствами становится всё сильнее.

И это в момент, что коронавирусный кризис в США, во многом парализующий их активность, открывает для ЕС окно возможностей на глобальной арене. Тем не менее, это окно уже потихоньку закрывается: Китай неоднократно заявлял о своей готовности заполнить пустоту после возможного ухода США с первых ролей собственными глобальными претензиями на лидерство. И его активное участие проявляется уже везде, включая сам европейский континент (Белоруссия, Сербия, ect).

Что ж, видя происходящее можно смело сказать, что если тенденция к внешнеполитическому превращению объединённой Европы в совокупность условно единых, борющихся друг с другом национальных эгоизмов не изменится, то шансы глобальное лидерство будут утрачены ею ещё до того, как оно выпадет из слабеющих рук США. Если такое случится, конечно. Но пока подобные перспективы не просматриваются — Европа продолжает становиться куда менее единой. Пока что во внешней политике. Что будет дальше — сказать трудно.

(с) Павел Кухмиров.

Текст на портале "ForPost": https://sevastopol.su/news/evr...